4.7. Протополитарный способ производства и протополитарное общество

4.7. Протополитарный способ производства и протополитарное общество

В первом выпуске уже была дана общая характеристика политарных способов производства. Все политарные способы производства основаны на общеклассовой частной собственности, выступающей в форме государственной собственности. С этим связано совпадение господствующего класса с ядром государственного аппарата.

Политаристы владели средствами производства и производителями материальных благ только сообща. Поэтому они вместе взятые с неизбежностью входили в особую иерархически организованную систему распределения прибавочного продукта - политосистему. Глава этой системы, а тем самым и государственного аппарата, - политарх - был верховным распорядителем общеклассовой частной собственности и соответственно прибавочного продукта.

Первый в истории классового общества политарный способ производства, господствовавший в обществах Древнего Востока, был уже назван мною палеополитарным, или древнеполитарным.

Один из процессов, который шел в предклассовом обществе состоял в формировании древнеполитарного способа производства. Формирующийся палеополитарный способ производства можно было бы называть протополитарным. Соответственно предклассовое общество, основанное на этом укладе, я буду именовать протополитарным обществом.

В протополитарном обществе шел процесс становления общественных классов и государства. К этому процессу не вполне подходит привычная марксистская формула: раскол общества на классы имел своим следствием образование государства, которое стало орудием принуждения в руках класса эксплуататоров, в результате чего этот класс стал господствовать не только экономически, но и политически. В данном случае процесс формирования экономически господствующего класса был одновременно и процессом становления государства. Государственный аппарат, конечно, возникал как орудие подавления эксплуатируемого класса. Но он не был чем-то отличным от класса, который его использовал. Если не весь он, то, по крайней мере, основное ядро его было одновременно и господствующим классом. Совпадая с государственным аппаратом, класс эксплуататоров с самого начала был господствующим одновременно и экономически, и политически.

Протополитарный способ производства, как и основной вариант палеополитарного, был двухэтажным. Протополитарный общественно-экономический уклад включал в себя в качестве необходимейшего компонента формирующийся крестьянско-общинный (пракрестьянско-общинный) уклад. Низовой единицей протополитарного общества была формирующаяся крестьянская (пракрестьянская) община. Последняя всегда входила в состав более крупного социального образования - протополитархии.

Протополитархия могла быть непосредственным объединением пракрестьянских общин. В таком случае верховному правителю - протополитарху - были непосредственно подчинены старосты общин. Перед нами протополитархия с двумя уровнями управления. Такой, например, была одна из протополитархии басога (Восточная Африка), носившая название Бусамбиры. Ее наследственному правителю - кисамбире были непосредственно подчинены старосты всех 12 входивших в нее деревень. Население Бусамбиры составляло около 4 тыс. человек.

В более крупных протополитархиях существовала трехзвенная система. Протополитарху подчинялись правители подразделений протополитархии (дистриктов, округов) - субпротополитархи, которым в свою очередь были подчинены старосты общин. При этом протополитарх был обычно и правителем столичного округа. Еще более крупные протополитархии представляли системы из четырех уровней: протополитархия - области (провинции) - округа (дистрикты) - общины. В протополитархии Басутоленд (Южная Африка) с населением в 682 тыс. человек в 1939 г. насчитывалось 18 правителей областей, 316 правителей округов и 1006 старост. В этнографической литературе протополитархии обычно именуются вождествами (chiefdoms), государствами (states), королевствами (kingdoms) и даже иногда империями (empires). Последние два термина употребляются обычно для обозначения крупных и очень крупных протополитархий.

Иногда протополитархия совпадала с деревней, но в таком случае последняя была обязательно подразделена на кварталы, во главе которых стояли старосты, подчиненные правителю деревни - протополитарху. Так, например, все 2300 тлоква Бечуаналенда (Южная Африка) жили в одной деревне, подразделенной на 5 кварталов, одним из которых непосредственно управлял вождь селения. Роль общины в таком случае играла не деревня в целом, а каждый из ее кварталов. Во всяком случае в любой протополитархии было не менее двух уровней управления.

