III.II. Хорватские дворяне на службе у государства и церкви в Венгерском королевстве на рубеже XVII века (Иван Китонич: портрет на фоне эпохи)[6]

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

III.II. Хорватские дворяне на службе у государства и церкви в Венгерском королевстве на рубеже XVII века (Иван Китонич: портрет на фоне эпохи)[6]

Янош Китонич – известный юрист хорватского происхождения, жизнь и деятельность которого связана с Венгерским королевством в конце XVI – начале XVII вв. Он приобрел широкую известность благодаря своим трудам по юриспруденции: один из них – «Directio Methodica processus iudiciarii juris consuetudinarii, Inclyti Regni Hungariae» («Методическое руководство по ведению судебного процесса обычного права»); другой – «Centuria centarum contrarietatum et dubietatum ex Decreto Tripartite et resolutarum» («Сто возражений Трипартитуму и сомнений по этому поводу…»).

В XVI–XVII вв. венгерские правоведы и юристы пользовались Трипар-титумом Иштвана Вербёци, достойного конкурента которому не появилось ни в ту эпоху, ни позже. Но Трипартитум представлял собой запись обычного права, между тем как содержащийся в законах юридический материал, правовые нормы оставались несистематизированными и незнакомыми современным юристам. Отсутствовал также обобщающий труд по процессуальному праву, который отражал бы бытующую тогда в судах высших инстанций юридическую практику. В XVII в. некоторые юристы все же пытались заполнить образовавшиеся в правовой науке лакуны, более того, осмеливались подвергать критике некоторые положения труда выдающегося предшественника.1 К числу таких, немногих авторов относится Иван Китонич. Его сочинения были написаны в 1610-е годы и впервые опубликованы в 1619 г.2 Они были востребованы современниками и оказали заметное влияние на развитие юриспруденции в Венгерском королевстве, так как в первую очередь представляли собой практические пособия, в основу которых был положен опыт судейской деятельности самого Китонича. В то же время он ставил венгерские законы, судебные обычаи и юридическую практику в русло общего права, и постоянно ссылался на него.3 Именно такого произведения очень не хватало в ту эпоху юристам Венгерского королевства. Китонич писал в предисловии к изданию «Методического руководства»: «Всё, что я здесь представляю общественности и к ее пользе, я собрал, основываясь на собственном опыте, когда при Его Величестве императоре, будучи судьей Королевской Судебной палаты, во время надора и королевского наместника Дёрдя Турзо заседал в 1610 и в 1612 гг. в пожоньской, а в 1611 г. эперьешской октавиальных судебных куриях».4 Стаж работы в сфере правосудия, по словам самого правоведа, составлял приблизительно тридцать лет.5 Успех трудов Китонича трудно переоценить. Потомки называли его «ярким светочем юридической науки и практики, вторым после Вербеци светочем юриспруденции». 6 Его сочинение сравнивали с трудом добытыми яблоками из садов Гесперида.7 «Методическое руководство» было включено в приложение к изданному Мартоном Сентиваньи в 1697 г. в Надьсомбате (совр. Трнава) Corpus Juris Hungarici и оставалось в нем до юбилейного издания 1896 г.8

О востребованности произведений Ивана Китонича современниками говорит тот факт, что они неоднократно издавались в ХУП в. Второе издание увидело свет в 1634 г. в Вене, стараниями известного книгоиздателя, королевского секретаря Лёрица Ференцфи, 9 и полностью повторяло первую публикацию. В конце 1630-х годов «Методическое руководство» было переведено с латинского на венгерский язык правоведом и пастором Яношем Касони и напечатано в 1647 в Дюлафехерваре (совр. Альба-Юлия в Румынии). 10 В 1650 гг. из типографии Леринца Брейера в Лече (совр. Левоча в Словакии) книга вышла на двух языках: венгерском и латинском).11 Но и в XVIII в. труд пережил три издания, правда, на латинском языке (Дебрецен, 1701; Надьсомбат, 1724; Коложвар, 1785).12 В 1848 г. на венгерском языке в Пеште были напечатаны «Сто возражений».13 Труды Ивана Китонича и сейчас является для юристов важным источником по истории права в Венгерском королевстве. Совсем недавно, в 2004 г. в Загребе вышло факсимиле «Методического руководства», исполненное с венского издания 1634 г., дополненное комментариями и исследованиями современных хорватских историков права. 14 Хотя почти каждый диссертант, изучающий историю той или иной области права в Венгерском королевстве, считает своим долгом упомянуть о вкладе Ивана Китонича в становление венгерской правовой науки, нельзя сказать, что ему посвящено много специальных работ. В Венгрии после доклада Густава Венцеля, опубликованного отдельной брошюрой в середине позапрошлого века, 15 появилось лишь несколько небольших статей,16 да и в хорватской литературе таких работ немногим больше. 17

