ХУДОЖНИК АБУ–БЕКР
ХУДОЖНИК АБУ–БЕКР
В «Раскопе колонны» показался михраб — это такая ниша с полукруглым сводом, к которой обращаются мусульмане при молитве. Сомнений быть не могло. Перед нами мечеть, и, судя по её местоположению и богатству орнаментации, именно та самая соборная мечеть, о которой говорили древние авторы. Михраб, сделанный из кирпича, был обмазан толстым слоем алебастра — гача — и сплошь покрыт художественной резьбой. Вписанные друг в друга цветы и геометрические фигуры сочетались с ажурной вязью куфического шрифта. Расчистка михраба стала в центре внимания всей экспедиции. Особенно увлекался ею Иван Михайлович, получивший от нас за это негласное прозвище «Иван Михрабович». А потом показались и новые резные колонны, и арки купольных перекрытий, и пол, выложенный фигурной кладкой из жжёного кирпича. Все стены здания были покрыты резьбой и окрашены в красный, синий, жёлтый, зелёный и белые цвета. Оказалось, что один под другим находятся два слоя гача с резьбой. Первый — более грубый, был сделан одновременно со строительством мечети. Второй — позже, во время одного из серьёзных ремонтов. Этот второй слой резьбы обладал совершенно изумительными художественными достоинствами. Резные цветочные, геометрические и арабесковые узоры гармонически сочетаются друг с другом, хотя и имеют разные размеры и разную глубину. Это создает при ярком солнечном свете Каракумов не только живую и тонкую игру светотеней, но и необычайный динамический эффект. Когда стоишь вдалеке от стены или колонны, виден только самый большой и глубокий рисунок; когда подходишь ближе, становится видным средний рисунок, ещё ближе — медленно выплывает самый мелкий рисунок и снова, как живой, меняется абрис резьбы, в котором видны теперь уже все три рисунка сразу. Кто же был автором этого изумительного и по замыслу и по исполнению художественного орнамента, когда он был сделан? Представьте себе, это удалось узнать!
Большинство надписей на стенках и своде михраба оказались различными изречениями из священной книги мусульман — корана. Однако одна из этих надписей, находившаяся в верхней части михраба, содержала отнюдь не отрывок из корана. Эта надпись была прочтена уже в Москве по фотографии. Прочел ее известный советский ориенталист М. М. Дьяконов.
Надпись гласила: «Сделано Абу–Бекром…» Далее идет дата по хиджре — времени перехода Магомета из Мекки в Медину, с которого мусульмане начинают свое летосчисление. К сожалению, последние две цифры плохо сохранились. Поэтому возможно три прочтения даты: первое, самое вероятное — 490 год хиджры, или 1096—1097 годы по нашему летосчислению, второе — 470, или соответственно 1077—1078 годы, и третье — 440, или соответственно 1048—1049 годы.
Разница между тремя датами не особенно велика, и ясно, что после знаменательного поражения войск Масуда при Данданкане город продолжал существовать и находился в состоянии расцвета, раз был произведён ремонт мечети и создан новый, удивительный по мастерству и художественной ценности, резной орнамент её михраба и стен.
В сочинениях придворных историков, описывающих различные венценосные ничтожества, вроде султана Масуда, не нашлось места для упоминания об Абу–Бекре, но каменная летопись Данданкана сохранила нам имя этого замечательного художника.
Упадок города, наступивший в XII веке, видимо, следует связывать с тем, что в условиях борьбы туркмен против сельджукских султанов, которая разгорелась в первой половине XII века, Данданкан, находившийся в самом центре военных действий, стал небезопасен для торговых караванов и они вынуждены были обходить его стороной.
Между полом мечети и рухнувшими на него арками, стенами, михрабом находился довольно значительный слой песка, не содержавший никаких находок. Значит, своды мечети рухнули уже через довольно длительное время после событий 1158 года, когда был взят штурмом и опустел город.
Мы не знаем точно, когда рухнула мечеть, но, во всяком случае, Якут, побывавший в этих местах спустя примерно шестьдесят лет после штурма города, уже, как мы видели, не застал там мечети, а лишь остатки минарета.
Раскопки мечети шли полным ходом. Мы уже отрыли значительную часть её. А предстояло ещё найти и раскопать многое: проем в городской стене, где находились ворота (широкая седловина в северо–восточной части вала как будто бы указывала, где их надо искать), рабат, вторую мечеть, здании с украшениями из гипса, о которых упоминали древние авторы…
Словом, мы ещё только заглянули в историю Данданкана.
