Виктор Суворов «Военная наука» на советский манер

Виктор Суворов

«Военная наука» на советский манер

Это даже не математика, а арифметика.

С. Иванов, министр обороны РФ

(«Красная звезда» 4 марта 2005)

Заслуженный летчик-испытатель, Герой Советского Союза А. Щербаков разгромил меня играючи. Однажды я вскользь помянул германский истребитель Ме-209, тут-то он меня и припечатал к стене: не было такого самолета! И тут же целая свора крикунов, вся троекуровская псарня дружно в меня вцепилась: не было! Ура! «Ледокол» опровергнут!

В борт «Ледокола» все новыми разоблачительными книгами бьют. Как торпедами. Счет опровергающих книг уже через третий десяток перевалил. А количество статей не поддается никакому учету. В каждой новой книге меня клеймят и позорят. Заслуженный летчик-испытатель дал обильную пищу моим критикам. И каждый повторяет: вот ты нам про Ме-209 врешь, а такого самолета просто не было! Как можно верить «Ледоколу», если ты чепуху несешь?

Меня ловят на мелочах. Казалось бы, ну какая разница, был такой самолет или нет? В систему моих доказательств Ме-209 не входит. Никак. Просто однажды (один только раз!) наряду со множеством фактов я назвал этот злополучный Ме-209. Допустим, не было его. Допустим, ошибся. Что от этого меняется? Но нет. Слово не воробей. Не открутиться, не отвертеться. Раз путаешься в таких мелочах, злорадно объявляют критики, как можно верить всей твоей теории? Раз однажды такое сказал, отвечай!

Отвечаю: не путаюсь я в мелочах! Шибко грамотные эксперты нашли уйму ошибок в моих книгах. На множество придирок и замечаний я просто не реагирую. Потому как на все и не ответишь. И создается впечатление, раз я не спорю с крикунами, значит, возразить мне нечего. А я не отвечаю на множество замечаний по другой причине. Просто потому, что в подавляющем большинстве замечания и придирки — глупейшие. Вроде этой про Ме-209. Перед тем как уличать меня в невежестве, заслуженный летчик-испытатель был просто обязан полистать соответствующие справочники, журналы и книги. Думаю, что заслуженному летчику-испытателю было бы интересно узнать что-нибудь об авиации. Разве не так? В «Ледоколе» — речь о Второй мировой войне, точнее, о ее начале. Так вот, в момент начала Второй мировой войны Ме-209 не просто существовал, он был самым знаменитым самолетом мира.

Гонка в те годы шла за дальность, за высоту, за грузоподъемность. Но главная — за скорость. И Гитлер, и Сталин первостепенное внимание уделяли именно скорости самолетов. И вот 26 апреля 1939 года, вскоре после дня рождения Адольфа Гитлера, летчик-испытатель Фриц Вендель в качестве подарка фюреру на Ме-209 установил мировой рекорд скорости 755,138 км/час. На планете Земля Вендель стал человеком, который передвигался быстрее всех. До 1 сентября 1939 года его рекорд не был побит. Подчеркиваю, речь об официальном мировом рекорде скорости.

Если какой-то человек с улицы не знает про Юрия Гагарина и корабль «Восток», то в этом нет ничего страшного. Если про Гагарина и «Восток» никогда не слышал некий космонавт, то это серьезнее. Но пока он молчит, тоже терпимо. Страшно, если вдруг некий космонавт бросится яростно доказывать, что не было никогда Гагарина и не было «Востока». Да не просто друзьям в тесном кругу доказывать будет, а ударит в колокола на весь мир.

Именно так ведет себя заслуженный летчик-испытатель, который не знает фундаментальных основ истории мировой авиации, который не только не слышал про Венделя и Ме-209, но и бросился в «Военно-историческом журнале» отрицать их существование. Ужасно не то, что заслуженный испытатель чего-то не знает, а то, что не осознает своего незнайства. Безобразнее невежества застенчивого бывает только невежество воинствующее. И очень жаль, что изучением военной истории государства Российского заведуют люди с таким же кругозором в области авиации, как и у заслуженного летчика-испытателя. Если не хуже. Ученые товарищи из «Военно-исторического журнала» могли бы заслуженному испытателю подсказать: не позорься. Но они почему-то этого делать не стали. И над нами смеется весь мир. «Военноисторический журнал» поступает в основные библиотеки всех цивилизованных стран. И народы впадают в панику: если русские доверяют современное оружие воинствующим невеждам, то надо быть готовым ко всяким неожиданностям.

