Битва на Куликовом поле и после

Битва на Куликовом поле и после

А погибло у нас всей дружины двести пятьдесят тысяч. И помиловал Бог русскую землю, а татар пало бесчисленное множество.

Задонщина

В 1380 г. «нечестивый и гордый князь Волжской орды Мамай»49 собирает армию, во главе которой отправляется воевать с Москвой. Н. Костомаров перечисляет участников похода: хан Мамай «нанял хивинцев, буртасов, ясов, вошел в союз с литовским князем Ягеллом, с черноморскими генуэзцами». Он мог бы включить в список народов и русских. Князь рязанский Олег не только присоединился к Мамаю, но и отправил посла к литовскому великому князю Ягайло с приглашением: «Радостную весть сообщаю тебе, великий князь Ягайло Литовский! Знаю, что ты давно задумал изгнать московского князя Димитрия и завладеть Москвой. Пришло наше время, ведь великий царь Мамай идет на него с огромным войском. Присоединимся же к нему»50. Ягайло соглашается - готовясь к походу против Москвы, он обеспечивает себе тыл, заключая договор с Орденом.

Пестрой коалиции Мамая противостоит армия Димитрия, в которую входят русские князья, тяготеющие к Москве, а также два литовских князя - сыновья Ольгерда, враждовавшие с Ягайлой. В тылу Мамая сосредоточились войска хана Тохтамыша, претендовавшего на трон Золотой орды и, таким образом, помогавшего Димитрию, Георгий Вернадский замечает, что «большим счастьем для Димитрия было то обстоятельство, что он ранее успел сломить сопротивление тверских князей. Тверских полков не было с Димитрием на Куликовом поле, но по крайней мере они и против Димитрия не выступали»51. Не приняли участия в походе против Мамая и новгородцы, сопротивлявшиеся завоевательным планам Москвы, боявшиеся за свои порядки, которым грозила самодержавная политика московских князей.

Князь Димитрий решил выйти навстречу врагу. К 15 августа 1380 г. русские полки собрались в Коломне, неподалеку от Москвы, и через рязанские земли двинулись на Дон. 8 сентября на Куликовом поле, в устье реки Непрядвы столкнулись две армии. Литовская дружина Ягайло опоздала к битве. Исход сражения, которое долго шло с переменным успехом, был решен ударом засадного полка, смявшего татарские ряды. Разбитый Мамай бежал в азовские степи, где был настигнут Тохтамышем. На берегу реки Калки, где 158 лет назад в первой битве с татарами русские князья были разбиты, встретились две татарские армии. Мамай был снова разбит. Он бежал в Кафу (Крым) к генуэзцам и был предательски убит. Сын Мамая бежал в Литву, где был радушно принят. Среди его потомков особое место в истории принадлежит Елене Глинской, матери Ивана Грозного.

Значение Куликовской битвы выходит далеко за пределы военной победы, разгрома вражеской армии, предотвращения набега на Москву. Победа досталась очень дорогой ценой - цвет русской армии остался на Куликовом поле. Разгром армии Мамая не означал, как показалось победителям, конца татарского ига - через два года хан Тохтамыш сжег Москву. Значение победы над Мамаем было моральным. Василий Ключевский пишет «Народ, привыкший дрожать при одном имени татарина, собрался наконец с духом, встал на поработителей и не только нашел в себе мужество встать, но и пошел искать татарских полчищ в открытой степи и там повалился на врагов несокрушимой стеной, похоронив их под своими многотысячными костями»52. Мамаево побоище - знак пробуждения национальных чувств, которые были неразрывно связаны с чувствами религиозными. Для участников битвы и для потомков чрезвычайно важным было благословение, которое дал полкам Димитрия Сергий Радонежский. Напутствие Преподобного Сергия превращало битву с армией Мамая в сражение за веру, в столкновение православных с неверными (язычниками, мусульманами и католиками, которых представляли генуэзцы) и отступниками (русскими, служившими в армии литовского князя).

Победа над иноверцами была достигнута под водительством московского князя. Битва на Куликовом поле стала важнейшим событием в истории Москвы, ибо подтвердила убедительнейшим образом право города, основанного Юрием Долгоруким, стать центром России.