Историки еще меньше обращались к личности Ивана Китонича.18 Они не берутся за написание его полной научной биографии, потому что сведений о жизни правоведа сохранилось мало, они фрагментарны и противоречивы. Судя по всему, семейного архива у Китоничей не было, т. к. их род, вышедший из неизвестности благодаря знаменитому юристу, на нем и пресекся.19 Между тем Китонич достоин внимания не только из-за его значения как юриста. Меня известный правовед привлек в первую очередь как служащий государственного аппарата, который прошел долгий и трудный путь от юриста, представлявшего на местном уровне интересы дворянства в комитатских органах власти и церковных учреждений до защитника королевских имуществ, или коронного фискала (сausarum regalium director et corona fi scalis; a kir?lyi ?gyigazgat?, jog?gyigazgat? ?s korona ?gy?sz) в Венгерском казначействе. В ту эпоху, когда происходило становление бюрократического аппарата Дунайской монархии Габсбургов, карьера каждого такого служащего с одной стороны уникальна, с другой – вписывается в общую картину эволюции властных институтов в раннее Новое время. Этот материал еще ждет обобщения в монографии, посвященной истории чиновничества Дунайской монархии в целом и инкорпорированных королевств – в частности, в том числе Венгрии. История этого чиновничества представляет особый интерес, потому что в силу специфики данного государственного объединения происходило «вживание» властных институтов инкорпорированных королевств в систему центрального управления. В такой композитарной монархии, какой являлась Дунайская монархия, картина осложнялась тем, что инкорпорированные королевства перешли под власть австрийских Габсбургов со всеми своими композитами: Венгрия, в частности, со Славонией (Хорватией). И отношения Венгрии с Веной (Прагой) предполагали также отношения между частями самого Венгерского королевства, их сословиями и отдельными представителями. Пользовалась ли Вена этим фактором в своей внутренней политике? В этой связи Иван Китонич выделяется среди служащих Венгерского королевства, т. к. был этническим хорватом – причем далеко не единственным хорватом в должности защитника королевских имуществ в эту эпоху. С 1581 по 1621 г. на этом посту сменилось 6 служащих, трое из которых были хорватами: Матвей Андреашич (1591–1597), Иван Китонич (1609–1618), Иван Крушели (Крушелич) (1619–1621). В штате Венгерского казначейства в эту эпоху служили и другие представители хорватского и славонского дворянства: Михай Стеничняки, Янош (Иван) Сермег и др.20 Случайно ли это?

Таким образом, проблема может быть поставлена более широко. В какой мере можно говорить об использовании в «кадровой политике» Габсбургов в Венгерском королевстве этнического, в данном случае хорватского компонента на рубеже 16–17 вв., в период углубления противоречий между правящей династией и венгерскими сословиями, резко обозначившегося в правление Рудольфа I и его ближайших преемников. Кроме этой специальной проблемы в статье рассматриваются вопросы, помогающие 1) реконструировать облик чиновничества во владениях австрийских Габсбургов первый период раннего Нового времени; 2) разобраться в принципах формирования бюрократического аппарата центрального государственного аппарата; 3) изучить возможности сословий инкорпорированных королевств в этом процессе.

* * *

Известно, что семья Китоничей происходила из Хорватии. В течение 16 в. на территорию Венгрии хлынуло несколько – не меньше четырех – мощных волн миграций с юга. Крупные хорватские землевладельцы, такие как Франгепаны, Зрини, опасаясь турок, просили у короля военной помощи, а также разрешения переселять в Австрию и Венгрию своих крестьян. Фердинанд I, не имевший, особенно на первых порах, достаточной поддержки в Венгерском королевстве, способствовал переселениям: тем самым укреплял границы, спасал производительное население. Одновременно он создавал новую, верную аристократию из числа своих сторонников, не только крупных магнатов, но и мелких и средних, в том числе, хорватских дворян.21 Они получали в качестве королевских пожалований обширные владения в Венгрии и Австрии, сохраняя при этом недвижимость в Хорватии и Славонии. 22 Среди переселенцев встречались не только этнические хорваты и славонцы, но и натурализовавшиеся различными путями более в раннюю эпоху венгерские семьи (Баттяни, Надашди, Эрдеди и др.). Ориентированная на север хорватская миграция в 16 в. заселяла западные края Венгерского королевства, включая комитаты Ваш, Шопрон, Мошон, Дёр, Пожонь, Нитра, восточные районы Австрии, а также южные области Моравского маркграфства.23

Неизвестно, когда появились в Венгрии Китоничи, возможно, в 1560-е гг., незадолго до рождения Яноша в 1560 г. В 1556 г. пала Костайница, что вызвало новую волну хорватской миграции в западные венгерские комитаты, во владения Иллешхази, Надашди, Зрини.24 Семья поселилась в комитате Ваш, близ Сомбатхея, где, как известно, уже существовала большая колония бежавших от турок переселенцев из Хорватии. Нельзя исключить того, что Иван родился ещё в Хорватии, в Костайнице. Мы также не знаем, к какому социальному слою принадлежала семья, имела ли дворянский статус. Многие беженцы – дворяне теряли и свои владения, и документы, подтверждающие дворянство. На новом месте им зачастую приходилось начинать все заново.

Жизненный путь Ивана Китонича можно разделить на три периода: 1) от рождения (1560/1561) до 1605 г.: годы учебы, начало профессиональной деятельности в Венгрии; 2) 1605–1608 гг.: хорватский период жизни; 3) 1609–1619 гг.: возвращение в Венгрию и государственная служба. Сразу следует заметить, что, пытаясь реконструировать биографию знаменитого юриста, исследователь оказывается в трудном положении. Сведения о нем, особенно относящиеся к первому периоду не только скудны, но и не всегда надежны: нет уверенности в том, что во всех случаях речь идет об одном и том же лице, а не о совпадении имен.

