Район Прохоровки после контрудара
Район Прохоровки после контрудара
Итак, 13 июля А. Гитлер объявил командующим групп армий «Юг» и «Центр», что, из-за невозможности быстрого достижения целей операции «Цитадель», она прекращается. Таким образом, официально это был последний день осуществления этого авантюрного плана. Но войска об этом пока не знали и перед соединениями 4-й ТА и АГ «Кемпф» стояли прежние задачи: надежно прикрыть левый фланг и как можно быстрее завершить окружение русских войск у ст. Прохоровка и южнее её.
События этих напряженных дней в истории сражения за Прохоровку имели важное значение, хотя их влияние по-настоящему ещё не оценено. Они находятся как бы в тени знаменитого контрудара 12 июля. Это был последний день, когда командование 4-й ТА пыталось силами всех трех дивизий корпуса СС замкнуть кольцо вокруг станции, но, благодаря успешным действиям советских войск, расчёт немцев рухнул. После чего Гот, оставив замысел овладеть станцией, полностью переключился на подготовку окружения 48-го ск 69-й А двумя встречными ударами: 3-м тк с юга (из района Ржавец — Щолоково) и 2-м тк СС с севера (Сторожевое — Беленихино — Лески).
Соединения обергруппенфюрера П. Хауссера, несмотря на понесённые потери в живой силе и технике, ещё сохранили свою боеспособность. Поэтому генерал-полковник Г. Гот рассчитывал, что 13 июля дивизии СС ещё в состоянии замкнуть кольцо вокруг группировки русских у Прохоровки, с которой они вчера вели один из самых ожесточённых поединков последних дней. Главное, было найти наиболее слабое место в их обороне и подготовить оптимальный план действий. По общему мнению руководства ГА «Юг» и командования 4-й ТА, в этот момент таковым являлся участок 95-й гв. сд в излучине р. Псёл.
План наступления на станцию был прост. Фланговые дивизии СС готовились нанести два основных удара: сначала «Мёртвая голова» вдоль северного берега реки в направлении с. Берегового и выс. 252.4 с целью глубокого охвата правого крыла 5-й гв. ТА, затем, если ее рывок удастся, вдело предстояло вступить дивизии «Дас Райх». Ее боевая группа должна была атаковать из района Беленихино и Сторожевое в направлении с. Правороть. А после его захвата и прилегающей местности развернуться и ударить по станции с юга.
В излучине для советских войск к утру 13 июля ситуация складывалась угрожающая. Несмотря на упорное сопротивление дивизий 33-го гв. ск генерал-майора И. И. Попова и подтянутой сюда армейской артиллерии, окончательно остановить продвижение боевой группы мд СС «Мёртвая голова» и создать прочную оборону к исходу 12 июля не удалось. Основная сила, которая удерживала здесь фронт — 95-я гв. сд полковника А. Н. Ляхова, — не только понесла существенные потери, но и при отступлении под давлением эсэсовцев в её полках было нарушено управление, часть подразделений потеряла связь с командованием. Кроме того, с наступлением сумерек часть ее все еще вела бои. Из-за этого к утру 13 июля полностью привести в порядок дивизию не удалось.
Сплошной линии фронта в излучине, а значит, и сбалансированной системы обороны перед наступающим противником не было. Поэтому хотя и медленно, с большим трудом, тем не менее боевая группа дивизии бригаденфюрера Приса продолжала двигаться вперед вдоль северного берега на левом фланге 95-й гв. сд. В журнале боевых действий 2-го тк СС указано:
«В вечернее время 12 июля танковая группировка мд СС „Мёртвая голова“ преодолела сильное сопротивление противника с фланга и в ходе боя с вражескими танковыми частями прорвалась к дороге Береговое — Карташевка и оседлала ее. Тем не менее ранним утром 13 июля после сильного контрудара противника с севера по расширенному плацдарму эту группировку пришлось отвести обратно, чтобы иметь в своём распоряжении танковые части в качестве подвижного резерва»[550].
Это один из эпизодов сражения за Прохоровку, который до конца не прояснён. Если верить приведённому документу, то войска Приса к полуночи 12 июля полностью прорвали рубеж 52-й гв. и 95-й гв. сд и находились примерно в 6,5–7 км северо-западнее Прохоровки. Тем самым был поставлен под угрозу не только глубокий правый фланг 18-го тк, но и тыл 5-й гв. ТА. Однако в советских документах этому факту подтверждение не находится. Согласно донесениям 33-го гв. ск и 5-й гв. А, находившийся на направлении главного удара боевой группы СС 284-й гв. сп подполковника B. C. Накаидзе к исходу дня занял позиции вплоть до береговой линии Псёла юго-восточнее выс. 226.6. О прорыве же эсэсовцев к дороге Прохоровка — Карташевка ни в одном из советских боевых документов упоминаний нет.
Тем не менее считаю, что такой факт мог иметь место. Из-за отсутствия сплошной линии обороны командование обеих гвардейских дивизий ситуацию на своих участках в деталях не знало и её не контролировало. 52-я гв. сд подполковника Г. Г. Пантюхова, попав под удар численно превосходящего противника, полностью была рассеяна, а штабы 290-го гв. и 284-го гв. сп 95-й гв. сд во второй половине дня потеряли связь как со своими батальонами, так и с командованием дивизии. К вечеру из-за систематической бомбёжки КП полковник А. Н. Ляхов был вынужден перевести его к Карташевке. В силу этого штаб 33-го гв. ск не знал истинного положения дел не только в полосе 52-й гв. сд, но и 95-й гв. сд, хотя и с ней поддерживал все виды связи.
