2 октября

2 октября

…И тогда его улицы пусты, звонко отдаются шаги патрулей, оружейные и револьверные выстрелы. Вчера ночью в комнату вбежал с перекошенным лицом юный Жорж Сориа, корреспондент «Юманите». Он неплотно задернул штору, патруль выстрелил на луч света, и пуля пролетела в двух сантиметрах от головы. Вслед за тем в лифте поднялся наверх к нам стрелявший патруль, начался долгий ругательный разговор с взаимной проверкой документов – патруль у нас, мы у патруля. Не договорились ни до чего, но помирились и долго хлопали друг друга по плечу.

Во время бомбардировки самое удобное – это, задернув все шторы и потушив свет в салоне, выскользнуть и лечь на балконе, только не шевелиться, иначе патрули застрелят, скажут, что подавал сигналы, зеркальцем или еще чем-нибудь. Сегодня с правого края балкона видны вспышки и пламя с юго-запада – там аэродром Хетафе и рабочий квартал Карабанчель.

Под нами, внизу, кинематограф «Капитоль», принадлежавший Парамоунту, самый большой в Мадриде. В его фойе устроено убежище. Стулья повалены, инструменты джаза разбросаны, около пятисот человек сидят и полулежат в сонном, угрюмом молчании. Все больше старики и женщины с полуодетыми детьми вокруг себя. Серые, затекшие, усталые лица, как у пассажиров, что заждались поезда на узловой станции.

Медленно светает, тревога кончилась. Едем в Карабанчель – старый квартал мадридской бедноты. Узкие улочки, одноэтажные дома, убогие лавчонки. Здесь живут строительные рабочие – каменщики, бетонщики, штукатуры, маляры. Это их руками выстроены дворцы банков и отелей.

Сейчас взрослых рабочих осталось мало – ушли на фронт. Женщины и дети – остались в Карабанчеле. Они стоят в черных потертых платьях и разглядывают огромную, еще дымящуюся воронку. В такой воронке могут свободно лечь три коня со всадниками. Это воронка от стокилограммовой бомбы. Сильные эти бомбы. Никогда таких не изготовляли в Испании. И не скоро научатся изготовлять. Бомбы германского производства, заводов «Рейнметалл» и Круппа. Они за один раз и взрывают, и зажигают то, что взорвали. Вот только этой бедной бомбе не повезло. Она упала на пустырь, ничего не разрушила, никого не убила. И пролетарские мамаши радостно шумят: какое счастье!

Мамаши узнали, что здесь расхаживает русский. Сейчас же обступили, сейчас же сообщили, что Люсия Ортега, вдова, уже получила продовольствие от советских женщин.

Хозяйки признали очень правильным, что именно Люсия первой получила провизию. Во-первых, она вдова, во-вторых, многовато для вдовы детей – семеро, и, в-третьих, многовато среди детей девочек – шестеро. Мы пошли к Люсии, и она сама выбежала нам навстречу. Совсем еще молодая женщина, очень бодрая. Между прочим, еще неизвестно, вдова ли. Муж ее, Педро Ортега, шесть недель назад пропал без вести у Мериды.

Люсия представила мне своих детей и была явно польщена, что я записал их имена в книжку. Девочек зовут: Кларита, Кондата, Пепита, Инкарна, Росита и Карменсита. Мальчика зовут Хуанито, полностью – Хуан Буэнавентура Адольфо Ортега Гарсиа, а по-нашему – просто Ваня. Он еще очень мал и не знает, как обращаться с таким нехитрым инструментом, как нос. Шесть старших сестер помогают ему пальцами и подолами юбчонок.

Из ветхого шкафа Люсия торжественно вынимает целый ассортимент. Сливочное масло в пергаментной бумаге, кулек сахару, две плитки шоколаду, банки со сгущенным молоком, мясными и рыбными консервами и баклажанной икрой, пакеты печенья «Пушкин». Все это совершенно не тронуто и уже третий день служит экспонатом для соседок. Сейчас хозяйка гостеприимным образом открывает баклажанную икру завода имени Ворошилова, надламывает шоколад. Масло она не решается трогать, – масла в Испании вообще почти не едят, разве что иностранные туристы или очень богатые люди.

– Вот, – говорит Люсия без всякого желания обобщать или пропагандировать, – из вашей страны нам шлют шоколад и масло, а из Германии и Италии – бомбы.

Пепита и Росита, наученные мною, тычут печенье в сливочное масло и шумно его слизывают, а Хуанито воткнулся носом в баклажанную икру.

Мигель Мартинес говорил в кортесах с Прието. После этого в «Эль сосиалиста», органе Прието, одна заметка, без подписи, была выделена жирным шрифтом на первой странице:

«Пять тысяч людей, полных решимости разбить врага! Пять тысяч! Имеет ли Мадрид эти пять тысяч? Все наши рабочие читатели воскликнут: конечно, да! Но мы все-таки повторяем: нам нужны пять тысяч, конечно, лучше восемь, но хотя бы пять тысяч, только пять тысяч молодцов. Пять тысяч, но дисциплинированных и выдержанных до конца. Пять тысяч таких солдат сейчас важнее, чем двадцать пять тысяч неорганизованных, хотя и преданных, товарищей. Мы ждем превращения милиционеров в подлинных солдат народной армии. Это сократит борьбу и приведет нас к быстрой победе».