Как уже упоминалось, он рос в хорватской среде в Сомбатхее, возможно, первые шаги в образовании сделал под руководством учителей-хорва-тов.25 Высшее образование Китонич получил в университете Граца, католическом учебном заведении, основанном в 1586 г. эрцгерцогом Карлом Штирийским Габсбургом для борьбы с Реформацией и переданном в руки иезуитов. В матрикулах университета Иван упоминается в записи от 15 января 1587 г., как хорват из загребского епископства, стипендиат папы (Joannes Kytonicius de Koztanicza, Croatia, Dioc. Zagrabiensis, Summi Pon-tificis Alumnus).26 8 мая 1587 г. он получил степень бакалавра, а 28 июля 1588 г. стал магистром свободных искусств и философии.27 Патрон Китонича римский папа, серб по происхождению, Сикст V был известен своим покровительством славянской католической молодежи. 28 Отметка в матрикулах – самое раннее, дошедшее до нас известие об Иване Китониче. Запись о его принадлежности к загребскому диоцезу и хорватскому этносу, не исключает того, что какое-то время он мог провести в Хорватии, откуда, возможно, и прибыл в университет. Кроме того, можно говорить о прочных связях будущего студента с хорватской католической церковью, не без участия которой он и мог получить покровительство самого римского папы. Но в судьбе Китонича могли быть задействованы и другие каналы связей с Римом – венгерских, в лице Дёрдя Драшковича, дёрского епископа (1578–1587) и одновременно ишпана комитата Дёр, а также верховного канцлера Венгерского королевства. Его предки принадлежали к хорватской знати, имели там обширные владения. Сам Дёрдь Драшкович занимал прочное место в церковных и светских структурах власти Хорватии: в 1563–1578 гг. он был загребским епископом, а в 1568–1575 гг. – баном Хорватско-Славонского королевства.29 В 1585 г. Драшкович получил кардинальскую шляпу.30 Если молодой Китонич попал в Грац стипендиатом папы из Западной Венгрии, где обосновалась его семья, то близость к дёрскому епископу с его хорватскими и римскими контактами могли помочь в обеспечении материальной стороны его обучения. При этом нельзя исключить того, что при обращении к папе за содействием для большего эффекта могла быть подчеркнута его близость к Хорватии и загребской церкви. Как бы то ни было, на этом этапе жизненного пути судьба будущего известного юриста тесно переплелась с Венгрией и Хорватией, с католической церковью, верным сыном которой он оставался всю жизнь. Китонич не был исключением: в эпоху контрреформации католическая церковь помогала молодым людям из бедных хорватских семей, не перешедших в протестантизм получать католическое образование. Среди католических священников во владениях крупных светских венгерских магнатов Западной Венгрии было немало хорватов.31

Жизнь и деятельность Китонича с начала 1590-х гг. лучше отражена в источниках. Вернувшись в Венгрию, он активно включается в жизнь своего края, прежде всего, как человек, близкий к дёрскому епископу (уже преемников Драшковича), 32 его фамилиарий. В историографии есть сведения, что в 1590–1591 гг. Иван исполнял должность директора школы (rector scolae, ludimoderator, ludimagister) дёрского епископа в Сомбатхее. 33 В 1592 г. на него возложили уже другие обязанности, связанные с юридической защитой имущества дёрской церкви, за что от своего «работодателя» Китонич получал ежемесячно 100 форинтов на покрытие расходов по поездкам, 34 пожаловали ему небольшой участок земли в принадлежавших дёрскому епископству владениях.35 В 1596 и 1597 гг. в протоколах заседаний общего дворянского собрания комитата Ваш он упоминается как кастелян сомбатхейской крепости дёрского епископа, представлявший его имущественные интересы перед комитатом Ваш, а также отдельными земельными собственниками. 36 Так, он неоднократно ставил вопрос перед дворянской общиной об оказании помощи зависевшей от епископа, находившейся на территории комитата Ваш крепости провиантом для гарнизона и средствами для восстановления.37

Служба Ивана Китонича на страже интересов католической церкви не осталась без награды. Не прошло и двух лет после получения им магистерской степени, как король Рудольф I дипломом от 13 апреля 1590 г. возвел Ивана со всеми его братьями, племянниками и племянницами во дворянство.38 Принимая во внимание то обстоятельство, что в университет Китонич попал довольно поздно, только в 27 лет, можно предположить, что и до учебы этот бедный сын хорватских беженцев смог обратить на себя внимание высших иерархов венгерской и хорватской католической церкви, добившихся для него папской стипендии. Не сохранилось известий о том, чем он занимался до поступления в грацский университет: возможно, уже тогда на практике постигал азы профессии юриста, скорее всего нотария, в одном из церковных учреждений.

Два выдающихся факта биографии Ивана Китонича – папское покровительство в университете и жалованная грамота дворянства – очень красноречивы. Задачи укрепления и восстановления позиций католической церкви в разгар Реформации выступали на первый план как в деятельности римской курии, так и в политике католических монархов. Как известно, император Рудольф II Габсбург (как венгерский король Рудольф I) резко повернул от политики религиозных компромиссов своего отца Максимилиана II к жесткой Контрреформации. Хорватское дворянство, в своем большинстве сохранявшее католическую веру, служило в этом опорой. Но, кроме того, как уже упоминалось, в нем Габсбурги искали опору в Венгрии против недовольных венгерских дворян. В своих расчетах правящая династия не просчиталась.