Всё это привело к тому, что командование 5-й гв. А к полуночи 12 июля толком не представляло, что действительно происходит в излучине. Об этом свидетельствуют и неверные данные, переданные им руководству фронта. Как утверждал в 9.00 13 июля генерал-майор С. И. Тетешкин, штаб фронта располагал информацией о захвате немцами к исходу 12 июля и х. Весёлый, и выс. 236.7, хотя эта информация не соответствовала действительности. В столь сложной обстановке если и был факт прорыва боевой группы СС под покровом ночи, то о нём командирам батальонов 284-го гв. сп некому было доложить. Косвенным свидетельством того, что прорыв действительно состоялся, свидетельствует и запись в отчете 97-й гв. сд:
«Для помощи 95-й гв. сд, которую противник начал теснить с 4.00 13.07, вышел 2/292-го гв. сп, чтобы на случай прорыва противника прикрыть подступы на Карташевку»[551].
Указанный батальон развернулся юго-восточнее дороги Прохоровка — Карташевка. Вероятно, к этому моменту связь в дивизии А. Н. Ляхова более или менее была налажена и командование 33 гв. ск, получив сообщение об обнаружении противника в глубине её обороны у дороги, решило, что немцы вновь начали наступление и прорвали рубеж. С целью блокировать группу генерал-майор И. И. Попов отдал приказ полковника И. И. Анцифирова о переброске одного батальона из его 97-й гв. сд в качестве заслона, на случай если эти танки попытаются ударить с юга вдоль дороги на Карташевку.
Ситуация в излучине серьезно беспокоила и командующего 5-й гв. ТА. Учитывая, что положение у соседа неясное, П. А. Ротмистров пытался максимально обезопасить свой правый фланг. Помимо выдвижения в район Остренького 24-й гв. тбр и 10-й гв. мбр, в 3.35 13 июля он отдал генерал-майору Б. С. Бахарову следующее распоряжение:
«Противник оказывает упорное сопротивление наступающим частям армии. Крупные силы танков неоднократно переходили в контратаку. К исходу 12.07.43 группа танков противника прорвалась в район Веселый, Карташевка.
Для ликвидации этого противника в район Остренький, свх. Ворошилова выброшены две бригады 5-го гв. Змк.
Приказываю:
1. В течение ночи закрепиться на занимаемом рубеже, подтянуть противотанковую артиллерию и организовать противотанковую оборону, особое внимание обратить на обеспечение правого фланга на рубеже Петровка, Михайловка.
Эвакуировать с поля боя танки и принять меры к быстрейшему восстановлению их.
2. Произвести перегруппировку сил. Одну бригаду вывести во второй эшелон, имея ее в своем резерве на правом фланге»[552].
Обращает на себя внимание время приказа и вновь упоминание о выходе неприятеля к Карташевке, Весёлый. Во всяком случае, все приведённые выше документы указывают на то, что оборона на левом фланге 95-й гв. сд оперативной устойчивости не имела и у обоих командармов были все основания считать этот участок наиболее опасным. Поэтому именно здесь было решено утром 13 июля провести сильную контратаку силами соединений 5-й гв. А и 5-й гв. ТА.
Ещё в первой половине ночи, исходя из полученных распоряжений штаба фронта, А. С. Жадов отдал приказ командирам корпусов: утром продолжить контратаки по всему фронту. 13-й и 66-й гв. сд 32-го гв. ск генерал-майора А. И. Родимцева предстояло овладеть выс. 235.9, где закрепились подразделения 11 — й тд, и выбить части мд СС «Мёртвая голова» из Кочетовки. Действия корпуса должны были поддержать танковые бригады 31-йтк генерал-майора Д. Х. Черниенко.
33-й гв. ск получил задачу тремя дивизиями нанести удар по мд «Мёртвая голова» в излучине и овладеть выс. 226.6, a при благоприятном развитии наступления выбить эсэсовцев с плацдарма.
95-я гв. сд с 24-й гв. тбр и 1447-м сап должна была атаковать с севера и северо-востока выс. 226.6 и отбросить врага от Весёлого. Для этого планировалось использовать также и 51-й гв. тп 10-й гв. мбр, но на первом этапе он был выведен в резерв — в балку севернее совхоза им. Ворошилова.
В наступлении должен был участвовать и 132-й гв. сп 42-й гв. сд генерал-майора А. Ф. Боброва, получивший приказ: ударом от х. Полежаев в направлении южных скатов выс. 226.6 при огневой поддержке 18-го тк с левого берега.
97-я гв. сд имела прежнюю задачу: атаковать правый фланг дивизии СС и продвигаться к Красному Октябрю и далее на юг. Из-за того, что утром связь с 52-й гв. сд установить так и не удалось, комкор-33 находившимся на южных окраинах х. Весёлый и восточнее от него частям её левого фланга отдал приказ: имеющимися огневыми средствами поддержать наступление 97-й гв. сд, а также провести контратаку в направлении Ключи.
Операция рассматривалась как частная, но командование фронта придавало ей важное значение, поэтому ответственность за ее проведение Н. Ф. Ватутин возложил лично на командармов. П. А. Ротмистров и заместитель А. С. Жадов, генерал-майор М. И. Козлове раннего утра 13 июля на КП 33-го гв. ск лично занимались согласованием плана контратаки и решением организационных вопросов. Непосредственное управлением войсками объединенной группировки двух армий возложили на генерал-майора И. И. Попова, а командиром подвижной группы 5-й гв. ТА (24-я гв. тбр, 10-я гв. мбр и 1447-й сап) был назначен начальник штаба 5-го гв. 3мк генерал-майор И. Шабаров. Планировалось, что атака начнется в 10.00, но, несмотря на столь высокий уровень руководства, осложнений на этапе подготовки избежать всё-таки не удалось. В 12.30 П. А. Ротмистров со своего КП в с. Скоровка докладывал Н. Ф. Ватутину:
«На участке Жадова стрелковый корпус Попова переходит в наступление в 11.00 13.07. Задержка в наступлении произошла из-за отсутствия снарядов в артиллерии. Я лично был у тов. Попова, поселок Корытное, где отдал приказ 24-й танковой бригаде, 51-му танковому полку, артполку самоходной артиллерии совместно с пехотой перейти в наступление… в 11.00 с задачей уничтожить танковую группировку противника в районе Полежаев, Ключи, высота 226.6. После выполнения задачи приказал танковую бригаду отвести в район леса в Корытное, а мехбригаду — в район Думное. В этом бою мотопехоту вводить запретил, так как у Попова пехоты достаточно. Мотопехота оставлена в резерве в районе Остренького… Все указания по этому вопросу штабу были сделаны в 8.30 на КП Попова в присутствии заместителя тов. Жадова, генерал-майора, фамилию не помню»[553].