Место Куликовской битвы в русской истории объясняет интерес к ней не только исследователей прошлого, но также идеологов, стремящихся использовать разгром Мамая для подтверждения своих концепций. Традиционный взгляд на события 1380 г. сжато изложен в пособии для школьников, изготовленном в 1992 г., после того, как все учебники были отвергнуты, как сомнительные: при Димитрии Донском «произошло сплочение княжеств вокруг Москвы для борьбы с Золотой ордой»53. Пособие оставляет в стороне сложное переплетение противоречивых интересов многочисленных участников события, выделяя основное: русские княжества объединяются с Москвой для борьбы с татарским игом.

Примерно с 70-х годов XX в. советские историки и публицисты начинают формулировать особый взгляд. Они обращают пристальное внимание на генуэзские колонии, обосновавшиеся в Крыму в XI-XII в. и включившие черноморское побережье в активную торговлю. Крым был частью владений Мамая и татарский хан пользовался услугами генуэзцев. В Крыму жили евреи - потомки хазар. Родилась концепция, которая представляет Куликовскую битву как сражение между Русью и Западом. Мамай становится в этой конфигурации инструментом католическо-капиталистического Запада, почувствовавшего в Москве угрозу для себя. Сторонники этого взгляда используют в качестве дополнительного аргумента присутствие среди союзников Мамая Литвы, старинного противника Москвы, соседа католической Польши. Наиболее полно изложил эту концепцию Лев Гумилев. Убежденный евразиец, твердо знавший, что союз, он говорил даже «симбиоз», с татарами благотворен для Москвы, он составил схему, в которой полюсами были два татарских хана: Мамай и Тохтамыш. Вокруг них, как увидел современный историк, кристаллизовались две московские программы. Одна из них предусматривала подчинение Мамаю, допущение на Русь генуэзцев, соглашение с папой о восстановлении церковного единства, а в результате - долгий, надежный мир. Вторая программа исходила из необходимости подчинения Тохтамышу, которое позволяло укрепление Москвы, как православной теократии, объединительницы Руси. С точки зрения Льва Гумилева Мамай был «испорченным» татарином, позволившим западному влиянию проникнуть в Степь: «Оно проникло… по «экономическим» каналам» - через итальянцев, а политически - через литовцев». В результате: «Единственным сознательным противником Запада была московская митрополия, управляемая в то время Русью. Это делало Москву естественным противником Мамая и соответственно сторонником ханов Синей орды - Чингисидов»54.

«Программы» Льва Гумилева составлены им на основании личной интерпретации имевшихся источников. При отсутствии свидетельств историк, по его собственному признанию, их «додумывает», включает в более широкий контекст, рассматривает с точки зрения сегодняшнего дня. Лев Гумилев признает, что первая программа была популярна в Москве не только среди бояр, но и среди церковников. Ее сторонником, считает историк, был духовник Димитрия Митяй, которого князь прочил в митрополиты. С точки зрения Льва Гумилева, доказательством «промамаевских» настроений Митяя было данное ему разрешение проехать через владения Мамая в Константинополь, а также внезапная смерть священника. Современники подозревали отравление. Так думал и Димитрий Донской. Лев Гумилев не сомневается, что Митяй был отравлен, но считает убийство необходимой мерой: «Укреплению Русской земли и ее мощи Митяй только мешал и от него избавились. Россия стоила того, чтобы ее спасать»55. Оставляя в стороне спор о целях и средствах, отметим противоречие: Митяй, действовавший, по мнению Гумилева, против интересов России, был духовником и ставленником Димитрия, который, по мнению современников, и потомков, открыл дорогу к независимости от татарского ига. Историк преодолевает противоречие, объясняя «политические просчеты» князя тем, что он был «молодой и не очень талантливый»56, а его правильные поступки - влиянием православной церкви, выправлявшей ошибки Димитрия.

Есть еще более серьезное противоречие в схеме Льва Гумилева. Естественный, как он считает, союзник Москвы Тохтамыш безжалостно разоряет столицу Димитрия Донского через два года после Куликовской битвы, в которой был разгромлен Мамай - враг Тохтамыша. И на этот раз историк снимает противоречие, объясняя его заговором. Суздальские князья, давние, непримиримые противники Москвы, написали донос татарскому хану, обвиняя Димитрия в тайном сговоре с Литвой, союзницей Мамая. Тохтамыш, «простодушный и доверчивый сибиряк»57, поверил доносу и пошел воевать Москву.

