Глава 9 Человек с необычным именем

Глава 9

Человек с необычным именем

Имя этого человека было знакомо мне давно. Оно попадалось в титрах фильмов, на театральных афишах: Линин ар-Рамли — популярный в Египте драматург и сценарист. Но к знакомству с ар-Рамли подтолкнуло не столько его творчество, сколько необычное имя. Ибо «Линин» — это арабизированное «Ленин».

И вот в марте 1990 года мы беседуем с ар-Рамли в его квартире в центре Каира. Передо мной — человек средних лет, крепкий, чуть полноватый. Почти беспрерывно курит — правда, очень легкие сигареты. На вопросы мои отвечает охотно, открыто. Тема имени в ее бытовом варианте уже порядком надоела ар-Рамли, ибо, по его словам, она существует столько лет, сколько он себя помнит. Предположения у собеседников обычно такие: либо он коммунист, либо христианин, либо иностранец. Ни то, ни другое, ни тем более третье не соответствует действительности. Линин — не коммунист, он вообще не занимается политикой и не является членом ни одной из существующих в Египте партий. Он — мусульманин и египтянин на все сто процентов. Тогда откуда же такое необычное имя?

— Мои родители были журналистами, — рассказывает ар-Рамли. — Оба придерживались социалистических взглядов. Мама даже была членом существовавшей в 40-е годы коммунистической организации «Хадету». Отец принципиально оставался беспартийным. С коммунистами его разделяло неприятие подпольной работы. Отец считал, что надо по легальным каналам, напрямую обращаться к массам. Взгляды родителей и побудили их дать своему сыну имя «Ленин».

Ар-Рамли протягивает мне ксерокопию небольшого материала, опубликованного журналом «Аль-иснейн ва-д-дунья» 30 сентября 1946 года, когда ему исполнился год. «Ленин — первый глава иностранного государства, отказавшийся от привилегий в других странах, — заявил в интервью ар-Рамли-старший, — первый и единственный глава иностранного государства, направивший Сааду Заглюлю послание с предложением помощи оружием и деньгами антиимпериалистической египетской революции. Он первый русский правитель, прекративший империалистические маневры и отменивший тайные договоры, заключенные царизмом с союзниками о разделе Турции, и первый русский правитель, покончивший с угнетением мусульман России и предоставивший им полную религиозную свободу. Исходя из всего этого, я, египетский патриот и мусульманин, и решил назвать своего сына именем этого выдающегося человека».

Одно место в этом интервью нуждается в пояснении. Упоминания о послании Ленина Заглюлю встречаются в книгах некоторых египетских историков, но текст его никогда не публиковался. Среди российских же историков господствует мнение, что это послание — вообще мистификация, что таковым считают обращение «Ко всем трудящимся мусульманам России и Востока», принятое Советским правительством 3 декабря 1917 года и подписанное Лениным. Обращение это было напечатано в миллионах экземпляров на разных языках, включая арабский. «Не теряйте же времени и сбрасывайте с плеч вековых захватчиков ваших земель! — говорилось в нем. — Не отдавайте им больше на разграбление ваших родных пепелищ! Вы сами должны быть хозяевами вашей страны! Вы сами должны устроить свою жизнь по образу своему и подобию! Вы имеете на это право, ибо ваша судьба в собственных руках».

^{Линин ар-Рамли}

Слова эти были чрезвычайно созвучны настроениям, нараставшим в ту пору в Египте и вылившимся в мартовскую революцию 1919 года. Но, может, послание Ленина Заглюлю все же существовало, только не письменное, а устное? Ведь весной 1919 года по странам Востока, в том числе и Египту, совершил поездку секретарь наркома по иностранным делам В. А. Рахтанов. 28 мая доклад об этой поездке получил Ленин. Но, ознакомившись в Центральном партийном архиве с этим документом, я обнаружил, что его автор был в Египте всего лишь проездом и ни с кем из местных политических деятелей не встречался.

Старший ар-Рамли, Фатхи, родился через год после мартовской революции и рос уже в то время, когда социалистические идеи были в Египте широко известны. О них писали местные публицисты, такие, как упоминавшийся мной Саляма Муса. Были изданы в переводе на арабский язык и некоторые работы Ленина. Одно из таких изданий показал мне как-то профессор Рифаат Саид.

«Воспоминания Ленина» — название книги показалось мне странным. Воспоминания о Ленине — другое дело, их не один том, а вот о мемуарах самого Владимира Ильича слышать не приходилось. Предисловие переводчика я поначалу смотреть не стал, а заинтересовался предисловием автора. Датировано оно 30 ноября 1917 года, Петроград. Подпись — «Н. Ленин». Какой знакомый текст! Да ведь это же одна из главных ленинских работ — «Государство и революция»! Просматриваю оглавление книги — все точно. Откуда же тогда такое название?