Из двух корпусов 5-й гв. А первыми перешли в атаку войска 32-го гв. ск. С утра его артиллерия начала подавление огневых точек противника. В первую очередь пытались уничтожить закопанные в землю танки в полосе 11-й тд, но из-за отсутствия в корпусе тяжелых орудий подавить огневую систему противника не удалось. Поэтому как только в 10.00 пехота 13-й гв. и 66-й гв. сд двинулась вперед, ее встретил плотный и хорошо организованный огонь. Не пройдя и 300 метров, гвардейцы залегли. По непонятным причинам атаку дивизий А. И. Родимцева не поддержал 31-й тк. Комкор Д. Х. Черниенко получил приказ оставаться на прежних рубежах до особого распоряжения.
«На этом участке нашего правого фланга авиация противника сегодня не действовала, — докладывал начальник оперативного отдела штаба 5-й гв. А. — Равным образом до 9.00 не действовала и наша авиация. Перед Родимцевым упорно дерутся части 11-йтд противника»[554].
Больший успех сопутствовал 33-му гв. ск в излучине Псёла, но и здесь боевые действия развивались очень драматично. Командование дивизии СС было заранее оповещено авиаразведкой о готовившейся атаке, поэтому ожидало её. В 9.00 командование 8-го ак сообщило:
«Авиаразведкой было зафиксировано наличие танков противника общим количеством около 120 шт. Центр группировки на участке реки Псёл у деревни Петровка»[555]. В указанном районе на левом берегу реки находился 18-й тк, а на правом — изготовившиеся к наступлению танковая бригада и два полка группы полковника И. Шабарова. Именно их технику и сосчитали летчики люфтваффе.
95-я гв. сд усилена 469-м мп после приведения частей в порядок и пополнения боеприпасами, совместно с танковой группой 5-го гв. Змк начала наступление:
— 287-й гв. сп атаковал в направлении Ключи и леса восточнее;
— 284-й гв. сп — в направлении выс. 226.6;
— 290-й гв. сп — уступом за правым флангом 287-го гв. сп.
По атакующим эсэсовцы открыли плотный огонь артиллерии и минометов. Завязался ожесточенный поединок. После часового боя гвардейцы выбили противника с выс. 226.6 и закрепились на ней. Из журнала боевых действий дивизии:
«В течение 13.07.43 г. части дивизии, встречая упорное сопротивление и контратаки противника, продолжали вести наступление в направлении…
До 11.15 наша пехота при поддержке средств усиления вела сильный огневой бой с пехотой и танками противника и в результате отбросила противника за вью. 226.6, заняв первую траншею противника.
В 11.18 26 тяжелых танков противника вышли с юго-восточных и 33 тяжёлых танка с юго-западных скатов вью. 226.6, обошли наши боевые порядки и отрезали от танков пехоту, находящуюся в первых траншеях на южных скатах высоты.
Начался ожесточенный танковый бой, в результате которого нашей артиллерией подбито 3 тяжелых и 4 средних танка противника и уничтожено 80 гитлеровцев.
В 12.00 противник силою до одного пехотного батальона при поддержке 50 танков контратаковал наши части. Доблестная пехота, артиллеристы, бронебойщики, уничтожая своим огнем контратакующую пехоту и технику противника, ни на шаг не пропустили врага в глубину своей обороны. Противник подбросил до одного пехотного батальона и 30 танков, и к 12.30 ему удалось потеснить наши части и взять выс. 226.6. Противник подбрасывал в район рощи вост. Ключи и на юж. скаты выс. 226.6 пехоту, танки и самоходную артиллерию с целью нанесения удара по нашим частям и продвижения в глубь нашей обороны»[556].
132-й гв. сп, отбросив эсэсовцев от х. Полежаева, начал постепенно двигаться на южные скаты высоты 226.6.
В это же время начала наступление и 97-я гв. сд с рубежа:
— 289-й гв. сп (без 2 сб) — правым флангом 300 м западнее выс. 209.3, левым флангом — отметка на карте Мук. (в с. Кочетовка);
— 294-й гв. сп — правым флангом Мук, левым — из района в 1 км западнее Красный Октябрь;
— 292-й гв. сп (без 2 сб) — в районе выс. 188.1, 2-й сб — фронтом на юго-восток по левому берегу р. Ольшанка до южной окраины Карташевка;
— 104-й гв. огиптд — на огневых позициях в 2 км юго-восточнее выс. 242.3.
Хотя и медленно, но части полковника И. И. Анцифирова также начали теснить неприятеля. Утром, получив данные авиаразведки, бригаденфюрер Прис знал, в каком направлении будут наносить удары советские войска, но для него была неожиданной хорошая организация наступления и поддержка пехоты сильным огнем минометов и «катюш». Из донесения штаба дивизии «Мёртвая голова»:
«11.00 Танковая группировка снова была отведена от дороги Прохоровка — Карташевка за высоту 226.6. В ходе атаки русских войск при поддержке танков на хутор Весёлый в южном направлении вдоль участка заболоченной местности оборона местами оказалась прорвана.
11.55. Атака противника силами до полка восточнее восточной части хутора Веселый в южном направлении.
12.00. Прорыв ликвидирован. Атака своими силами деревни Андреевка на глубину до 200 м у восточной окраины.
Подразделение штурмовых орудий необходимо направить на усиление артиллерийских частей на левом фланге. Из района хутора Ильинский ведётся продолжительная атака с мощной поддержкой артиллерии и систем залпового огня (97-я гв. сд. — В.З.). Прорыв противника на болотистом участке от деревни Кочетовка»[557].