Победа на Куликовом поле имела огромное моральное значение. Но «замятия» в Орде кончилась. Гибель Мамая открыла Тохтамышу путь в Сарай. Хан Синей и Белой орд становится также ханом Золотой орды. Под его властью территория Джучиева улуса - от Сыр-Дарьи до Днестра. Русские князья, гордые победой над Мамаем, отказываются платить дань Сараю. Через два года после Куликовской битвы, 12 августа 1382 г., армия Тохтамыша подошла к Москве. Князь Димитрий покинул город, чтобы собрать войско, москвичи, поверив суздальским князьям, открыли ворота для татарских послов. В город ворвались вражеские солдаты - началась резня. После пожара и разгрома города было похоронено 24 тыс. трупов.

Татарское иго сохранится еще сто лет, хотя отношения между ханом и покоренными княжествами изменят свой характер. Обе стороны будут ощущать необходимость друг в друге. Тохтамыш, поверивший в свою звезду, увидевший себя новым Чингисханом, начал войну с Тимуром. В 1370 г. Тимур, которого называли Тимур Хромой, Тимур-ленг или Тамерлан, завоевавший к этому времени Среднюю Азию, объявил себя императором. Столицей империи был Самарканд, откуда новый завоеватель совершал походы на все четыре стороны света. Нигде не останавливаясь для закрепления своей власти, Тимур покорил Хорезм, Персию, Индию, Сирию и умер в 1405 г. во время похода на Китай. В 1376 г. в Самарканд за помощью явился претендент на трон в Сарае - Тохтамыш. Тимур помог Тохтамышу в борьбе с Мамаем и восстановлении улуса Джучи. В 1367 г. хан Золотой орды бросает вызов своему бывшему покровителю и начинает войну. Она будет продолжаться до смерти протагонистов (Тохтамыш был убит в 1407). Война с Тимуром ослабляет орду. Она нуждается в помощи Москвы. Хроника правления Тамерлана отмечает, что в армии Тохтамыша во время кампании против Тимура в Фергане в конце 1388 г. воевали московские дружинники58.

Москва настоятельно нуждалась в союзнике или сильном покровителе. Димитрий Донской после набега Тохтамыша возобновляет сбор и выплату дани хану. Экономическая тяжесть дани не была велика. Было подсчитано, что даже в тяжелом 1389 г. Димитрий заплатил 5 тыс. рублей дани, что в пересчете на число населенных пунктов составляло 50 копеек59. Платить налог - дань - унизительно, но его сбор давал московскому князю возможность оказывать давление на удельных князей - младших родственников. Юридически независимые от старшего, великого князя, они были связаны данью хану, которую он собирал. Отношения между младшими князьями и старшим определялись договорными грамотами. Важное место среди условий занимало требование великого князя по отношению к удельным: «Мне знать Орду, а тебе орды не знать». Финансовые отношения становились внешними, которые были привилегией московского князя. Сбор дани превращался в инструмент, позволявший добиваться политической зависимости удельных князей. «Новое подчинение татарскому игу, - пишет Георгий Вернадский, - было единственным средством восстановить во всей северо-восточной Руси власть Московского князя…»60.

Положение Москвы осложнилось решением великого князя Литвы Ягайло перейти в католичество, необходимое для брака с Ядвигой, наследницей польского трона. В 1386 г. Ягайло крестился, женился на Ядвиге и занял польский трон под именем Владислава. Литва не стала частью польского королевства - был подписан договор о создании династической унии. Возникло сильное польско-литовское государство, которое будет важнейшим фактором московской, а потом русской истории.

Решение Ягайло было вызвано желанием получить помощь для борьбы с Орденом, который настойчиво и неумолимо обращал в христианскую веру литовцев, заглатывая их территорию. Добровольное крещение отнимало у крестоносцев предлог, которым они пользовались для завоевания Литвы. Князь имел выбор: православие или католицизм. Подавляющее большинство населения было православным. В конце XV в. великое княжество литовское занимало примерно 800 тыс. кв. км, коренное население - литовцы - занимало менее 70 тыс. кв. км, т.е. около 10% площади. В 1384 г. Ягайло вел переговоры с Димитрием Донским о переходе в православие и женитьбе на дочери московского князя61. Переговоры зашли в тупик, ибо Ягайло хотел сначала жениться, а потом принять православие. Подлинной причиной неудачи переговоров было желание литовского князя получить обещание Москвы помочь ему в войне с Орденом. Димитрии Донской после сокрушительного набега Тохтамыша не был в состоянии воевать с крестоносцами. Ягайло обратился в сторону Кракова.

