ДАНДАНКАН
ДАНДАНКАН
Ночью я впервые за время пребывания в Таш–Рабате долго не мог уснуть, и утром, когда мы с Иваном Михайловичем снова спустились с холма, я спросил его:
— Это верно, что такыры часто располагаются в древних долинах?
Иван Михайлович подтвердил.
— Вчера вы мне сказали, что барханные цепи имеют всегда совершенно определённое направление. Но тогда и межбарханные котловины должны иметь такое же направление. Ведь так?
— Да, конечно, — ответил Иван Михайлович.
— А посмотрите, котловина или балка, которая проходит мимо Таш–Рабата, не совпадает по направлению с барханными цепями и их котловинами.
Мы снова поднялись на холм. Отсюда, с высоты, была видна то появляющаяся, то исчезающая балка, проходившая мимо городища.
— Да, — сказал он, — направление другое. А вы заметили, что вдоль этой балки попадаются древние, окатанные песком, иногда покрытые чёрным блестящим налётом кости. Это кости верблюдов, лошадей, ослов, иногда человеческие.
— Я заметил, как что–то сверкало вдоль дороги, ещё когда мы в первый раз в штаб ехали, но не придал этому значения, — ответил я.
Мы дождались машины и поехали вдоль балки. Хотя дно её было очень твёрдым и ветер выдувал из него песок, местами балка совершенно исчезала, по потом неизменно появлялась снова. Мы проследили её почти до самого Серахса. К сожалению, в другую сторону балка оказалась почти совсем уничтоженной и засыпанной. Но сомнений быть не могло. Эту балку глубиной до двух–трёх метров создали не песок и ветер, а животные и люди. Тысячи верблюдов на протяжении сотен лет утоптали этот песок, сцементировали поверхность.
— Это древняя караванная дорога, — сказал я.
— Да, это древняя караванная дорога. Теперь мы узнаем настоящее имя Таш–Рабата, — отозвался Иван Михайлович.
— Мы всё узнаем — имя, отчество, фамилию и все такое.
— У города не бывает отчества и фамилии.
— Нет, бывает.
— Может быть, и бывает, — сказал Иван Михайлович, едва приметно пожав плечами, — вам виднее.
Таш–Рабат лежал на древней караванной дороге, которая вела в одном направлении на Серахс, а в другом… Ну это ещё предстояло выяснить. Мы снова и снова проверяли балку, всё новые факты подтверждали нашу догадку. По пути, возле городища, к северу и востоку от него наша экспедиция открыла несколько небольших древних холмов, которые, как показали исследования Кремнева, были остатками небольших поселений — видимо, ремесленного посада, так как там мы обнаружили печи для обжига кирпича. Это открытие послужило ещё одним веским доказательством того, что Таш–Рабат — остатки древнего города.
У подножия холма было раскопано несколько очень странных сооружений. Цилиндрические ямы, выложенные кирпичом. Их форма и положение, казалось, не оставляли сомнения в том, что это колодцы. Однако содержимое этих ям, заполнение, как говорят археологи, противоречило такому определению. Ямы доверху были забиты человеческими скелетами. В чем дело? В колодцах ещё никто никогда не хоронил. Да и какой смысл отравлять в безводной пустыне воду, бросая туда трупы? Мы долго строили по этому поводу различные предположения, но так ни до чего и не додумались. Однако позже и эта загадка объяснилась…
Как–то, возвращаясь с Иваном Михайловичем из очередной разведки, я заметил человеческий череп, торчавший на кусте саксаула. Череп был, видимо, очень древним, потому что кость оказалась сильно окатанной и покрытой чёрным блестящим налетом.
— Какое варварство! — зло сказал я. — Пусть этот никому не известный человек давно умер. Но ничем же так глупо надругаться над его останками, да ещё и саксаул портить?
— Вы всё торопитесь с выводами, всё поверху судите, — сказал Иван Михайлович, слегка подёргивая щекой, что служило у него признаком недовольства или расстройства. — Череп очень хорошо окатан и блестит как зеркало. Человеческий череп — самый круглый из черепов и равномерно отражает свет. Одетый на куст саксаула, он со всех сторон виден издалека. Тот, кто сделал это, заботился о других людях и о нас с вами. Если хочешь добраться до колодца, нужно идти в ту сторону, куда повёрнут глазницами череп.
Я молчал, пристыженный и потрясённый. Везде череп — символ смерти. В безводной пустыне череп — символ жизни, потому что он показывает дорогу к воде…
После новых детальных обследований балки, предпринятых всей экспедицией, в один из вечеров мы собрались в землянке.
— Вне всякого сомнения, Таш–Рабат находится на древней караванной дороге, — сказал Кремнев. ~ Одним концом эта дорога упиралась в древний город Серахс. А другим?
— Другая вела до древнего Мерва, — твердо сказал Леонов. — Эта караванная дорога была хорошо известна в IX, X, XI и XII веках. Она не раз упоминается арабскими и персидскими учёными и путешественниками. Мы узнаем, без сомнения, узнаем теперь древнее имя Таш–Рабата.
В этот вечер я впервые услышал звонкое, как звук колокольчика на шее ведущего караванную цепь верблюда, слово «Данданкан». Его произнес Кремнев.
Леонов тут же сказал:
— Караванную дорогу между Мервом и Серахсом упоминают Ибн Джафар, Ал–Якуби, Гардизи и другие. Всего, по их подсчетам, на верблюдах шесть дней пути от Серахса до Мерва. От Серахса до замка ан–Наджар три фарсаха, от ан–Наджара до Уштурмагака пять фарсахов, от Уштурмагака до Тильситана шесть фарсахов, от Тильситана до Данданкана шесть фарсахов, от Данданкана до Януджира пять фарсахов, от Януджира до Мерва пять фарсахов. Всего тридцать фарсахов. Старинная восточная мера длины — фарсах примерно равен шести километрам. Расстояние от Данданкана до Серахса двадцать фарсахов, или сто двадцать километров. А какое действительное расстояние от Серахса до Таш–Рабата?
Кремнев быстро подсчитал на карте и сказал:
— Так и есть — сто двадцать один.
— Великолепно! — закричал Леонов. — А теперь подсчитаем. От Данданкана до Мерва десять фарсахов, или шестьдесят километров.
Он кинулся к карте и стал измерять масштабной линейкой расстояние от Таш–Рабата до Мерва.
И вдруг лицо Алексея Владимировича вытянулось:
— Выходит, что от Таш–Рабата до Мерва тридцать три километра по прямой. Расстояния не совпадают.
Припомнив спор Кремнева с Леоновым, я не без ехидства сказал:
— А вы, Алексей Владимирович, подсчитайте расстояние от Байрам–Али до Таш–Рабата!
Леонов подсчитал и сказал с достоинством:
— Расстояние от Байрам–Али до Таш–Рабата шестьдесят пять километров. Это почти точно совладает с расстоянием от Мерва до Данданкана, указанным древними авторами.
Значит, во–первых, Таш–Рабат — это, несомненно, Данданкан, а во–вторых, древний Мерв находился на месте Байрам–Али. Вы оказались правы, Николай Иванович, — закончил Леонов и обменялся с Кремневым рукопожатием.
На следующее утро Леонов уехал в город. Вернувшись, он показал нам сводку всех сведений арабских и персидских историков и путешественников о Данданкане. У всех нас было праздничное настроение, и мы, как поэму, перечитывали эту сводку.