Глава пятнадцатая СПОСОБЫ И СРЕДСТВА ПЕРЕДВИЖЕНИЯ
Глава пятнадцатая
СПОСОБЫ И СРЕДСТВА ПЕРЕДВИЖЕНИЯ
Викинги жили в столь динамичное время, когда поездка из одной страны в другую была самым обычным делом, а переезд и заселение новых земель ни у кого не вызывали и тени удивления.
Передвигались как по морю, так и по суше.
По земле можно было путешествовать пешком или верхом, а в зимнее время — на санях, лыжах, снегоступах или коньках.
Когда нам кажется, что коньки — чисто русская забава, мы глубоко ошибаемся. Викинги изобрели коньки, которые в те времена представляли собой сточенную снизу лошадиную кость, которая ремнем прикреплялась к обуви.
В дорогу, как уже говорилось, часто отправлялись верхом на лошади. Лошади в ту эпоху были менее крупными, чем в наши дни. Упряжь же существенно не отличалась от современной.
«Отличительным» признаком сбруи лошадей викингов были так называемые «звучащие» плети с набором железных колец. Такие лошадиные уздечки искусствоведы называют шедеврами ювелирного искусства. Самая красивая уздечка с многочисленными бронзовыми позолоченными бляшками была найдена на Готланде и датируется началом X века. Поверхность таких бляшек покрыта сплошным узором из почти невесомых фигур животных. Наиболее красиво орнаментированы были навершия дуг конской упряжи.
Зимой копыта лошадей подбивались шипами, чтобы они не скользили по насту или льду.
Дороги прокладывались как по общей, то есть ничейной, земле, так и по территории чужих усадеб. Законы предписывали собственникам усадеб и хуторов разрешать свободный проезд по «частной» дороге, но при этом человек, едущий по чужой территории, нес ответственность за причиненный полям или домашнему скоту ущерб.
На хутор должна была вести травяная дорога, и, говорит закон, если кто ее вспашет, должен заплатить большой штраф — да не один раз, а трижды. Если же кто решал поехать через нескошенный луг или возделанное поле, то должен был заплатить штраф за каждое колесо своей телеги. Если же он «не успокаивается» и едет через поле еще раз, то такой проезд называется «грязной дорогой», а нарушитель платит большой штраф три раза.
Если же хозяева хотели огородить свои поля или дворы, то должны были оставить проезд между изгородями шириной в 15 шагов. Если же изгородь должна пересечь дорогу, то в таком месте надо делать «разрыв», чтобы не препятствовать передвижению путников.
Поскольку Скандинавия буквально изрезана фьердами, речками, ручьями и водопадами, то викинги уже в те далекие времена учились преодолевать водные препятствия, «не замочив ног». Для перехода через реки еще в каменном веке были устроены броды.
А вот мосты появились на Севере лишь во времена викингов — не ранее конца 900-х годов. Историки предполагают, что первые мосты скандинавы увидели у славянских народов. Самым большим мостом викингов считается мост через реку Вейле в Ютландии. Длина его около 800 метров, ширина — 5,5 метра, а общая площадь проезжей части около 35 тысяч квадратных метров!
Строительство мостов было довольно утомительным занятием. Ведь на возведение таких сооружений надо было потратить немало сил и денег. Еще больше внимания требовал мост после окончания строительства, ведь за деревом, которое подвержено гниению, необходимо тщательно следить. Скандинавы так и делали и ремонтировали свои мосты каждые 10–15 лет!
Мостами викинги также называли настилы или гати. Самой известной гатью считается настил через болота в Тэбю в Швеции. Длина его около 150 метров, а ширина — 6,5 метра.
В пути людей подстерегали опасности, самой большой из которых были не дикие звери, а разбойники. Из шведских городов Конунгахеллы и Льодхуса товары привозились в Вестгёталанд лесом. Это занимало два дня пути. «Сага о Халльфреде» сохранила об этой дороге следующий рассказ.
Некто Аудгисли, имевший в Гёталанде двор и жену, возвращался из поездки по торговым делам в Конунгахеллу. Он привез с собой много богатства. Повстречавшись однажды с Халльфредом Оттарссоном Трудным Скальдом, незадолго до того потерпевшим кораблекрушение и утратившим все имущество, Аудгисли сказал ему: «Я дам тебе десять фунтов серебра и зимний приют в своем доме, если проводишь меня к востоку в Готланд; дорога небезопасна, и многие, собиравшиеся идти туда, остались дома». Халльфред согласился. Они навьючили пять лошадей и сверх того имели порожнюю лошадь.