26-летний князь литовский, взяв в жены одиннадцатилетнюю польскую принцессу, стал королем, основателем династии Ягеллонов (литовское имя - Ягайло звучало по латыни - Ягелонус). Литовский трон занял двоюродный брат нового польского короля Витовт, называвший себя великим князем Литвы и Руси. Литва, поддерживаемая Польшей, стала гораздо более опасным противником. Но, приняв католичество, Литва перестала быть соперником Москвы в деле собирания православных княжеств. Витовт вел активную политику расширения пределов литовского княжества, продолжая дело своих предков. При нем Литва простиралась от Балтийского до Черного морей. Характер Литовской экспансии, однако, изменился. Языческие князья относились терпимо к православию завоеванного населения. Витовт-католик принялся обращать всех в свою веру.

В 1389 г. еще одна плохая новость пришла в Москву: в Сербии на Косовом поле объединенные сербско-боснийские войска потерпели поражение в битве с турецкой армией Мурада I. Славянские государства Балкан - Сербия и Болгария - переходят почти на пять веков под власть турок. Главная опора православия - Византия - с 70-х годов XIV в. платит дань туркам, становится вассалом султана и слабеет все больше и больше, раздираемая междоусобными сварами. В 1398 г. император Мануил II ищет помощи в Москве, но князь Василий I слишком занят внутренними делами и слишком слаб, чтобы поддержать императора. Политическое и военное ослабление Византии отзывается в Москве обострением отношений между московской митрополией и константинопольской патриархией, которая изо всех сил сопротивляется желанию далекой митрополии приобрести полную независимость.

Биограф Димитрия Донского, отмечая, что «потомство сохранило о нем память как о победителе татар», считает, что «его внутренняя политика замечательна, быть может, еще больше»62. Выше отмечены основные направления этой политики: расширение владений Москвы, усиление самодержавной власти князя. Достойным завершением деятельности Димитрия было его завещание. Начиная с Ивана Калиты, московские князья, деля свои владения, оставляли старшему сыну больше, чем другим наследникам. «Излишек на старейший путь», как писали грамоты, приобрел в начале XV в. такой размер, который превращал материальное преимущество в политическую силу. Непрерывное, на протяжении нескольких поколений, увеличение вотчины старшего сына положило основание политической власти московского великого князя. Разницу между частями, полученными наследниками, демонстрирует подсчет, сделанный Василием Ключевским. В духовной грамоте завещатель указывал, сколько должен был вносить каждый из наследников в каждую тысячу рублей татарской дани. Димитрий разделил свои владения между пятью сыновьями. Старший, Василий, должен был вносить не 200, а 342 рубля, т.е. больше трети. Димитрий Донской не ограничивается выделением старшему наследнику большей части, он завещает Василию в безраздельное владение великое княжество владимирское. Великий князь московский становится одновременно великим князем владимирским - по наследству. Это значительно увеличивало материальную и политическую силу Москвы.

Завещание Димитрия не позволяло, однако, занять великокняжеский стол без разрешения хана. Василий получает ханский ярлык в 1389 г. и остается на московском престоле до смерти в 1425 г. Русские историки не баловали особым вниманием Василия Димитриевича, а между тем годы его 36-летнего правления были временем тяжелых испытаний для Москвы. Не поразив летописцев особыми талантами, Василий I, несомненно, обладал качествами, которые оказались нужными его времени. Осторожный, но в нужный момент решительный, он обладал дипломатическими талантами, которыми не раз пользовался.

Первое серьезное испытание Василий перенес в Орде. В 1383 г. Димитрий отправил своего сына к хану, который вопреки имевшимся соглашениям поддался уговорам (и подаркам) тверского князя и дал великокняжеский ярлык сопернику Москвы. Василий сумел утвердить великое княжение за Димитрием, но Тохтамыш оставил его в Орде заложником. Два года спустя Василий бежал из плена и через Киев, принадлежавший Литве, вернулся в Москву. В Киеве он обвенчался с дочерью великого князя литовского Витовта - Софьей.

Бегство из Орды не повредило отношениям между московским князем и ханом. Василий не только получил после смерти отца ярлык на московский великокняжеский стол - в 1390 г. он отправился в Сарай и купил там ярлык на нижегородское княжество. Летопись сообщает, что Василий потратил много «золота, серебра и великих даров», переданных приближенным хана и самому Тохтамышу, но Нижний Новгород, богатейший город на Волге, стоил затрат. К тому же потеря Нижнего Новгорода означала значительное ослабление соперника Москвы князя суздальского, владевшего городом. Приобретение Нижнего значительно усиливало Москву и выдвигало границы княжества далеко на восток. Это было опасно, но это давало плацдарм, который будет использован продолжателями политики Василия.

