ПЕРВЫЕ ЗАЛПЫ

ПЕРВЫЕ ЗАЛПЫ

Гитлер следует «интуиции»

1 сентября 1939 г. Еще ночная мгла затягивает небо, лишь на востоке чуть обозначилась светло-серая полоска.

В 4.26, за 19 минут до того, как на границах Польши – северных, западных и южных – повиснут в воздухе сигнальные ракеты, а танковые колонны с ревом устремятся в глубь ее территории, три германских самолета «Стука» поднялись с одного из аэродромов в Восточной Пруссии и взяли курс в сторону Данцига.

Внизу все затянуто густым белым туманом. Из-за плохой видимости воздушные пираты снижаются все ниже, летят, почти прижимаясь к земле, – они отыскивают в районе Диршау два стоящих рядом моста, соединяющие широко разошедшиеся около устья берега Вислы. Через полчаса по этим мостам должны устремиться на восток эшелоны вермахта. Захват мостов – главная задача, которую поставило гитлеровское командование перед войсками, нацеленными для удара на данцигском направлении. Непосредственное участие в разработке операции принял сам «фюрер», ее осуществление возложено на специальную танковую часть, чье прибытие на подходы к мостам рассчитано до минуты.

Гитлеровцы учитывали, что, как только начнутся военные действия, поляки взорвут мосты. Германская разведка установила: управление взрывным устройством находится на значительном расстоянии в железнодорожной насыпи, ведущей в сторону вокзала Диршау.

Это место и пытались обнаружить фашистские стервятники. Уже отчетливо виден один из мостов, из тумана выплывают его высокие, как у средневековых замков, каменные башни, стоящие попарно на опорах. Самолеты делают еще круг, снижаются до 10 метров, пролетают вдоль желтой песчаной полосы откосов.

4 часа 34 минуты. Все вокруг погружено в сон. Падают 250-килограммовые бомбы – первые бомбы второй мировой войны. Круто набрав высоту, самолеты возвращаются на базу. Взрывной механизм уничтожен.

Но польские саперы сразу же бросаются в дымящиеся бомбовые воронки. Среди развороченной земли и щебня они отыскивают порванные провода. И в то мгновение, когда германо-фашистские танки на бешеной скорости приблизились к берегу, пролеты мостов рухнули в воду. Крупная неудача гитлеровцев в первой же боевой операции.

4 часа 45 минут. Без формального объявления войны третий рейх начал вторжение в Польшу на всем протяжении границы. В то же утро в рейхстаге выступил Гитлер. Пытаясь оправдать действия Германии, он обвинял во всем Польшу. «Два дня я и мое правительство сидели и ожидали – соблаговолит ли польское правительство прислать уполномоченного… Но я был бы неправильно понят, если бы моя любовь к миру и терпение были восприняты как слабость или даже трусость… Я не вижу более со стороны польского правительства желания вести с нами серьезные переговоры… Поэтому я решил разговаривать с Польшей на том языке, который она уже на протяжении месяцев применяет в отношении нас…

Сегодня ночью польские регулярные части обстреляли нашу территорию. Начиная с 5 часов 45 минут утра (даже время указано неверно!) мы отвечаем на огонь, и теперь на бомбы мы будем отвечать бомбами».

Что касается Англии и Франции, то он вновь заверил их в своих «теплых» чувствах: «Я всегда предлагал Англии дружбу и в случае надобности очень тесное сотрудничество… Западный вал (граница с Францией. – Авт. ) является границей Германии на вечные времена».

Как известно, речи Гитлера всегда были лживыми, но эта отличалась особым цинизмом. Избалованный «умиротворителями», аплодировавшими каждому очередному акту его агрессии, он даже не пытался и на сей раз придать хоть какую-то видимость правдоподобия своим утверждениям. Тон и содержание речи свидетельствовали о том, что за неделю, истекшую с 25 августа, когда он внезапно отменил вторжение, «фюрер» еще раз убедился, что Англия и Франция и пальцем не пошевелят для помощи своему союзнику. Вторжение в Польшу, рассчитывал Гитлер, останется локальной акцией, а западные державы, предприняв те или иные жесты ради спасения собственного лица, примирятся с ним как с совершившимся фактом. «Англичане бросят поляков на произвол судьбы, точно так же как они поступили с чехами», – заявлял Гитлер в кругу приспешников.

По свидетельству одного из его адъютантов – Шауба, несмотря на то, что некоторые данные разведки говорили о возможном выступлении Англии и Франции, Гитлер отмахивался от этой информации, заявляя, что она мешает его «интуиции». Похоже, что откровеннее всего он высказывал свою оценку тактики западных держав не в деловых беседах, а в случайно брошенной фразе личному фотографу: «Англия блефует. И я тоже!»

Следуя «интуиции», Гитлер, развязав агрессию против Польши, бросил все имевшиеся в его распоряжении силы на восток, оставив практически без прикрытия западную границу, хотя знал, что по другую ее сторону находятся 110 французских дивизий. Как известно, на Нюрнбергском процессе Йодль показал, что фашистский рейх имел в тот момент на западе 23 дивизии.

Более точные данные свидетельствуют, что боеспособных дивизий было лишь восемь; остальные скомплектованы наспех и не получили необходимой подготовки. Пехотные и артиллерийские части ни разу не проходили учений с боевыми снарядами; танковых соединений не было, а авиацию полностью перебросили на восток; наличного боекомплекта в случае ведения операции хватило бы на три дня. На «линии Зигфрида» только наиболее важные сооружения были обеспечены персоналом, и сама линия, по существу, еще не представляла сколько-нибудь серьезного оборонительного барьера. «Если французы выступят, они пройдут ее насквозь», – поделился своими опасениями в те дни командующий группой армий на западе Вицлебен с одним из участников «оппозиции» сотрудником абвера Гизевиусом.

В таких условиях даже самый отчаянный авантюрист не пошел бы на риск войны против Польши, не имея гарантий, что западные державы не выступят. Однако Гитлер располагал подобными гарантиями, и на этом основывалась его «интуиция». Как уже говорилось, влиятельные силы, направлявшие политику западных держав и делавшие ставку на провоцирование германо-советского вооруженного столкновения, по неофициальным каналам довели до сведения «фюрера», что французская армия не сделает ни шагу, если он сам не предпримет наступательных действий на западе.

Игра была «честной» – кабинеты Чемберлена и Даладье не «подвели».