В лесу попался им человек высокого роста и крепкого сложения, шедший с восточной стороны: он был шведский уроженец и звался Энунд. «Этот путь опасен, — сказал он путешественникам, — если вы идете в восточную часть леса и не знаете его хорошо. Некоторые говорят, там нельзя ходить с каким бы то ни было добром. Со мной, однако ж, ничего не случилось, потому что знаю я все тропинки и стараюсь обходить места, где живут разбойники. Если дадите мне что-нибудь, я, пожалуй, пойду с вами». Они обещали ему 12 серебряных монет.
Под вечер они подошли к дому, построенному посреди леса для путешественников. Они уговорились, чтобы Аудгисли принес воды, Халльфред развел огонь, а Энунд наколол дров. Халльфред снял свой пояс, к которому привешен был нож, как носили в то время: ножик попал ему на спину, когда он набрасывал пояс на шею и нагибался раздувать огонь. В ту же минуту Энунд вернулся назад, подошел к Халльфреду, взмахнул своей большой секирой и ударил его поперек спины. Удар пришелся в нож, и Халльфред получил только легкие раны по обеим сторонам ножа. Схватив Энунда за ноги, он повалил его и заколол коротким мечом, который носил под платьем. Аудгисли же не возвращался.
На рассвете другого дня Халльфред пошел искать его и нашел убитым у колодца. Он понял, что Энунд был одним из людей, делавших опасной дорогу по глухим пограничным лесам для купцов и других путешественников, которые ехали не с пустыми руками. Похоронив Аудгисли, он взял его пояс с ножом и продолжал путь с лошадьми и поклажей к востоку. Одно было плохо: он не знал дороги.
К вечеру послышалось ему, что колют дрова в лесу. Он отправился в ту сторону и выехал на лесную просеку. Человек, рубивший дрова, был высокого роста и крепкого сложения, с рыжей бородой, с темными густыми бровями и смотрел очень неласково. На вопрос Халльфреда он отвечал: «Меня зовут Бьёрн, я живу недалеко отсюда в лесу; пойдем ночевать ко мне; в моем доме будет для тебя довольно места: я постерегу и твои товары». Халльфред пошел с ним, но бонд показался ему подозрительным: глаза у него были слишком уж завидущими.
Бьёрн прекрасно угостил путника. На дворе у него было много народа.
Ночью хозяин и его жена легли на кровать с дверцей впереди; в той же комнате поместился и Халльфред на кровати с таким же отверстием. Однако ж, боясь злого умысла, он не раздевался и не ложился, но присел на краю постели и вынул меч, подаренный ему конунгом Олавом Трюггвасоном.
В самую глубокую ночь хозяин встал, взял копье и кольнул им в кровать Халльфреда. Но скальд не растерялся и ударил его мечом и ранил смертельно. В доме поднялся шум. Зажгли огонь. Жена Бьёрна бросила платьем в Халльфреда, который приготовился к обороне. Скальда одолели, связали и повели на тинг судить.
Но пояс и нож Аудгисли, которые он представил в подтверждение своих показаний, были узнаны женой убитого, умной Ингеборг. Она со своим отцом, Тори-ром, отправилась на двор Бьёрна. Там нашли все пожитки Халльфреда и ее покойного мужа. Послали людей в западную сторону леса, и тогда оказалось, что подсудимый рассказывал правду.
Он провел зиму у Ингеборг; с ним обходились ласково; жителям было что рассказать про него. Он и Ингеборг, продолжает сага, не гнушались друг другом, несмотря на то, что один был христианином, а другая язычницей. Он просил ее руки и получил ее.
Из этой истории становится понятно, что, останавливаясь на ночлег в чужой усадьбе, путнику надо было быть очень осторожным.
Однако в лесах возле дорог строились специальные домики для проезжающих, своеобразные гостиницы. Такое пристанище находилось, например, на дороге из Тронхейма в Йомталанд (Емтланд). Эти пристанища в дремучих лесах, по которым пролегали торговые дороги, были довольно большими, может быть, потому, что купцы ездили многочисленными «компаниями» для безопасности. В одной из саг говорится, что однажды вечером 12 купцов прибыли в гостиницу Йомталандского леса и нашли там ночлег для себя и помещение для товаров, хотя в эту же ночь остановились там и другие проезжие. После ночевки считалось обязательным при отъезде оставить в доме наколотые дрова, чтобы будущие проезжие тотчас же могли развести огонь, обогреться и приготовить еду.
Поскольку все северные страны имеют выход к морю и даже океанам, нет ничего удивительного в том, что они славятся прекрасными мореходами.