А у нас в стране на открытия гражданина Щербакова не отреагировал никто. Редакцию «Военно-исторического журнала» не завалили опровержениями и протестами. Наоборот. Собралась целая орава официальных кремлевских знатоков, которые повторили откровения испытателя в качестве главного аргумента, опровергающего «Ледокол».

Но не мешает вспомнить, что Ме-209 в свое время был детально изучен советскими авиационными конструкторами. На нем летали наши славные летчики-испытатели, среди них С.П. Супрун. То были другие люди. Они знали авиацию, они любили ее.

Как же совершенно секретный германский самолет мог быть изучен нашими конструкторами и летчиками? Да очень просто. Сталин, повторяю, уделял особое внимание скорости самолетов. Поэтому взял да и приказал закупить в Германии 36 новейших самолетов 12 типов. Не мог великий вождь пройти мимо машины, которая летает быстрее всех в мире. А наивный Гитлер, как известно, доверился Сталину. Он взял да и продал свои самые лучшие самолеты. В их числе и Ме-209.

Испытания новейших германских самолетов проводились под Москвой в Летно-испытательном институте, который в настоящее время носит имя выдающегося летчика-испытателя Громова. Интересно, слышал ли гражданин Щербаков когда-нибудь о Громове и этом институте? Или тоже бросится яростно опровергать их существование?

А вот примеры другого рода.

Маршал Советского Союза Конев Иван Степанович сразил мир заявлением о том, что германский танк «Тигр» был вооружен 100-мм пушкой (Сорок пятый. М.: Воениздат, 1966. С. 123). Со дня сталинградского перелома Красная Армия наступала, и самый страшный зверь, который встречался на ее пути, — «Тигр». Этот хищник был способен останавливать броневые лавины Красной Армии, иногда весьма мощные и многочисленные. Чтобы бороться с ним, надо было знать, в чем его сила и в чем слабость. Каждый солдат на фронте был обязан помнить основные тактико-технические данные «Тигра». Первая и главная характеристика танка, как и любого другого оружия, — способность убивать. Фронтовикам прежде всего важно было помнить наизусть, кому и на каких дистанциях этот зверь опасен, т. е. — характеристики его пушки. А они начинаются с калибра. Каждому солдату вбивали в голову: 88-мм. И каждому сержанту. И офицеру. И генералу. А командующий фронтом на главном стратегическом направлении войны Маршал Советского Союза И.С. Конев этого не знал. И если так, то помолчал бы. Зачем взялся мемуары писать?

Мне возражают: да не он все это писал!

Не надо возражать. Я и сам знаю, что не он писал. Вопрос другой: а почему он этого не читал? Неужели маршалу было неинтересно хотя бы бегло ознакомиться с собственными воспоминаниями?

И еще вопрос: как эта чушь прошла через проверку Института военной истории Министерства обороны и Военно-исторического отдела Генерального штаба? И как Военное издательство Министерства обороны могло такое напечатать? А ведь это не опечатка. На той же странице люди, которые сочиняли мемуары маршала Конева, ошарашили прогрессивное человечество открытием: «Королевские тигры» были еще более мощными». Оттого что в рассказе про «Тигра» была упомянута только одна его характеристика — калибр орудия, то фраза о «Королевском тигре» воспринимается в том смысле, что на нем стояло орудие еще большего калибра. Однако любой нормальный человек, который самостоятельно изучает войну, знает, что «Королевский тигр» имел орудие того же калибра — 88-мм. На предыдущей странице выдающийся полководец сразил читателей новостью о том, что советский танк Т-26 был быстроходным. Иными словами, люди, которые писали мемуары маршала Конева, не имели понятия не только о германских танках, в частности — о самых мощных, но и о советских танках, в частности — о самых массовых на 22 июня 1941 года. А ведь любой школьник, который интересуется историей войны, знает, что максимальная скорость Т-26 — 30 км/час.

Это только три примера на двух страницах. Но все книги маршала Конева состоят только из таких примеров. Все это переводится на иностранные языки и вызывает веселое оживление в читательских массах. А у нас на это не реагирует никто. По мемуарам Конева 40 лет проводятся читательские конференции во всех военных академиях и училищах, и никто не возмущается, не протестует, не строчит опровергающих статей, книг и диссертаций. А ведь уровень невежества в мемуарах Жукова несравненно выше, чем в мемуарах Конева. Но мои многочисленные критики (включая заслуженных летчиков-испытателей) этого как будто и не замечают. Незнание основ плодит новое и более глубокое незнание.