— Конспирация! — улыбается Рифаат Саид. — Не забывайте, в какое время была издана эта книга. Послесловие переводчика Ахмеда Рифаата датировано 24 января 1922 года — месяцем раньше, чем было объявлено об отмене британского протектората и провозглашении формальной независимости Египта. Слово «революция» в заголовке погубило бы книгу: цензоры ни за что не пропустили бы ее.

То было действительно бурное время. Египет жаждал независимости. В декабре 1921 года вновь, как и в марте 1919-го, вспыхнуло народное восстание. И хотя оно было подавлено британскими властями, протекторат вскоре пришлось отменить.

По мнению Рифаата Саида, эта книга, а перевод ее был сделан с французского, — самое первое издание произведений Ленина в Египте. Переводчик называет автора «величайшим человеком нашей планеты в настоящее время», продолжателем дела Маркса, «кровным врагом империалистических государств». Последнее, вероятно, было особенно близко египетским патриотам.

Интересно, есть ли экземпляр этой книги в Москве? — подумал я. Скажем, в Центральном музее В. И. Ленина? Связался с музеем. Меня переадресовали в Институт марксизма-ленинизма. Там мне сказали, что знают об этой книге по публикации в «Правде» от 6 мая 1970 года и что она должна быть в библиотеке имени В. И. Ленина. Но и там ее не оказалось, хотя автор публикации, известный востоковед Г. Ш. Шарбатов, утверждал, что передал подаренный ему молодыми египетскими учеными экземпляр этой книги в Ленинскую библиотеку. Чтобы внести ясность, пришлось ждать очередного отпуска.

И вот я звоню Григорию Шамильевичу.

— Да, я действительно собирался передать книгу в Ленинку, — говорит он, — но во время переезда на другую квартиру сунул ее куда-то да так и не смог найти.

Жалко! Ведь издание уникальное. Но, может, мне удастся найти еще один экземпляр?

Многочисленные походы к знаменитым букинистам каирского квартала Эзбекия успеха не принесли. Тогда я отправился на поиск издательства, выпустившего книгу Ленина. Правда, в телефонном справочнике такое название — «Дар ат-тыббаа аль-фаннийя» — не значилось, но издательство не раз могло сменить владельца, а с ним и название. Адрес же его был указан на титульном листе книги — улица Кубри Каср ан-Нил, дом 42. Впрочем, такой улицы припомнить я не смог. Зато хорошо знал, где находится улица Каср ан-Нил, одна из центральных в городе, и поехал туда. Может, раньше в ее названии была добавка «Кубри», что значит «мост»? Ведь улица эта действительно ведет к мосту через Нил.

На всякий случай притормозил, увидев пожилого полицейского. Спросил. «Кубри Каср ан-Нил назывался раньше мост Тахрир. Но улицы с таким названием точно нет, и не припомню, была ли», — ответил он.

Что ж, посмотрим улицу без добавки «Кубри». К моему удивлению, дома № 42 там вообще не оказалось. Сразу после дома № 40 шел дом № 44, выходящий углом на площадь Мустафы Камиля. Что за чертовщина! Надо обдумать возможные варианты. И сделать это лучше всего за чашкой кофе. С этой мыслью я и присел за столик кофейни во дворе дома № 40.

Напротив меня два старика играли в нарды — азартно, подзуживая друг друга, как мальчишки. За их игрой наблюдал молодой человек интеллигентного вида. Я попросил разрешения тоже посмотреть, подсел к ним. После очередной партии задал им вопрос насчет адреса. Они ответили, что не знают, и вновь принялись за игру.

— Я отвечу на ваш вопрос, — неожиданно сказал молодой человек. — Кубри Каср ан-Нил — это нынешняя улица Тахрир. Она идет от площади Тахрир в одну сторону до станции Баб аль-Люк, а в другую — через мост, в Гизу.

Как я сам не догадался! Ведь если мост Тахрир назывался раньше Кубри Каср ан-Нил, то и ведущая через него улица наверняка носила то же название! Я поблагодарил молодого человека и отправился в Баб аль-Люк.

Увы, меня вновь ждало разочарование. Нумерация там начиналась со 120-х домов, а 40-е оказались уже за мостом, в Гизе, совсем недавней постройки. Да, не только название улицы переменилось за эти годы.

Переводчик книги Ленина Ахмед Рифаат был активистом Египетской социалистической партии. Она была создана в 1920 году из разрозненных марксистских кружков. В 1922 году, когда была напечатана эта книга, партия решила вступить в Коминтерн, объединявший в ту пору все марксистские партии. Осенью в Москву, на 4-й конгресс Коминтерна, был направлен секретарь партии Махмуд Хусни аль-Ораби.

В докладе конгрессу исполкома Коминтерна отмечалось, что «в течение этого года у нас образовались более или менее сильные ядра в Турции, Китае и Египте». Мандатная комиссия, рассмотрев полномочия аль-Ораби, допустила его на заседания с совещательным голосом.

