Этносы и нации: преемственность явлений и проблемы «актуального средневековья»

Этносы и нации: преемственность явлений и проблемы «актуального средневековья»

Настоящая монография стала итогом работы общероссийской конференции медиевистов, организованной Оргкомитетом научной группы «Власть и общество» при кафедре истории средних веков и раннего Нового времени Исторического факультета МГУ, состоявшейся 15–16 февраля 2012 г.

Сама конференция – восьмая по счету, и девять опубликованных монографий, восемь из которых являются коллективными¹, позволяют, по нашему мнению, признать, что решение членов кафедры в начале 90-х годов создать научную группу, которая бы консолидировала в масштабах страны медиевистов, по преимуществу специалистов по политической истории Средневековья, с целью возродить и обновить эту область знания в отечественной науке, – в целом оправдало себя. Предлагаемые Оргкомитетом группы к разработке проблемы и их решения отражают современный уровень мирового исторического знания. Их отличает разнообразие аспектов изучения, в которых присутствуют государственная и институциональная история, в частности, в контексте актуальной сегодня концепции Etat moderne; политическая история, часто в рамках микроистории (события, люди), или тоже актуальных сегодня параметрах её культурно-антропологического измерения (имагология, политическая культура и сознание). Специальное направление исследований составляют социологические проблемы потестологии с темами: феномен власти и средства её реализации, в исследовании которых историю традиционных политических институтов несколько потеснили формы репрезентации монарха, апеллирующие к сознанию членов общества и рассматриваемые властью в качестве своеобразного диалога с ними.

Показателем требуемого сегодня научного уровня работы группы, служит неоднократная поддержка её исследовательских и издательских проектов со стороны РГНФ. Концептуальная и проблемная целостность изданий, которые обеспечивают программные проекты конференций с последующей редакционной работой над текстами, само содержание материалов с их проблемной рубрикацией делают труды группы не сборниками статей, но de facto, – коллективными монографиями.

Что касается научной значимости материалов данной публикации, то её определяет несколько слагаемых. В их ряду следует назвать тот факт, что предыстория современных западно-европейских государств началась именно в эпоху Средневековья. В рамках этой эпохи они пережили процесс трансформации этносов в более сложные социополитические и культурные этнонациональные образования, обретшие уже в Новое и Новейшее время статус национальных государств, обозначивших основные контуры политической карты сегодняшней Западной Европы. Более того, востребованность этой тематики подчеркнули процессы современной глобализации мира, которые во многих случаях обострили не только межгосударственные отношения, но и внутреннюю жизнь в ряде стран, благодаря возвращению казалось бы изжитых процессов самоопределения этносов вплоть до попыток образования ими новых государств или возвращения некогда потерянной политической самостоятельности. Усилия в формировании новой этнонациональной архитектуры современного мира только в Западной Европе демонстрируют регионы северной Италии на Аппенинском полуострове, страна басков и Каталония на Пиренейском полуострове, носители романского и фламандского языков в Бельгии и Нидерландах; наконец, население Ирландии и Шотландии в Британском содружестве. Современные этнонациональные проблемы, подтверждая неизбывность процесса исторического развития, вместе с тем приближают к нашему сегодня – далекое средневековое прошлое, которое обнажает генезис интересующих нас явлений: полиморфизм начальной истории этносов, сложный путь их консолидации в новую более зрелую общность, специфику условий, предопределявших выбор того или другого этноса на роль ведущего в национальном самоопределении общности, наконец, возможности или слабости последней, которые, в частности, могли зависеть от положения в ней малых этносов.

К сожалению, отечественные историки-медиевисты не создали специального направления по изучению данной тематики. На страницах наших работ она возникает чаще всего в качестве сопутствующих сюжетов, в контексте проблем освободительной борьбы или формирования национального сознания и чувства патриотизма, восприятия «свой-чужой». Уступив эту область исторического знания преимущественному вниманию этнографов, антропологов и социологов, историки-медиевисты обеднили собственный предмет анализа, в известной мере облегчив возможность нарушения принципа исторической преемственности в решении интересующего нас вопроса. Эту ошибку часто допускают исследователи – «новисты», особенно политологи и социологи, рассматривая такое явление как нация исключительно в пространстве проблем Нового времени и современности.