Став дворянином, Иван Китонич обзавелся гербом с девизом: «Добродетель (или достоинство) стремится к великим делам» (Tendit ad ardua virtus). Введенная в него любимая, отражающая гуманистические этические нормы категория virtus, представляется не только данью моде, но свидетельствует о больших амбиций владельца нового герба.39 Уже в этот период «свежеиспеченный» дворянин проявлял большую активность в жизни комитатов Ваш и Мошон. Он участвует в заседаниях дворянского собрания, как юрист представляет интересы местных дворян в комитатском суде (седрии).40 В 1601 г., в разгар Пятнадцатилетней войны, затронувшей и земли Западной Венгрии, комитатское собрание выбрало Китонича послом для представлении жалобы королю на бесчинства французских солдат.41 Годом позже собрание включило его в состав комиссии для сбора денег послам, отправлявшимся в столицу на Государственное собрание.42 Местные дворяне еще не раз доверяли Китоничу разного рода финансовые дела, включая контроль за сбором налогов,43 благодаря чему он набирался опыта, который впоследствии окажется очень полезным для него в Казначействе. В справочной литературе встречается также упоминание о том, что в 1590–1605 гг. он занимал должности в местном дворянском самоуправлении: вице-ишпана и нотария комитата Мошон,44 однако точными ссылками эти данные не подкреплены. Тем не менее, такую возможность полностью нельзя исключать, т. к. какая-то связь с комитатом Мошон у него все же была, потому что в этом комитате, в местечке Райка (Раек) близ Мадьяровара, он владел землей и домом (курией), который, правда, приобрел, по его собственному свидетельству, в 1609 г. (как это следует из его обращений к Венгерскому казначейству, написанных в 1616 и 1618 гг.).45

Китонич прекрасно зарекомендовал себя и перед жителями Сомбатхея. Судебные протоколы этого местечка пестрят записями о том, что Китонич защищал его граждан в различных гражданских и уголовных делах.46 С Сомбатхеем Ивана связывала не только служба. Есть сведения о том, что он владел там домом, у него была семья: жена и дочь. Иван был женат на Эржебет Верёци,47 представительнице местной дворянской элиты: ее брат Михай неоднократно выбирался судьей. Итак, сохраняя свою хорватскую идентичность, Иван Китонич в 1590-е гг. – в первые годы XVII вв. как венгерский дворянин был вполне интегрирован в дворянское общество Западной Венгрии, одновременно состоя на службе церковного учреждения. При этом он не потерял связей со своей этнической родиной. В конце августа 1599 г. среди дел, которыми занимался Иван, появилось необычное: он выступил в комитатском суде от имени загребского капитула против Дёрдя Зрини, имея при этом на руках охранную грамоту (oltalomlevel) короля-императора Рудольфа II. Смысл дела заключался в том, что загребский капитул (при поддержке короля) требовал от Зрини прекратить беззакония в отношении расположенного на территории комитата Ваш аббатства Порно. Комитатские власти должны были обеспечить выполнение этих, уже королевских требований к Зрини.48 Этот факт биографии Китонича интересен тем, юрист устанавливал (или восстанавливал) контакты с Загребом и оказался в поле зрения короля. Вскоре эти связи помогли попавшему в беду Китоничу.

В 1605 г. спокойная жизнь Китонича нарушается с началом антигабс-бургского сословного движения, возглавленного Иштваном Бочкаи. Верный слуга католической церкви и короля не присоединился к движению и пострадал за это: потерял имущество и бежал из Венгрии.49 Сведения о Китониче с 1605 по 1608 гг. связаны с его пребыванием в Хорватии. Можно предположить, что сыграли роль его связи с загребской церковью. В благодарность за защиту интересов загребского капитула Китонич получил от него в 1606 г. земельные владения в Тихонеце и Оконеце близ Вараждина.50 В 1607–1608 г. Китонич выступил в защиту прав и свобод граждан Вараждина (по-венгерски: Варашд) против всесильного Тамаша Эрдеди – верховного ишпана комитата и вице-бана Славонии.51 В благодарность жители Вараждина предоставили Китоничу варашдское гражданство – почетное, а также дом и землю при нем.52 В Хорватии карьера Китонича быстро пошла вверх: он заседает в Саборе. Но наивысшее признание пришло в 1606 г., когда в июне этого года Сабор делегировал своего соотечественника вместе с вице-баном Мернявчичем сначала в Пожонь (Пресбург) на предстоящее Государственное собрание в связи с подготовкой Венского мира.53 Однако ввиду того, что этот съезд сословий королевства не состоялся, Сабор направил Китонича и Мернявчича в Вену на посвященное примирению Иштвана Бочкаи и короля совещание, в котором участвовали комиссары от обеих сторон.54 Среди 30 послов от короля был и Китонич. 55 Он представлял славонские сословия в Вене и 23 сентября, когда венгерские сословия подтвердили венские соглашения, заключенные 23 июня 1606 г.56 Вернувшись из поездки, послы – Китонич и Мернявчич – весной 1607 г. представили Сабору подробный отчет о поездке и привезли текст мирного соглашения.57 В 1608 г. Китонич в составе делегации от славонских сословий участвовал в Пожоньском (пресбургском) Государственном собрании, ратифицировавшем Венский мир. Вооруженный подробными инструкциями, он защищал интересы Хорватии (Славонии) в этом мире. Они одобрили Венский договор, подтверждали, что «останутся в общей свободе с Венгерским королевством», подразумевая общие с венгерскими сословиями привилегии. Однако католики-хорваты отказывались признавать религиозные «свободы», которых добивались для себя в Венском мире венгерские протестанты.58 Хорваты повели себя очень лояльно по отношению к власти. В разгар переговоров с Бочкаи в 1606 г. они предложили послать для защиты эрцгерцога Матиаса от Бочкаи хорватские войска, как «непоколебимо верные». 59

