В память о Екатерине II
В память о Екатерине II
В старые времена говаривали, что Москва не любила Екатерину Великую. И это несмотря на то, что императрица всячески способствовала украшению города, его благосостоянию, делала вклады в благотворительность. А если ей пришлось бы за свои добрые дела отчитываться, то в списках замечательных городских сооружений непременно стояли бы: линии водопровода, Воспитательный дом, гранитные набережные Москва-реки, здание Сената, Генерал-губернаторский дом на Тверской, Путевой дворец в Петровском парке, возобновленные кремлевские соборы. Все они, по сути, несут память о ее трудах, заботе, попечении.
В построенном Екатериной здании Сената (арх. М. Ф. Казаков), иначе — Московских Судебных установлений (где позднее размещались Окружный суд, Межевая канцелярия, Совет присяжных поверенных, архив) под огромным куполом находилась Круглая зала (она же — «Екатерининская»). В каждом из 18 настенных горельефов Круглой залы можно найти сходство с самой царицей. Ваятели (предположено, что ими были скульпторы Г. Замараев и И. Юст) представили ее как гения добра — в виде богини мудрости Минервы. Каждый образ — это действующее лицо в разных событиях, связанных с историей России. Сюжет, имевший номер «№ 12» и название «Погибавших сохраняет», считался самым замечательным. Горельеф изображал Минерву, окруженную детьми. Сзади нее — здание московского Воспитательного дома, основанного императрицей, справа — Сатурн, пишущий слово «Бессмертие»…
В настоящее время краеведы и специалисты по искусству ведут хлопоты по возвращению на старое место низвергнутого в революционных преобразованиях, но сохранившегося памятника Екатерине работы В. И. Демут-Малиновского. Скульптура была установлена в 1834 году в отдаленной от Москвы (несколько километров от станции Кучино по Горьковскому направлению железной дороги) деревне Фениной, что на речке Пехорке.
А непосредственно в Москве и ближнем пригороде значительными памятниками в традиционном смысле (то есть — объёмными монументами) стали три статуи и колонна посвящения Екатерине II.
Одна из статуй предстала перед взорами посетителей 21 апреля 1812 года в нарядном зале Благородного собрания на Моховой. Спустя совсем короткое время, в варварское наполеоновское нашествие, фигура упала с пьедестала, вследствие чего у нее отбилась рука и от герба отлетела орлиная голова. Памятник был отнесен к числу потерь в ту Великую Отечественную войну. Правда, в исторических материалах 1902 года можно обнаружить информацию о том, что в начале века в Круглой гостиной Благородного собрания снова стояла статуя Екатерины И. Остается открытым вопрос: «Тот ли это был памятник?»
Другую величественную Екатерину могли видеть обыватели, прогуливавшиеся вблизи Петровского Путевого дворца. Фотографическое изображение этого памятника начала XX века сохранилось: «Жена Великая» стоит перед дворцом на постаменте (в виде тумбы) с жезлом в левой руке.
Еще задолго до кончины императрицы Екатерины Второй (это скорбное извещение Россия получила 6 ноября 1796 года) хозяин кунцевского имения задумал установку памятной колонны перед фасадом своего барского дома. На вершине монумента красовалась громадная литера «Е», осененная императорской короной. С южной стороны колонны было написано: «Столб, первый сибирский мраморный, привезенный в Санкт-Петербург в 1769 году. Поставлен в селе Кунцеве в 1841 году», а с северной стороны, обращенной к дому, в воспоминание о дарении усадьбы: «Пожалована Её Императорским Величеством Екатериною II в 1769 году господину обер-шталмейстеру Льву Александровичу Нарышкину».
Впоследствии у колонны, называвшейся не иначе как «памятник Екатерине», сложилась добрая традиция: здесь в праздники собирался, гулял, водил хороводы простой народ, а в день святых Петра и Павла (29 июня) старые владельцы, а потом и новый барин К. Т. Солдатенков, всегда раздавали крестьянам подарки…
В архивах Московской городской управы есть документ, в котором отмечено, что Думою в 1888–1889 годах предполагалась установка на Воскресенской площади в 1890 году памятника императрице по модели скульптора М. М. Антокольского. Правда, вскоре Дума изменила это решение, и при своем переселении в 1892 году во вновь отстроенное здание запланировала в недалеком будущем поставить статую царицы внутри помещения.
Такой день настал в августе 1896 года: в Думе появился памятник императрице из каррарского слегка сероватого мрамора (во весь рост: высотой в 3,5 аршина и весом около 175 пудов), который водрузили в Большом зале Мосгордумы слева от входа, перед средней аркой, предварительно заложенной кирпичом. Вдень столетия со смерти Екатерины состоялось его торжественное открытие.
Академик А. М. Опекушин от души вложил в свое творение верноподданнические чувства. Пьедестал из порфира был возведен на основание-ступеньки из серого финляндского гранита. Голову Екатерины венчала золоченая малая корона, в правой руке — бронзовый скипетр, также золоченый, а левая как бы отбрасывала назад надетую на императрицу порфиру. Бюст императрицы пересекали лента Андрея Первозванного и цепь этого ордена. На красном пьедестале — бронзовый вызолоченный картуш с инициалом Ее Величества, окруженный лавровыми ветвями. У самого подножия постамента, на первой ступеньке к нему, лежал золоченый лавровый венок с пальмовой ветвью — из бронзы.