Расширение территории, которое было одновременно ударами по противникам Москвы среди русских княжеств, было одним из трех главных направлении политики московского князя. Два других - отношения с татарами и Литвой. Московско-ордынские отношения определялись войной между Тохтамышем и Тимуром. Более десятилетия на огромных просторах - от Аму-Дарьи до Иртыша, от Терека до Оки - потомки Чингиса, монгольские завоеватели, воевали с тюрками, новыми претендентами на господство в Евразии. В 1387 г. Тохтамыш, ставший ханом Золотой орды благодаря помощи Тимура, воспользовавшись тем, что «железный хромец» воевал в Персии, напал на земли своего благодетеля. Тимур спешно возвращается и разбивает Тохтамыша. Год спустя, оправившись после поражения, ордынский хан вновь нападает на Тимура. На стороне татар воюет московский полк. Армия Тимура побеждает снова.

Снова и снова, с поразительным упорством, Тохтамыш старается разбить армию Тимура и неизменно терпит поражение. Как и прежде, Тамерлан (Тимур), разбив противника, не остается на завоеванной территории, а уходит к себе, разрушив взятые города, уничтожив их защитников, забрав пленных. Едва тюрки уходят, хан Золотой орды возвращается. В 1393 г. Тохтамыш посылает из Таны (Азов) письмо польскому королю, требуя уплаты дани. В 1395 г. Тамерлан решает покончить с неугомонным противником. На этот раз он выбирает прямой путь - через Кавказ в направлении главных городов Золотой орды - Сарая и Астрахани. На берегу Терека армия Тохтамыша была разгромлена. Хан бежал. Тимур разорил Тану, Сарай и двинулся на север против данника ордынского хана - Москвы. Князь Василий, собрав большое войско, вышел к реке Оке - границе московского княжества. Летопись рассказывает о религиозном подъеме, напоминавшем чувства, пережитые накануне битвы с Мамаем. Из Владимира в Москву по распоряжению великого князя и митрополита Киприана была перенесена чудотворная икона богородицы, которую в XII в. Андреи Боголюбский привез из Киева во Владимир. Тимур, разорив русский город Елец, дальше не пошел и повернул из Рязанской земли на юг. Война между Тохтамышем и Тамерланом втягивала в кровавый водоворот все народы евразийского континента и оказывала важнейшее значение на отношения между Москвой и Литвой. В треугольнике Тохтамыш-Василий-Витовт идет, в зависимости от исхода военных столкновений, постоянная смена союзников: вчерашние противники объединяются против вчерашних друзей, потом расходятся и создают новые альянсы. Каждая из сторон преследует свои цели, которые состоят прежде всего в расширении подвластной территории.

Битовт, став в 1392 г. великим князем литовским, продолжает политику Ольгерда, стремясь к установлению своей гегемонии в православном мире восточной Европы. В 1395 г., воспользовавшись занятостью Москвы, готовившейся отражать нашествие Тамерлана, Витовт захватывает Смоленское княжество. На следующий год литовский князь включает в свои владения г. Любутск на Оке, вклиниваясь между Москвой и Рязанью, планируя обход московского княжества с юга. Разбитый в очередной раз Тохтамыш бежит в Литву. Витовт решает помочь свергнутому хану 3олотой орды вернуть себе трон. Имея своего ставленника в Сарае, Литва получала бы важный инструмент давления на Москву.

В 1399 г. на реке Ворскле (приток Днепра) сильная армия Витовта, отлично вооруженная, в том числе артиллерией, состоявшая главным образом из западнорусских полков, была наголову разбита татарами, которыми командовали хан Золотой орды Тимур-Кутлуг и прославленный полководец Едигей. Москва могла вздохнуть. Литовцы потеряли Смоленск. Вскоре, однако, Витовт начал вновь собирать силы. В 1404 г. он захватил Вязьму, а в 1405 г. вернул себе Смоленск, который на два с половиной столетия стал пограничным городом, за который не переставали воевать русские и поляки.

