21. «Сиди спокойно – прикончим!»
21. «Сиди спокойно – прикончим!»
Утром 11 мая Зеев закончил оборудование комнаты для пленника в «Тире» и надежный тайник на случай обыска. В столь короткий срок он совершил просто чудо. Казалось, ему помогала неведомая сила.
В то же утро на вилле «Тира» проверили оборудование и запасы продуктов. Кое-чего все же не хватало, и пришлось отправить двоих за покупками. Габи, Эуд, Кенет и Эзра поехали в город возвращать автомобили, которые больше не понадобятся. У нас остались две машины для операции и еще одна – для снабжения.
Мы избавились от всех машин, побывавших в районе цели, так как местные жители могли бы опознать их. Люди сменили документы и загримировались – да так, что узнать их теперь было невозможно.
В то утро я съехал из гостиницы. Служащие отеля почти дремали, когда выписывали мне счет и вызывали такси. Я доехал до железнодорожной станции, отпустил такси, пересел на автобус и вскоре уже гулял по городу. Утренняя свежесть и прохлада взбодрили меня.
Через час я был в кафе – первом в моем списке: оно открывалось раньше остальных.
Сидя в кафе, я восстанавливал в памяти весь наш план. Заранее я позаботился о связном. Его я лично не знал, но был разработан пароль.
В то утро вошли в силу новые, более строгие правила предосторожности. До сих пор меня можно было находить в том или ином кафе согласно графику. Теперь же действовала двойная система связи: оперативники должны были найти связного, а он – меня. При этом я менял кафе через пять-десять минут, и со мной можно было связаться в любое время дня.
Люди группы захвата знали мой маршрут и могли встречаться со мной непосредственно. Но при малейших подозрениях они должны были искать связного, чтобы не навести на меня преследователей. Я сказал нашим, что если я замечу «хвост», то дам знать связному, а сам исчезну из поля зрения.
Интересно, что сам связной понятия не имел, в чем участвует. Он клюнул на вымышленную историю, которая якобы заставляет меня предпринимать странные меры предосторожности, и считал делом чести не выдавать секрета.
Последнюю перед операцией встречу с участниками захвата – Габи, Эудом, Кенетом, Менаше – я назначил в ресторане. Иначе они в тот день вообще бы не обедали. Встретились мы в большом шумном ресторане: в Буэнос-Айресе принято обедать большими компаниями.
Для пущей надежности мы сдвинули два столика в дальнем углу, а чтобы смягчить такую вольность, заказали обед из дорогих блюд.
За обедом мы еще и еще раз прокручивали сценарий операции и обсуждали возможные ситуации. Допустим, Клемент, увидев машину, сойдет с дороги и помчится домой полем. Я сказал, что если это произойдет, то нужно догнать его и задержать, даже на глазах у прохожих. Уж коли Эйхман заподозрит что-то неладное, он не даст взять себя без шума. Возможно, что Эйхман свернет с дороги в поле случайно. Тогда надо действовать по основному плану. В противном случае следует брать его любой ценой, даже если придется вламываться в дом.
Другая ситуация: что делать, если за машиной с Клементом начнется погоня? Мы решили отрываться от погони любыми способами – внезапно менять маршрут или быстро пересаживать пленника в другую машину, которая направится к ближайшему из наших тайников.
Обед закончился в два часа дня. Мы пожали друг другу руки.
Теперь нами распоряжалась судьба.
Парни пошли к своей машине, которую оставили в городе на стоянке. В 14:30 они пытались ее завести, но аккумулятор сел и стартер не проворачивался. Пришлось спешно менять аккумулятор. В 15:30 наконец двинулись.
Через час в «Тире» состоялся последний инструктаж. Затем все сменили одежду, взяли новые документы и необходимое для операции оборудование. В половине седьмого обе машины тронулись в путь. В первой, машинe захвата, ехали: Габи – командир операции, Кенет – шофер, Зеев, севший рядом с шофером, и Эли.
Вторую машину вел Эуд, возле него – Эзра, а на заднем сиденье – врач.
Машины двигались разными путями к месту встречи на шоссе №197. Заодно проверяли состояние дорог и выбирали ту, по которой будут возвращаться в «Тиру». Оба пути не преподнесли никаких сюрпризов. Полицейских заслонов не было. Встретившись, решили действовать по варианту «А».
