Несколько слов об этой книге и ее авторе

Несколько слов об этой книге и ее авторе

Трудно было в начале тридцатых годов назвать что-либо более популярное у нашей молодежи, чем авиационный спорт: планеризм, авиамоделизм, самолетный и, конечно же, самый волнующий, самый, если хотите, романтичный из них — парашютный спорт!

На то были, разумеется, свои причины. Первые пятилетки вызвали к жизни нашу собственную авиационную промышленность. Появились советские самолеты, советские моторы. Появилась советская авиационная техника, а значит — и соответствующие ей авиационные виды спорта. Они не могли не появиться, ибо были крайне нужны: едва возникнув, наша массовая авиация сразу потребовала собственных профессиональных кадров — новую технику надо было отдать в надежные руки знающих, грамотных, по-настоящему любящих свое дело людей. А где же их найти, таких людей, как не среди молодежи, тянущейся в небо! Лозунги «Комсомолец — на самолет!» или «Дадим авиации сто пятьдесят тысяч летчиков!» были для нас в те годы не просто эффектными фразами, а самым что ни на есть прямым руководством к действию.

Надо ли говорить, какой популярностью пользовались первые мастера воздушного спорта, особенно — мастера парашютного дела, мужество и мастерство которых проявлялись особенно наглядно. Опасливое отношение к высоте, понимание того факта, что падать — это плохо, воспиталось в человеке многими миллионами лет эволюции — начиная, наверное, с того далекого дня, когда наш обезьяноподобный предок впервые сильно ушибся, свалившись со скалы или с дерева, — и давно превратилось в один из наших самых прочных и естественных инстинктов. Чтобы почувствовать это, не требовалось даже прыгать с самолета — достаточно было подняться на парашютную вышку — благо они в те годы росли как грибы в каждом городе, каждом районе, каждом мало-мальски уважающем себя парке культуры и отдыха; и прыгали с них, как говорится, и стар, и млад: начиная с проходящей предварительную тренировку группы будущих парашютистов, возглавляемых инструктором, и кончая посетителями обоего пола, порой весьма почтенного вида и далеко не комсомольского возраста, решивших не отступать перед лицом любых испытаний, но от велений века не отстать!

Очень быстро — за какие-нибудь три-четыре года — парашютизм стал явлением массовым. Многие тысячи юношей и девушек (да, да — и девушек тоже) поднимались на легких аэроклубных самолетах в воздух и бросались вниз, чтобы плавно опуститься на землю под белым куполом парашюта. Свидетельствовавший об этом значок — маленький синий ромбик с белым парашютиком — вызывал уважение и зависть тех, кто его еще не имел.

И, конечно, как у всякого по-настоящему массового явления, у парашютного дела были свои лидеры. Их имена часто появлялись в печати, а еще чаще — в изустной молве.

Минов, Мошковский, Кайтанов, Евдокимов, Афанасьев, Забелин, Фотеев, Шмидт, Евсеев… Это они экспериментировали, пробовали, исследовали новые (а поначалу «ненового» в парашютизме вообще не было) способы выполнения прыжков с разных высот, с разных самолетов, с разных фигур, в разных условиях. Экспериментировали, чтобы завтра исключительное стало массовым, достигнутое мастером — доступным новичку. Их самоотверженная работа заложила основы для возникновения и развития широко популярного, массового, безопасного (не удивляйтесь: статистика подтверждает, что парашютизм гораздо безопаснее, чем, скажем, альпинизм или мотогонки) парашютного спорта.

Впрочем, в само понятие «мастер» первые наши парашютисты вынуждены были вкладывать смысл, несколько отличный от того, который вкладывается сейчас. Их мастерство заключалось в пытливой отваге, в горячей творческой активности, в ясном понимании моральной ответственности, которую накладывало на них положение лидеров, основоположников нового сложного дела.