Даже старосты общин, если не формально, то реально имели право на долю продукта, создаваемого ее членами. Право всех вышестоящих правителей - субпротополитархов и протополитарха - на долю продукта, создаваемого их подданными, было безусловным. Для них обрабатывались особые поля, им шла доля податей, штрафов и т. п. Наибольшая доля прибавочного продукта шла верховному правителю - протополитарху, который имел право на жизнь и смерть своих подданных. Он мог не только приговаривать их к смерти, но в определенных случаях также и казнить без суда.

Политарный (а тем самым и протополитарный) способ производства предполагал собственность политаристов (и соответственно протополитаристов) не только на средства производства, прежде всего землю, но и на личность непосредственных производителей. А это означает существование права класса политаристов на жизнь и смерть всех своих подданных. Право это могло проявляться в разных формах, но оно всегда существовало. Особенно зверское обличье политарная собственность на личности подданных приобретала на стадии становления этого строя.

Примером может послужить Буганда (Восточная Африка) начала ХIХ в., которая была формирующимся палеополитарным обществом. Верховный правитель страны - кабака - не только имел абсолютное право на жизнь и смерть своих подданных, но и систематически им пользовался. Важную роль в Буганде играл институт человеческих жертвоприношений. Существовало 13 специальных мест, каждое со своим верховным жрецом, где они совершались. Число людей, приносимых в жертву одновременно, могло доходить до нескольких сот и даже тысяч.

Право и одновременно обязанность поставлять людей для жертвоприношений принадлежало кабаке. В жертву могли быть принесены не только люди, совершившие какие-либо проступки, но и совершенно ни в чем не повинные. Время от времени кабака посылал вооруженные отряды, которые хватали всех, кто попадал им по дороге. Схваченных людей вели во двор кабаки. И затем только от его воли зависело, будет ли тот или иной человек отпущен на волю или принесен в жертву. Практика постоянного, систематического террора характерна для всех вообще политарных обществ. На это в свое время обратил особое внимание Карл Август Виттфогель в работе “Восточный деспотизм. Сравнительное исследование тотальной власти” (1957).

В идеале весь прибавочный продукт должен был поступать в распоряжение протополитарха, который, оставив себе определенную его часть, все остальное должен был распределить между членами политосистемы. В некоторых протополитархиях действительно предпринимались попытки сконцентрировать весь этот продукт в одном месте с последующей его раздачей членам господствующего протокласса.

Но чаще всего правители территориальных подразделений протополитархии - субпротополитархи, - собрав налоги, оставляли себе определенную их долю, а остальное передавали вышестоящему правителю. Если этот правитель тоже был субпротополитархом, то он, получив налоги от всех нижестоящих субпротополитархов, опять-таки оставлял себе часть, а остальное передавал выше. В конце концов, часть продукта, причем обычно значительная, оказывалась в руках протополитарха.

Правители всех рангов использовали полученный ими в распоряжение продукт не только и даже не столько для собственных нужд, сколько для содержания подчиненного им аппарата управления, состоявшего из различного рода должностных лиц. Протополитарх за счет полученного им продукта содержал центральный аппарат управления. Чаще всего чиновники, которые не являлись субпротополитархами, получали причитающуюся им долю продукта в виде своеобразного жалования натурой. Жалование получали и люди, обслуживающие протополитарха и его семью.

Однако в некоторых протополитархиях ряд должностных лиц получал от протополитарха не жалование натурой, а право на сбор части или даже всего налога с определенного числа пракрестьян, иногда даже с целой пракрестьянской общины. Такого рода вариант можно было бы назвать алиментарным (от лат. alimentum - содержание). Алиментарист не приобретал никаких особых прав ни на землю алименитариума, ни на личности пракрестьян-алиментариев, кроме тех, что он имел как член господствующего класса. Он получал лишь особое право на часть созданного продукта, причем этого права он всегда мог быть лишен. И он, безусловно, его терял, когда лишался должности.

В протополитарном обществе всегда существовали прасословия. Однако в нем далеко не всегда правящий протокласс был одновременно и высшим сословием. К числу знати всегда относился сам протополитарх и его ближайшие родственники. Назовем эту группу людей родом протополитарха, употребляя слово “род” в обыденном его смысле, т. е. имея в виду группу людей, происходящую от одного общего предка. Они всегда составляли самое высшее прасословие. Только члены этого рода могли занимать должность протополитарха. Никто из всех остальных членов общества этого права не имел. Так обстояло дело не только в протополитархиях, но и во многих политархиях классового общества.