Несомненную остроту теме сообщает состояние современного научного знания, связанное с изменениями в эпистемологии и в первую очередь с новыми оценками роли сознания в историческом процессе и подходах к его изучению. Итогом, и следует признать весьма плодотворным, подобных изменений стало специальное внимание исследователей к проблемам эмоционального и отрефлексированного восприятия человеком этнонациональных общностей. Именно в этом контексте исследований появились, к примеру, новые темы идентификации и самоидентификации этнонациональных групп. Бесспорную значимость чувственного начала в формировании в конце XVI – начале XVII вв. глубоко осознавал выдающийся для своего времени английский историк Уильям Кэмден. Воссоздавая на страницах своих сочинений сложную структуру британской общности (география, народы, языки, историческое прошлое, памятники…) – он справедливо заметил: «Язык и место всегда держат сердце»². Однако процесс исторического познания столь же убедительно демонстрирует собственные сложности, – одной из которых является, с почти непреложной настойчивостью повторяющееся стремление исследователей придавать очередной новации в видении исторического процесса исключительное значение. Подобная «эмоциональность» ученых чаще всего оборачивается нарушением комплексного видения процессов и явлений. Категоричные заявления, согласно которым, этнос и нацию «делает ощущение индивида своей принадлежности к ним», – не должно для исследователя обесценивать факта реального формирования и существования соответствующей общности. На наш взгляд, этот давний, казавшийся вечным спор о «первичности яйца или курицы», в свете исторической эпистемологии сегодня выглядит, если не решенным до конца, то безусловно менее схоластичным, благодаря преодолению в философии истории традиционной альтернативы в вопросе соотношения материи и духа. Оба условия – возможность соблюдения принципа исторической преемственности в оценке явлений «этнос» – «нация», подобно задаче преодоления разрыва в толковании связки «явление – представление о нем», с преимущественным вниманием к «представлению», – лежат в анализе интересующей нас темы на путях её комплексного видения и рассмотрения. Именно этот методологический подход стал одной из ведущих линий в материалах данной публикации.

Было бы неправильным считать, что авторы тома решили задачу соотношения и природы этносов и наций, тем не менее, материалы публикации делают очевидной преемственность этих явлений, подчеркивая, таким образом, отнюдь не «внезапное» появление национальных общностей Нового времени, в любом случае ставших результатом внутренней трансформации аморфных этнических социумов в более зрелые образования. Вместе с тем, факт преемственности этих явлений и повторяющиеся компоненты в их характеристике: «малые» или «ведущие» этносы, – общая историческая судьба и историческое существование социумов в очередных геополитических границах государств, – затрудняют возможность уловить «начало» качественного перехода.

В материалах, представленных Н.А. Хачатурян, сделана попытка найти решение вопроса в контексте анализа условий общественного развития, которые подготовили этот переход. Совокупность изменений – экономических, социальных, политических, – начавшихся в условиях модернизации средневекового общества, при их относительной координации, – автор определила понятием «консолидации», подчеркнувшим глубинность процесса. Именно этот процесс, в качестве решающего средства преодоления средневекового партикуляризма, обозначил, по её мнению, вектор движения к возникновению «национального» единства (потенциал мелкого производства, связанное с ним умножение социальных связей и расширение пространства их действия; преодоление личностного начала в них; выравнивание социального статуса крестьянства и горожан, их сословно-корпоративная самоорганизация; социальная динамика; формирование института подданства…)

Дополнительный научный интерес к теме сообщает её дискуссионный характер, вызванный состоянием понятийного аппарата проблемы. Номинацию явления формировали опыт греческой и римской истории [понятия этнос (ethnos), нация (natio/, связанные с глаголом рождаться (nascor)], тексты Библии, раннесредневековых и средневековых авторов и документов создавали множественность, неопределенность и переплетенность терминов из-за разности смыслов, вкладываемых в повторяющиеся во времени слова-понятия, или наоборот, из-за употребления разных понятий к однопорядковым явлениям (племя, народ). «Осиное гнездо понятий» – оценка ситуации, встречающаяся в современной научной литературе, весьма убедительно свидетельствует на наш взгляд о нецелесообразности чрезмерного увлечения терминологией явлений, поскольку оценку сущности последних, как содержательного наполнения их условных по характеру номинаций, может обеспечить только конкретно – исторический анализ с учетом того, что ни одно из понятий не может передать содержательную множественность явлений. Убедительность последнего соображения показал анализ общественных предпосылок интересующего нас явления в упомянутой выше публикации Н.А.Хачатурян. Именно такой, лишенный ригоризма подход к понятийному аспекту темы демонстрирует М.А. Юсим в своей теоретической по характеру главе. Специальный интерес в ней вызывает толкование автором модных сегодня в исторической и социологической литературе тем, связанных с проблемой номинаций, но посвященных изучению иных форм сознания, которые в контексте этнонациональных процессов реализуют себя в явлениях идентификации (соотнесения субъекта с группой) и самоидентификации (субъективное осознание субъектом или группой своего образа).