Несмотря на наметившийся в первый момент успех, наступление всех дивизий 33-го гв. ск развивалось далеко не так, как планировало его командование. Наряду с дефицитом боеприпасов, который до конца так и не удалось устранить, на медленное продвижение войск влиял еще ряд негативных моментов. Главные из них — практически полное отсутствие поддержки авиации и нехватка гаубичной артиллерии. Погода была слякотная, небо затянуто тучами, шел кратковременный, но сильный дождь. Хотя иногда тучи рассеивались, но лётчики 2-й ВА над полем боя так и не появлялись. В это время воздущная армия С. А. Красовского испытывала существенную нехватку истребителей для прикрытия бомбардировщиков, поэтому 1-й бомбардировочный авиакорпус генерала Полбина стоял на приколе на аэродромах. Имеющиеся же силы были брошены для сопровождения штурмовиков, наносивших удары в полосе 69-й А.
Что же касается поддержки тяжёлой артиллерии, то её просто не было, каждая из стрелковых дивизий имела по штату всего двенадцать 122-мм гаубиц. Их расчёты хотя и могли решить какую-то конкретную задачу, но заметной помощи при столь масштабном наступлении оказать были не в состоянии. Да и подготовить данные для стрельбы с закрытых позиций после тяжелейшего боя с танками 12 июля они не успевали. В хуторе Тихая Падина (4 км восточнее ст. Прохоровка) стояли два тяжёлых артполка из фронтовой бригады большой мощности. Но этим частям было нечем стрелять, на огневых позициях находилось: 152-мм выстрелов — 0/4 б/к, 122-мм — 0,1 б/к[558]. У находившегося в Прохоровке (в районе кирпичного завода) 678-го ran 5-й гв. А были те же проблемы, он имел 0,4 б/к и при этом готовился поддержать контратаку танкистов 29-го тк. В этой ситуации огонь нескольких СУ-122 из 1447-го сап, двигавшихся за боевыми машинами 24-й гв. тбр, оказывал большую помощь, но «снарядный голод» испытывали и самоходчики.
Большое значение сыграло и то, что враг ожидал удар по выс. 226.6 и готовился к его отражению. Эсэсовцы оборонялись ожесточенно, умело используя всю свою огневую мощь и захваченные накануне позиции 11-й мсбр, 52-й гв. и 95-й гв. сд. Согласно докладу дивизии «Мёртвая голова», 2-я рота его дивизиона истребителей танков за 20 минут подбила 38 советских танков. Эти цифры точно повторяют данные потерь 24-й гв. тбр полковника В. П. Карпова в ходе утренней атаки.
Примерно к 13.00 наше наступление в излучине было остановлено огнём миномётов, противотанковых орудий и короткими контратаками танков противника. После этого боевая группа дивизии Приса предприняла сильную контратаку, ее танки прорвались сквозь боевые порядки 42-й гв. сд и танкистов полковника Шабарова. Из политдонесения 24-й гв. тбр:
«…противник с 14.00 до 20.00 стремился прорвать нашу оборону и выйти в наш тыл. Бригада совместно со 104-м гв иптап и подошедшим 51-м гв. тп контратаки противника отбила, и положение было восстановлено. В бригаде находятся 22 танка. Требуют текущего ремонта — 1 танк, капремонта — 2 танка, в пути — 2 танка, итого 31 танк.
Безвозвратные потери: сожжено и разбито в бою 25 танков, 7 танков — выясняется, где они и что с ними, так как танки прорвались в глубину обороны противника. Разбиты одна 45-мм пушка, одна автомашина. Потери живой силы: убито, ранено и пропало без вести — 49 среднего начсостава, 120 младшего начсостава и 78 рядового состава.
Во 2-м тб убито: среднего начсостава 3 человека, младшего начсостава — 6 человек. Ранено среднего начальствующего состава 5 человек, младшего начсостава 4 человека, пропало без вести 18 человек.
В 1-м тб-не: убито 2, ранено 8 человек.
В мспб: убито 15 человек, ранено 26 человек, 207 остались на поле боя, положение выясняется. Убит командир мспб капитан Кузнецов, член ВКП(б), убит парторг мспб гв. лейтенант Спиридонов, пропал без вести зам. командира батальона по политчасти гв. капитан Агапов. Тяжело ранен комсорг мспб мл. лейтенант Мглинец»[559].
Согласно оперативной сводке 5-го гв. 3мк, на 18.00 14 июля в 24-й гв. тбр за период боев 13–14 июля погибли и пропали без вести 426 человек, 19 получили ранения. Если учесть, что 14 июля бригада боевых действий не вела, то эти потери приходятся на 13 июля. Кстати, достаточно быстро в 24-й гв. тбр разобрались и с якобы погибшим капитаном Кузнецовым. Каким образом это происходило, не известно, но уже на второй день он числился пропавшим без вести. Как удалось установить, комбат был захвачен в плен и его показания на предварительном допросе были включены даже в сводку Разведотдела штаба мд СС «Мёртвая голова» за 14 июля:
Показание пленных. 24-я гв. тбр, командир мотострелкового батальона: «Командующий 5-й гв. ТА генерал-лейтенант Ротмистров. Командир 5-го гв. тк — генерал-лейтенант Скворцов. Член Комитета Обороны генерал-майор Гришин. Командующий соединений резервов Воронежского фронта генерал-полковник Попов. Заместитель генерал-лейтенант Мехлис[560]. Командир бригады полковник Карпов, начальник штаба майор Индейкин, начальник политотдела майор Курочкин.
24-я гв. тбр была пополнена вновь в составе 5-го гв. тк в районе Ярки и в Евдоково под Россошью, после того как она была разбита под Сталинградом. Пополнение для танкового батальона поступило в феврале силою от двух танковых рот и остальное до полного комплекта в мае с танковых заводов и училищ Нижнего Тагила (Урал).
