Первая ссылка

Первая ссылка

— Царь платил ссыльным одиннадцать рублей золотом? — говорит Шота Иванович. — Я плохо запомнил. Кажется, образованным — одиннадцать рублей — большие деньги, полкоровы. Корова стоила двадцать пять рублей николаевскими.

— Я это не могу сказать. Не покупал коровы, — отвечает Молотов.

— Средний чиновник получал пятьдесят рублей. Имел своего повара! Директор гимназии имел повара.

— Нет, я думаю, не имели, — говорит Молотов.

— Но все-таки вам, государственным преступникам, давали какие-то деньги…

— Это ссылка. Чем же мы могли существовать? Ничего у нас не было.

— Могли в тюрьму посадить.

— Уж в тюрьмах места не хватало, — говорит Молотов.

29.06.1972

— В ссылке, в Вологде, я получал одиннадцать рублей, но это привилегированно, как имеющий среднее образование, среднюю школу. А всем — восемь рублей. На Севере получал двенадцать — с надбавкой северной.

— Золотом одиннадцать рублей? — спрашивает Шота Иванович.

— Золотом. А иначе я не брал.

— Но жить на них можно было?

— Кое-как можно было. Кое-как.

— В ресторан нельзя было ходить.

— Я в ресторане работал одно время, потому Что хорошо платили. В Вологде. Играл на мандолине. В 1910 году, подрабатывал. Рубль в сутки платили. Нас четверо играло. Там здорово, демократия.

— А деньги дарили?

— Нет, не дарили. Угощение давали. Купцы. Подойдет: «Сыграйте «Как была хороша…». Вот, пожалуйста. Романс, старый романс (напевает) «Как была хороша… Ночь… Ночь была хороша… ля-ля-ля, ля-ля-ля…»

— Ах, зачем эта ночь так была хороша…»

— Есть такой… Вот заказывали купцы нам эту песню. «Что вам заказать?» — нам дирижер говорит. «Кофе с ликером». Нам дают кофе с ликером.

— Лучше б котлетку принесли.

— Ну да… У нас дирижер был питерский.

— Тоже большевик?

— Какой там к черту большевик!

— Жулик?

— Он не жулик, обыкновенный человек, да. Разъездной такой музыкант, кое-что зарабатывал. Старше меня. Я разве вам не рассказывал?

Дело в том, что я как-то пошел гулять на бульвар, гулял, а на бульваре вдруг появились музыканты, играют два мандолиниста и пианино. Летом. Я подошел. Публики мало. А они — кто играет, кто отдыхает. Я спросил, значит, откуда вы здесь, что-то вас никого не было. «А вот мы питерские» и так далее. «Нам еще б одного надо музыканта». — «А может быть, я вам пригожусь?» — «А ты что, играешь?» — «Да, могу». — «Вот садись, играй».

Дали мне ноты, дали мандолину. Я сыграл. «Подойдешь! Вот мы тут, — говорят, — договариваемся с одним кино». Тогда открывалось на главной улице кино… В то время ведь музыкального кино не было вообще, говорящего кино не было, только немое, и сопровождение — музыка, либо маленький оркестрик, либо рояль. Подрядились они играть в этом кино. А его еще не открывают. Ну вот, я прихожу к ним, был на репетиции. Я играл по нотам и выступал на концертах, когда еще был учеником.

Хозяин, который нанимал в кино, сказал нам, что пока кино не открывают. Почему? Придрался архиерей. Расстояние между кино и собором меньше, чем полагается по закону. Поэтому, говорит хозяин, запрещается открывать кино, но все это устроят, «смазку» дадут. А пока придется выбирать любую работу. Говорят, что можно в ресторане пока играть. «Как, согласитесь?» — спрашивает нас. Я говорю: «В ресторане, так в ресторане». Он нас предупреждает: «Только там будут костюмы особые такие какие-то, вроде как скоморошные». Я говорю: «Черт с ними, с костюмами!»

И вот тогда, поскольку кино долго не открывали, они поступили в ресторан, и я вместе с ними. И вот стали мы петь и играть. В сутки рубль. Каждый день. В воскресенье — особо, с часу до одиннадцати. Все равно рубль. Такой уж порядок. А в будни — с часу до восьми примерно. Мы там и в отдельных кабинетах играли для приезжих купчиков с их красотками. Там уж пианистки нету, только мандолинисты. Денег не давали… Вот что заказать? Вот вам такой-то хочет… Вот сыграйте, он вам что хотите. Средний ресторан такой, не шикарный, привокзального типа, но проезжали через Вологду молодых людей много. В Ленинград, из Ленинграда в Сибирь (говорит: Ленинград, по-современному. — Ф. Ч.). Вот такие, по пути любят которые выпить, они на дороге задерживались, устраивали попойки и прочее.

Когда выяснилось, что кино все-таки открывается, «подмазали», как полагается, тогда мы, значит, идем к хозяину ресторана, просим либо при-прибавки, либо грозимся уйти на другое место. Прибавки нам не дали, и мы перешли в кино.

Там было, по-моему, месячное содержание, я уж сейчас не помню, сколько я получал, пятнадцать или двадцать рублей, не больше. Немножко меньше, чем в ресторане. В праздники — усиленная работа, больше публики, больше показывали. Тоже, пожалуй, с часу или даже раньше — с одиннадцати или двенадцати…

08.03.1975