Наша позиция в отношении понятийного ригоризма, излишняя увлеченность которым часто подменяет собой собственно научный анализ реальных явлений, получает дополнительные аргументы в весьма интересной и значимой для нашей темы главе, написанной Р. М. Шукуровым. Содержащийся в ней материал представляет собой органическое соединение исторического и философского аспектов исследования, посвященного византийским моделям этнической идентификации. Оставляя в стороне принципиально важный в эпистемологическом контексте для предпринятого автором анализа вопрос об «архаизации» исследовательской манеры византийских интеллектуалов, я позволю себе выделить его соображения по принципиальным проблемам, затронутым в нашей публикации. Р.М. Шукуров, к примеру, подтверждает впечатление о возможности множественных подходов или маркеров при выработке (формировании) понятий для этнических явлений. По данным византийских текстов автор вычленяет модель этнической идентификации по номинации народов – близких или дальних соседей Византии, в основе которой лежал локативный (пространственный) параметр. Оценивая базовую логику византийского метода систематизации и классификации объектов исследования, автор, подобно византийским интеллектуалам, уделяет специальное внимание аристотелевской логике в части рассуждений великого философа о соотношении общего и единичного (род и вид), – в конечном счете о соотношении абстрактного и конкретного мышления. Эта теория, в качестве вечной истины получившая подтверждение и новое дыхание в контексте современного толкования принципа относительности в историческом процессе и эпистемологии, побуждает и нас, в хитросплетениях понятий непременно помнить об их условности.

Констатация Р.М. Шукуровым пространственного измерения идентичности народа или человека обозначила, на наш взгляд, некую проявившую себя особенность в материалах нашей публикации. Астрологические и климатические теории в трактатах Клавдия Птолемея, Гиппократа, Плиния Старшего, Посидония, – не позволили автору главы остановиться только на роли локального маркера в номинации этнических процессов. Они побудили его дать по существу, расширительную характеристику географического (пространственного) фактора в этих процессах, отмечая его влияние на нравы, характер и даже историческую судьбу народов в контексте идеи «баланса», «равновесности» в греческой философии. Эти наблюдения в совокупности с анализом политического влияния пространственных мутаций на этнический полиморфизм в условиях формирования этнонациональных государств (гл. Н.А. Хачатурян), – подчеркнули целесообразность рассмотрения роли географического фактора в качестве специальной линии исследования интересующего нас сюжета.

Группа глав в материалах тома с преимущественным вниманием к явлениям духовной жизни, пополнили картину социально – экономических и политических факторов показателями процессов формирования «национального» сознания, то есть анализом таких явлений как язык, культура, религия, мифы об историческом прошлом, историческая, политическая и правовая мысль. Исходный для авторов глав настрой на органическую связанность личностных и «материальных» параметров в этом анализе позволил им отразить современное видение людей далекого прошлого. Оно преодолело свойственный позитивизму настрой исключительно «социального» человека. Бывший ярким достижением исторического знания XIX века образ «социального» человека, то есть человека, включенного в общественную жизнь и в большей или меньшей мере зависимого от нее, изживал себя в условиях смены парадигм на рубеже XIX–XX веков, отмеченных нами выше. Новый образ человека-актора сегодня должен был быть восстановлен в свойственной ему полноте, – то есть в связке социального и природного начал прежде всего – его психологии.

Историческая, политико-правовая мысль, культурные феномены (поэзия в качестве объекта внимания) в монографии представляют собой по преимуществу формы отрефлексированного сознания, будучи, если не результатом творчества интеллектуалов, то в любом случае людей письменной культуры, образованной частью общества. Особенностью отрефлексированной, в первую очередь политико-правовой линии, явились свойственная ей выраженная печать организующей роли государственных структур или субъектная ангажированность позиции в отношении этнонациональных процессов.

Специальный интерес в этом контексте (и не только) представляет глава, написанная С.Е. Федоровым, значимость которой определяют две особенности: объект анализа и уровень его реализации. Речь идет о чрезвычайно трудном варианте формирования коллективной общности в условиях композитарной британской монархии XVI – нач. XVII веков, пытавшейся преодолеть партикуляризм составляющих ее компонентов, – английского, шотландского, ирландского и валлийского. Процесс исследуется на субъективном уровне конструирования концепции коллективной общности, с использованием дискурсивного анализа культурно-логических инструментов в текстах, созданных представителями интеллектуальных групп антиквариев, юристов и богословов. Дополнительный интерес авторской попытке сообщает многолинейность содержательной стороны исследовательского поиска с обращением к историческому прошлому региона. Последнее обстоятельство позволило автору включить в свой анализ такие сюжеты, как проблемы культурного и территориального сосуществования кельтских и германских племен с пропагандистской тенденцией в концепции этих племен, а также теории континуитета в социально – политических институтах и церковной организации (гемот, инсулярная церковь) в истории британского содружества.