Капитан показывает, что он принадлежит к 5-му гв. тк. Корпус состоит из: 24-й гв. тбр, 10-й гв. тбр, 11-й гв. мбр (не уверен в том, что 11-я и 12-я моторизованная или танковая). Противоречия своих показаний о количественном составе 5-го гв. тк с нашими данными пленный объяснить не может, но остается при своем убеждении, что во время вручения гвардейского знамени корпусу он присутствовал. На знамени есть надпись: „5-й гв. тк (Зимовниковский)“. Зимовниковский — это солдат или офицер корпуса, который особенно отличился. О названии Сталинградский танковый корпус ему ничего не известно. Пленный ещё вечером был доставлен в армию»[561].
Но вернёмся к ходу боевых действий. Несмотря на столь высокие потери в личном составе и танках (более 50 % «тридцатьчетвёрок» 24-й гв. тбр вышли из строя), контратаку на выс. 226.6 генерал И. И. Попов решил продолжать. Но теперь в первую очередь было необходимо вывести из окружения на высоте часть подразделений 284-го и 287-го гв. сп, которые всё это время продолжали драться, удерживая позиции на её юго-западных скатах. Для этого полковник И. Шабаров решил использовать свой резерв — 51-й гв. тп. Начальник политотдела 10-й гв. мехбр доносил:
«В 16.00 13.07.43 г. полк в составе 28 танков Т-34 вышел в атаку в направлении выс. 226.6 с задачей овладеть высотой и вывезти на нее пехоту 95-й гв. сд и дать возможность закрепиться. В момент выхода в атаку шел проливной дождь. Видимость была ограниченна. Несмотря на плохие метеоусловия, роты выдержали направления атаки и успешно выполнили поставленную задачу.
Потери полка: сгорело 3 танка, подбито 1, из них 2 требуют капитального ремонта. Все танки с поля боя выведены. Убито — 6, ранено —10 человек, пропало без вести — 3.
В этих боях отличился мл. л-т Румянцев, в один заход со своим экипажем уничтожил один танк, два орудия и много пехоты. Будучи раненым, выскочил из горящего танка весь в пламени и был спасён своим экипажем»[562].
Чувствуя, что силы гвардейцев тают, бригаденфюрер Прис решил приступить к выполнению поставленной перед дивизией задачи дня. Он приказал боевой группе нанести удар танками на ударную группу 33-го гв. ск и, используя качественное превосходство в танках, прорваться к свх. им. Ворошилова. Эсэсовцам это почти удалось. По данным штаба 42-й гв. сд, в 17.30 6 танков противника с пехотой на БТРах прорвались через боевые порядки 132-го гв. сп и вышли непосредственно к дороге Прохоровка — Карташевка (севернее Петровки), где располагались подразделения обеспечения подвижной группы 5-го гв. Змк. Для уничтожения этой группы были привлечены все огневые средства, находившиеся в этом районе, в том числе и левого соседа — артиллерия 18-го тк. Попав в огненное полукольцо, немцы повернули обратно.
Несмотря на сильное давление по всему фронту, частям дивизии «Мёртвая голова» на плацдарме удалось справиться с нависшей угрозой, их подразделения вновь овладели гребнем выс. 226.6 и удержали его. За счет предполья войска 95-й гв. сд продвинулись до 2 км. Оценивая сложившуюся ситуацию, офицер, составлявший дневник боевых действий 2-го тк СС, на основании донесений, сводок и телефонных переговоров между штабами, писал:
«13 июля наш танковый корпус должен был обороняться на своих позициях, отбивая вражеский контрудар, основная тяжесть которого пришлась на наш левый фланг. Ясно прослеживаются намерения противника ликвидировать наш плацдарм севернее станции Прохоровка. Новшеством по сравнению с предыдущими днями является введение противником в бой значительных сил пехоты, которую он, не считаясь ни с чем, продолжает бросать в атаку на наши позиции, в то время как эти атаки пехотных частей больше не поддерживаются таким большим количеством танков, как ранее. Противник несколько придерживает танки в резерве»[563].
О том, что эту высоту нельзя взять без мощной артиллерийской подготовки и ударов с воздуха, стало ясно уже после того, как 95-я гв. сд вместе с танковой группой полковника Шабарова провела её первый штурм. Этот холм удерживало, в общем-то, немногочисленное подразделение эсэсовцев. В документах дивизии полковника А. Н. Ляхова отмечается, что:
«…противник создал на выс. 226.6 ротный опорный пункт, обороняя его 12–15 станковыми пулемётами и ротой автоматчиков при поддержке 2 минометных батарей и дивизиона артиллерии»[564].
Но на юго-западных скатах немцы постоянно держали в готовности несколько десятков танков в качестве подвижного резерва. В сочетании с огнем шестиствольных миномётов и ПТО они играли решающую роль при её обороне.
К вечеру в 24-й гв. тбр осталось только два десятка танков, поэтому она вместе с 1447-м сап была выведена из излучины. Тем не менее попытки взять выс. 226.6 теперь уже только стрелковыми частями командование 5-й гв. А предпринимало вплоть до 17 июля. Хотя к этому моменту она уже большого значения не имела и никакого смысла класть людей под пулеметы не было. Но по-прежнему действовала определенная система ведения боя и командиры на всех уровнях от нее не отступали ни на шаг. В. Быков вспоминал:
«Высшие командиры помнили и свято исполняли железный приказ Верховного: не давать захватчикам покоя ни днем, ни ночью, непрерывно бить его и изматывать. И били, и изматывали. Даже если не хватало оружия и боеприпасов, если на орудие приходилось по четверти боекомплекта и на каждый, выстрел требовалось разрешение старшего командира. В обороне регулярно проводились — обычно кровавые — разведки боем, каждонощные поиски разведчиков, бесконечное „улучшение“ оборонительных позиций. Некоторые части, подчиненные особенно исполнительным или патриотически настроенным командирам, месяцами атаковали одни и те же высоты, кладя на их склонах тысячи людей и так и не добиваясь сколько-нибудь заметного успеха. Людей никто не жалел. Всё на фронте было лимитировано, всё дефицитно и нормировано, кроме людей. Из тыла, из многочисленных пунктов формирования и обучения непрерывным потоком шло к фронту пополнение — массы истощённых, измученных тыловой муштрой людей, кое-как обученных обращаться с винтовкой, многие из которых едва понимали по-русски»[565].