Литовская опасность приобрела в глазах Москвы особую остроту после принятия литовцами католичества, «латинской веры». Веротерпимые язычники литовцы переменились, став католиками: они стали обращать в свою веру православное население княжества. Сопротивление большинства населения княжества побудила Витовта искать возможности объединения церквей - унии. Одно время ему казалось, что программа гуситов может стать основой унии, но идеи чешских протестантов не нашли широкого отклика у православных жителей Литвы. Витовт добился установления особой православной митрополии для Литовской Руси. В 1418 г. митрополит был послан в Констанцу на вселенский собор. Констанцский собор признал Яна Гуса еретиком и присудил его к сожжению. Переговоры об унии - на основе гуситской программы - закончились неудачей. Но идея унии пробивала себе дорогу.

Опасность со стороны Литвы вынуждала Москву искать помощи в Орде. Тем настоятельнее, чем сильнее становился Витовт. Оставив на некоторое время Москву в покое, литовский князь сосредоточил свое внимание на угрозе Литве со стороны крестоносцев. Хотя после крещения Литвы деятельность Тевтонского ордена, казалось бы, потеряла смысл, «псы-рыцари» не хотели отказаться от своего намерения создать могучее государство на территории Восточной Европы. В 1410 г. объединенные силы Литвы, Польши, западнорусских княжеств разгромили немецкий орден в битве под Грюнвальдом, который немцы называли Танненбергом. Битва подорвала силы Тевтонского ордена, столетие спустя его владения были превращены в светское государство (1525), находившееся в ленной зависимости от Польши. Это государство - Пруссия - заставит говорить о себе в последующие века. Битва под Грюнвальдом, противоречивые и неясные сведения о которой дошли до потомков в записях летописцев, прежде всего поляка Длугоша, стала символом столкновения между славянами и немцами. Немцы считали поражение черным пятном в своей истории, позором, который, по их мнению, был смыт в августе 1914 г. разгромом русской армии в восточной Пруссии в битве под Танненбергом. Во время войны с гитлеровской Германией битва под Грюнвальдом пропагандировалась, как «исторический пример боевого единства славянских и прибалтийских народов». Победа приписывалась «русским, литовцам, полякам, чехам»63. Историк может добавить: и татарам, ибо в армии Ягеллы-Витовта были и татарские отряды.

Сражение под Грюнвальдом-Танненбергом, в котором столкнулись, с одной стороны, поляки, литовцы, смоленский полк, чешские дружины, а с другой - рыцари Тевтонского ордена (призвавшие на помощь любителей приключений и добычи из Западной Европы) и которое очевидным образом не носило характера национальной войны, превратилось в мифологическую схватку, используемую потомками для возбуждения национальных чувств.

Победа под Грюнвальдом значительно усилила Витовта, снявшего угрозу, нависавшую над Литвой с Запада. В 1411 г. ставленник великого князя литовского захватывает власть в Орде: Москва видит в этом такую опасность для себя, что после 15-летнего перерыва решает возобновить уплату дани хану. Василий 1 едет в Сарай «со множеством богатства». В 1413 г. польско-литовский сейм утверждает новый договор об унии между Польшей и Литвой. Литовское княжество признает суверенитет польской короны, взамен литовская знать приобретает все права и привилегии польской шляхты при условии принятия католической веры. Это значительно усилило польскую партию при дворе великого князя и побудило его искать пути к соглашению между православной и католической церквями.