Любопытной перекличкой с материалами, публикуемыми С.Е. Федоровым, выглядит исследование А.А. Паламарчук, которое посвящено сложной судьбе «британской» общности в условиях той же композитарной политической структуры, которое она реализует в контексте редкого в отечественной медиевистике и потому особенно ценного анализа права. Дополнительный интерес анализу сообщает факт неунифицированной и сложной правовой ситуации в Англии, где действовали параллельно общее и цивильное право, признающее до известной степени влияние Римского права. Автор иллюстрирует неодинаковое восприятие идеи британской идентичности теоретиками цивильного права с настроем на объединение общности, – и общего права, с настроем на сохранение региональных особенностей.

Монография содержит материалы своеобразной переклички вариантов функционирования политического фактора в стратегии формирования протонациональной идеологии. Её могли создавать в качестве гарантов справедливости высшая судебная инстанция и, следовательно орган государственного аппарата, каким является Парламент во Франции и Парламент Англии как общественный институт (статьи С.К. Цатуровой и О.В. Дмитриевой).

III раздел в монографии: «"Свои” и "чужие”: конфликты или сотрудничество?» – группирует публикации, которые объединяет идея «противопоставления» народов – как почти непременный, весьма эмоциональный и потому опасный компонент этно – национального самосознания.

Материалы раздела отличает конкретность и убедительность, которые обеспечены тщательным анализом не только нарративных, но и документальных источников – немецких, французских, венгерских и австрийских. Они отразили как разнообразие вариантов комбинации этно-конфессиональных элементов в гетерогенных политических образованиях типа Священной Римской империи, Австро-Венгрии или государствах Пиренейского полуострова, так и разнообразие в выборе маркеров, с помощью которых происходила «сортировка» на «своих» и «чужих». Они, наконец, дают любопытные «подсказки» на путях возможного смягчения позиций в восприятии «чужих», которые демонстрировало средневековое Западноевропейское общество – будь то нужда в грамотных профессионалах в управлении немецкими княжествами, – неизбежность «интернационализации» исполнительного верховного аппарата в многоэтнической Австро-Венгрии (Т.Н. Таценко, Т.П. Гусарова), или объективная необходимость в иностранных специалистах в условиях формированиях мануфактурного производства, в частности по причине заинтересованности в освоении новых видов производства во Франции (Е.В. Кириллова).

В главе, написанной Т.П. Гусаровой, проблема кадровой политики Габсбургов в Венгерском королевстве, в частности её хорватского компонента, персонифицирована и документально подтверждена биографией и деятельностью юриста-хорвата Ивана Китонича, что сообщило анализу красноречивую убедительность. Обращают на себя внимание два факта, замеченные автором, которые по нашему мнению свидетельствуют о заметном отставании композитарной монархии Габсбургов и её составляющей – Венгерского королевства на путях модернизации средневекового общества и институционализации здесь государственности. Оба эти обстоятельства не могли не сказаться на процессах формирования «национальной» консолидации. Показательными примерами служат толкование «нации» в правовых нормах государственной жизни, ограниченные рамками дворянского происхождения и причастности к политическому управлению; а также ограничение доступа членов социума к королевской юстиции, – знак выраженного средневекового партикуляризма, затруднявшего оформление института «подданства».

Особый интерес представляют материалы, отразившие этнические и национальные процессы на Пиренейском полуострове в сравнительном сопоставлении их решения в исламской и христианской организациях политического устройства, которые обнаруживают известные совпадения: в вариантах маркирования населения не по принципу крови, но конфессиональной принадлежности; в формальной (вероятно не исключавшей возможного насилия), но «толерантности», благодаря факту признания автономного самоуправления конфессиональных социумов мусульман, иудеев, христиан, – самоуправления, регулируемого договором (И.И. Варьяш).

Выраженный теоретический аспект анализа отражает интересную попытку решения вопроса автором главы в контексте моделей политической культуры, в данном случае, модели, которая формировалась под влиянием особенностей Римской государственности, – отличной, от варианта развития, в Восточном Средиземноморье и ролью Византии в нем.