И вот результат. В апреле 2005 года — грандиозная научная конференция: лампасы, эполеты, ученые звания, доклады, дискуссии, шампанское. С эпохальной речью выступил заместитель министра обороны РФ, начальник вооружений ВС РФ генерал армии А. Московский. И не в том ужас, что порол тарабарщину, а в том, что никто не возражал. Генерал армии Московский, к примеру, поведал о том, что за два года до нападения Германии на СССР в Советском Союзе «было сформировано 125 новых дивизий». Это списано из мемуаров маршала Жукова. Интерес генерала армии понятен. Ему приказали врать, что наша страна к войне вовсе не готовилась. Или готовилась спустя рукава. Но Советский Союз готовился. И достаточно серьезно. И мог бы следующий докладчик, заместитель главкома ВВС генерал-полковник А. Наговицын, возразить: не за два года, а только с начала июня 1940 года по начало июня 1941 года, т. е. за один год, только в составе ВВС было сформировано 79 новых авиационных дивизий. Но заместитель главкома ВВС генерал-полковник Наговицин в вопросах авиации разбирается не шибко, потому не возражал. А кто-нибудь из присутствующих мог бы добавить: за тот же год была сформирована 61 танковая дивизия. Итого за один только год — 140 одних только авиационных и танковых дивизий. Но ведь больше всего формировалось стрелковых дивизий. А еще моторизованные. В воздушно-десантных войсках формировались новые бригады (это меньше дивизий) и корпуса (это больше дивизий), но дивизий как таковых не было. Но это не значит, что ВДВ надо сбрасывать со счета. А кроме того — дивизии НКВД.

Генерал армии Московский — мыслитель жуковского калибра. Он не просто говорит и мыслит как Жуков, но делает это с потрясающей точностью, вплоть до запятых.

Маршал Советского Союза Жуков: «С января 1939 года по 22 июня 1941 года Красная Армия получила более семи тысяч танков. В 1941 году промышленность уже могла дать около 5,5 тысячи танков всех типов. Что касается KB и Т-34, то к началу войны заводы успели выпустить 1861 танк» («Воспоминания и размышления». 1969. С. 205).

Генерал армии Московский: «С января 1939 года по 22 июня 1941 года Красная Армия получила более семи тысяч танков. В 1941 году промышленность уже могла дать около 5,5 тысячи танков. Что касается новых танков типа KB и Т-34, то к началу войны заводы успели выпустить 1861 танк» («Красная звезда», 13 апреля 2005).

Цифры эти давно опровергнуты. Рекомендую генералу Московскому и всем, кто ему аплодировал, «Статистический сборник № 1», выпущенный Министерством обороны в 1994 году: танков KB на 21 июня было 711, Т-34 — ровно 1400. Так что Т-34 и KB было не 1861, а 2111. Справочник тем хорош, что указывает, кто, когда и сколько танков выпустил, какой завод, когда, кому и сколько отгрузил. Цифры из «Статистического сборника» обоснованы и подтверждены архивными данными, а данные Жукова—Московского высосаны неизвестно откуда.

Далее генерал армии Московский объявил, что за время войны советская промышленность произвела 490 тысяч артиллерийских орудий…

История вопроса такова: в 60-х годах XX века эта цифра была официальной и хрестоматийной. Именно ее Жуков вписал в свою «самую правдивую книгу о войне». В 1974 году Жуков умер, а цифру тем временем объявили другую: за годы войны советская промышленность произвела не 490 тысяч орудий и минометов всех калибров, а 825 тысяч. Разница, как видим, немалая — 335 тысяч стволов. Треть миллиона. Также были пересмотрены цифры производства самолетов, танков и другого вооружения. Новую цифирь вписали в «Советскую Военную энциклопедию». И под нею подписались Маршал Советского Союза А.А. Гречко, адмирал флота Советского Союза С.Г. Горшков, Главный маршал авиации П.С. Кутахов, генералы армии А.А. Епишев, СП. Иванов, Н.В. Огарков, И.Г. Павловский, И.Е. Шавров, И.Н. Шкадов, целый взвод генерал-полковников, полтора легиона академиков, профессоров и докторов.

Что прикажете делать мертвому Жукову? Ужели так и настаивать на неправильных, явно заниженных цифрах, подсунутых ему чьей-то вражьей рукой? Нет, конечно! Мертвый Маршал Победы тут же решительно исправил свою ошибку. А чтобы не возникло всяких там нежеланных разговоров, объяснил в сносочке: взята сия цифирь не с потолка, а переписана мной из «Советской Военной энциклопедии», которая вышла через два года после моей смерти.

