Великое княжество Литовское и Русское в первой половине XIV века

Великое княжество Литовское и Русское в первой половине XIV века

Процесс становления раннефеодального Литовского государства, происходивший в XIII веке, историческая наука может воссоздать лишь фрагментарно. Из-за недостатка источников она имеет возможность проследить только главные тенденции этого процесса, наметить основные его этапы.

Так, на основе проведенных исследований мы можем констатировать, что уже в первой половине XIII века на собственно литовских землях происходила концентрация феодальных сил страны, сложилось консолидированное раннефеодальное государство, что совпало по времени с процессом объединения мелких западно-русских княжеств в более крупные политические образования.

В середине и второй половине XIII века в политических судьбах Литовского княжества, как и в развитии взаимоотношений литовских и западно-русских князей, наступили заметные перемены, обусловленные как ходом внутриполитической жизни литовских и западно-русских земель, так и важными обстоятельствами международной жизни, в частности появлением в Восточной Европе ордынских завоевателей и утверждением воинственных Орденов в Прибалтике.

В результате военно-политической активности хана Батыя, а потом и хана Берке оказались подвластными Орде почти все русские земли — Северо-Восточная Русь, Киевщина, а также возглавлявшаяся князем Даниилом Романовичем (1239–1264) Галицко-Волынская Русь. В таком же положении должно было оказаться и Великое княжество Литовское, сохранившее пока свою относительную самостоятельность, несмотря на вторжение татарского войска Куремсы и других ордынских предводителей.

Однако в дальнейшем на протяжении 60-90-х годов, когда сформировались в Восточной Европе два соперничавших друг с другом ордынских улуса — Волжский и Дунайский, взаимоотношения между указанными государственными образованиями стали заметно меняться.

Так, в правление Войшелка (1264–1267) и Шварны Даниловича (1267–1270) наметился определенный перевес юго-западных русских княжеств над собственно литовскими политическими объединениями. Позднее, при галицком князе Льве Даниловиче (1264–1301) и литовских князьях Тройдене (1270–1282), Пукувере (1289–1394), а также в первые годы правления Витеня (1295–1315), установилось (не без участия темника Ногая) нужное ему равновесие между Галицко-Волынской Русью и Литвой.

Обстоятельства сложения такого равновесия были особенно ощутимы в ходе кампании галицко-волынских князей и татарских войск Ногая против литовского князя Тройдена, в силу которого западно-русские князья признали вхождение в состав Литовского княжества таких русских центров, как Гродно, Новгородок, Дорогичин, а литовский князь Тройден отказался от наступательной политики в направлении Галича, Чернигова, Киева, взяв при этом на себя обязательство вести борьбу главным образом против Ордена.

Радикальные перемены в расстановке сил между собственно Литвой и юго-западными русскими землями наступили в первой половине XIV века, когда Волжская Орда, ликвидировав улус Ногая, стала снова осуществлять широкомасштабную политику в Восточной Европе, а вместе с тем была готова искать в Литовском княжестве и западно-русских землях надежный противовес Великому Владимирскому княжению, с одной стороны, Польше и Ордену — с другой.

В своем стремлении противопоставить Северо-Восточной Руси равноценный политический потенциал ордынский хан Тохта в последние годы своего правления и особенно хан Узбек (1313–1343), видимо, содействовали сближению Литовского княжества с отдельными западно-русскими землями. У нас есть поэтому основания утверждать, что политическая жизнь Великого княжества Литовского в XIV веке совершенно правомерно оказалась связанной с историческим развитием русских земель, прежде всего западно-русских.

Правда, характер этих связей не был однозначным. Здесь были устойчивые мирные контакты, основанные на совпадении социально-экономических и политических интересов, на заключении браков и союзов с отдельными княжескими домами Русской земли, на практике приобщения литовских династов к «русской вере» — православию. Здесь были и вооруженные столкновения, вполне естественные для эпохи феодальных войн, княжеских междоусобиц и постепенного преодоления феодальной раздробленности в стране.