Горестные размышления навевает динамика потерь личного состава 95-й гв. сд. В период с 11 до 17 июля 1943 г. включительно в дивизии вышло из строя 3164 человека (убито 952 чел.)[566]. В то же время с 9 по 12 июля, то есть в разгар наиболее напряженных боев, соединение потеряло всего 356 человек, в том числе погибло — 91[567]. Таким образом, основная убыль личного состава приходится на период с 13 по 17 июля. В среднем ежесуточно гибли, получали ранения и контузии более 560 человек (убито 172). Трудно понять — зачем нужно было истреблять боевой состав дивизии ежедневными, плохо подготовленными, а главное, ничего не решающими атаками на протяжении пяти дней.
Но вернёмся к событиям 13 июля. Вечером 2-й тк СС доносил:
«По данным авиационной разведки, на участке между рекой Псёл и дорогой на станцию Прохоровка находятся примерно 160 танков, а в самой излучине реки Псёл находятся примерно 90 танков. Наземное наблюдение засекло длинные колонны на дороге Прохоровка — Карташевка, движущиеся в направлении на северо-запад»[568].
Хотя плацдарм не был уничтожен и враг практически полностью удержал свои позиции в излучине, контрудар соединений 5-й гв. А имел определенные положительные результаты. Благодаря высокой активности гвардейских соединений, а также разведданным о сосредоточении значительных танковых сил русских и переброске их резервов командование 4-й ТА уже в полдень 13 июля приняло решение: отказаться от окружения под Прохоровкой сил двух гвардейских армий, а следовательно, и от прорыва дивизии «Мёртвая голова» вдоль северного берега к станции.
Было решено основные усилия сосредоточить на правом фланге 2-го тк СС, в полосе дивизии «Дас Райх». Замечу, на принятие этого решения влияние приказа Гитлера о прекращении операции «Цитадель» не просматривается. В боевых документах корпуса СС за этот день упоминания о приказе фюрера еще нет. Сообщение о нем поступило из штаба армии в корпуса только 14 июля.
Около полудня начальник штаба 2-го тк СС штандартенфюрер В. Остендорф связался с начальником штаба 4-й ТА генералом Ф. Фангором и доложил складывающуюся обстановку в полосе соединений. После недолгого совещания в 12.15 поступил приказ Гота:
— наступление через излучину прекратить, мд СС «Мёртвая голова», отразив контратаки русских, перейти к жёсткой обороне;
— основные силы корпуса сосредоточить на участке Сторожевое — Беленихино — Лески. Главная задача «Дас Райх» — прорвать оборону русских и овладеть районом Правороть и самим селом[569].
Этот план, как резервный вариант, командующий 4-й ТА держал давно. Однако надежду на успех в этом направлении 13 июля давала информация наземной разведки о том, что перед фронтом дивизии Крюгера русские уже отводят войска. В 10.15 её штаб донёс:
«Одиночные вражеские атаки ведутся, по-видимому, для маскировки общего отступления в северо-восточном направлении, которое отмечалось визуальным наблюдением»[570].
Об этом же сообщало в штаб армии и командование 3-го тк. Таким образом, создавалось ложное представление о том, что советское командование решило спрямить фронт и вывести войска из междуречья Северного и Липового Донца. Но это была только иллюзия.
Разведка «Дас Райх» зафиксировала не отход, а лишь перегруппировку бригад 2-го тк. Обстановка в этом районе была нестабильной, всю ночь не затихал бой. Наши войска отражали попытки противника нащупать слабые места в обороне. Опасаясь прорыва немцев на Правороть, в 3.35 13 июля П. А. Ротмистров направляет генералу А. Ф. Попову боевое распоряжение № 7:
«Противник оказывает упорное сопротивление наступлению частей армии. Крупными силами танков неоднократно переходил в контратаки. К исходу 12.07.43 г. группа танков противника прорвалась и овладела Сторожевое.
Приказываю:
1. С 8.00 13.07.43 г. из занимаемого района атакой с юга овладеть Сторожевое, в дальнейшем занять оборону в стыке между 29-м тк и 2-м гв. Ттк на рубеже: Сторожевое, /иск./ Виноградовка, не допуская прорыва противника в восточном направлении.
2. Иметь в виду, что при необходимости ваши действия будет поддерживать 1529-й сап из района Грушки.
3. О получении настоящего распоряжения донести. О ходе выполнения доносить через каждые два часа, начиная с 6.00 13.07.43 г.»[571].
Документ был доставлен в штаб 2-го тк офицером связи лишь в 6.40. Поэтому комкор передвинул время атаки на два часа вперед, предварительно согласовав этот вопрос с командармом. Затем связался с командирами 26-й и 99-й тбр и приказал: к 9.30 выйти из района села Ивановка (где они находились после неудачной контратаки вечером минувшего дня) и сосредоточиться восточнее Сторожевого, за передним краем мотострелковых батальонов 58-й мсбр, а через час атаковать хутор. Эта контратака была лишь одним из этапов плана командующего 5-й гв. ТА по сковыванию сил неприятеля юго-западнее Прохоровки. В общих чертах свой замысел П. А. Ротмистров изложил в ходе переговоров с Н. Ф. Ватутиным в полдень, после получения приказа о проведении активных действий армии в этом районе. Процитирую стенограмму переговоров:
«Ротмистров. 3. Прошу разрешения приступить к выполнению поставленной задачи в 16.00 и нанести удар на Грезное и Мал. Маячки силами 18-го тк и 29-го тк.
Второму танковому корпусу Попова поставить ограниченную задачу по ликвидации противника в районе Сторожевое, так как у него сил для большого наступления нет.
Полковнику Бурдейному имею в виду дать приказ овладеть хут. Тетеревино и в дальнейшем наступать на Лучки.
4. 16 часов прошу Вас поддержать наступление действиями нашей авиации. Всё.
Николаев. Хорошо, это будет сделано. Приступайте к выполнению и действуйте энергично и решительно»[572].