В этих событиях Китонич снова удостоился внимания Вены, а именно, эрцгерцога Матиаса: в 1608 году ему была предложена должность защитника королевских имуществ (или коронного фискала) в Венгерском казначействе. В трудное время утверждения во власти он нуждался в верных хорватах добрых католиках. Но только этих качеств недоставало для того, чтобы занимать подобающее место в королевской администрации: было необходимо обладать еще и соответствующим образованием. Должность защитника королевских имуществ занимала важное место в структуре финансовых институтов государства. Для нее требовались специальная юридическая подготовка и глубокие знания не только в юриспруденции, но и в области финансов. Ведь обязанностью коронного фискала являлась защита имущества Святой короны и имущественных интересов короля перед судами. Носители этой должности должны были в спорных случаях, возникших между короной, с одной стороны и частными лицами и целыми корпорациями (светскими и церковными) – с другой, высказывать свои мнение и давать рекомендации казначейству, которое ведало королевским и коронным имуществом. Их можно считать своего рода юридическими консультантами от Короны в Казначействе. Компетентное суждение этих опытных юристов требовалось и при намечавшемся приобретении Венгерским казначейством какого-либо имущества, владения, доходов и т. п. Свои предложения они излагали Совету Казначейства, а на судебных заседаниях лично его представляли. В изучаемые десятилетия в Венгерском казначействе сложилась весьма сложная ситуация. С началом Пятнадцатилетней войны с Османской империей (1593–1606) казна очень нуждалась в деньгах, использовались все возможные средства для их изыскания. В частности, стало широко применяться – со злоупотреблениями – право казны на вымороченное дворянское имущество. В то же время первое открытое антигабсбургское сословное движение породило много имущественных проблем, связанных с инициативами самого главы этого движения Иштвана Бочкаи, избранного князем Трансильвании: он щедро предоставлял земельные пожалования сторонникам, конфисковывал имущество противников и т. п. Так же поступала и противоположная сторона: Габсбурги все чаще стали прибегать к конфискации имуществ заподозренных – с основаниями и без таковых – в государственной измене представителей венгерской политической элиты, устраивая против них громкие судебные процессы.60 После заключения Венского мира Венгерскому казначейству вместе с Придворным казначейством пришлось еще долго «расхлебывать» эти последствия. Несмотря на то, что Рудольф II и Матиас II были вынуждены пойти на уступки венгерским сословиям, в целом правящая династия продолжала следовать прежней политике централизации, унификации системы управления, укреплявшей ее режим и ущемлявшей сословные свободы, в том числе касающиеся участия сословий в отправлении власти. Вместе с тем в соответствии с решениями Венского мира двор не мог вести открытое наступление на венгерские учреждения, т. к. статьями мира предусматривалось, что высшие должности в Венгерском казначействе не будут передаваться иностранцам.

В создавшихся условиях двор должен был исходить из внутренних возможностей композитной монархии Габсбургов, привлекая на службу верноподданных из разных ее частей. Хорватское дворянство, поселившееся в Венгрии, как уже упоминалось, в этой связи стало пользоваться особым покровительством династии. Так, очень удобной фигурой на посту защитника королевских имуществ стал Иван Китонич – не иностранец, но и не венгр, знающий и опытный юрист, понимающий толк в имущественных и финансовых вопросах, преданный властям, убежденный католик. Он был свои человеком и в венгерской среде – плоть от плоти венгерского дворянства, но в то же время стоял немного в стороне от него, т. к. опирался на свои давние и прочные связи с католической церковью, двором и «тылы» в Хорватско-Славонском королевстве. Все это могло обеспечить ему известную самостоятельность в должности защитника королевских имуществ, которую он занимал 10 лет: с 1609 по 1618 г.

В момент своего назначения на новую должность (5.03.1609 г.) Китонич еще не вернулся в Венгрию: он жил в Вараждине. Оттуда в сентябре 1609 г. он отправил письмо Матиасу, в котором в ответ на требовании короля как можно скорее приступить к обязанностям объяснял, почему задерживается с приездом.61 Король был так заинтересован в Китониче, что уже в середине октября распорядился повысить ему жалованье с 350 до 500 талеров.62 Из Словении юрист перебирается поближе к месту службы, в том же 1609 г. приобретя курию Раек в комитате Мошон. Там он, видимо, и поселился, судя по тому, что в последующие годы некоторые его письма посланы из Райка. Новый защитник королевских имуществ не преминул воспользоваться преимуществами сложившегося положения, чтобы поправить свои материальные дела. В январе 1611 г. он обратился к Казначейству с просьбой расширить его долю в пользовании лесом в Райке.63 Не прошло и полугода, как в Казначейство поступило новое прошение Китонича (30.04.1611): оказать ему помощь в размере 600 форинтов на восстановление сожженного «дурными людьми» дома в Райке.64 К этому времени Китонич владел также землей и домом в Славонии, близ Вараждина, пожалованными ему, как уже упоминалось благодарными жителями этого города; осенью 1608 г. он попросил пожаловать ему еще несколько местечек в Славонии, в комитате Кризин.65 Неизвестно, была ли удовлетворена эта просьба. Во всяком случае семья Китоничей сохраняла за собой славонские владения, т. к. там обосновался брат Ивана Павел и его потомки.66 Наконец, еще одним приобретением Ивана Китонича стал дом Пожони, в хорошем районе, где селились состоятельные и именитые граждане.67 Покупка позволила ему жить в непосредственной близости к месту работы в Венгерском казначействе, что, безусловно, облегчило выполнение служебных обязанностей.