Некоторое время машины ехали по «ничейной земле» между шоссе №197 и 202. За это время привели в боевую готовность необходимый инструментарий. Сразу затем двинулись в район цели. Май в Аргентине – месяц зимний. Погода стояла холодная и неспокойная, и я успел подхватить простуду, поднялась высокая температура. В решающий день я не мог обратиться к врачу и тем более изменить график встреч, чтобы купить лекарства и теплую одежду. Решил лечиться самостоятельно – заказал горячий чай с коньяком. Кончилось тем, что у меня заломило в голове и началась рвота. Помог крепкий кофе: постепенно температура спала, и мне полегчало.
Операция была намечена на 19:40, и первых известий я мог ждать не раньше чем через час. Но и к девяти вечера никаких сообщений не поступило. Тут я стал пересчитывать километры и часы. Если бы Клемент явился домой раньше или пришел бы туда не один, то мне уже сообщили бы об этом. Наверное, говорил я себе, Клемент возвращается сегодня позднее обычного...
Прошел еще час. Стрелки приближались к 22:00, по-прежнему никаких вестей. Я снова пустился в анализ, если даже нашу группу захватили или перехватили, так не всех же! Кто-то должен был разыскать меня! Значит, дело не в провале.
Чем больше времени проходило, тем больше я убеждался, что все прошло успешно. Видимо, у наших сейчас столько забот, что некогда послать ко мне гонца.
Я переходил из одного кафе в другое. Наступила полночь, и кафе стали закрывать. Я уже собрался уходить из последнего, как в дверях показались Эуд и Кенет. Выглядели они усталыми, но было совершенно ясно, что дело сделано: иx лица озаряли улыбки. Они еще и рта не успели раскрыть, а я уже мог поручиться, что Клемент взят и что он – Эйхман.
Мы немного посидели в кафе, потом перешли в другое место, чтобы продолжить разговор. Я услышал полный отчет о случившемся.
Машины прибыли на место в 19:35, чуть позже назначенного времени. До прихода автобуса №203 на остановку у киоска оставалось не больше двух-трех минут. Но и их хватило для последних приготовлений. Вот остановился автобус, а Клемент из него не вышел.
Первая машина стояла на улице Гарибальди, метрах в десяти от того места, где улица ответвлялась от шоссе №202. Капот был поднят, Зеев копался в моторе. Он расположился так, чтобы Клемент не мог увидеть его. Эли якобы помогал Зееву. Кенет, одевший для камуфляжа очки, сидел у руля, а Габи, стоя на коленях и прижав лицо к стеклу, поглядывал вокруг. Чуть погодя к ним подкатил какой-то велосипедист и предложил свои услуги. Можно себе представить, как мысленно посылали наши парни неожиданного помощника в тартарары. Однако они вежливо отклонили помощь – дескать, мы и сами с усами. Велосипедист обиделся и уехал.
Вторая машина стояла в тридцати метрах от первой – на обочине шоссе №202, между мостом над речкой в сторону Банкалери и углом улицы Гарибальди. Пассажиры этой машины тоже подняли капот и якобы что-то исправляли в двигателе. В нескольких десятках метров на дороге застыл грузовик. Его шофер сидел в кабине и уплетал ужин, не обращая внимания на то, что происходило у него под носом.
Задачей второй машины было ослепить транспорт, идущий навстречу, а также Клемента, чтобы никто не видел первую машину как можно дольше.
Семь пар глаз не отрываясь наблюдали за остановкой. Прибыли два автобуса, один за другим, но Клемента не было ни в одном. Наши начали беспокоиться. Не вернулся ли Клемент домой раньше времени? А может, он вообще заночует в другом месте? Как-никак прошло четыре дня со времени последнего наблюдения, мало ли что могло перемениться.
Пришел еще один автобус, и опять без Клемента. Тут уж сомнения охватили всех, хотя виду никто не подавал.
Экипажи договорились, что ждут Клемента до восьми. Когда часы показали восемь, Кенет спросил у Габи, не пора ли им домой – слишком долгий «ремонт» мотора может показаться подозрительным. Габи решил подождать еще полчаса, хотя каждая минута лишнего ожидания – большой риск, способный провалить операцию, если ее все-таки придется перенести на другой раз.
Эуд был того же мнения: надо ждать. Они с Габи не обменялись ни словом, ни знаком, но и вторая машина продолжала стоять на шоссе. Эуд вышел из машины поглядеть, что делается вокруг. Он дошел почти до угла улицы Гарибальди. Около киоска остановился еще один автобус. Эуд медленным шагом направился обратно. И тут в темноте он увидел Клемента. Часы показывали 20:05. Эуд побежал к машине. Эзра тут же опустил капот. Эуд вскочил в машину и включил дальний свет. В тот момент Клемент стоял на углу улицы Гарибальди. Эуд завел двигатель.