Беда генерала армии Московского в том, что он мыслит по первому изданию мемуаров Жукова. Но время-то идет. Никто не спорит, в свое время первое издание «Воспоминаний и размышлений» было самой правдивой книгой о войне. Но продолжалось это совсем недолго. До момента, пока не вышло второе издание, которое полностью опровергало первое. А потом вышло третье издание, которое опровергло первые два. Появляются новые факты, новые толкования истории, новые документы и цифры, в соответствии с этим меняются и взгляды Жукова. Генерал армии Московский не понял простой истины: «Воспоминания и размышления» — основа всех основ. Но ссылаться надо не на первое попавшееся под руку издание, а только на то, которое в данный момент является последним. В настоящее время действует тринадцатое издание. Все предыдущие издания — полная чепуха. Мертвый Жуков двенадцать предыдущих изданий своих воспоминаний опроверг. И только тринадцатое может считаться самой правдивой книгой о войне. Мертвый Жуков идет в ногу со временем, а живой генерал Московский за стремительно меняющимися взглядами Маршала Победы не поспевает.

И сидят в зале большие чины, в ладоши хлопают. Им один черт: что 490 тысяч орудий и минометов, что 825 тысяч. Интересно, когда об их персональных доходах речь заходит, столь же им безразлична разница в 335 тысяч?

Между тем Центральный орган Министерства обороны внес ясность: за годы войны «фронт получил 300 тысяч орудий» («Красная звезда», 7 мая 2005).

Та же газета в том же номере сообщила: «За войну труженики тыла дали фронту 96 тысяч танков, 108 тысяч самолетов, около двух миллионов артиллерийских орудий и минометов различных калибров».

Я понимаю, что министр обороны может не знать тонкостей военного дела. Но тут же не тонкости! На мой взгляд, министр обороны должен читать центральную военную газету. Допускаю, что министр ничего не понимает в зеленых пушках. Простительно. Но пусть представит себе некие иные зеленые предметы. Интересно, способен ли гражданин министр уловить разницу: триста тысяч или два миллиона?

Если бы кто-то сказал: раньше мы думали так, а теперь считаем иначе. Но нет. Разные цифры соседствуют в режиме мирного сосуществования: и 300 тысяч орудий и минометов, и 490 тысяч, и 825 тысяч, и «около двух миллионов».

Самое удивительное, что речь идет об официальных цифрах, изрекаемых на весь мир лицами весьма ответственными (имею в виду их должности, но не поступки). Разнобой в официальной авиационной и танковой статистике не столь впечатляет, но тоже представляет интерес. Тут тоже мирно сожительствуют официально объявленные Министерством обороны и Генеральным штабом очень разные цифры. Они объявляются не просто в один и тот же год, но, как мы видели, в один и тот же день, в одной и той же газете. Правда, на разных страницах. Боевых самолетов Советский Союз за время войны произвел 108 тысяч. А может быть, 112 тысяч. Или 134 тысячи. Или 136. Или 137 тысяч. Каждый может выбрать для себя любую цифру. И каждая будет правильной. И каждая имеет официальное подтверждение Министерства обороны РФ.

Танков и САУ на их базе было произведено 96 тысяч. Или 102 тысячи. Или 108,2 тысячи.

На фоне пары этих примеров каждый сам может себе представить, что творится в других областях российской военно-исторической науки. Например, в вопросе о людских потерях в войне. Легко посчитать, сколько было дивизий в Красной Армии накануне войны. Сегодня любой школьник, используя открытые источники, способен сам лично составить список всех дивизий с указанием места дислокации, подчиненности, состава и имени командира. А министр обороны, его заместители, главнокомандующие и все нижестоящие структуры, в руках которых находятся все секретные и совершенно секретные архивы, на это не способны. Они не знают числа советских дивизий на 22 июня 1941 года даже приблизительно.

Легко посчитать, сколько танков, пушек, самолетов промышленность произвела до войны и в ходе войны. Ибо вся отчетность лежит в архивах. Ибо по приказу Сталина, начиная с октября 1938 года, каждый вечер каждый директор военного завода лично отчитывался перед Москвой за выполнение дневного плана. За обман — расстрел. Обмануть нельзя, ибо был заказчик — армия. Промышленность, к примеру, отчиталась за сдачу сотни танков, а армия получила девяносто. Где остальные? Так вот: имея все статистические данные, Министерство обороны РФ все еще с полной уверенностью оперирует в один и тот же день данными о том, что армия получила 300 тысяч орудий и одновременно — «почти два миллиона орудий». Прикиньте, что творится в области подсчета людских потерь, где счет идет на десятки миллионов, где статистика запутана, противоречива, недостоверна, а то и вовсе не велась в ходе боев?