Предки викингов впервые упоминаются у Тацита в «Германии», где отмечается любопытная форма их ладей, главные черты которых на протяжении веков оставались неизменными. Но до 1862 года о кораблях викингов знали лишь по описаниям Тацита, араба Ибн Фадлана да изображениям на гобелене из Байе, вытканном королевой Матильдой, женой Вильгельма Завоевателя.
Корабли той эпохи поражали и современников, и нынешних посетителей Музея викингских кораблей в Осло своей красотой и элегантностью.
До наших дней дошло описание (быть может, слегка преувеличенное) флота завоевателей с Севера, которое сделал в 1040 году монах из монастыря Святого Омера во Фландрии: «На штевнях были укреплены отлитые в золоте львы, а на верхушках мачт — позолоченные птицы, которые, поворачиваясь, указывали направление ветра. На носах кораблей извергали дым многоцветные резные драконы. Иногда нос ладьи украшали фигуры людей, почти неотличимые от живых, иногда — наклонившие крутые рога быки, иногда — бронзовые дельфины и кентавры, напоминавшие о преданиях седой старины. Борта кораблей были выкрашены в яркие краски и украшены изображениями из злата и серебра… По знаку, данному королем, все корабли одновременно вышли в море и выстроились так, как было приказано. Часть их плыла слева от ладьи конунга, часть — справа, однако все форштевни были на одной линии».
Обыкновенно строили суда, заостренные с обоих концов, которым придавали вид драконов, змей или других животных: передняя часть судна имела сходство с головой животного, а задняя — с хвостом его.
Корабль, отнятый Олавом Трюггвасоном у Рауда Могучего, норвежского бонда-язычника, который никак не хотел принимать христианство, был похож на дракона. Вот как о том рассказывается в «Круге Земном»: «Впереди у него была драконья голова, и за ней изгиб, который кончался как хвост, а обе стороны драконьей шеи и весь штевень были позолочены. Конунг назвал этот корабль Змей, так как, когда на нем были подняты паруса, он походил на крылатого дракона. Это был самый красивый корабль во всей Норвегии».
Военный корабль конунга Олава Толстого назывался Зубр. «Это был огромный корабль. На носу у него была позолоченная голова зубра. Сигват скальд говорит:
Жерех поля, жаром
Жабер полыхая, нес отпрыска Трюггви
К бармам брани, ярый.
Другой — рядом с Зубром
Волна рокотала — Струг, рогат, рать воды
Пустил Олав Толстый».[140]
Другой корабль, на котором тот же король сражался в битве при Несьяре, назывался Человечья Голова, потому что на носу его была вырезана голова конунга. Олав сам ее вырезал. «Такие головы, — добавляет сага, — долго потом ставились на кораблях конунгов в Норвегии». Их можно было снимать и опять ставить по произволу: по предписанию древних исландских законов никто не мог подплывать к берегу так близко, чтобы можно было видеть с суши раскрытую пасть на форштевне. Это могло, как мы уже говорили, испугать духов-покровителей страны.
У всех больших кораблей были имена. Скандинавы считали свои драккары живыми, они были настоящими помощниками в сражениях.
В 1862 году при раскопках в болотах под Шлезвигом впервые нашли ладью викингов. Нос и корма были одинаковыми, что позволяло идти на веслах в любом направлении, не разворачиваясь. Обшивка была выполнена внакрой.
Позднее обнаружили еще несколько судов, из которых наиболее значительными находками являются норвежские драккары из Туне (1867), Гокстада (1880) и Усеберга (1904).
Только после этих находок удалось установить, что корабли, уносившие викингов к берегам Европы, Северной Америки и Африки, были настоящими произведениями искусства и являли собой чудесное сочетание гармонии и техники.
Найденные ладьи удалось реконструировать и точно воспроизвести все детали. Эта кропотливая работа ученых заняла несколько лет, зато именно благодаря ей и в наши дни существуют современные корабли викингов.
Первый такой корабль викингов нашего времени появился в 1893 году, когда норвежец Магнус Андерсен построил точную копию драккара из Гокстада и отплыл из города Берген в Норвегии и спустя 27 дней достиг берегов Ньюфаундленда в Америке.