В Архивах Венгерского и Придворного казначейств сохранилось много сведений о деятельности Китонича на этом посту в указанные годы. Ему пришлось выносить свое мнение по поводу самых нашумевших имущественных дел, имевших политический контекст. Так, долгие годы продолжались споры по поводу принадлежности и статуса торговых местечек Сент Дёрдь и Базин. Некогда принадлежавшие короне, они были в трудные годы отданы под залог в частные руки, Иштвану Иллешхази, который, как уже упоминалось, в начале 17 в. стал одним из лидеров сословной антигабсбургской оппозиции. Соответственно изменился и статус Сент Дёрдя и Базина: их жители приравнивались, как и население деревень, к зависимому крестьянству, им запрещалось иметь земельную собственность. Базинцы и сентдёрцы хотели выкупиться и освободиться из-под власти Иллешхази, что им с готовностью разрешил Рудольф II, желавший ослабить влияние могущественного барона. Однако в 1603 г. Иллешхази вынес вопрос на Государственное собрание, выведя его на более высокий уровень, представив как нарушение прав и привилегий дворянства в отношении подвластного им населения. Конечно же, он получил поддержку привилегированных сословий. Процесс, совпавший по времени с назреванием открытого сословного выступления против Габсбургов, закончился поражением Иллешхази: его владения были конфискованы, а сам он бежал в Польшу.68 Однако после победы Бочкаи и заключения в 1606 г. Венского мира опальный магнат вернул себе место на политическом Олимпе королевства вместе с конфискованными владениями. Снова всплыл вопрос о Сент Дёрде и Базине, тянувшийся и после смерти Иллешхази: вдова бывшего надора претендовала если и не владение самими местечками, то, по крайней мере, на определенные доходы от них. С 1609 г. этой тяжбой пришлось заниматься уже Ивану Китоничу.69 В его послужном списке это дело относилось к одному из наиболее значимых. Когда в ноябре 1617 г. Китонич в связи с его назначением советником Венгерского казначейства перечисляет свои заслуги, он упоминает и дело о Сент Дёрде и Базине. В тяжбах, которыми занимался защитник королевских имуществ, встречаются имена других представителей венгерской сословной элиты: будущего надора Миклоша Эстерхази,70 Президента Венгерского казначейства Тамаша Визкелети и сатмарского генерала Андраша Доци,71 эстергомского архиепископа Ференца Форгача,72 хорватско-славонского бана Тамаша Эрдеди, 73 королевких секретарей Ференца Надьмахая74 и друга Китонича Лёринца Ференцфи,75 а также многих других. Все это делало положение Китонича щекотливым, он мог приобрести не только могущественных покровителей, но и врагов. Однако церковь, двор и официальные власти в Венгрии его надежно прикрывали. Неслучайно, свой труд «Directio Methodica» известный юрист посвятил эстергомскому архиепископу, верховному канцлеру Венгерского королевства Петеру Пазманю и надору Жигмонду Форгачу. В посвящении Петеру Пазманю Китонич подробно изложил родословную своего патрона, сделав упор не столько знатное его происхождение, сколько на заслуги предков архиепископа и его самого перед Венгрией.

Китонич дорожил не только вниманием высоких покровителей, но и отношениями с коллегами по Венгерскому казначейству, особенно из числа хорватских соотечественников. В документах Придворного казначейства нередко встречаются имена Матвея Андреашича (ок. 1550–1616) и Ивана Крушели (?-1626). Андреашич, жизненный путь и карьера которого во многом схожи с Китоничем, одно время также занимал должность защитника королевских имуществ и королевского фискала (с 1591 по 1597 гг.), но позже перешел на службу в высшие судебные ведомства королевства.76 В 1613 г. он вошел в число советников Венгерского казначейства. Китонича беспокоила судьба тогда уже немолодого коллеги, имевшего большие заслуги перед королевством. Видимо, не без его участия решались вопросы о жалованье Андреашича.77

С Иваном Крушели Ивана Китонича связывали еще более прочные узы. В 1619 г. Крушели стал его преемником на посту защитника королевских имуществ.78 К этому назначению авторитетный чиновник и юрист приложил немало усилий: вероятно, не последнюю роль в этом назначении сыграли его рекомендации. В июле 1618 г. Китонич обратился с пространным письмом к советникам Венгерского казначейства, в котором обращал их внимание на выдающиеся заслуги и способности своего протеже, как самой подходящей кандидатуры на освобождаемую самим Китоничем должность.79 Иван Крушели, как и его коллеги-соотечественники из хорватов, был высокообразованным человеком, профессиональным юристом, имел степень «доктора обоих прав и философии».80 О жизни Крушели в Венгрии до его назначения сведений крайне мало; но известна его активная деятельность в Хорватско-Славонском королевстве, где он служил и в штате бана Тамаша Эрдеди, и как адвокат, как и Китонич, защищал прав города Вараждина; 81 наконец, в 1618–1621 гг. выступал в поддержку граждан Загреба82 против всесильного хорватско-славонского бана Миклоша (Николы) Франгепана.83 Свое материальное благосостояние Крушели, дворянин в первом поколении, также строил, опираясь на службу.84 Ко времени назначения на должность коронного фискала Крушели имел уже богатый послужной список: был известен королю Рудольфу II, при котором находился в Праге; также служил будущему Фердинанду II, в 1618 г. еще эрцгерцогу, будучи его фамилиарием.85 Прочные узы связывали его с католической церковью не только Венгрии и Хорватии, но с римской курией. Вполне возможно, что и этот талантливый бедный хорватский юноша тоже получил университетское образование при поддержки Рима. Более того, Крушели состоял на службе курии: в 1618 г. он упоминается как апостольский протонотарий. Неизвестно, в чем заключались его обязанности; не исключено, что ему было поручено защищать интересы папского престола в Венгерском королевстве. С таким человеком судьба свела Ивана Китонича; можно предположить, что контакты двух хорватов, оказавшихся в Венгрии, не ограничивались службой. В первом издании «Directio Methodica» помещены хвалебные стихотворные строки, которые их автор – Иван Крушели – посвятил своему другу и коллеге Ивану Китоничу. Стареющий правовед и судья со спокойной совестью мог передать свой пост в надежные руки высокого профессионала, соотечественника, верноподданного венгерского короля, убежденного католика, друга.