На участке с. Васильевка, свх. «Октябрьский», х. Ямки, с. Виноградовка, ст. Беленихино по-прежнему оставалась угроза прорыва танков противника. Поэтому оборона здесь строилась в два эшелона: в первом — стрелковые части 5-й гв. А и 69-й А, а за ними бригады 18-го, 29-го и 2-го и 2-го гв. Ттк. Рубеж: с. Васильевка, с. Андреевка, с. Михайловка, свх. «Октябрьский» удерживали 127-й и 136-й гв. сп 42-й гв. сд; Михайловка, железнодорожная будка, х. Ямки — 23-й гв. и 28-й гв. вдсп 9-й гв. вдд; причем между свх. «Октябрьский» (2 км севернее) и железной дорогой окопался 26-й гв. вдсп, создав тем самым юго-западнее ст. Прохоровка третий рубеж обороны. На участке х. Ямки и высоты северо-восточнее х. Сторожевое — 2/58-й мсбр и 169-я тбр 2-го тк, 285-й сп 183-й сд. Далее до восточных окраин х. Лески — в первом эшелоне бригады 2-го гв. Ттк, во втором — 295-й сп 183-й сд.
Следует признать, что предварительный план П. А. Ротмистрова, который он отдал войскам в ночь на 13 июля, был реалистичнее и опирался на более глубокое знание оперативной обстановки на этом участке, чем те распоряжения, которые он получил от командующего фронтом. Синхронного удара несколькими корпусами 5-й гв. ТА, как надеялся Н. Ф. Ватутин, провести не удалось. Опасения командарма сбылись, ситуация на его флангах во второй половине дня начала ухудшаться. В излучине выбить противника так и не удалось, мало того: его танки начали прорываться сквозь боевые порядки атакующих и угрожать тылу 18-го тк. Поэтому о его участии в наступлении вопрос отпал сам собой. Генералу Б. С. Бахарову была поставлена задача: жёсткой обороной не допустить прорыва противника на своем участке, при этом обратить особое внимание на правый фланг и при необходимости оказать всю возможную помощь соседу. Тем не менее 32-й мсбр была поставлена задача спрямить линию обороны. Её 1-й и 3-й мсб должны были фронтальной атакой на позиции 2-го грп «Лейбиитандарт» по линии Прелестное — свх. «Октябрьский» — ж. д. насыпь повторить лобовой удар 18-го и 29-го тк 12 июля и подтянуться на уровень 2-го мсб, оборонявшего район Михаловки. Под сильным минометным и артиллерийским огнем батальоны несколько раз пытались подойти к переднему краю обороны противника, но им этого не удалось. Штаб дивизии СС донёс в 14.50:
«В 13.00 атака из Прохоровки вдоль грейдера силами до полка справа и слева вдоль дороги. Атака благополучно отбита»[573].
Это было лишь начало. Бесплодные, плохо подготовленные и недостаточно поддержанные артиллерией атаки мотострелковых подразделений продолжались до 17.00. Не добившись поставленной цели и продвинувшись лишь на несколько сотен метров, бригада прекратила наступление. Потери трех батальонов оказались сопоставимы с потерями, которые понес весь корпус 12 июля. Согласно ее журналу боевых действий, из строя вышло всего 457 человек, в том числе 64 — убито, 272 ранено и 121 (в 1-м мсб — 118) — пропало без вести[574].
На левом фланге 5-й гв. ТА ситуация была столь же напряжённой, но на нее существенное влияние оказывала высокая активность АГ «Кемпф». 69-й А всё ещё не удавалось справиться с 3-м тк. Начавшиеся атаки 2-го тк на Сторожевое хотя и сковывали возможности командования «Дас Райх», но решить главные тактические задачи — овладеть Сторожевым и нанести существенный урон неприятелю — не смогли. Они, так же как и в полосе 18-го тк, проводились без достаточного обеспечения артиллерией, слабыми силами на укрепленные средствами ПТО позиции врага. Поэтому ожидаемого результата не принесли. В 10.15 танковые бригады 2-го тк сосредоточились в исходном районе, а один из батальонов 58-й мсбр, который имел задачу их поддержать, пешком прибыл только к 14.00. Дальше следы этой атаки в отчетах и боевых донесениях пропадают, В оперативной сводке 2-го тк на 16.00 13 июля о ней также ни звука. Не ожидая мотострелков, танковые бригады Пискарева и Малова все-таки перешли в наступление. Лишь в документах 99-й тбр и 69-й А находим свидетельство неорганизованного, поспешного их наступления на хорошо укреплённый хутор:
«Неоднократные атаки наших танков и пехоты в этом направлении не увенчались успехом. Противник, имея господствующее положение в расположении огневых позиций для артиллерии, миномётов и наблюдательных пунктов и создав минные поля, не давал возможности атаковать Сторожевое. Особенно сильное огневое сопротивление наши наступающие части встретили из рощи, что восточнее Ивановский Выселок»[575].
С тем же результатом была предпринята ещё одна атака с севера и северо-востока на позиции «Дас Райх» в хуторе.
«Танки бригады 2-го корпуса, — доносил штаб 69-й А, — не прикрытые пехотой и не имевшие артиллерийского обеспечения, продвижение прекратили»[576].
Нельзя сказать, что контратаки 18-го и 2-го тк совсем не поддерживались огнём тяжёлой артиллерии. Обстрел позиций врага вёлся и бригадой большой мощности и двумя полками 27-й отпабр, но они били в основном по точно установленным местам скопления противника в его тылу. Кроме того, артиллеристы считали каждый снаряд. В силу этого необходимой помощи наступающим оказать не смогли. Остальные два соединения 5-й гв. ТА — 2-й гв. Ттк и 29-й тк, судя по их документам, в наступление не переходили, а лишь вели огонь с места, отражая немногочисленные попытки неприятеля провести силовую разведку и нащупать стыки частей. В этот день под Прохоровку в расположение 29-го тк прибыл Маршал Советского Союза; Г. К. Жуков. П. А. Ротмистров вспоминал:
«До КП генерала И. Ф. Кириченко доехали благополучно. В пути я доложил Г. К. Жукову, что основную тяжесть удара противника в сражении 12 июля выдержал 29-й танковый корпус и частично соединения 18-го танкового корпуса. Поэтому после доклада комкора маршал поблагодарил Ивана Фёдоровича и в его лице весь личный состав корпуса за проявленное мужество…
Затем он в течение часа с НП комкора наблюдал за боем. К тому времени стороны, исчерпав свои наступательные возможности, вели лишь огневой бой. Изредка рвались снаряды, посвистывали пули, вдали в расположении противника наблюдалось передвижение танков, бронетранспортеров и автомашин»[577].