Поэтому когда тот или иной могущественный человек, не принадлежащий к роду политарха, захватывал власть и фактически становился политархом, то он должен был либо путем различного рода подтасовок доказать свою принадлежность к этому роду, либо править от имени какого-либо члена этого рода, который формально числился правителем, но в реальности им не был. Достаточно вспомнить Мамая и Тамерлана. Ни тот, ни другой не принадлежали к числу чингизидов и вынуждены были поэтому держать при себе подставных правителей из этого рода. И возникновение сегуната в Японии связано с тем, что люди, захватившие власть, не принадлежали к роду бывших властителей и не могли поэтому претендовать на титул императора.

Нередко в протополитархии, кроме рода протополитарха, были и иные знатные роды. Обычно это были роды бывших протополитархов, владения которых вошли в состав более крупной протополитархии в качестве ее провинций. Подчинив себе какую-либо протополитархию, победитель нередко оставлял бывшего протополитарха в качестве правителя этой, уже не протополитархии, а субпротополитархии. И должность субпротополитарха, как раньше должность протополитарха, становилась наследственной в этом знатном роду.

Однако это крайне ограничивало возможность высшего правителя распоряжаться прибавочным продуктом этой провинции и тем самым ослабляло его власть над ней. Соответственно это делало субпротополитарха слишком самостоятельным, что всегда угрожало если не номинальным, то реальным выходом провинции из-под власти центра. Поэтому протополитархи обычно стремились заменить этих слишком самостоятельных правителей более зависимыми от себя. Это нередко сопровождалось полным истреблением знатных провинциальных родов.

Нередко на освободившиеся места протополитархи назначали своих ближайших родственников - братьев, сыновей. Но результатом было превращение этих должностей в наследственные, но уже в пределах различных ветвей рода протополитарха. И это не только ограничивало власть протополитарха и угрожало целостности протополитархии. Представители местной знати не имели никаких прав на должность протополитарха. Субпротополитархи из числа членов рода протополитарха таким правом обладали. Они, опираясь на ресурсы свой провинции, вполне могли предпринять попытку захватить верховную власть.

Протополитарху всегда угрожала опасность со стороны членов своего рода. Отсюда стремление назначать на должности как в центральном аппарате, так и на местах простолюдинов (коммонеров). Даже в протополитархиях, в которых знать играла большую роль, на должность, которую этнографы обычно характеризуют как пост премьер-министра, протополитарх почти всегда назначал коммонера.

Общей тенденцией развития протополитархий было превращение всех должностей в такие, на которые протополитарх в любое время мог назначить любого угодного ему человека и с которых он мог тоже в любое время снять любого, ставшего неугодным. Тогда он становился полным распорядителем всего прибавочного продукта. Даже когда субпротополитарх сам собирал подати и сам оставлял себе часть их, настоящим распорядителем продукта был протополитарх. Именно он, назначая человека субпротополитархом, тем самым выделял ему долю прибавочного продукта, и он же мог в любое время лишить его этой доли, сняв его с этого поста. Наиболее прочной становилась протополитархия тогда, когда не только протополитаристы в целом и протополитарх прежде всего имели право на жизнь и смерть подданных, но когда протополитарх получал право на жизнь и смерть всех членов протополитосистемы.

Когда протополитарх отстранял членов своего рода от участия в управлении прагосударством, они не всегда тем самым теряли право на получение доли прибавочного продукта. Но теперь они получали его в силу принадлежности не к прагосударственному аппарату, а лишь к роду протополитарха. Обычно численный состав рода протополитарха довольно быстро возрастал. Прибавочного продукта для его содержания не хватало.

В результате возникали различные способы выведения членов этого, а также и других знатных родов, из состава господствующего протокласса. Так, например, начиная с определенного поколения, люди, происходящие от одного с протополитархом предка, переставали считаться членами его рода, переставали быть знатью и становились коммонерами. Разумеется, они теряли и право на занятие должности протополитарха. В Буганде, например, существовал целый слой людей, которых называли “крестьянскими принцами”. Это были потомки общих с протополитархом предков, но ставшие к этому времени простолюдинами.