Сам Иван Китонич в 1618 г. становится советником Венгерского казначейства. Должность защитника королевских имуществ, хотя и была неразрывно связана с Венгерским казначейством не принадлежала к его штату; она сопрягалась с большими хлопотами, разъездами, участием в различных судах. Вспомним, сам Китонич писал, что в 1610–1612 гг. он участвовал в октавиальных судах Пожони (Пресбурга) и Эперьеша (Прешова). По всей очевидности, разъезды все труднее давались стареющему судье. Назначение советником Казначейства в определенном смысле это означало повышение, признание заслуг, и если и не синекуру, то, во всяком случае, давало известное облегчение нагрузки. Такой путь прошел не только Китонич, но и его соотечественник Матвей Андреашич, которого в конце жизни, за три года до смерти (когда он так ослабел, что у него уже тряслись руки,86 и не мог исполнять обязанности протонотария судьи королевства) назначили советником Венгерского казначейства. И тот и другой ближе к концу жизни осели в Пожони: исполнение обязанностей советника Казачейства требовало каждодневного присутствия на службе. Следует отметить, что тот короткий промежуток времени, в течение которого Китонич был советником Казначейства, он не сидел без дела. В документах Казначейства встречаются свидетельства продолжения его активной работы.

Свой жизненный путь советник Венгерского казначейства, 59-летний Иван Китонич завершил достойно, успев опубликовать свое детище – два труда по юриспруденции, обеспечившие ему посмертную славу и жизнь. Одно обстоятельство омрачило последние дни Китонича. В 1619 г. Пожонь была захвачена войсками трансильванского князя Габора Бетлена. В стране поднялось очередное открытое вооруженное движение сословий против Габсбургов. Деятельность государственных ведомств – в первую очередь Венгерского казначейства – на какое-то время была парализована.

* * *

Некоторые хорватские исследователи болезненно воспринимают вопрос о том, следует считать Ивана Китонича хорватским и ли венгерским автором. Так, в рецензии В. Байера жесткой критике подвергается опубликованная в Югославской Энциклопедии статья проф. М. Костренчича, назвавшего Китонича «венгерским юристом хорватского происхождения».87 В. Байер категорически возражает против признания какой-либо венгерской идентичности известного правоведа. В своей аргументации он ссылается на то, что при подготовке и позднее ратификации Венского мира 1606 г. Китонич представлял Хорватское королевство, как и на Венгерских государственных собраниях, куда он приезжал делегатом от хорватско-славонских сословий.88 Автор считает, что долгая служба в государственном аппарате Венгерского королевства, которую нес Китонич, занимая в разное время разные должности, в том числе, весьма высокие, не меняет картины.

