33. На пути в Дакар

33. На пути в Дакар

В полете я наконец узнал, что же случилось с Ицхаком. У него испортилась машина, завести никак не удавалось, так что пришлось оставить ее на обочине и пешком отправиться на поиски такси. К «Тире» Ицхак подъезжать не решился, поэтому оставил такси далеко от виллы и снова пошел пешком. На «Тире» он нашел только Дани и Эли, разбиравших тайник. Эли и Дани ждали возвращения Габи и Эуда с вестями из аэропорта.

Ицхак нарисовал план места, где бросил поломанную машину, а потом помчался к такси, чтобы срочно отправиться в аэропорт.

* * *

Только Аарон Лазар знал истинную причину задержки вылета нашего самолета. Последние 15 минут перед стартом были для Лазара самыми трудными во всей операции. Весь день он пробегал, добиваясь, чтобы «Британия» могла взлететь без препятствий – технических или процедурных.

Около полуночи Лазар стал волноваться. Он знал, что настали решающие минуты, мысленно проверил, все ли сделано. Самолет уже на взлетной дорожке, вот уже покатил к линии старта, вот... Но что такое? Отчего он не взлетает?

Лазар связался с контрольной вышкой. Ему ответили, что произошла небольшая задержка: в полетном формуляре пропущена одна подробность. Лазар удивился, но поспешил в диспетчерскую и заполнил пропущенный в формуляре пункт. Ему стало ясно: если взлет снова задержат, то придирка к формуляру – только предлог. Но вылет разрешили, и наш самолет наконец поднялся в небо.

Не успела «Британия» уйти из зоны аэропорта, как в зале ожидания появился пассажир, который хотел лететь с нами. Это был Аарон Доберт из министерства торговли и промышленности. Он прилетел в Аргентину на «Британии» и собирался так же улететь. Он и приехал лишь потому, что подвернулась такая оказия: и с родными в Бузнос-Айресе повидаться, и служебные дела уладить.

Доберт узнавал, когда наш самолет должен взлететь, и ему официально сообщили, что в два часа ночи. Он примчался в аэропорт заблаговременно, а «Британия» ушла... «Что за безответственность?! Разве можно так вести себя с пассажирами?!» – негодовал Доберт.

Все свое неудовольствие он излил на Лазара, а тот, понимая, что с точки зрения логики и права наша авиакомпания виновата перед пассажиром, всячески извинялся. Объяснить же, отчего самолет взлетел раньше срока, Лазар не мог.

Пассажир, разумеется, отказывался принимать извинения и требовал, чтобы Лазар связался с контрольной вышкой и вернул самолет. Лазар ответил, что уже поздно: машина ушла слишком далеко. Доберту ничего не оставалось, как вернуться в Буэнос-Айрес, но он пообещал Лазару, что это дело так не оставит.

Доберт не знал, что мы приложили немало сил, стараясь разыскать его и предупредить, что взлет перенесли на более ранний час. Однако я смог принести ему свои извинения только через два года. Незадолго до взлета мы получили депешу из Бразилии: самолету разрешили пролететь над страной и совершить промежуточную посадку в Ресифе. Но члены экипажа хорошо помнили инцидент на пути в Аргентину и не хотели рисковать, поэтому пилоты пошли на риск, избрав окольный маршрут. Для пилотов такой полет был большой нагрузкой, для прочих же членов экипажа – радостью.

Эйхман очнулся, когда моторы уже ревели вовсю. Первое, что он спросил, это с четырьмя ли моторами самолет. Разумеется, его интересовала не техническая сторона дела, а шкурная: не опасно ли пересекать океан на таком самолете? В эту минуту он вряд ли вспоминал о миллионах людей, которые по его милости проделали последний в своей жизни путь в вагонах для скота, без пищи и воды.

Окончательно очнувшись, пленник попросил сигарету. Темные очки не давали ему возможность разглядеть спутников, но он прислушивался к тому, что происходит в самолете.

– Моторы работают отлично! – сказал он. – Пилоты у вас хорошие.

Второй пилот Гад Нешри подошел ко мне, пожал руку и поздравил с успехом. А потом поинтересовался, как обстоит дело с Мартином Борманом и Йозефом Менгеле. Я ответил, что если бы мы могли провести операцию несколькими неделями раньше, то, возможно, поймали бы и Менгеле.

Подошел Дан Авнер и попросил разрешения сообщить членам экипажа, кого они везут. Я просил повременить с этим, пока мы достаточно удалимся от Аргентины. Но Дан снова пришел с этой же просьбой. Я сдался.

Тогда Авнер собрал членов экипажа и сказал:

– На вашу долю выпала редкая честь. Вы участвуете в операции, имеющей историческое значение. Неизвестный, которого мы везем, – Адольф Эйхман!

Известие произвело эффект разорвавшейся бомбы. Большинству членов экипажа не надо было объяснять, кто такой Эйхман.

Стюард Лео Баркаи подошел к Дану и сказал:

– Спасибо тебе, что ты включил меня в экипаж. Я этого никогда не забуду.