Глава двадцатая Первое мая в Ленинграде

Глава двадцатая

Первое мая в Ленинграде

День первого мая. В полнолуние. Второй майский

(1–2 мая 1942 г.)

Весь апрель я был на Волховском фронте в 8-й и 54-й армиях. Исходил пешком много фронтовых болот и лесов, провел немало дней в 107-м отдельном танковом батальоне, в горнострелковой бригаде, только что вышедших из очень тяжелых боев, был у артиллеристов, у разведчиков, в стрелковых дивизиях.

После Эстонии, Ораниенбаумского «пятачка» и правобережья Невы 8-я армия, пополненная свежими силами, занимает теперь оборонительные позиции в Приладожье, от деревни Липки на берегу Ладожского озера до стыка с 54-й армией, которая по-прежнему до середины апреля вела наступательные бои на линии железной дороги Кириши — Мга, пытаясь совместно с левофланговыми армиями фронта пробиться к Любании Тосно. Боевые действия 54-й армии, особенно на участке Погостье — Веняголово, были жестокими и кровопролитными, но к успеху не привели.

В итоге Любанская операция, продолжавшаяся почти четыре месяца, сорвалась. Наши войска на этом участке фронта перешли к обороне. 54-я армия осталась на прежних своих позициях и вновь пополнялась.

Не удалось взять Любань и 2-й ударной армии, прорвавшей немецкий фронт со стороны Волхова и приблизившейся к Любани с юго-востока. Здесь завязались длительные бои, закончившиеся в, конце мая окружением 2-й ударной армии вследствие измены Родине командовавшего этой армией генерала Власова. Выйдя ив окружения, 2-я ударная армия заняла новый участок обороны на Волховском фронте и вспоследствии блистательно разгромила противостоявшие ей немецкие дивизии при прорыве блокады Ленинграда, а через год после того — и в боях, приведших к полному снятию с города блокады.

День первого мая

1 мая. Ленинград

…Стоит проскользнуть привидением в светлеющей, предрассветной ночи над разбухшими, залитыми блестящей водой льдами Ладоги, вдавливаясь в безграничную, плотную толщу воздуха, в которую на полчаса вмурована металлическая, смешанная, с фанерой и парусиной конструкция самолета У-2[38], стоит попрыгать в люльке попутного мотоцикла по ухабистой, прелой дороге, — и вот опять родной Ленинград!

Он всё тот же и совсем не тот, каким был в марте. Он необыкновенно чист, строг, прямолинеен ранним майским утром. Омытый легким весенним ветром, милосердно прогретый апрельским солнцем, преображенный невероятным трудом сотен тысяч людей, очищенный от грязного снега и льда, от всяческих, порою ужасных, отбросов, он сегодня выглядит особенно гордым, торжественным, вечным!

Он в этот день Первого мая трудится, как всегда. Вчера было опубликовано решение Управления агитации и пропаганды ЦК ВКП(б) — считать 1 и 2 мая рабочими днями, демонстраций и парадов не проводить, на предприятиях провести митинги «под знаком мобилизации трудящихся на дело обороны страны».

Сегодня — солнечный день, теплынь почти летняя. Ленинградцы — бледные, истощенные, но приодетые, — не обращая внимания на обстрел, спокойно проходят по улицам.

Обстрел длится весь день, но многие явно прогуливаются. Еще недавно людей, которые просто прогуливались бы по Ленинграду, даже если никакого обстрела не было, невозможно было увидеть. У многих женщин в руках, в петлицах весенних пальто, даже в рабочих ватниках — первые полевые цветки, или еловые веточки, или просто пучки зеленых травинок.

В небесах ходят, кружат, охраняя город, наши одиночные самолеты. Кажется — просто играют, резвясь в вышине, — но нет, они несут самоотверженно и бесстрашно свою первомайскую службу, сегодня немцы опять стремились бомбить Ленинград. Наши летчики их не допустили до города. В этом особенная заслуга балтийцев.

По стенам расклеена «Ленинградская правда». В сегодняшнем номере помимо приказа, который я уже слушал ночью, большая статья П. С. Попкова, статья Вс. Вишневского «Стреляет Красная Горка», статья А. Фадеева, на днях прилетевшего в Ленинград из Москвы (вместе с Н. Тихоновым, возвратившимся из довольно длительной командировки). Николай Тихонов публикует сегодня свою «Балладу о лейтенанте». Кроме всего прочего, в газете обращение: «Отважные защитники Севастополя — героическому Ленинграду…»

Прохожие читают газету и одновременно слушают у репродукторов (хрипящих и изменяющих тембр человеческой речи) выступления участников радиомитинга. Заместитель командующего Ленинградским фронтом генерал-майор Гусев говорит:

— Войска Ленинградского фронта отметили революционный международный праздник мощными артиллерийскими залпами, обрушив тысячи снарядов на головы фашистских мерзавцев…

Да, эти залпы я слышал сегодня ночью!

— …Только за март и апрель противник потерял на Ленинградском фронте убитыми и ранеными свыше пятидесяти восьми тысяч солдат и офицеров… сбито двести сорок и подбито сорок восемь самолетов противника…

Выступают по радио артиллеристы, балтийцы.

— Идет весна, ломается лед, чернеет снег, светлеет день. Гудят вешние воды. Будут великие битвы… — звучит из репродукторов голос Николая Тихонова…

Всё-таки праздник в городе чувствуется! Настроение у всех праздничное!..