Но, фиксируя различный характер отношений между Литвой и западно-русскими землями, мы должны признать, что их синтезу способствовали два важных обстоятельства: во-первых, совпадение во времени генезиса раннефеодальной литовской государственности с процессами преодоления феодальной раздробленности на западно-русских землях, появление в тот период у литовских и западно-русских феодалов общих интересов как социального, государственно-правового плана, так и международного характера; во-вторых, все более заметное воздействие на ход политической жизни Литовско-Русского государства ордынской дипломатии, видевшей в нем надежный противовес как восточным, так и западным его соседям. Видимо, Орда поддерживала тогда территориальную программу литовских князей в отношении юго-западных русских земель, потому что тем самым она создавала нужный ей баланс политических сил в Восточной Европе, с одной стороны, предупреждала чрезмерное усиление Великого Владимирского княжения — с другой, нейтрализовала успехи Ордена и Польши на собственно литовских и западно-русских землях.

Можно говорить поэтому об определенной зависимости развития литовско-ордынских отношений от того или иного положения Великого княжества Литовского на международной арене. Чем сильнее был натиск на литовские земли Ордена, чем сложнее оказывались отношения Литвы с Польшей и Мазовией, чем значительнее становился перевес Владимирского княжения, тем щедрее было ордынское содействие территориальному росту Литовско-Русского государства.

Но, отмечая такое поведение Орды в отношении государства Гедимина (1316–1341), а потом и Ольгерда (1345–1377), мы должны признать: ордынская дипломатия действовала тогда весьма осмотрительно и осторожно, заботясь прежде всего о том, чтобы процесс территориального расширения этого государства не создавал угрозы ее влиянию в восточноевропейском регионе и не выходил из-под ее контроля. Отсюда и особые тактические приемы ордынских стратегов: эти приемы носили отнюдь не прямолинейный характер, а подчинялись сложному ритму международной жизни региона. В зависимости от той или иной политической конъюнктуры ордынские правители то поддерживали процесс роста Литовско-Русского государства, то его тормозили, а иногда поворачивали вспять.

Писала для писания на бересте и воске. Москва. XII–XVI века.

Следует иметь в виду, что проведение такой гибкой ордынской политики было возможно, с одной стороны, при сохранении автономии отдельных земель-княжеств в составе Великого княжества Литовского, а с другой — при утверждении особого статуса отношений между Ордой и литовской династией, который предусматривал установление своего рода кондоминиума Орды и Литвы над всеми этими землями-княжествами.

В сущности, мы убеждаемся в этом, когда рассматриваем основные этапы политического развития Великого княжества Литовского в период правления Гедимина, а потом и Ольгерда. Так, видимо, при скрытой поддержке ордынской дипломатии уже в первые десятилетия XIV века в сфере литовского влияния оказались не только Гродно, Новгородок, Полоцк, Витебск, Минск, но также Псков, Смоленск, Брянск, в какой-то мере и Тверское княжество.

Не без участия хана Узбека, а вместе с тем и Гедимина была решена судьба Галицко-Волынской земли в 20-е годы XIV века. После загадочной смерти в 1323 году двух последних галицко-волынских князей из дома Романовичей — Льва и Андрея Юрьевичей — правителем этих территорий оказался князь Юрий II Болеслав (1324–1340) (сын Тройдена Мазовецкого и дочери галицко-волынского князя Юрия Львовича — Марии), который, несмотря на свою связь с католическими силами, все же вынужден был стать вассалом ордынского хана, а в дальнейшем и вассалом литовского князя Гедимина (в 1331 году Юрий Болеслав должен был жениться на его дочери).

В рамках существования в тот период ордыно-литовского кондоминиума следует рассматривать и судьбу Любарта Гедиминовича, который также закрепился тогда в Среднем Поднепровье, женившись на дочери волынского князя Андрея Юрьевича, а также деятельность киевского князя Федора в 30-е годы XIV века, когда он, являясь родственником Гедимина, выступал в роли ордынского баскака.

Фронтиспис новгородской Псалтири XIV века.

