ГЛАВА XXXIII. О ВАЛАШСКОМ ВОЕВОДЕ, ГОСПОДИНЕ НИЖНЕЙ МОЛДАВИИ
ГЛАВА XXXIII. О ВАЛАШСКОМ ВОЕВОДЕ, ГОСПОДИНЕ НИЖНЕЙ МОЛДАВИИ
Дракула[288], валашский воевода, имел двух сыновей: старшего, о имени Влад[289], и младшего — Радул[290]. Обоих их он отдал лужить ко двору султана Мехмеда; а потом он (Дракула) умер. Услышав о его смерти, султан тут же одарил старшего сына Дракулы деньгами, копями, одеждами, великолепными Шатрами, которые подобает иметь господарю, и как можно скорее отправил его в Валашскую землю, чтобы он правил вместо своего отца, но с тем, чтобы он каждый год к нему приезжал, показывался ему и платил дань, как это было и раньше. Младшего же его брата он оставил при своем дворе.
Этот Влад два раза, один за другим, приезжал к султанскому двору, но по истечении нескольких лет не захотел более приезжать, и султан послал за ним одного вельможу, имя которого было Хамзабек. И когда тот приезжал к нему и достиг города, который называют Браила[291] он не захотел ему показаться и приказал слугам, чтобы они задержали султанского посла, пока он не приедет. Отъехав, он собрал войско[292]. А это была зима, и Дунай замерз. Переехав через Дунай по льду в землю султана со всем войском ниже Никополя[293], он отпустил своих людей, чтобы они брали в плен и убивали турок, как и христиан, по селам, по городкам, и этим он причинил большой вред султану. И всем, как мертвым, так и живым, он велел отрезать носы. И он послал их в Венгрию, похваляясь, что он столько турок перебил, сколько было этих носов. Потом он приехал в Браилу, к султанскому послу, а посол ни о чем не знал, что случилось; и тогда он велел схватить посла со всеми его слугами, которых было сорок, и сослал их в одну крепость, весьма мощную, стоящую среди вод и называемую Куриста[294]. Но прежде всего он велел посадить на кол султанского посла и рядом с ним всех его слуг[295].
Потом турецкому султану стало известно, что сделал Дракула, ибо по отцу его так же называли[296]. И тогда султан послал за его братом, чтобы он приезжал ко двору, и два высших вельможи из султанского дивана, один по имени или по прозвищу Махмуд-Кеша, а другой — Исак-Кеша, отправились к нему и, держа его с двух сторон, повели к султану туда, где султан сидел на своем престоле. А когда он пришел, султан поднялся, взял его за руку и посадил подле себя на другом, немного более низком престоле по правой стороне от себя и приказал принести синее одеяние из парчи и надеть на него, потом он приказал принести красную хоругвь и отдал ее ему, а к тому же золото, коней, шатры, какие подобают господарю, и тут же отправил с ним четыре тысячи коней вперед к Никополю, чтобы он его там ожидал, и сам, не мешкая, двинулся вслед за ним.
Когда же мы были в Никополе, на берегу Дуная, а с другой стороны стоял воевода Дракула с войском и оборонял перевоз, султан так сказал янычарам: «Мои милые овечки, что мое, то ваше, и прежде всего — мои сокровища; дайте мне совет, ведь от вас зависит, переправлюсь ли я на ту сторону и выступлю ли против моего неприятеля». И они ему отвечали: «Счастливый повелитель, вели приготовить лодки, а мы ночью сложим свои головы, но переправимся на ту сторону». Тогда султан велел дать им восемнадцать больших снаряженных лодок и других приспособлений: пушек, ружей, больших и малых пищалей. А когда наступила ночь, мы сели в лодки и быстро поплыли по воде вниз так, что звуков от весел и людей не было слышно. И мы приехали на ту сторону на один гон ниже того места, где расположилось их войско, и тут мы окопались, поставив орудия и прикрыв их вокруг большими щитами; около себя мы поставили дреколья для того, чтобы с нами ничего не могли сделать всадники. Потом лодки поехали на ту сторону, и все янычары переправились к нам.