Такой взгляд на проблему представляется односторонним. Недостаточность подхода В. Байера, на мой взгляд, состоит в том, что он не учитывает исторический контекст терминов «этническая принадлежность, происхождение» и «нация». «Нация» – понятие, которое в изучаемую эпоху было наполнено, прежде всего, социально-политическим содержанием. «Венгерскую нацию» (natio Hungarica) могли составлять исключительно лица дворянского статуса как обладавшие полной правоспособностью. Так, Иштван Вербеци исключал из «венгерской нации» недворян (plebs), в первую очередь, крестьян, обосновывая этим лишение их всех политических прав.89 Входить в состав такого рода «венгерской нации» означало в соответствии с представлениями сословного общества того времени быть членом «Святой короны», или страны – территории, на которую распространялась королевская, государственная власть. А это, в свою очередь, предполагало право членов «Святой короны» участвовать в отправлении власти. Таким образом, принятие в состав «венгерской нации» приравнивалось к предоставлению гражданства, то есть – дворянских свобод и привилегий с правом иметь земли в этой стране, занимать соответствующие рангу должности в центральном и местном управлении, иметь налоговый иммунитет, быть подсудным королевской юрисдикции и т. п. 90 Беженцы из Хорватии, поселяясь на территории Венгрии, не пересекали государственных границ, поскольку Хорватско-Славонское королевство на правах автономии входило в состав Венгерского.91 То же касается и дворян, выходцев из Венгерского королевства, приобретавших земельные владения в Хорватии. Оба королевства являлись равноправными членами «Святой Венгерской короны», привилегированные жители которых обладали одинаковыми правами в обеих частях.92 Эти привилегии распространялись и на Ивана Китонича. Он и сам именно так понимал «нацию», что нашло выражение в написанном им предисловии к «Методическому руководству»: «Много людей, особенно венгров среди венгров, выдающихся как своим возрастом, так и ученостью, а также достоинством (под которыми я подразумеваю это наше государство и живых членов этого политического тела, граждан-соотечественников), часто просят о том, чтобы, опираясь на опыт, изучить отдельные трудности в тех делах, в которых испытывается крайняя потребность».93 Такую же позицию занимал и коллега Китонича Иван Крушели: не случайно, в коротких стихах, посвященных другу, он называл «Ликургом Венгрии». 94 Таким образом, Китонич считал себя частью «венгерской нации» в соответствии с тогдашней интерпретацией данного понятия. Во всех случаях он говорит о Венгерском королевстве, ссылается на его судебные обычаи, его законы и издавших их венгерских королей, а также на «Трипартитум» – венгерское обычное феодальное право. Как и «Трипартитум», труд Китонича предназначался для всего королевства, включая Славонию, где действовали правовые нормы «метрополии». Так же и Крушели отмечал в своем посвящении Китоничу, что его трудом будут пользоваться народы Паннонии.95 Со своей стороны, автор «Методического руководства» всякий раз подчеркивал, что действует во благо Венгрии, и восхвалял тех, кто служит ей. Так, свой труд правовед посвятил примасу венгерской церкви, эстергомскому кардиналу и верховному канцлеру королевства Петеру Пазманю (последовательному проводнику курса на рекатолизацию) и надору Жигмонду Форгачу (непримиримому противнику трансильванского князя, деятельность которого угрожала целостности королевства). Связующим звеном с другими членами Corporis Sanctae Coronae для него была общая историческая мифология, героизировавшая «венгерскую нацию». Он нигде не противопоставляет себя как хорвата «венгерской нации», говоря о «нашей общей Родине» («Patria nostra communis»)96. Это вовсе не исключает того, что Китонич – как, впрочем, и Матвей Андреашич и Иван Крушели – мог оставаться и осознавать себя этническим хорватом: он вырос в хорватской общине, хотя и на венгерской земле, знал хорватский язык, не утратил связи со своей этнической родиной (как будет показано ниже), дорожил памятью о ней. Получая в 1590 г. грамоту о пожаловании (возможно, подтверждении) дворянства, Иван принял родовое имя де Костайница. Более того, значительную часть своей жизни Китонич был активным участником общественной и политической жизни Хорватско-Славонского королевства – как юрист, депутат Сабора, землевладелец. В то же время то обстоятельство, что он как личность с самого рождения формировался и всю свою жизнь провел в смешанной культурно-языковой среде, не могло не повлиять на его самоидентификацию. Региональное самосознание, как один из образующих коллектив факторов, на которые обращает внимание Петер Бурке при анализе проблемы самоидентификации личности в раннее Новое время,97 было у Китонича как бы смазано. Почти все то же самое можно сказать и о коллегах Ивана Китонича – Матвее Андреашиче и Иване Крушели. В этом плане я считаю уместным распространить на их «случаи» выводы, к которым пришел венгерский исследователь Иштван Бичкеи, изучая проблемы самовосприятия личности и национального самосознания на примере выдающегося поэта XVII в., тоже этнического хорвата, Миклоша Зрини, создавшего, тем не менее, первый эпос на венгерском языке («Осада Сигетвара», 1645–1648): «Не язык был символом идентичности, и не он обеспечивал объединяющую коллектив силу», а та общность, которую составлял дворянский социум Венгерского королевства.98 Более того, и Китонич, и Зрини принадлежали одновременно не только к венгерской и хорватской политической элите, но к элите более крупного государственного объединения – монархии австрийских Габсбургов99. Биография Ивана Китонича красноречиво иллюстрирует этот феномен.

Помимо сказанного реконструкция жизненного пути и профессиональной деятельности Китонича и двух его коллег позволяет сделать и другие выводы. В процессе формирования чиновничества в Венгерском королевстве центральная власть, Габсбурги следовали не только общей тенденции, в соответствии с которой при назначении на должности в государственном аппарате принимались во внимание профессионализм, обусловленный наличием соответствующего образования и большим опытом в данной сфере управления, но и другие параметры. В эпоху нестабильности во всех владениях Дома австрийских Габсбургов, вызванной с одной стороны тяготами войн с османами, с другой – сопротивлением сословий, которые не желали мириться с потерей позиций при отправлении власти в государстве, правящей династии приходилось предъявлять дополнительные требования к штату служащих центральных государственных ведомств, каковым – и единственным на территории Венгерского королевства – являлось Венгерское казначейство. Несмотря на все противодействие сословий, и условия договоров, которые с ними заключались, Габсбурги последовательно придерживались принципа набора на должности верных подданных династии, к тому же католиков. При том, что законы королевства не позволяли ставить на высокие посты иностранцев, двор находил выход из положения в привлечении на службу граждан невенгерских частей своей композитной монархии. В нашем случае речь идет о хорватских дворянах, облагодетельствованных властью – в чем только было возможно (земельные пожалования, пожалование дворянского статуса, должности и т. д.) – беженцев из занятых турками Хорватско-Славонского королевства. Такие, как Иван Китонич, глубоко интегрировались в венгерское дворянское общество, став его органической частью. Они были благодарны за блага и поддержку правящей династии, сохраняли ей верность во всех критических ситуациях даже ценой личного благосостояния. Кроме того, в отличие от колеблющихся венгров хорваты оставались католиками, что было также важно для католических правителей композитной Дунайской монархии, проводивших с конца XVI планомерную и жесткую политику рекатолизации в своих владениях. Можно утверждать, что Габсбурги сознательно использовали в своей «кадровой политике» представителей хорватского этноса, в первую очередь, в Венгерском казначействе, чтобы в сфере материальных интересов эффективней противостоять оппозиционно настроенной венгерской социальной элите.

Примечания

Данный текст является ознакомительным фрагментом.