Парадокс вот в чем: самые невежественные генералы мира собраны в Министерстве обороны и Генеральном штабе России, а самая яростная борьба за правду истории ведется у нас. Этими самыми генералами.

Нигде в мире битва против фальсификаторов истории Второй мировой войны не ведется с таким остервенением, с таким размахом и ожесточением, как в нашей стране. Листаешь заморские журнальчики военно-исторические — редко-редко какой полковничек выскажется… А у нас! А у нас на борьбу подняты массы. У нас генералы фалангой прут, громя и сокрушая охальников гневными статьями и речами. Да что там генералы. У нас на борьбу брошены силы неисчислимые. Склоним головы перед могуществом: Генеральный штаб! Академия наук! Академия военных наук! И вместе с ними — институты всех мастей и калибров, пресса, радио, телевидение, легионы бойцов невидимого фронта в Интернете срывают все и всяческие маски. Государственная дума в стороне не осталась, народные избранники высказались четко и категорично: фальсификаторам — бой! Фальсификация не пройдет! Защитим правду истории! В законодательном порядке!

Да что там академики и генералы! Что там избранники народные и душ человеческих инженеры! У нас на борьбу с фальсификаторами истории войны подняты Вооруженные силы. У нас органы недремлющие этой проблемой озаботились. Да у нас глава правительства… Мало того… У нас сам Верховный главнокомандующий поднял карающий меч правды в готовности обрушить его на голову любого прохвоста, который посмеет очернительством заниматься. Размах борьбы таков и таков накал страстей, что незаметно для самих борцов их святое и правое дело уже стало национальной идеей новой, свободной, демократической России. Мудрецы в пыльных учебниках искали Идею, а она нежданно воссияла над их головами. У нас вновь появилась Великая Цель, и заключается она в том, чтобы уберечь наше светлое прошлое от очернения. Великая Цель хороша тем, что близка. Всего только написать новый десятитомник! Еще одну конференцию собрать! Сочинить комплексную программу патриотического воспитания! И миллиардов на ее выполнение не пожалеть! Книжку доходчивую заказать лихому сочинителю! Фильм отснять да раскрутить! Раскрыть документ архивный, да им и припечатать мерзавцев к стене позора!

И в то же время Великая Цель — недостижима. Сколько конференций ни проводи, не уйти от факта: сталинские людоеды и головорезы, истребившие десятки миллионов собственных граждан, никому никакой свободы дать не могли. Просто потому, что не было им резона убивать свободу в своей стране и тут же нести ее соседним народам. Не было им толку одной рукой загонять своих людей за решетки и колючую проволоку, а другой — срывать оковы с соседних народов. Незачем им было держать своих мужиков в колхозах, а зарубежных землепашцев награждать землей и правом свободного творческого хозяйствования. Никакие десятитомники не смогут никому доказать, что орды коммунистических рабов, подгоняемые в затылок пулеметными очередями заградительных отрядов, могли быть освободителями. Не могли! И не были. Просто потому, что не имели о свободе никакого понятия. Просто потому, что результатом разгрома Германии стало невиданное усиление вертухайско-стукаческой власти в собственной стране. И сколько ни издавай популярных статей и книжек, не замазать того факта, что товарищ Сталин вступил в войну союзником Гитлера, вместе Европу делили и терзали. Не увернуться нам от прошлого, не отстирать забрызганные кровью мундиры завоевателей, не перекрасить их в радостные тона: в 1941 году главные силы Красной Армии вступили в войну на оккупированных территориях растерзанных и покоренных соседних стран и в 1945 году завершили войну оккупацией, которую замышляли на вечные времена.

Итак, Великая Цель — сокрушение фальсификаторов — и близка, и принципиально недостижима. Как морковка на веревочке перед мордой ишака. В этом вся прелесть и заключается. Бороться за правду истории можно вечно. Борцам за Идею гарантированы хлебно-масляные должности, почетные звания, эфирное время и новые миллиарды на патриотическое воспитание. Я на себя, мелкого враженка, с гордостью взираю: скольких генералов работой обеспечил! Граждане генералы, да ведь я же ваш кормилец! Не будь меня, как не впасть вам в отчаяние! А так — никакого отчаяния: премии, ордена, тиражи, хлебосольные симпозиумы и пожизненные гарантии от безработицы.