Затем мы, будучи наизготове, двинулись постепенно к войску с пиками, щитами и орудиями, а когда мы к нему приблизились, то остановились и укрепили орудия, а враги тем времени перебили у нас без пушек двести пятьдесят янычар. А султан, видя, как на той стороне разворачивается битва, страшно жалел, что не может помочь со своим войском, и на него напал сильный страх. Потом, видя, что наши ряды так быстро редеют, мы стремительно вмешались в это дело, и, имея двадцать малых пушек, мы внезапно стали палить, так что все войско их отогнали с поля, а сами потом устроили смотр и пополнили недостающее снаряжение. Султан пустил в бой другую часть пехоты, которая называется азапы, то, что у нас пешие солдаты, и велел им быстрее переправиться к нам. Дракула же, видя, что он не может оборонить перевоз, отошел от нас прочь[297]. А потом и султан переправился со всей своей силой и дал нам тут же тридцать тысяч золотых, чтобы мы разделили их между собой, и, кроме того, всех тех янычар, которые не были свободными, освободил, чтобы они оставили после смерти свое имущество, кому хотели[298].
А оттуда мы пошли к Валашской земле вслед за Дракулой, а его брат — перед нами; и хотя валашский воевода имел небольшое войско, на нас нашел страх, и мы очень его остерегались, каждую ночь опоясывая лагерь копьями, однако от пеших воинов мы не убереглись; они на нас напали ночью и перебили; перерезали людей, коней, верблюдов, грабили шатры; они перебили несколько тысяч турок и принесли султану большой вред, а другие турки убегали от них к янычарам, но янычары их от себя отгоняли, убивали, чтобы не быть перебитыми ими. А потом турки привели несколько сот волохов, которых султан приказал обезглавить в поле. Волохи же, видя, что дела идут плохо, отступили от Дракулы и присоединились к его брату[299]. А он (Дракула) поехал в Венгрию, к королю Матиасу, но Матиас велел его бросить в тюрьму в наказание за его жестокие поступки, которые он совершал[300]. Султан же, поручив страну его брату, поехал прочь; потом турки стали рассказывать султану, какие тяжелые битвы произошли в Валахии и что там погибло много турок, и что это надо как следует обдумать. Султан же Мехмед отвечал: «Пока волохи владеют Килией и Белгородом, а венгры — Белградом Рацким, нам их не победить».
Приехав в Адрианополь, султан сразу же пошел на Калиполь[301], взяв с собой янычар, а там сел на военные суда, которые называются мауны[302], галеи[303], галаче[304], берганты[305] и разные другие. Взял он также с собой разрушительные пушки и приспособления, стреляющие вверх и мечущие камни на города, и он поехал на остров Митилен[306], туда, где св. Павла чуть не укусила змея[307], А он для того так быстро приехал туда, чтобы застигнуть господаря на Митилене, пока он не стянет туда людей. Прибыв туда, он стремительно окружил город и стал осаждать его с помощью пушек и метательных орудий с большими трудностями, но и упорством до тех пор, пока не захватил его, а сделал он это благодаря договору о сдаче, которого не сдержал, так как всех слуг, которые там были, он велел казнить, как и самого властителя.
Взяв все города и осадив все замки, он пошел в Адрианополь, а когда он приехал туда, он послал посольство к королю Матиасу в Венгрию, когда Матиас еще не был коронован, чтобы с ним заключить перемирие, потому (что) боялся более всего опасности с этой стороны. Когда же перемирие, было заключено, он повернул на арбанасского князя[308] и захватывал города один за другим очень легко, потому что пока один город хлопал глазами, они захватывали другой.
Один только воевода сопротивлялся ему; и было ему имя Скиндер Иванович[309]; он был взят юношей в янычары при султане Мураде, и все султанские дела он изучил, чтобы он мог вернуться на. свою землю, пользуясь султанской милостью. И султан сказал ему тогда: «Скиндер, попроси у меня какое угодно воеводство, и я дам тебе его». И он попросил, чтобы он дал ему Иванову землю[310], не сказав, что он был сыном Ивана. И султан дал ему эту землю и, кроме того, укрепления, но потом он вывел янычар, которые были в этих укреплениях, очистил их, и сам занял их[311]. Потом султан Мурад добывал их у него, но ничего не мог ему сделать. Так же и сын Мурада Мехмед должен был оставить его в своем княжестве до самой смерти, ибо тому легко сопротивляться туркам, кто знает расположение их укреплений. И Мехмед, захватив всю Арбанас-скую землю, за исключением земли Скандербега, вернулся в Адрианополь, а там его ожидали послы от боснийского короля Томаша, прося мира.