А вот опыта — того самого опыта, который, как известно, есть единственная вещь на свете, не имеющая заменителей, — у них еще почти не было. Опыт они только наращивали. И цена его, цена опыта, приходящая с каждым прыжком, была высокая! Характерная подробность: Николай Евдокимов — один из первых выдающихся советских парашютистов, мировых рекордсменов — выполнил первый затяжной, имея за плечами… всего около десяти прыжков с самолета вообще. Сегодня парашютиста с таким «багажом» мы считаем новичком…

Уроки, которые получали автор этой книги и его товарищи, экспериментируя на первых порах становления парашютизма, легли в основу системы правил, в дальнейшем обеспечивших высокую степень безопасности массового парашютного спорта и надежное использование парашюта в авиации и десантной службе. Все мыслимые опасности этого дела его основоположники приняли на себя — как фронтовые разведчики, вызывавшие огонь на себя ради успеха боя, ради спасения жизней своих товарищей. «Ошибаясь и дорого расплачиваясь за ошибки, заблуждаясь и исправляя свои заблуждения, мы накапливали бесценный опыт…» — говорит К. Ф. Кайтанов. Говорит — и подтверждает безукоризненную точность этих слов многими, многими фактами. Вот он рассказывает о своем первом прыжке с верхней точки петли — умение покидать самолет, находящийся в любом пространственном положении, нужно не только для спорта, а прежде всего для использования парашюта как средства спасения. Прочитайте, с какими сложностями столкнулся в этом экспериментальном прыжке отважный парашютист! И, кстати, сделайте при этом поправку на скромную сдержанность, с которой он рассказывает о трудностях и опасностях, выпавших… Нет! Не выпавших на его долю по велению какого-то слепого случая, а сознательно им самим вызванных. Опасностей, навстречу которым он — как и другие первые наши парашютисты — шел сам.

Впрочем, иного выхода, наверное, и не было. Не зря говорят, что путь к безопасности в авиации пролегает через опасность! Я думаю, эти слова в той или иной степени справедливы по отношению к любому первопроходцу, в любом деле…

Такова одна из важных особенностей книги К. Ф. Кайтанова — отдельные факты, частные, казалось бы, эпизоды, щедро рассыпанные в ней, не только захватывающе интересны сами по себе, но неуклонно приводят читателя к размышлениям и обобщениям общежитейского нравственного характера. Про такие книги говорят, что им присущ эффект «последействия»…

Хочу обратить внимание читающего эти строки на одну важную мысль, одну важную грань того, что мы называем подвигом и о чем (не употребляя, правда, прямо слова «подвиг») справедливо и убедительно пишет К. Ф. Кайтанов.

Вот человек оставляет самолет и остается в воздухе один на один со своим парашютом. Если прыжок — экспериментальный (а на заре парашютизма, напомню, не экспериментальных, в сущности, не было), то, случалось, парашютист вынужден был вступать с парашютом в единоборство. Заметьте: единоборство! Ни помощи, ни даже совета ему было ждать неоткуда. Оставалось рассчитывать лишь на себя — на свою волю, сообразительность, опыт, хладнокровие. И велик был соблазн, выйдя из очередного поединка победителем, почувствовать себя этаким героем-одиночкой — как бы взгромоздиться на некий невидимый пьедестал… Кстати, любого из первых наших парашютистов мы, без секунды сомнений, и сами, конечно, назвали бы героем — честное слово, они это заслужили, как говорится, с большим запасом! Но вот что касается «одиночки» — на этот счет сам автор книги решительно нас предостерегает. «На разных аэродромах, в разных частях мы делали одно и то же дело», — подчеркивает он, говоря о первых попытках прыгать из пикирования, прыгать методом срыва — словом, создавать основы методики парашютного дела. Той самой методики, которая сейчас, когда мы с вами читаем книгу К. Ф. Кайтанова, отточена десятилетиями непрерывного совершенствования… Заметьте: не я, а мы делали одно и то же дело! Коллективность подвига — вот без чего вряд ли возможно по-настоящему большое свершение. На земле и в воздухе, в дни мира и в дни войны…

Автор этого предисловия впервые покинул самолет в воздухе более сорока лет назад, был инструктором парашютного спорта, да и всю свою дальнейшую жизнь прожил в авиации, так что, казалось бы, находится в курсе основных событий и тенденций развития парашютного дела почти за все время его существования. И, тем не менее, он нашел в книге К. Ф. Кайтанова очень много нового для себя! Много новых фактов, новых глубоких мыслей, много обобщений… Эта «Повесть о парашюте» на самом деле — далеко не об одном только парашюте. И даже не только о парашютистах, хотя о своих коллегах автор книги пишет много, тепло и уважительно (это вообще характерно для большого мастера в любом деле — ценить и уважать мастерство своих товарищей). В конечном счете, это книга о человеческой воле, пытливости, неудержимом стремлении к новому. Книга о настоящих патриотах своего дела и своей Родины.

Прочитайте ее внимательно.

Вы не пожалеете об этом.

М. Галлай