В 1425 г. московский великий князь Василий I умирает. За 36 лет правления он добился крупных успехов в деле «собирания» земель. «Добыл» Муром с волостями, присоединил Суздаль, некогда столицу великого княжества, Нижний Новгород, богатейший город на Волге, Тарусу, Городец, Боровск. После набега Едигея на Москву (1408), выдержавшую трехнедельную осаду и не открывшую ворот хану, московское княжество жило в мире, который во многом был заслугой дипломатических усилий Василия I. Еще до смерти великий князь составил завещание, в котором передавал все московское княжество единственному наследнику - малолетнему сыну Василию. Предвидя трудности, которые могли возникнуть у наследника, великий князь завещал «своего сына Василия и свою княгиню и свои дети своему брату и тестю великому князю Витовту». Кажется неожиданным доверие великого князя московского Витовту, который, хотя и был отцом его жены, не переставал быть опаснейшим противником Москвы. Но Василий I, видимо, хорошо знал своих русских родственников. В год смерти князя сыну было 10 лет, его именем правили митрополит Фотий и мать великого князя Софья. Дядя Василия II Юрий Дмитриевич отказался присягать племяннику, заявив о своем праве на великокняжеский престол. Фотий и московские бояре обратились за помощью к опекуну - Витовту. Страх перед ним на некоторое время образумил Юрия. Великий князь литовский, пользуясь слабостью Москвы, практически подчиняет себе Тверь и Рязань. Союзные договоры (1427 и 1429} предусматривают послушание тверских и рязанских князей Витовту, вольному по желанию жаловать и казнить; наказанием за переход на службу к другому князю было лишение вотчины. Московское великое княжество, охваченное Витовтом и его союзниками-вассалами с севера и юга, было, казалось, обречено стать частью великого княжества литовского. Смерть Витовта в 1430 г. положила конец литовским успехам. Началась борьба за наследство между братом Ягайлы Свидригайло и братом Витовта Сигизмундом. Свидригайло возглавлял православную партию, его противник - католическую. Сигизмунд вышел победителем, но в 1440 г. был убит в результате заговора литовско-русской знати. Великим князем литовским был избран сын Ягайло Казимир (Ягеллончик). В 1445 г. он был избран также и польским королем. Литовская Русь все сильнее втягивалась в польскую орбиту.

Смерть Витовта, открывшая эпоху смуты в Литве, стала сигналом к «замятие» в Московском княжестве. Одной из важных причин усиления Москвы был мирный, спокойный переход престола от отца к сыну на продолжении четырех поколений - от смерти Данилы до смерти Василия I. Это был новый порядок, нарушавший старый - по старшинству. Против нового, в защиту древнего выступил Юрий, сын Дмитрия Донского, не желавший присягать десятилетнему племяннику, настаивавший на своем праве занять московский престол. В частности, он ссылался и на завещание (духовную) Дмитрия Донского. За решением спора Юрий и Василий отправились в 1431 г. в ханскую ставку. Тяжба затянулась, пока, наконец, хан не принял решение. Летописцы приписывают выбор хана ловкости московского боярина Всеволожского, доказавшего, что источник права - не старые хроники и не мертвые грамоты (духовная Донского), а его личная ханская воля. Можно констатировать, что в начале XV в. в Москве уже хорошо понимали суть самодержавной власти. Хан внял аргументам московского дипломата и решил спор в пользу Василия.

Воля хана давно уже перестала быть окончательным решением. Юрий, воспользовавшись помощью рязанского и можайских князей, свергает Василия. Начинается многолетняя война, которую после смерти Юрия в 1434 г. продолжают его сыновья Василий Косой и Дмитрий Шемяка. Борьба носит жестокий даже для своего времени характер: Василий II, взяв в плен двоюродного брата Василия, ослепляет его (отсюда прозвище - Косой), попав в свою очередь в плен к Дмитрию, Василий II был тоже ослеплен (отсюда - Темный), Дмитрий Шемяка был в 1450 г. после поражения отравлен. Длившаяся два десятилетия междоусобица завершилась победой нового, московского порядка престолонаследия.

Бурными событиями обозначено княжение Василия II. Василий Ключевский, со свойственным ему лаконизмом, рисует портрет своего тезки: «Начав княжение чуть не ребенком, мягкий и благодушный, Василий, казалось, совсем не годился для боевой роли, какая ему была суждена. Не раз побитый, ограбленный и заточенный в тюрьму, наконец, ослепленный, он, однако, вышел из 19-летней борьбы с приобретениями, которые далеко оставили за собой все, что заработали продолжительными усилиями его отец и дед»64. Среди множества событий выделяются два, имевшие огромное историческое значение, смысл которых, возможно, не осознавался полностью современниками. Первое было связано с церковью. Василий решил поставить на освободившееся место митрополита рязанского епископа Иону и послал его в Константинополь на утверждение. В столице Византии кандидатуру Ионы отвергли и поставили митрополитом на Русь грека Исидора. Участник Вселенского собора, который собрался в 1438 г. в Ферраре и был затем перенесен во Флоренцию, Исидор «принял унию», был согласен с решением собора объединить восточную и западную церкви. Явившись из Флоренции в Москву, митрополит отслужил литургию по новому образцу, вознес имя Папы Римского прежде имени Патриарха Константинопольского и прочитал определение собора о состоявшейся унии. Великий князь Василий счел действия Исидора изменой православию, объявил его лже-пастырем и заключил в тюрьму65. В 1441 г. собор русских епископов избрал митрополитом Иону.