Через 98 лет, 17 мая 1991 года, другие потомки норманнов на новой копии гокстадского корабля, правда, с некоторыми современными приспособлениями вроде дизельного двигателя и уютной каюты, отправились в путь — они решили пересечь Атлантический океан. И действительно пересекли — 2 августа того же года смелые норвежцы пристали к берегу в том месте, где, как предполагают, когда-то высадился в Северной Америке Лейв Счастливый. Через некоторое время к первому драккару у берегов Канады присоединились еще два, и все три корабля совершили триумфальный рейд вдоль восточного побережья Северной Америки. На следующий год двум кораблям из трех крупно не повезло — они попали в сильный шторм и затонули, но команды их были спасены.
Море — суровый властелин, и тягаться с ним силами — опасное дело. Это хорошо знали и норманны, а потому с особым вниманием строили свои суда.
Для кораблей очень тщательно отбирали древесину — ведь важно было отобрать ту, у которой направление волокон соответствовало бы конфигурации готовой ладьи. Поэтому шпангоуты вырезались из свилеватой древесины, а бортовые доски отрубались от ствола дерева параллельно его длине.
Посредине корабля возвышалась единственная мачта, устроенная таким образом, что ее можно было снимать и опять ставить. Ее изготовляли из сосны толщиной почти 30 сантиметров, всаженной в тяжелый дубовый блок длиной около 3,5 метра, который лежал на дне корабля. Еще более длинный блок крепился к поперечным балкам, — специально для того, чтобы удерживать мачту в вертикальном положении; в этом блоке имелся паз, с помощью которого можно было поднимать и опускать мачту.
В эпоху викингов на кораблях появляется настоящий массивный киль, изготовлявшийся, как правило, из цельного куска дуба, что позволило увеличить их размеры. Строились суда по принципу «сначала обшивка». Внутренний каркас корабля (кильсон, шпангоуты и прочее) устанавливался уже после того, как обшивка подводилась до уровня ватерлинии. Обшивку внакрой к шпангоутам прикрепляли при помощи штырей, а друг с другом доски соединяли железными гвоздями. Для уплотнения швов между досками прокладывали шнур, скрученный в три нитки из свиной щетины или коровьего волоса, пропитанный смолой. В верхней части обшивки делали уключины.
На викингских кораблях был всего один парус, обычно из шерсти, красно-белый, полосатый или с диагональным клетчатым узором, возможно, сшитым из двух кусков ткани. Он был квадратный. Натягивался парус при помощи большой горизонтальной реи и ромбовидной сети из тросов. В нижней части паруса были пришиты веревки, которые держали члены экипажа, контролируя таким образом, как парус стоит под ветром.
Рулем служило большое весло. Ладьи викингов достигали 30–40 метров в длину, и военные корабли имели от 30 до 60 пар весел.
Саги редко определяют метрами величину древних кораблей. Обычно судно мерится румами — пространствами — лавками для гребцов. Норвежский «Закон Гулатинга» предписывал, чтобы длинные корабли имели от 20 до 25 лавок. Но если при сборе в поход, сказано в законе, какой-нибудь корабль нельзя снабдить достаточным числом людей, то надлежало обрубать корабельный руль и убавлять длину корабля, сообразно с числом готового для него экипажа. Однако ни один корабль не мог иметь менее 13 лавок. Саги упоминают о кораблях в 30 и даже в 60 румов. На Длинном Змее, самом большом корабле, построенном на Севере, было 34 рума.
Ученые полагают, что гит означало пространство между скамьями гребцов, почему и думают, что корабль Кнута Великого, Дракон, имел шестьдесят таких скамей.
Суда, смотря по их величине, имели от 20 до 200 человек экипажа.
Носовая и кормовая части корабля были застелены досками. В первой находился вестовой, в последней — кормчий; место для гребцов называлось гребцовое место. Средняя часть корабля предназначалась для дружины и над ней ночью и в непогоду устанавливался шатер из толстого сукна или парусины. Обыкновенно предпочитались шатры полосатые или черного цвета: перед сражением их снимали из опасения, чтобы они не свалились.
В носовом и кормовом отсеках судов находились черпальни-. насосов в то время не знали, и несколько человек из экипажа всегда были заняты отливанием воды ведрами, если штормило.
Основными достоинствами кораблей викингов было то, что легкие и послушные суда с небольшой осадкой могли выходить как в открытое море и преодолевать колоссальные расстояния, так и подниматься вверх по рекам. Их можно было вытаскивать на берег и огибать пороги, например Днепровские, волоча суда по суше на катках.
Корабли северян можно разделить на две группы: одни предназначались для набегов и походов, другие — для перевозки грузов.