Таким образом, данная тенденция развития протополитархий состояла в утверждении абсолютной власти протополитарха над всеми членами протополитосистемы, особенно субпротополитархами, прежде всего его права не только по своему произволу назначать и смещать их с должностей, но и на их жизнь и смерть, в превращении знатности в исключительно достояние протополитарха и ближайших его родственников. Члены протополитосистемы, особенно субпротополитархи, должны были составлять только протокласс, но не прасословие.

Но наряду с этой тенденцией в протополитархиях действовала и иная, причем прямо ей противоположная. Она состояла в стремлении протополитаристов вообще, субпротополитархов в особенности превратить занимаемые ими должности не только в пожизненные, но и наследственные. Победа этой тенденции означала превращение совокупности членов протополитосистемы в замкнутое привилегированное прасословие, в знать, аристократию и полное или почти полное прекращение социальной мобильности.

В обществе могла брать верх то одна, то другая тенденция, но обычно ни одна из них не реализовывалась полностью. В нем постоянно происходила социальная осцилляция. В результате в большинстве протополитархий существовал своеобразный баланс между этими противоположными тенденциями: была знать, но имела место и социальная мобильность и т. п.

Протополитарное общество, - один из самых важных, если не самый важный тип предклассового общества. Оно имело самое широкое распространение. В Африке южнее Сахары оно существовало у южноафриканских банту, баганда, басога, баньоро, баторо, баньянколе, бахайя, баха, базинза, васакума, фон, эдо (бини), хауса, тикар, бамилеке, моси, мампруси, волоф, менде, бемба, мальгашей о. Мадагаскар и многих других.

В Азии бытие протополитарного общества отмечено у накхи и лису Юньнаня (Китай), палаунов Юньнаня и Мьянмы (Бирмы), части качинов и чинов Мьянмы, у мейтхеев и части коньяк нага Северо-Восточной Индии, части муонгов Вьетнама, у бунгку о. Сулавеси, атони и тетумов о. Тимор, на о. Флорес, о. Ниас, о. Бутунг, о-вах Бату, о-вах Саву, о. Серам, о. Хальмахера. В Океании протополитарное общество существовало и в Меланезии (о. Новая Каледония, о-ва Фиджи, и в Полинезии (о-ва Таити, Тонга, Гавайи), и в Микронезии (о. Понапе, о. Яп). К моменту открытия Америки протополитархии существовали на о. Гаити (Эспаньола), о. Пуэрто-Рико, у собственно чибча или муисков Северных Анд и многих других народов Эквадора, Колумбии, Венесуэлы и Панамы. Одной из самых известных протополитархий Северной Америки является общество натчей. Другая, не менее известная, протополитархия этого континента - Поухатан.

В обществах рассматриваемого типа наряду с протополитарными отношениями существовали и иные образы и даже способы эксплуатации, прежде всего различные разновидности доминаризма и магнаризма. Например в Буганде и Кайоре наряду с протополитаризмом существовало рабство. Но все эти формы эксплуатации играли в данных обществах второстепенную роль. Ведущим в них был протополитарный способ производства, что дает основание характеризовать их как протополитарные.

Протополитарный способ производства возник из преполитарного образа эксплуатации. Пример перерастания преполитаризма в протополитаризм и соответственно становления протополитархии дают меланезийцы островов Тробриан. Первоначально протополитархии были невелики. В дальнейшем началось их укрупнение. Одни протополитархии подчиняли себе другие.

Вначале зависимость одних протополитархий от других выражалась в уплате дани. Возникали державы - объединения, состоящие из одной доминирующей протополитархии и некоторого числа зависимых. Следующий шаг - превращение ранее самостоятельных протополитархий в составные части - округа или провинции одной единой крупной протополитархии. Наглядный пример возникновения крупного протополитарного социоисторического организма, окруженного массой зависимых более мелких протополитархий, дает история зулусов (Южная Африка).

В 1816 г. Чака стал правителем протополитархии Зулу, занимавшей территорию в 100 кв. миль, с населением чуть более 2 тыс. человек. В его армии было 500 воинов. За год он подчинил себе 6 протополитархий. Территория, которую он контролировал, возросла в 4 раза, а армия увеличилась до 2 тыс. человек. К концу 1818 г. под властью Чаки оказалось более 30 протополитархий с общей территорией в 7 тыс. кв. миль. В конце 1821 г. территория протополитархии, возглавляемой Чакой, равнялась 11,5 тыс. кв. миль. В его армии насчитывалось 20 тыс. человек. К 1828 г. территория, контролируемая Чакой, увеличилась до 200 тыс. кв. миль, а его армия выросла до 50 тыс. человек .