У командующего 5-й гв. ТА вызывала обоснованное опасение непонятная пассивность немцев у Сторожевого и Беленихино. Интуиция подсказывала: враг накапливает силы и готовит рывок. В ходе уже неоднократно цитировавшегося разговора с Н. Ф. Ватутиным он поделился следующими наблюдениями:
«Противник в районе Сторожевое и Ивановские Выселки умеет до 60 танков и отбивает все атаки Попова. Одновременно противник сегодня 6.00 пытался из Сторожевое атаковать Правороть, но успеха не имел. Его атаки были отбиты 169-й танковой бригадой и частью сил 29-го танкового корпуса. Общее впечатление такое, что противник сегодня своей авиацией пытался приостановить наступление наших частей на этом участке и одновременно готовит крупное наступление на завтра. Повторяю: это моё личное мнение, которое у меня сложилось в результате поведения противника на поле боя»[578].
Оценка ситуации командармом оказалась точной. Дивизия «Дас Райх» уже была готова к наступлению и ожидала результатов в полосе мд СС «Мёртвая голова». Однако начавшееся утром наступление 33-го гв. ск спутало все карты. Давление в излучине оказалось сильным, поэтому атака откладывалась на неопредёленное время. Но затем ситуация резко изменилась, из корпуса поступил приказ: немедленно готовиться к захвату Правороти.
Знакомясь с работами ряда западных исследователей, создается впечатление, что солдаты и офицеры в корпусе СС были железными. Они не испытывали серьёзных трудностей, все тяготы передовой они переносили играючи, а организация боевой работы в соединениях была налажена столь четко, что функционировала при любых условиях как часы и не давала сбоев даже после тяжелейшего боя 12 июля. Но это далеко не так. Ситуация в корпусе Хауссера 13 июля была ненамного лучше, чем в соединениях Воронежского фронта, охарактеризовать её можно как напряженную и очень сложную. После восьми суток непрерывных боев гренадеры были измотаны, техника требовала профилактики и текущего ремонта, в отдельных дивизиях ремонтный фонд вырос на порядок. Проводная связь как внутри корпуса, так и с командованием 4-й ТА часто выходила из строя, приходилось использовать радио и офицеров связи. Так, в ночь на 13 июля поступил запрос из штаба 4-й ТА представить информацию о численности танков, которые могут быть введены в строй в течение суток. Корпус не смог дать детальную информацию, потому что ею не владел и связи с танковыми полками не имел. Проблемы со связью продолжались весь день 13 июля, до вечера проводная связь давала частые сбои, управление войсками велось по радио, а документы доставлялись офицерами связи, что не позволяло штабу соединения с должной оперативностью реагировать на обстановку и заметно затрудняя его работу. Особенно это начало ощущаться в период подготовки совместной атаки «Дас Райх» и 167-й пд на Правороть.
Из журнала боевых действий 2-го тк СС:
«12.35. (Связи нет.) Радиограмма в дивизию „Дас Райх“: Когда намечается начало наступления?
14.15. Телекс от дивизии „Дас Райх“:
Вероятное начало наступления намечается на 15.30. Направлена просьба о совместном наступлении с 167-й пд с левого фланга до железнодорожной насыпи, проходящей в 2 км южнее села Беленихино, а также о проведении авиационной разведки на всём участке фронта.
На 15.00 запрашивается поддержка 8-го ак. Действия пикирующих бомбардировщиков невозможны из-за плохой погоды, но обещаются налеты истребителей-бомбардировщиков.
13.25. Донесение из 167-й пд. Передана просьба о совместном наступлении с дивизией „Дас Райх“ до железнодорожной насыпи. Командование 167-й пд дает согласие и хочет договориться с командованием дивизии „Дас Райх“ обо всех деталях ведения совместных действий.
15.00. Сообщение из 167-й пд. Связь с дивизией „Дас Райх“ отсутствует. По этой причине в „Дас Райх“ отправлена радиограмма: Необходимо восстановить связь с правым соседом, как только станет возможным, необходимо оказание поддержки тяжёлой артиллерии и штурмовых орудий. Запрошен ответ.
16.00. Рапорт „Дас Райх“. Необходимо прекратить попытки продвижения в северном и северо-восточном направлениях.
16.50 „Дас Райх“ доносит: из-за труднопроходимой местности следует провести сначала предварительную атаку или разведку боем, чтобы захватить благоприятные исходные позиции на местности, простирающейся до насыпи железнодорожной линии.
17.00. Сообщение из 8-го ак. Ударные самолёты 1-й эскадры вылетают на разведку и штурмовку в район, расположенный южнее станции Прохоровка, чтобы воспрепятствовать отступлению противника»[579].
С. Штадлер, автор сборника документов 2-го тк СС о его участии в Курской дуге, которые цитируются выше, был непосредственным участником тех событий — воевал в дивизии «Дас Райх» и хорошо знал обстановку. Несмотря на это, все изложено и выстроено очень витиевато, сразу в ситуации не разберешься. Читаешь документ: «Задача не выполнена», но причины, повлиявшие на ее срыв, не ясны. Вот и здесь непонятно, о каких препятствиях идет речь. Разве были случаи, когда бы дивизию СС останавливала лишь плохая местность? Создается впечатление, что автор, оперируя большим массивом документов, в сборнике умело сглаживает ситуацию, чтобы не демонстрировать читателю неудачные эпизоды боевых действий его соединения, даже в малом.