Есть и еще одна причина, которая не позволит сразить фальсификаторов истории Второй мировой войны железным кулаком государственной идеологии. Заключается она в том, что главные борцы с фальсификацией являются одновременно и главными фальсификаторами. У нас во всем так заведено: с воровством борются воры, да не мелкие, а центровые; с продажностью чиновников — самые из них продажные; и правду истории защищают те, кому по должности положено ее извращать. Генерал-полковник Д.А. Волкогонов, к примеру, был главным военным историком. А чуть раньше — начальником управления спецпропаганды Главпура, т. е. главным вралем Советской Армии. 40 лет Волкогонов преподавал марксизм-ленинизм, а потом его бросили на военную историю. Считалось, раз идеологически подкован на все четыре ноги, то ему и карты в руки.

И до Волкогонова, и после нашей военной исторической наукой заправляли не стратеги, а агитаторы и горлопаны. Генерал-лейтенант П.А. Жилин, к примеру. Он вам и доктор наук, и профессор, и член-корр, и лауреат всяческих премий. А перед тем как возглавить Институт военной истории Министерства обороны СССР, сей ученый муж занимал высокую должность проректора Академии общественных наук при ЦК КПСС, т. е. курсов марксистского словоблудия.

Военная история в нашей стране проходит по разряду агитации и пропаганды. В нормальных странах военная история — повелительница и мать всех военных наук, а у нас она — прелестница идеологического борделя. Под водительством Тельпуховских, Жилиных, Волкогоновых в нашей стране выросли целые поколения полностью безграмотных генералов и маршалов. Примеры — смотри выше. А история войны на каждом новом историческом этапе предстает в совершенно новом, непохожем, но всегда — обольстительном виде. Наша история войны мгновенно меняет свою внешность в соответствии с желаниями каждого нового похотливого клиента.

Сталин понимал, что правдивую историю войны между Советским Союзом и Германией написать нельзя. Слишком уж история эта выходила неприглядной и неприличной. Оставалось либо молчать, либо врать безмерно, безгранично и беспредельно. Сталин выбрал молчание. При нем попыток написать историю войны не предпринималось. Вместо этого вышел сборник выступлений товарища Сталина: «Братья и сестры… К вам обращаюсь я, друзья мои!» И это все.

А после Сталина на трон вскарабкалась сразу целая ватага вождей — коллективное руководство. К осени 1957 года после непрерывной череды яростных побоищ на вершине власти остались двое. Вот они-то, Жуков и Хрущев, и решили написать историю войны, наперед зная, что правду сказать нельзя. 12 сентября 1957 года началась работа над капитальной пятитомной «Историей Великой Отечественной войны». Это грандиозное произведение должно было утвердить в веках простую истину: вопреки Верховному главнокомандующему победу одержал его заместитель…

Через три недели после начала работ Жуков отбыл с визитом в Югославию, на этом его правление завершилось, соответственно, завершилась и работа над грандиозным историческим исследованием. Вместо несостоявшегося пятитомника через три года начал выходить шеститомник, и главный герой там был уже иной.

Но кое-кто успел проскочить — еще до свержения Жукова выпустить труд, угодный величайшему стратегу всех времен и народов. 24 сентября 1957 года была подписана в печать книга «Танковые сражения» германского генерала Меллентина, редактор — Герой Советского Союза генерал-лейтенант танковых войск А.П. Панфилов. В книге этой содержалась оценка Висло-Одерской операции Красной Армии: «Невозможно описать всего, что произошло между Вислой и Одером в первые месяцы 1945 года. Европа не знала ничего подобного со времен гибели Римской империи».

Собственно, из-за этой цитаты книгу переводили и издавали. Не возразишь — фраза звонкая. По признанию битого гитлеровского генерала, в этой операции войска Жукова и Конева продемонстрировали такой уровень военного искусства, какого Европа не знала за последние полторы тысячи лет. В этой фразе совершенно ясно сказано, что на завершающем этапе войны полководческий талант советских маршалов и генералов достиг такого расцвета и уровня, с которым не сравниться ни Бонапарту с Кутузовым и Кромвелем, ни Фридриху с Тюренном и Конде. Фраза лестная. Уже 8 октября 1957 года Жуков, выступая перед диктатором Югославии, ее впервые зачитал. Озвучил, как выразились бы новоявленные ревнители изящной словесности.