В результате экспансии, но только растянувшейся на несколько веков, возникла протополитархия Буганда. К началу XIX в. ее территория равнялась 26 тыс. кв. км, а население составляло 1 млн. человек. В зависимости от Буганды находилось множество соседних областей, одни из которых представляли протополитархии, а другие - местные системы небольших протополитархий (Анколе, Торо, Коки, Кизиба, Бухайя, Карагве, Ихангиро, Бусога и др.). Их население в общей сложности равнялось 1 млн. человек.

Если мелкие протополитархии (вождества) представляли собой демосоциальные организмы, то крупные (“королевства” и особенно “империи”) прирастали к земле, приобретали территориальную структуру, превращались в геосоциальные организмы, хотя остатки демосоциальных структур еще долгое время продолжали сохраняться. С превращением протополитархии в геосоциальный организм совокупность людей, входивших в ее состав, начала выступать как ее население. Это сделало возможным формирование таких групп населения, которые именуются этносами, или этническими общностями.[15]

Укрупнение протополитархии способствовало созреванию протополитарных отношений, их превращению в политарные. Становящиеся классовые социально-исторические организмы трансформировались в зрелые классовые.

Формирующиеся классовые отношения вообще и протополитарные в частности отличает от сформировавшихся классовых отношений вообще и политарных в частности прежде всего степень зрелости. Внешним признаком завершения процесса созревания, формирования классовых отношений вообще и политарных в частности, является систематическое сооружение монументальных каменных или кирпичных строений (храмов, дворцов) и появление письменности. Это достаточно надежный показатель перехода от предклассового общества к классовому.

Превращение одной из протополитархий в политархию произошло буквально на глазах европейских наблюдателей. Крупная протополитархия Конго (Западная Африка) возникла в XIII в. в результате объединения под властью одного правителя целого ряда более мелких протополитархий: Мпемба, Мпангу, Сойя, Мбамба, Мбатта, Нсунди. Последние из самостоятельных социоисторических организмов превратились в составные части - провинции одного единого социора. Возникшее прагосударство Конго стало ядром крупной державы. Его данниками стали протополитархии Нгойо, Каконго, Лоанго, Ангола, Матамба и некоторые другие. Расцвет державы Конго приходится на XV в. К этому времени ее территория равнялась 300 тыс. кв. км.

К концу этого столетия в Конго начали проникать португальцы. Влияние их было значительным. Было принято христианство, началось сооружение каменных храмов и дворцов, возникли школы, получила некоторое распространение грамотность. В Конго в XVI-XVII вв. появились основные признаки цивилизации. Это было общество уже не предклассовое, а классовое.

Было бы ошибочно полагать, что развитие протополитарного общества всегда шло по линии непрерывного укрупнения протополитархий. Наряду с этим процессом наблюдался и прямо противоположный: распад крупных протополитархий на мелкие. Так, например, возникшие в XVI в. в Тропической Африке крупные протополитархии Лоанго, Лунда, Луба к XIX в. распались на множество мелких протополитарных образований.

И переход к цивилизации не гарантировал от подобной участи. С XVI в. отчетливые признаки упадка обнаруживаются в Конго. В XVII в. бывшие его провинции становятся вполне самостоятельными социоисторическими организмами. В XVIII в. и они распадаются. Одновременно происходит полный отход от христианства, прекращается строительство новых монументальных каменных сооружений, а старые забрасываются и разрушаются, исчезает письменность. Классовое общество сменяется предклассовым. В XIX в. на месте некогда могущественного государства существует множество не очень прочных протополитархий.

Развитие по восходящей линии протополитарных обществ описанного типа привело к возникновению классовых обществ, подобных древнеегипетскому, древнекитайскому в Старом Свете, инкскому в Новом Свете.

В описанных выше случаях мы сталкиваемся с таким вариантом развития общества с протополитарным (а затем и политарным) способом производства, который в литературе иногда именуют “деревенским”. В полной мере это применимо к державе зулусов и Буганде, где никаких городов вообще не существовало. Даже их столицы не могут быть названы городами. В Конго были города, но они представляли собой прежде всего административно-управленческие центры, столицы государства в целом, провинций и округов.