Одним из центральных событий конгресса стало выступление 13 ноября В. И. Ленина с докладом «Пять лет российской революции и перспективы мировой революции». Это было предпоследнее публичное выступление Владимира Ильича. Его вместе с делегатами слушал Хусни аль-Ораби, единственный египтянин, видевший Ленина.

Для рассмотрения положения в Египте конгресс образовал специальную комиссию, которая заслушала аль-Ораби. Он рассказал о положении в стране, о том, что Египетская социалистическая партия, несмотря на свою молодость, объединяет уже тысячу членов, об активном участии партии в рабочем движении. После нескольких заседаний комиссия приняла 26 ноября постановление, отметив в нем, что «Египетская социалистическая партия представляет серьезное революционное движение в полном согласии с общим движением Коммунистического интернационала». Тем не менее комиссия решила отложить прием партии в Коминтерн до тех пор, пока она не очистит себя от оппортунистов и не приведет свою программу в соответствие с так называемым «двадцать одним условием Коммунистического интернационала».

Вскоре после возвращения Хусни аль-Ораби из Москвы на родину, 6 января 1923 года, состоялся второй съезд Египетской социалистической партии. На нем были выполнены рекомендации Коминтерна, а партия объявлена коммунистической. Однако впереди ее ждали трудные времена.

В 1924 году компартия в Египте была разгромлена, многие из ее руководителей арестованы, а некоторые даже погибли в тюрьме. Хусни аль-Ораби провел три года в александрийской тюрьме аль-Хадра, где когда-то содержались Махар Боцоев и Михаил Адамович. После освобождения он эмигрировал и вернулся в Египет лишь в конце 30-х годов. Возможно, с ним был знаком и Фатхи ар-Рамли, ибо среди марксистов аль-Ораби был человеком хорошо известным.

40-е годы, период молодости ар-Рамли-старшего, вошли в историю Египта не только как годы подъема национально-освободительного движения против засилья англичан, но и как время широкого распространения марксизма. И хотя путь коммунистического движения в стране был извилистым, хотя воссозданная в 70-е годы египетская компартия немногочисленна и работает полулегально, марксизм как течение политической мысли прочно утвердился в местном идеологическом спектре, а наиболее видные его представители пользуются всеобщим уважением.

Накануне революции 1952 года, покончившей с про-английским монархическим режимом, Фатхи ар-Рамли собрался было создать собственную политическую партию — демократического социализма. Не успел. После революции же деятельность политических партий была запрещена. В конце 50-х годов на коммунистов вновь обрушились репрессии. Попал в тюрьму и старший ар-Рамли, хотя членом компартии не был. А затем ему запретили политическую и журналистскую деятельность.

Фатхи ар-Рамли осталось лишь его старое детище — международный заочный институт журналистики, основанный еще в 40-е годы. За символическую плату он обучал там студентов из арабских и африканских стран. А еще остался сын Линин, с детства подававший большие надежды.

Далеко не всякий маститый литератор может похвастаться тем, что первую свою книгу опубликовал в неполных 13 лет. А вот Линин ар-Рамли может. Рассматриваю тоненькую книжечку — историю египетского мальчишки, эдакого арабского Гавроша, участвовавшего в революции 1919 года. С той самой книжечки вопросы о его имени приняли уже более серьезную окраску, чем простое любопытство.

— У меня нередко бывали трудности с публикациями, — рассказывает ар-Рамли. — Издатели ставили условие: измени имя. Но всякий раз я категорически отказывался. Предлагали и другой вариант: подписываться просто «Л. ар-Рамли». Но и эти предложения были для меня неприемлемыми.

— А жизнь человека, чье имя носите, вам известна? Читали его работы?

— Конечно, известна! От родителей осталось много книг Ленина, большинство из них я в юности читал. Мои сценарии и пьесы всегда несут социальную нагрузку, хотя и не в прямолинейной форме. Вот, например, последний сценарий для фильма под названием «Господин Барбос».

Сюжет вкратце таков. Богатые люди оставляют наследство своей собаке. И вот после их смерти Барбос становится владельцем роскошного дома, виллы на море, дорогой машины. Прислуга и охрана крутятся вокруг него. Случись что с Барбосом, имущество пойдет с молотка, и люди эти потеряют работу. На этой почве происходит немало забавных происшествий. Ну а смысл фильма поймет, думаю, всякий: богач в нашем обществе всегда хозяин, даже если он не человек, а собака.

— Не слыхали ли вы когда-нибудь о других египтянах, носящих имя Ленин?

— Нет, никогда.

Мы прощаемся. Я желаю ему успехов и уверен, что еще не раз увижу в титрах фильмов и на театральных афишах необычное для египтянина имя — Ленин.