Экипаж первой машины к тому времени уже отчаялся дождаться Клемента. Они тоже увидели автобус у киоска, но не верили, что в нем будет Эйхман. И тут Кенет заметил, что кто-то идет по обочине. В темноте трудно было разглядеть, кто.
– Кто-то идет, – сказал он Габи. – Правда, я не уверен, что это Клемент.
Но через несколько секунд, сдерживая крик, выдохнул:
– Это он!
Тем временем Клемент был уже на углу и сворачивал на улицу Гарибальди. Кенет шепнул Габи:
– Он держит руку в кармане! Может быть, у него пистолет?
– Скажи Эли.
– Эли, осторожно! Он держит руку в кармане. Клемент уже дошел до машины.
– Моментито! – окликнул его Эли и метнулся к нему. Клемент попятился.
На тренировках парни отработали прием «носилки» – один обхватывает сзади, второй поднимает за ноги, и пленника втаскивают в автомобиль. Но боясь, как бы Клемент не пустил в ход оружие, Эли кинулся на него, чтобы повалить. Оба очутились на земле. Падая, Клемент издал вопль. Зеев обежал машину и схватил его за ноги. Габи, увидев, что все идет не по плану, выскочил из машины, схватил Клемента за голову и стал тащить в машину. В считанные секунды все четверо оказались в автомобиле. Зеев перебрался через сиденье и занял место рядом с шофером. Кенет опустил капот, завел мотор, и машина рванула с места.
Эуд, который не мог в темноте видеть, что происходит, понял только, что первый автомобиль трогается, и тоже нажал на газ. Он проехал мимо дома Клемента, вслед за первой машиной выехал на шоссе, обогнал Кенета и поехал впереди, по заранее намеченной дороге. Остановились в условленном месте, там, где встречались до операции.
Клемент не пытался оказать сопротивление. Голова его лежала на коленях Габи. Зеев и Эли запихнули ему в рот кляп и связали ноги и руки. На Клемента надели темные очки, затем положили его на пол и накрыли одеялом. В первую же минуту Кенет сказал ему по-немецки хорошо знакомую каждому эсэсовцу фразу:
– Сиди спокойно, или прикончим!
По дороге Габи снял перчатки и пожал руку Эли, а затем вынул из кармана непонадобившиеся наручники. Теперь можно было оглянуться: вторая машина следовала за ними, затем обогнала их и пошла впереди.
Был выбран путь по варианту «А». У опущенного железнодорожного шлагбаума пришлось остановиться. Там по обе стороны рельсового пути выстроились длинные вереницы. Если бы кто и заглянул в окна машины, в которой везли Клемента, то ничего бы не увидел. Пассажиры вели себя как все вокруг. Ничего не выдавало в них победителей.
Эйхман же неподвижно лежал на полу, слышно было только его тяжелое дыхание.
Сначала пленника хотели усыпить, но врач сказал, что это опасно для его жизни, ведь неизвестно, что он ел или пил до того.
Когда они появились в убежище, часы показывали 20:55. Прошло всего пятьдесят минут с тех пор, как Клемент-Эйхман в последний раз в жизни вышел из автобуса 203-го маршрута.
У ворот «Тиры» их ждал Ицхак. Вел он себя как самый радушный хозяин, принимающий дорогих гостей. Он приветствовал прибывших и распахнул перед ними ворота. Первая машина въехала в гараж, из которого был выход во двор виллы. Ворота гаража закрылись, и Клемента вынесли из автомобиля. Его поставили на ноги и, поддерживая с двух сторон, повели в дом.
Через несколько секунд машина покинула гараж, освобождая место для второй. Первую немедленно отправили в город; если кто-то и видел, что произошло на улице Гарибальди, то наверняка запомнил машину, поэтому ее надо было убрать подальше от виллы. Вторая же машина никогда в здешних краях не бывала. Если бы возникла срочная необходимость перебросить Эйхмана в другое место, то этот автомобиль был бы необходим. На Клемента надели заранее купленную пижаму, положили на железную кровать, прикрепив его ногу наручниками к пружинной сетке.
Оперативники обыскали его основательно. Когда осматривали ему рот, он сказал, что через столько лет после войны не стоит думать, будто он носит с собой ампулы с ядом.