А пока стратег расслаблялся в кругу югославских и албанских товарищей, кремлевские паханы учинили толковище и вышибли великого полководца из своей шайки. Жуков вернулся домой никому не нужным пенсионером. Его тут же вызвали на разборку и высказали все, что о нем думали. Стратег, бия себя в грудь, лебезил и унижался, а в доказательство своих заслуг повторял цитату: «Невозможно описать… Европа не знала со времен гибели…»

Эту цитату Жуков твердил множество раз из года в год. Вот, ради примера, отрывок из письма Хрущеву от 18 апреля 1964 года: «Висло-Одерская операция, как Вам известно, является одной из грандиознейших операций. Советские войска провели ее блестяще, чем и заслужили всеобщее восхищение. Даже враги — и те вынуждены были признать…» И Георгий Константинович победно, как козырного туза из рукава, швыряет на стол цитату о том, что Европа не знала ничего подобного со времен гибели Римской империи…

Вслед за Жуковым эту цитату десятилетиями долбят наши генералы, маршалы и академики. Висло-Одерская операция считается вершиной военного искусства и предметом особой гордости нашего военного руководства. Не проходит года, чтобы в официальных военных трудах десятки раз не прозвучало: «…со времен гибели Римской империи»… И кто только эти слова не повторял! Как только заходит речь о выдающихся военных достижениях, вспоминают Меллентина: «Невозможно описать…» Вот и новое тысячелетие на дворе. И Красной Армии давно нет, а начальник Генерального штаба Российской армии генерал армии Ю.Н. Балуевский описывает грандиозную Висло-Одерскую операцию Красной Армии словами германского генерала: «Невозможно описать… Европа не знала ничего подобного со времен…» («Красная звезда», 7 мая 2005).

Все вроде бы здорово. Битый гитлеровец признает невероятно высокий уровень стратегического мастерства высшего командного состава Красной Армии на заключительном этапе войны, в частности — Жукова и Конева, которые в тот момент командовали войсками двух фронтов на главном стратегическом направлении войны. Почему бы не повторить столь лестные для нашего военного самолюбия слова?

Да потому, что это не похвала, а обвинение.

В немецком оригинале и во всех переводах речь идет вовсе не о блистательных победах Красной Армии: «Это была трагедия невиданного масштаба. В старых германских землях — Восточной Пруссии, Померании и Силезии — русские проявили звериную жестокость. Невозможно описать всего, что произошло между Вислой и Одером в первые месяцы 1945 года. Европа не знала ничего подобного со времен гибели Римской империи».

Сразу после войны недобитый гитлеровец обвинил Красную Армию в варварстве, вандализме, в бесцельном и массовом уничтожении людей и материальных ценностей, воровстве, грабежах, насилии, мародерстве. Нашим генералам и маршалам следовало или ответить на обвинения, или помолчать. Но Герой Советского Союза генерал-лейтенант танковых войск А.П. Панфилов в угоду величайшему стратегу всех времен и народов, подобно мелкому шулеру, передернул карту. В русском переводе слова о звериной жестокости выпали, и обвинение превратилось в гимн. И мы полвека тешим себя фальшивой похвалой, которая сотворена с помощью ловких рук и длинных ножниц. За полвека ни один офицер, ни один генерал, ни один маршал, профессор или академик не удосужился прочитать эту книгу в оригинале или в переводе на любой язык, кроме русского. Никто фальши не усмотрел. Скажу больше. Начальник Генерального штаба РФ генерал армии Балуевский не читал эту книгу и на русском языке. И есть тому доказательство. Когда-то давно, лет 30 назад, кто-то по ошибке написал имя германского генерала — О. Меллентин. Так и прилипло. Цитату Меллентина референты не из книги переписывают, а друг у друга. Ребята, которые писали статью генерала Балуевского, написали именно так — О. Меллентин. И это доказательство того, что цитата списана из чужой статьи или доклада. Ибо если бы они переписывали цитату из книги, пусть и фальсифицированной, то написали бы — Ф.В. фон Меллентин.

Возразят: в данном случае генерал армии Балуевский просто жертва шулеров, вралей и неучей, которые заправляли нашей наукой полвека назад, которые в 1957 году, на радость величайшему полководцу всех времен и народов, выпустили фальсифицированный перевод книги Меллентина, вылепив из негожего материала конфетку.

На это возражаю: генерал армии Балуевский обязан знать, что представляла собой советская военно-историческая наука во времена правления выдающихся полководцев Жукова, Хрущева, Брежнева, Андропова. Поэтому, заняв высокий пост начальника Генерального штаба, он был обязан отдать распоряжение о проверке правильности переводов всех военных книг, изданных в нашей стране. И пока данная книга такой проверки не прошла, следует воздержаться от ее публичного цитирования. По крайней мере, не проверяя всех книг, можно было проверить по оригиналу только те цитаты, которые сам генерал решил повторить в своей статье.