Русская церковь становилась не только национальной, но и автокефальной, то есть независимой от Византии. Не менее важное значение имело и то, что, согласившись на унию, Византия потеряла свою роль источника и непоколебимого оплота православия. Византийский народ и простые священники отвергли унию, епископы, принявшие ее, вынуждены были уехать в Рим. Но престижу византийской церкви был нанесен тяжелый ущерб. Единственной хранительницей православия объявила себя Москва.

Второе, чреватое важнейшими историческими последствиями, событие связано с «татарскими делами». Некоторые историки датируют его точно (1452), но событие - создание Касимовского царства - было завершением процесса, который начался гораздо раньше. В 30-е годы XV в. Золотая орда начинает распадаться все быстрее и быстрее. Ослабление авторитета центральной власти ведет к тому, что некоторые ханы начинают на свой страх и риск воевать с Москвой (нападая и на другие княжества), а другие переходить на службу к московскому князю. Василий охотно их принимает - опытные воины значительно усиливают московскую дружину - и щедро награждает землями. Это вызывает недовольство в Москве, где великого князя обвиняют в том, что он «татар любит паче меры». Недовольством пытается воспользоваться Дмитрий Шемяка: в 1446 г. он захватывает Василия на богомолье в Троице-Сергиевской лавре, ослепляет его и ссылает в Углич.

Очень быстро выясняется, что у Василия гораздо больше сторонников, чем предполагал его противник. Главную поддержку ослепленному князю оказывает духовенство. В 1447 г. духовный собор категорически осудил узурпатора, сравнив притязания Юрия, отца Шемяки, на московский стол, с грехом праотца Адама, возымевшего желание, внушенное ему сатаной, сравняться с Богом. Русское духовенство объявило единственно правильным порядком престолонаследия переход великокняжеского титула по нисходящей линии - от отца к сыну. Этот порядок был назван «исконным» то есть древним обычаем Руси, что не соответствовало истории, но узаконивало московский обычай. «Усобица еще не кончилась, - замечает Ключевский, - а глава русской иерархии уже провозглашал единовластие законного московского великого князя совершившимся фактом, пред которым обязано преклониться все русское общество, и князья, и простые люди»66.

Вернувшись в Москву, Василий продолжает свою политику привлечения татар на службу. В 1452 г. он дает в пожизненное владение татарскому князю Касиму Мещерский городок на р. Оке. На юго-восточной окраине Московского княжества возникает вассальное татарское царство, в задачу которого входит оборона московской границы от угрозы, возникшей после создания Казанского царства. Казанский хан Махмут и мещерский князь Касим были родными братьями, что усиливало их вражду. Политика Василия превращает Москву в один из центров притяжения для осколков разваливающейся Орды. Становится самостоятельным Крымское ханство и одновременно поток татар, идущих служить Москве, увеличивается. В Сарае еще сидит хан Золотой орды, но возможности его очень ограничены. Татарское иго - и формально - близится к концу. Сын Василия Иван III объявит о полном освобождении Руси.

Завещание Василия II подводит итог почти четырем десятилетиям правления. Смутное время борьбы за московский стол не помешало великому князю добиться замечательных результатов. Можно бы сказать, что смута, «замятия» сокрушила силы сторонников древней традиции, шедший из Киевской Руси, способствовала окончательной победе Москвы. Когда Василий вступил на великокняжеский стол, московская вотчина была разделена на десяток уделов, принадлежавших родичам князя. Когда он писал завещание, вся вотчина была в его руках. Ему принадлежало также Суздальское княжество, его воле подчинялись господин великий Новгород и Вятка. Московский князь завещал своему сыну титул великого князя и включил великокняжескую власть в состав наследственной вотчины.

Георгий Вернадский, деля русскую историю на периоды, видит концом периода, который начался в 1238 г. вторжением татар, основание зависимого от Москвы Касимовского царства в 1452 г. Большинство историков склонны считать концом периода татарского ига и началом новой эпохи - 1462 г., когда после смерти Василия Темного великим князем московским стал его сын Иван III. Права Москвы на объединение всей северо-восточной Руси были утверждены ее силой и признаны духовенством и боярством. Литва как главный соперник, важнейший претендент на объединение русских княжеств под властью потомков Гедимина, выбрав союз с Польшей и унию, перестала быть конкурентом Москвы, оставаясь на очень долго противником.