Рождение имперской идеологии: формула «Москва — Третий Рим»

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Рождение имперской идеологии: формула «Москва — Третий Рим»

Эту сложную историко-генеалогическую систему увенчала идея «последнего православного царства». После того как «попущением Божиим… Богом хранимый Константинград взяли безбожные турки», русская Церковь уже не зависела от константинопольского патриарха. Наоборот, ее представители теперь отвечали за судьбу православия во всем мире. Москва как бы встала на место двух великих, но уже павших христианских столиц, Рима и Константинополя («Второго Рима») — и в этом смысле ее уверенно можно считать «Третьим Римом».

Этот Рим будет и последним — ведь не за горами «конец света». Дело в том, что в преддверии 7000 г. от Сотворения мира (1492 г. от Рождества Христова) все в Европе ожидали этого события, предсказанного Библией. На Руси думали, что именно Москве суждено одержать духовную победу в решительной битве с силами зла, поскольку она — единственная независимая православная страна. Кратко эту идею сформулировал псковский монах Филофей, писавший Василию III: «Все христианские царства сошлись в одно твое… два Рима (Рим и Константинополь) пали, а третий (Москва) стоит, четвертому же не бывать». С приходом 7001 г. напряжение спало, но идея уникального, богоизбранного православного царства укоренилась в Московской Руси, усилив присущие ей чувства изолированности, отгороженности, потребности в обороне.