Однажды утром я с удивлением увидел среди солдат, копавших на «Раскопе колонны», Ахмета. Он был в военной форме и усердно работал лопатой. Я подошёл и поздоровался.
— Здравствуй, — ответил Ахмет и отвернулся.
Во время перерыва я подошёл к Ахмету и спросил:
— Скажи, я в чем–нибудь виноват перед тобой?
Лицо Ахмета потемнело, и он с усилием сказал:
— Ни в чем ты не виноват. Только ты ко мне не подходи. Сам должен понять.
Что же, может быть, он прав. Во всяком случае, хорошо, что его мечта об армии осуществилась.
Параллельно раскопкам мы вели разведки вдоль всей трассы древней караванной дороги между Серахсом и Мервом. Судя по местоположению больших, занесённых песком бугров, открытых на этой дороге, их можно было связать с ещё одним городом, который упоминали древние авторы, — с Тильситаном. Но там мы просто не успели произвести никаких раскопов. Эти песчаные бугры сейчас туркмены называют «Хауз–и–хаи» — «Водоём хана», хотя вокруг нет никакой воды. Тильситан ждет исследователей! Повсюду вдоль дороги между Мервом и Серахсом мы находили следы древних оросительных каналов, ширина которых достигала восьми метров. В районе земель древнего орошения мы открыли более двадцати холмов — остатков древних поселений IX—ХП веков, судя по поливной керамике, которую собрали мы на поверхности этих холмов. И они ждут своих исследователей.
Каракумы — чёрные, заросшие пески — были действительно когда–то покрыты растительностью, в них кипела жизнь. Сейчас близится время, когда эта бесплодная пустыня при помощи новых оросительных каналов превратится в цветущий сад. Ирригационная система, построенная тысячами безвестных тружеников и разрушенная Чингис–ханом и другими завоевателями, будет не только восстановлена, приобретет новые, немыслимые для древней техники возможности и продуктивность. В свете знания истории Каракумов особенно справедливым и нужным представляется строительство большого Каракумского канала. Изучение этой истории имеет и важное практическое хозяйственное значение.
Строители современных ирригационных сооружений, несмотря ни совершенно иной уровень развития техники, широко используют сложившиеся столетиями цепные навыки древних ирригаторов, изучаемых археологами по остаткам оросительной системы прошлого.
Работы на Данданканском городище шли полным ходом, когда мы как–то утром увидели переваливавшие через барханную цепь две автомашины. Приехал генерал, командующий дивизией.
Генерал, видимо решивший произвести на нас сильное впечатление, сиял множеством орденов и вначале с сомнением крякал в ответ на довольно бессвязные пояснения Кремнева.
Но, когда за дело взялся Леонов, генерал насторожился. Потом он стал осматривать найденные вещи и сказал, разведя руками:
— Если бы не капитан (он имел в виду Ивана Михайловича), ни за что в такое время не дал бы я солдат для раскопок. А теперь вижу — доброе дело. Не зря дал.
Кончилось тем, что генерал вместе со всем своим штабом оказался в «Раскопе колонны», где офицеры, вооружившись сапёрными лопатками, ножами и скальпелями, принялись расчищать стены мечети.
Генерал вскоре устал и вылез из раскопа, но остальные офицеры, предводительствуемые Иваном Михайловичем, так и остались там работать.
Мы все не могли удержаться, чтобы не наговорить генералу самых восторженных слов об Иване Михайловиче. В ответ генерал сказал:
— Ещё бы! Это лучший боевой комбат моей дивизии. Умница и герой. Его батальон так дал фрицам на фронте, что они надолго запомнят. Здесь батальон отдохнул, новое пополнение обучено. Дороги построили, да и вам помогли, товарищи археологи. А теперь прощайтесь с капитаном. Завтра дивизия будет грузиться в эшелоны. Снова на фронт.
Незачем говорить о том, каким было это прощание. Не знаю, где Иван Михайлович, жив ли он. Но никто из нас, участников экспедиции в Данданкан, никогда его не забудет.
Вместе с уходом батальона и нам пришлось свернуть работы. В безводной пустыне без помощи Ивана Михайловича не было никакой возможности продолжать экспедицию.
Данданкан и другие древние города Хоросана ещё скрывают много увлекательных тайн, которые ждут разгадки.