Итак, материалы, опубликованные в настоящем издании, отразили результаты многостороннего анализа этнонациональных процессов, происходивших в Западной Европе на уровне медленных глубинных изменений в общественной системе, более подвижных государственных форм, с учетом организующей роли политического фактора на уровне идей и эмоций участников процессов, а также примеров опыта взаимодействия «своих» и «чужих», ведущего этноса и малых образований. Подводя итоги коллективного исследовательского поиска, я позволю себе не только подчеркнуть исключительное значение «средневекового» этапа в историческом процессе, в данном случае по показателям этнонационального вектора развития, но попытаюсь аргументировать эту могущую показаться чрезмерной высокую оценку соображениями, в тоже весьма рискованном и обязывающим автора контексте «актуального Средневековья». Попытка не окрашена чувством реванша за долгую недооценку средневековой истории в советской исторической науке XX столетия. Утверждение не продиктовано встречающимися иногда в истории «повторами» старых форм общественного развития, которые, как правило, в современной жизни выглядят неорганичным явлением, будучи только слабым отражением своих оригиналов (рабство сегодня; апроприация публичных государственных служб, публичной власти или собственности, создание частных «дружин» защиты). Речь идет о значимости средневекового опыта при весьма выразительной множественности оснований, обусловивших на наш взгляд эту значимость. Назову три из возможных аргументов.

Это, во-первых, место «средневекового» этапа на шкале исторического времени. Он стал непосредственной «предысторией» современного общества, благодаря потенциалу общественной системы, отличительным признаком которой в условиях социального неравенства был экономически зависимый, но личносвободный мелкий производитель, владеющий орудиями труда, – обстоятельство, которое стимулировало его инициативу. Это позволило именно на данном витке развития обеспечить радикальный поворот в историческом процессе, положив конец доиндустри-альному этапу в мировой истории, обозначив, довольно отчетливо на какое-то время контуры будущего общества. Специфика западноевропейского региона и по ряду показателей Европы в целом, – сделала его лидером социально-экономической, политической и культурной модернизации мирового исторического процесса.

Конечная временная граница этапа, условная и растянутая и для западноевропейского региона, отделена от нас в масштабах исторического времени всего тремя-двумя с половиной столетиями, что делает живой нашу историческую память.

В качестве второго аргумента можно указать на познавательную сторону интересующего нас вопроса, поскольку средневековый опыт обнажает генезис движения от этнической незрелой общности к «национальному» объединению, конкретизируя процесс.

Начальный этап этого движения, который определяет в известной степени будущие возможности, слабости или, наоборот, достижения его результатов, облегчает, таким образом, понимание и усвоение уроков прошлого, или поиски выхода из трудных ситуаций сегодня.

Последний аргумент касается эпистемологии вопроса, убедительно демонстрируя важное условие современного потенциала мирового исторического знания – плодотворность и необходимость комплексного видения явления как наиболее полного из возможных приближений к его воссозданию и пониманию исследователем.

Примечания

¹ Двор монарха в средневековой Европе: явление, модель, среда / Отв. ред. Н.А. Хачатурян. СПб.: Алетейя, 2001; Королевский Двор в политической культуре Европы в средние века и Раннее Новое время. Теория. Символика. Церемониал / Отв. ред. Н.А. Хачатурян, М.: Наука, 2004; Священное тело короля. Ритуалы и мифология власти / Отв. ред. Н.А. Хачатурян, М.: Наука, 2006; Искусство власти: В честь профессора Н.А. Хачатурян / Отв. ред. О.В. Дмитриева, СПб.: Алетейя, 2007; Власть, общество, индивид в Средние века и раннее Новое время / Отв. ред. Н.А. Хачатурян. М.: Наука, 2008; Хачатурян Н.А. Власть и общество в Западной Европе в Средние века. М., 2008; Властные институты и должности в Европе в Средние века и Раннее Новое время/ Отв. ред. Т.П. Гусарова, М. 2010; Империи и этнонациональные государства в Западной Европе в Средние века и раннее Новое время / Отв. ред. Н.А. Хачатурян, М.: Наука, 2011; Королевский двор в Англии XV–XVII веков / Отв. ред. С.Е. Федоров. СПб., 2011 (Труды Исторического ф-та. СПбГУ Т.7).

² Пронина Е.А. У истоков национального историописания: Андре Дюшен и Уильям Кэмден: Опыт историко-культурного анализа) Автореферат дисс. на соискание степени кандидата исторических наук. Санкт-Петербург, 2012.

Хачатурян Н.А.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.