Эйхмана допрашивал Кенет в присутствии Габи, Эли и Эуда. Но прежде его осмотрели, чтобы найти те особые приметы, о которых нам было известно. Начали с подмышек, там у офицеров СС была обычно татуировка – буквенное обозначение группы крови, но у Клемента на месте татуировки обнаружили только небольшой шрам. Нашли рубец на груди, след какой-то травмы.
Сверяясь со списком особых примет Эйхмана, Кенет стал задавать вопросы:
– Какого размера головные уборы вы носите?
– Пятьдесят шестого.
– А одежду?
– Пятидесятого.
– Размер обуви? – Сорок второй.
– Номер членского билета в национал-социалистической партии?
– 889895, – без колебаний ответил Эйхман.
Этих ответов уже было достаточно, чтобы говорить о тождественности Клемента и Эйхмана. Никто, кроме Эйхмана, не мог знать номер его членского билета в партии нацистов, и уж наверняка никто не выпалил бы его с такой быстротой, что называется, автоматически. Но вопросов еще было достаточно, поэтому Кенет продолжал допрос:
– В каком году вы прибыли в Аргентину?
– В 1950-м.
– Как вас зовут?
– Рикардо Клемент.
– Рубец на груди – от автокатастрофы во время мировой войны?
– Да, – ответил Клемент, и дрожь охватила все его тело. Возможно, до него лишь сейчас дошло, что он выдал себя, назвав номер членского билета нацистской партии.
– Так какое же ваше настоящее имя?
– Отто Хенингер.
Кенет не возразил. Некоторое время он просматривал свои записи, взвинчивая паузой нервы пленника. Затем спросил:
– Ваш номер в СС 45326 или 63752?
– Оба.
– Так как же вас зовут на самом деле?
– Адольф Эйхман.
Его сотрясала нервная дрожь. В комнате воцарилась глубокая тишина. Эйхман воспользовался паузой:
– Дайте мне красного вина, немного вина.
Ему пообещали принести вина, и он добавил:
– Когда в машине вы приказали мне молчать, я понял, что меня взяли в плен израильтяне. Я знаю иврит, я учился у раввина Лео Бека. «Брейшит бара элоим эт ашамаим вэ эт гаарец. Шма Исраэл...»
Трудно описать чувство омерзения, охватившее наших парней, когда они услышали эти слова из уст Эйхмана. Они знали, что им запрещено бить арестованного или покончить с ним. Но оставаться с ним в одной комнате было невыносимо. Они встали и вышли.
Когда остальным стало известно, что Клемент признался, словно гора свалилась с их плеч.
Впрочем, времени радоваться не было. Предстояла большая работа: проверить состояние здоровья Эйхмана, уточнить порядок несения караульной службы, убедиться в готовности к чрезвычайной ситуации.
Все это мне рассказали Эуд и Кенет. Расставшись с ними, я отправился искать связного, который в течение всего дня кочевал из кафе в кафе параллельным со мною маршрутом, не зная даже, зачем он это делает. Конечно, он сильно устал и обрадуется, когда я скажу, что он наконец свободен.
Мы не были знакомы, но в кафе я легко узнал его. Мы договорились, что он положит перед собой на стол определенную книгу. Но еще до того, как прочитав название книги, я увидел глаза, зорко вглядывавшиеся в каждого входящего: «Вы ли тот, кого я жду целый день?» Я подошел без колебаний. Книга лежала на столе на видном месте. Он очень обрадовался и хотел угостить меня чашкой кофе, но в тот день я уже выпил столько кофе, что не мог его больше видеть, и попросил заказать что-нибудь другое.
К сожалению, и сейчас я не мог раскрыть ему нашу тайну. Лишь попросил его сходить в известное ему место, встретить Менаше и сказать, что пишущая машинка доставлена на место.
– И это все? – удивился он. Ради этого странного известия о какой-то пишущей машинке ему пришлось потратить целый день, кочуя из кафе в кафе...
Он посидел еще несколько минут, расстроенный и бледный, потом встал:
– Да-да, я понимаю. Я уже иду.
Менее чем через час Менаше получил известие и передал в Израиль, что Рикардо Клемент в наших руках и нет сомнений, что это Адольф Эйхман.
Наконец я выбрался на свежий воздух. После дня, проведенного в накуренных и душных кафе, прохлада и чистый воздух были особенно приятны. Я решил пешком отправиться за своим багажом. Воспоминания об этой прогулке и сейчас не померкли в моей душе. Я забрал вещи и, вызвав такси, поехал в отель – далеко от места, где жил до сих пор.
Переступив порог номера, я рухнул в постель и тут же уснул.