Весьма показательным для выявления тогдашней расстановки политических сил в Восточной Европе является и тот факт, что дипломатии Рима, Польши, Венгрии и Ордена рассматривали Орду и «литовских схизматиков» в качестве своих общих противников, находившихся друг с другом в союзных отношениях: именно против них готовились общие «крестовые походы».

Показателен и другой факт: когда феодальные силы Польши и Венгрии усилили свой нажим на Галицко-Волынскую Русь в конце 30-х годов, хан Узбек в 1340 году организовал большой поход ордынских войск против польского короля Казимира, преградив тем самым ему путь наступления на те западно-русские земли, которые находились под общим ордыно-литовским контролем. Таким был, видимо, один из международных аспектов формирования Литовско-Русского государства, или — как его называли официальные документы той эпохи — Великого княжества Литовского и Русского (иначе «Великого княжества Литовского, Русского и Жемайтийского»).

Вполне правомерным было и то обстоятельство, что это государственное образование очень рано стало, подобно Великому Владимирскому княжению, претендовать на все древнерусское наследство. Сам факт вхождения в состав этого государства обширных западно-русских земель, так же как и характер его восточноевропейской политики, вскоре закономерно поставили вопрос о появлении литовско-русских князей-наместников на берегах Волхова. И здесь действовали не только отмеченные внутриполитические причины, но также причины международные.

В сущности, весь ход политической жизни Восточной Европы того времени, в частности интенсивный рост Великого Владимирского княжения, а также Великого княжества Литовского и Русского, заставлял Волжскую Орду, вернувшуюся после 1300 года к общерусским масштабам своей политики, добиваться сохранения своей власти над Русской землей не только поддержкой внутренних противоречий в этих государственных образованиях, но и поощрением соперничества между ними (между прочим, и на почве борьбы за влияние на берегах Волхова, происходившей также не без участия Сарая).

Весьма показательно, что уже в 1331 году шли переговоры между новгородским архиепископом Василием и литовским князем Гедимином (во время поездки архиепископа к митрополиту Феогносту, находившемуся тогда на Волыни), в частности, по поводу возможности приглашения на Волховские берега литовско-русского князя-наместника, а в октябре 1333 года князь Наримант — Глеб Гедиминович уже заменил московского князя в Новгороде.

Массовая керамика золотоордынских городов.

Так, поощряя противоборство двух сформировавшихся тогда государственных образований Восточной Европы, двух великих княжений, умело регулируя соотношение сил между ними, в частности, путем ориентирования Новгорода на сближение с тем или иным великим княжением, Орда обеспечивала постоянную конфронтацию главных очагов консолидации русских земель, их взаимоослабление, что в конечном счете и обеспечивало сохранение и упрочение власти Орды над всей восточной частью Европейского континента.

Все эти достижения ордынской дипломатии в Восточной Европе оказывались возможными, видимо, потому, что в самой Орде происходили тогда важные сдвиги.

В начале XIV века улус Джучи распался на Кок-Орду (Синюю Орду), в нее вошли земли в бассейне реки Яик (Урал) и нынешний Северный Казахстан, и на Ак-Орду (Белая Орда) в бассейне реки Волги и Дона, с владениями на Северном Кавказе и в Крыму. Современники называли Белую Орду Волжской Ордой и Большой Ордой, впоследствии в историографии за ней утвердилось название Золотая Орда.

Несмотря на это, Волжская Орда во главе с ханом Узбеком добилась значительной концентрации феодальных сил, укрепления центростремительных тенденций, чему способствовало и принятие этим ханом ислама в 1313 году.

Результатом этих процессов в Волжской Орде и являлась еще более целеустремленная и более энергичная ее политика в Восточной Европе, еще более откровенная погоня ханов за увеличением дани с русских земель, еще более настойчивое разжигание соперничества между русскими князьями.

Отсюда то скрытое, то явное содействие территориальному росту государства Гедимина, отсюда оказание аналогичной помощи Ивану Калите, отсюда и поощрение их соперничества за лидерство в системе русских княжеств, за установление каждым из них своего контроля над политической жизнью русских земель, которые сохраняли еще ту или иную степень политической независимости: Твери, Смоленска, Новгорода, Пскова и т. д.

