Церковь во второй половине IX—XI в.
Церковь во второй половине IX—XI в.
Во второй половине IX—XI в. снова возросло влияние церкви на общественную жизнь империи. Ее союз с государством, в котором церковь была всецело подчинена императорской власти, был в Византии особенно прочен. Патриарх не был, подобно папе, главой светского государства; выборы патриарха целиком зависели от императора, как и доходы церкви. У епископов не было личных владений и строго определенных бенефициев. Размеры имевших силу обычая приношений населения в пользу церкви лишь в конце X в. были узаконены как церковный денежный и натуральный налог (каноникон), уплачивавшийся подворно.
Официально христианская церковь считалась единой. Фактически это единство стало фикцией уже в эпоху падения Западной Римской империи. Разобщенность превратилась в соперничество, когда римский первосвященник (папа) получил от франкского короля (VIII в.) светское государство — Папскую область.
Соперничество особенно обострилось во второй половине IX в.: византийские миссионеры Кирилл и Мефодий достигли успеха в Моравии; приняла христианство по восточному образцу и Болгария; влияние византийской церкви усиливалось в Сербии, а через столетие эмиссары папы потерпели неудачу и на Руси — киевского князя Владимира крестили византийские священники.
В середине XI в. укрепившееся папство, воспользовавшись ослаблением власти империи в Южной Италии, стало подчинять ее своему церковному главенству. Патриарх энергично протестовал. Летом 1054 г. папские легаты (послы), прибывшие в Константинополь, потребовали восстановить «законные права» папы на Иллирик и Болгарию. Получив отказ, легаты провозгласили анафему патриарху Константинополя, а патриарх в ответ — анафему легатам. Произошел официальный разрыв церквей— «схизма». С тех пор восточную церковь, т. е. церковь Византии и стран, принявших христианство по византийскому образцу, стали называть греко-католической (она присвоила себе также название православной, т. е. ортодоксальной, правоверной), а западную — римско-католической.
В ходе этой борьбы, неоднократно обострявшейся и впоследствии, ее подлинные политические и материальные причины неизменно прикрывались полемикой по догматическим, обрядовым и организационным вопросам. Исторически сложившимся оттенкам и различиям в догматике, богослужении и устройстве церкви придавалось принципиальное значение. Обе стороны были неуступчивы; запальчивые споры находили живой отклик у горожан, так как взаимная антипатия подогревалась торгово-ремесленной конкуренцией купечества империи с городами Италии.
Несравненно более многочисленными, чем на Западе, были в Византии монашество и монастыри. Мистические настроения широко распространенные среди угнетенных, способствовали тому, что немало крестьян уходили в монастыри как в убежища от безотрадной действительности. Но и там они попадали в разряд низшей братии, целыми днями, подобно парикам, трудившейся на монастырских владениях. Особенно быстро росли монастыри в XI—XII вв.: каждый император, сановник, полководец, церковный иерарх воздвигал и наделял владениями свой монастырь. Крупнейшие из них (Студийский в столице и монастыри Афона) активно вмешивались в светские дела. Спорившие за власть группировки господствующего класса добивались поддержки влиятельного монашества.