Интересным, на мой взгляд, является описание современником чествования заслуг Екатерины в день столетней годовщины со дня ее смерти. Вот краткое его изложение.
6 ноября в 10 часов утра в Архангельском соборе Кремля прошла заупокойная литургия, а после нее — панихида.
Оттуда к половине четвертого часа в Городскую думу прибыли Московский генерал-губернатор Великий князь Сергей Александрович с супругой Великой княгиней Елизаветой Феодоровной в сопровождении лиц свиты. Их Высочества были встречены городским головою К. В. Рукавишниковым. Все проследовали в Главный зал Думы.
На помосте, расположенном справа от входа в зал, были поставлены святыни, перед которыми преосвященным Тихоном, епископом Можайским, в сооружении многочисленного духовенства прошла еще одна торжественная панихида по Екатерине II. Здесь же помимо названных персон присутствовали: Московский губернатор А. Г. Булыгин, Московский вице-губернатор Л. А. Боратынский, Московский комендант генерал-от-артиллерии С. С. Унковский, управляющий канцелярией Московского генерал-губернатора гофмейстер Высочайшего Двора В. К. Истомин, Московский почт-директор К. Г. Радченко, товарищ (то есть — заместитель) Городского головы Н. Н. Щепкин, представители сословных управлений, члены Управы, гласные Думы и многие другие приглашенные почетные лица города и дамы высшего общества.
Задрапированный белой материей памятник ожидал внимания к себе в противоположной от помоста стороне зала. Когда богослужение закончилось, все обратили взоры на академика А. М. Опекушина, а тот торжественно подошел к своей работе и снял со статуи накидку. После этого преосвященный Тихон окропил мраморную фигуру священной водой, и Городской голова сказал перед присутствовавшими речь со следующими словами:
«Сегодня… открытием этого памятника приведен в исполнение Высочайше одобренный приговор Московской городской думы, пожелавшей, по случаю столетия дарования жалованной грамоты городам, постановкой изображения Великой императрицы увековечить память об этом событии (В ноябре 1782 года была открыта Московская губерния с новым уездным делением, и тогда для 15 городов-центров уездов были подробно расписаны права и обязанности властей. — Т. Б.). В заботах своих об устройстве государства Великая Екатерина даровала первое городовое положение и тем положила начало городскому самоуправлению. Благодарная память об этом знаменательном событии навсегда сохранится в Московском городском управлении… Ей Москва обязана удовлетворением самой насущной потребности своей: она дала городу первый водопровод — ту прекрасную мытищинскую воду, которою до сих пор пользуются жители древней столицы… Да вызовет же это изображение здесь, в зале Московской городской думы, во всех будущих поколениях работников на пользу города Москвы всегда чувства благоговения и признательности к Великой Екатерине. Вечная память Великой Монархине!»
По окончании выступления господин Рукавишников вместе с господином Щепкиным возложили к подножию памятника перевязанный черной шелковой муаровой лентой лавровый венок с надписью: «От города Москвы».
Статуя эффектно выделялась на фоне оливкового цвета плюшевой драпировки. Она была расположена под малиновым бархатным балдахином с золотыми кистями, на верху которого красовалась золоченая императорская корона. По бокам стояли украшения из тропических и других цветущих растений…
Долгое советское время Москва была лишена монументальных изображений Екатерины на улицах, площадях, в других публичных городских местах.
Прошедшая осень преподнесла мне неожиданный сюрприз: при Посещении вновь построенного Царицынского дворца я вдруг увидела давно забытую статую из здания Городской думы (превращенного в Музей вождя В. И. Ленина) на Воскресенской площади. Памятник стоит в новом красивом белом зале с позолоченной лепниной. Правда, не в том шикарном убранстве, как раньше, именно для статуи затеянном. К сожалению, к нашим дням утрачены многие детали полной композиции. Но великое чудо: мраморная Екатерина за полное страшных событий столетие не погибла, не исчезла! Ее сохранили заботливые руки и сердца («лиц кавказской национальности»?) где-то в добро-христианской Армении! Поклон им от москвичей.
Однако вот незадача: Царицыно весьма отдалено от центра Москвы, от тех памятных мест, где так ярко проявились инициативы государыни. Старая Москва имеет свои вполне определенные границы. Для выражения чувств благоговения и признательности к деяниям Екатерины простому обывателю так далеко ехать неудобно. Было бы неплохо переместить завещанное городу творение Опекушина в более открытое для москвичей и гостей столицы (закрытое лишь от непогоды и вандализма) помещение. В прямом и переносном смысле: вход в новый прекрасный дворец Царицына по удаленности и цене билетов не всем доступен.
К тому же насильственное помещение образа Екатерины в стены дворца, строившегося на местности «Черная Грязь», который при своем визите императрица сравнивала с сырой темницей… туда, где ей всё не нравилось — явление, согласитесь, немного странное.