Литва и при Миндовге успела усилиться, присоединив Полоцкое, Туровское и часть Волынского княжеств. Князья галицкие и волынские были весьма обеспокоены усилением Литвы. Источники не дают возможности достаточно точно сказать, кто начал враждебные действия — внуки и правнуки Даниила Галицкого или Гедимин. Столкновение было неизбежным.

В 1320 году Гедимин появился под стенами стольного города Волынской земли. Войско Гедимина в подавляющем большинстве состояло из русских воинов из Полоцка, Новгородка и Гродно. Владимир-Волынский пал. Луцк достался Гедимину династическим браком. Луцкий князь отдал свою единственную дочь за Гедиминова сына Любарта. В 1321 году Гедимин двинулся к Киеву. Русские князья встретили его на реке Ирпень и были разбиты в жестокой битве. Гедимин с триумфом вошел в Киев через Золотые ворота. Отдались ему под власть и другие южные города.

Гедимин нигде не переменил административного порядка, ограничившись назначением в южных городах своих наместников. В короткий срок родилось Великое Литовско-Русское княжество как южный и западный центр создания государственности. И сразу же литовские князья потянулись к Новгороду, а новгородцы к литовским князьям, как к дому, соперничающему с владимирскими князьями, взвешивая, за кем сила, с кем удобнее сохранить новгородскую независимость.

Заканчивался период феодальной раздробленности в Польском княжестве. 25 апреля 1333 года в Кракове короновался Казимир Великий. Не столько воин, сколько дипломат, он сумел добиться перемирия с Тевтонским орденом, заключил союз с Яном чешским и, освободив себя от забот на западе, устремился на захват Галицкой Руси.

Обращаясь к XIV веку и говоря о становлении в это время Русского национального государства, имеют в виду только Московское государство, упуская из виду, что княжество Гедимина в большей степени стало русским, чем литовским. Великое Литовско-Русское княжество выдвигало программу восстановления былой целостности Руси, стало на путь объединения русских земель. С особенной настойчивостью и последовательностью проводил эту политику сын Гедимина князь Ольгерд (1345–1377).

Еще будучи при жизни отца удельным князем в Витебске, Ольгерд женился на витебской княгине Марии Ярославне, тайно принял православие и пытался привести под свою руку Псков. Овдовев, Ольгерд женился в 1349 году на тверской княгине Ульяне Александровне, надеясь через Тверь проникнуть в глубину Северо-Восточной Руси, крепко держал Киев, присоединил Смоленск, Брянск, Подолию и Чернигово-Северскую земли. Если взглянуть на карту, то можно увидеть, что на какое-то время Великое Литовско-Русское княжество превзошло по территории Великое Владимирское княжение.

Таким образом, к середине XIV века в Восточной Европе создались два основных центра объединения русских земель. Если несколько заглянуть вперед, можно увидеть, почему все же перевес получила Северо-Восточная Русь. Процесс роста Великого Владимирского княжения не выходил за этнические границы русских территорий и совершался путем расширения Московского княжества, в то же время Великое Литовско-Русское княжество было многонациональным объединением под династией литовских князей, чуждых русскому населению, влившемуся в Литовско-Русское княжество. Впоследствии, когда Литва и Польша начали слияние в одно государство, русские земли потянулись к русскому центру.

Но это свершилось позже. Наша задача проследить, какое влияние на историю русской государственности оказало внезапное рождение Великого Литовско-Русского княжества.

Прежде всего обратим внимание на то, что Орда не воспрепятствовала образованию столь могучего княжества. Орда искала противовес Великому Владимирскому княжению и усмотрела этот противовес в создании Великого Литовско-Русского княжества. Ольгерд стал соперником московским князьям, а очень скоро и опасным врагом. Орда опять могла проводить политику разделения русских сил. Это тем более было необходимо, что в самой Орде начались процессы распада.