Я вовсе не настаиваю на том, чтобы каждый наш генерал, маршал, профессор и академик читал в оригинале военные книги на чужих языках. Но не могу считать нормальной ситуацию, когда за полвека тысячи раз стратеги самого высшего уровня как заводные повторяли одну набившую оскомину цитату, и ни один из них не удосужился прочитать книгу в оригинале или в переводе на любой язык, кроме русского. Да и на русском языке ее, как видно, читали не все, кому по должности положено.

Ситуация предельно проста: мы единственная в мире страна, в которой история Второй мировой войны на государственном уровне не изучается. За 60 лет упорных трудов Военно-историческое управление Генерального штаба, Институт военной истории Министерства обороны, множество кафедр в военных академиях и училищах не удосужились даже пересчитать наши дивизии. Они даже приблизительно не представляют, сколько и какого оружия армия имела накануне германского вторжения и сколько получила в ходе войны. И было бы простительно, если бы они держались одной какой-то линии. Тогда было бы ясно — люди ошибаются и заблуждаются. Так нет же. Наши стратеги называют одновременно и 300 тысяч орудий, и 490 тысяч, и 825 тысяч, и два миллиона. Думаю, что даже пьяный дебил мог бы сообразить: тут что-то не так. Только одна из этих цифр может быть правильной. Но все четыре одновременно правильными быть не могут. А вот наши Московско-Балуевские стратеги на такое умственное усилие не способны.

Если так, то решение напрашивается простое: запретить любые выступления официальных лиц России по вопросам, связанным с историей Второй мировой войны, изъять из продажи и библиотек все мемуары безграмотных советских генералов, адмиралов и маршалов. Когда будет наведен элементарный порядок в военно-исторической науке, когда будут собраны, обработаны и проверены самые основополагающие сведения о войне, тогда запрет можно будет снять. Иначе министр обороны, его прямые и непосредственные начальники и его подчиненные выглядят глупейшим образом в глазах всего мира.

Что же делают высшие руководители Министерства обороны и Генерального штаба? Они делают прямо противоположное тому, что требует обстановка. Они поощряют грандиозные конференции безграмотных, безалаберных генералов, адмиралов и академиков от военной истории. Материалы этих сборищ широко публикуются, демонстрируя миру невероятную степень незнайства и возмутительную безответственность высшего командного состава Российской армии. Такого военного невежества Европа не знала со времен гибели Римской империи.

В Советском Союзе свирепствовало военно-историческое варварство. После крушения коммунизма государство Российское не сделало ничего для борьбы против этого зла. Наоборот, государство это невежество насаждает.

Начиная с 1917 года из нашего народа планомерно вышибали интерес к истории вообще и к военной истории в частности. А между тем нельзя постигнуть современную военную науку, не изучая постоянно и упорно опыт прошлых веков и тысячелетий, так же как нельзя постигнуть интегральные исчисления, не зная арифметики. Россия проиграла XX век. Просадила. Прошляпила. Товарищ Сталин на этот счет выражался и еще круче. И одна из главных причин распада Советского Союза и грядущего распада России — военная дикость высшего стратегического и политического руководства страны.

Самое ужасное в том, что незнание элементарных основ военных наук, и военной истории в частности, никого не пугает и не возмущает. А знание кажется странным и подозрительным. Граждане критики, разоблачайте меня, обличайте и опровергайте. Но не забывайте и наших стратегов, на погонах которых сияют звезды первой величины. Если я допустил ошибку, в этом нет ничего страшного. Это никому не повредит. А вот их безалаберное и безответственное отношение к военной истории и своим публичным выступлениям отраженным светом выдает столь же безответственное отношение к выполнению прямых служебных обязанностей. А ведь в их руках судьба России.

Странная вещь: против «Ледокола» написано уже 32 книги, защищено несколько десятков докторских диссертаций. И в чем меня только не уличали, и к чему только не придирались. Но почему-то никто не желает замечать бронебойнозубодробительного невежества наших генералов, помноженного на безалаберность мегатонного класса!

Правильность любой теории измеряется ее объясняющей силой. Моя теория разъясняет многое из того, что раньше объяснению не поддавалось. Прочитайте «Ледокол», и вы найдете ответы даже на те вопросы, которые в моих книгах не затронуты. Моим оппонентам не надо меня ни разоблачать, ни уличать. Им надо найти другое — простое, понятное, логичное объяснение тому, что случилось в 1941 году. Пока они другой теории не придумают, «Ледокол» будет продолжать свое победное плавание.