Оговорим сразу, что торговые корабли защищались законами, что, однако, не всегда спасало их от нападений викингов. Тем не менее древние скандинавские законы говорили, что на своем торговом корабле человек имеет «тот же мир, будь корабль большой или маленький, как и в собственном доме. Подниматься на борт корабля без приглашения владельца было строго запрещено. Если же на корабле возникала потасовка или кого-то сбросили с мостков, то виновные строго штрафовались.
Боевые корабли получили название драккаров, или «драконов», по резным носовым фигурам. Эти драконы должны были устрашать противников в бою. Некоторые исследователи считают, что слово «драккар» не является собственно названием корабля, которое правильнее следует именовать снеккъя, или шнеки.
Военным кораблем был и лангскип — буквально «длинный корабль».
Для длительных морских путешествий использовали так называемые карфи.
Аски отличались от других величиной: каждое вмещало до ста человек. На таких асках норманны совершали нападения на Саксонию и Фрисландию и потому назывались аскеманпами.
По строительному материалу узкие суда из выдолбленной сосны или пихты назывались эйхи. Так же легки и сверх того быстры на ходу были шюты, посылавшиеся для разведки вперед больших кораблей. На этих, хоть и небольших, судах помещалось до 30 человек.
Крепки и удобны для викингов были эллиди различной величины и обыкновенно обитые железом.
Были еще торговые суда с круглыми корпусами — когги. Этот тип судов появился еще у фризов. При отливе ладья опускалась и плотно вставала на дно, что позволяло легко разгрузить ее, прилив же поднимал ее и позволял продолжить плавание.
В эпоху викингов также строили большие морские суда, широкие и «глубокие» — кнарры, или кнорры. Ими пользовались как купцы, так и викинги.
Рагнар Лодброк для похода в Англию велел построить два неслыханной величины кнорра, но его жена Аслауг отсоветовала ему плыть на них, потому что лучше выходить в море на длинных судах. Кнорры средней величины были легки и быстры на ходу. Такие кнорры не употребляли для военных предприятий.
Однако бак и квартердек даже торговых судов использовались как боевые площадки, где во время нападения морских разбойников за щитами располагались воины. В результате этого различия между торговыми и военными кораблями были самые незначительные.
Корабль викингов не отличался комфортом, на нем не было кают, в которых можно было бы укрыться от шторма или просто морских брызг.
Ниже мы приводим параметры некоторых найденных кораблей:
От кораблей зависели сама судьба и жизнь викингов. Именно корабли могли в целости и сохранности доставить смелых воинов и не менее отважных купцов к далеким берегам. Неудивительно поэтому, что повсюду в мире корабль является символом эпохи викингов.
Общеизвестно, что норманны — самые искусные мореходы Средних веков, а их суда были хорошо приспособлены и к парусному, и к весельному ходу. Входя в реки, они умело пользовались приливами и отливами.
Исследователи отмечают, что викинги очень быстро могли преодолевать значительные расстояния на своих ладьях. Так, например, из Англии в Исландию (1200 километров) они добирались за девять суток, а из Каупанга в Хедебю (685 километров) за десять дней с остановками на ночь.
В плаваниях скандинавы ориентировались на береговую линию, видимость луны, солнца и звезд, характер облачности, направление полета птиц и форму волн. На побережье часто имелись приметы, которые мореходы запоминали, а если их не было, то часто сооружались подобия маяков, которые Адам Бременский назвал «горном вулкана».
Подобно «горну вулкана» в Волине, на римской башне в Булони на территории современной Франции еще при Карле Великом в начале IX века разжигали огонь, чтобы судам было легче переплывать Ла-Манш из Лондона в Квентовик.
До недавнего времени считалось, что у викингов не было никаких навигационных приборов, однако во время раскопок в Гренландии в 1948 году был найден обломок прибора, который считают примитивным пеленгатором. Его удалось реконструировать. Пеленгатор представляет из себя деревянный диск с 32 делениями, расположенными по краю на равном расстоянии друг от друга, который вращался на ручке, продетой через отверстие в центре диска. По диску ходила игла, указывавшая курс.
Встречаются в сагах и упоминания и о неких «солнечных камнях», которые, возможно, были примитивным компасом.
В зимнее время корабли убирали в специальные сараи, которые мы бы назвали сейчас эллингами. Были места и для ремонта судов — своего рода судовые верфи. Следы подобных мастерских обнаружили в Хедебю и на Готланде.
Для судов викинги не только строили верфи и эллинги, но и прорывали специальные каналы. Так, на острове Самсё до сих пор существует канал Канхаве. Длина его равна 500 метрам, а ширина — 11. По этому каналу суда с осадкой менее 1,25 метра могли проходить из Ставнсфьорда прямо в море к западу от острова.