И звенит, звенит, проходя по Невскому, обвешанный с двух сторон людьми, везущий на своей «колбасе» гроздья ребятишек, трамвай — необыкновенный трамвай весны 1942 года, — трамвай-победитель, трамвай-легенда!

Первые вагоны трамвая после страшной зимы ленинградцы увидели 12–13 апреля. 12 апреля было официально обнародовано решение исполкома Ленгорсовета о возобновлении нормального пассажирского трамвайного движения с 15 апреля. В тот день торжественно, с красными флагами, лозунгами, плакатами, под восторженные возгласы ленинградцев двинулись из своих парков красно-желтые вагоны первых пяти маршрутов — «тройки», «семерки», «девятки», «десятки» и пересекающий Ленинград от Барочной петли и Зелениной улицы, через Васильевский остров и Невский проспект, через Лиговку и Смольный проспект до Большой Охты «маршрут номер двенадцать»!.. Какое это было торжество!

Трамвай идет!.. В трамвае, конечно, не могу не совершить праздничной поездки и я, — в моей фронтовой шинели, с толстой полевой сумкой на боку, с двумя шпалами старшего командира на зеленых петлицах, а в настроении — явно мальчишеском, в положении — висящего «зайца». Хорошо!..

Гигантские валы грязного снега и льда тянутся вдоль парапетов набережных. Фонтанка, Мойка, сама красавица Нева еще не скоро с помощью солнца и своих высвобожденных вод осилят эти гигантские навалившиеся на них горные хребты, свидетельствующие об исполинском труде очищавших улицы и дворы ленинградцев. Но улицы уже чисты! Асфальт и булыжник уже высушены, уже прогреты прекрасным солнцем!..

Город совсем не походит на тот, каким видели мы его год назад, в день еще мирного Первомая. Кители командиров-балтийцев, бескозырки краснофлотцев придают Ленинграду особенно остро ощутимый портовоморской вид, какого у города прежде никогда не было. Корабли на Неве, сбросив панцирь льда, не кажутся, как зимой, оцепенелыми, они вновь обрели свою осанку плавучести. Их причудливо укрывают маскировочные сети, испещренные кусками материи, — будто усыпанные листьями. Сети шлейфами тянутся к набережным, сращивая корабли с гранитом города. Мачты с некоторых судов в целях маскировки до половины сняты. На набережных около судов стоят «эмочки» и мотоциклы. Сидя на парапетах рядком с командирами, празднично одетые жены и матери беседуют о чем-то своем, — командиры не имеют права отходить от кораблей. Зенитки на палубах в этот день Первого мая ощерены, как всегда. Только несколько дней назад фашистские бомбардировщики прорвались в город, сбросили бомбы вдоль Невы и в Неву. Были попадания и в корабли. Каждый час налеты могут возобновиться.

Но праздник ощущается во всем. Вместе с исполинскими сугробами снега исчезли, канули в прошлое и вереницы саночек, влекомых задыхающимися родственниками мертвецов, завернутых в тряпки. Живые глаза встречных любуются распускающимися на деревьях почками, первой зеленью.

Да… После страшной зимы ранняя весна в городе еще не может избавить ленинградцев от тяжких явлений гипертонии. Да, десяткам тысяч людей уже не преодолеть губительных для организма последствий дистрофии. Да, цингою прикованы к постелям еще очень многие ленинградцы, а другие едва владеют своими опухшими, отечными, в синяках ногами. У иных ноги почти не сгибаются или совсем не сгибаются в коленях, эти люди ходят с палочками, корчась от боли… Но почти полутора миллионам оставшихся в городе людей здоровье будет возвращено!

Авитаминозных цинготных больных, в частности, лечат витамином С, изготовленным из хвои, — по решению горкома партии в Ленинград ежедневно завозятся десятки тонн хвойных лапок; куда ни зайдешь: в столовых, в клубах, в продовольственных магазинах (перед которыми теперь уже нет очередей), в аптеках — везде увидишь бутылочки и скляночки с этим несущим аромат свежих северных лесов витамином.

Десятки, если не сотни тысяч ленинградцев — рабочих, служащих — подкармливаются сейчас в столовых усиленного питания; количество этих столовых, создаваемых при учреждениях, фабриках и заводах, все увеличивается… Все больше рабочих людей возвращается к труду на своих постепенно оживающих предприятиях. На многих из них работа, производившаяся всегда машинами, производится ныне вручную, — резкая нехватка электроэнергии и горючего, смазочных материалов, сырья сказывается во всем. Но уже несколько десятков возвращающихся к жизни предприятий вступили в апреле в предмайское социалистическое соревнование; ни бомбежки, ни обстрелы, ни лишения, ни болезни — ничто не может помешать ленинградцам ремонтировать боевую технику, выпускать вооружение и боеприпасы.

Недели две назад орденами и медалями были награждены завод имени Карла Маркса и Институт имени Лесгафта. Награждены были работники, выпускавшие минометное вооружение, — надо ли говорить, какую роль играют минометы в обороне Ленинграда!..

Энергично готовится Ленинград — судостроительные и судоремонтные заводы, боевые и торговые корабли, Ленинградский торговый порт, пристани в дельте Невы, в невских пригородах, на Ладожском озере — к открытию навигации. Большие строительные работы развернулись на берегах Шлиссельбургской губы, где решается жизненная для Ленинграда задача — заменить ледовую трассу водной… Для Ладоги строятся маленькие грузовые катера — металлический корпус, автомобильный мотор, палуба, рубка… Таких катеров должно быть выпущено на водную трассу много!..

До сих пор мы практически сражаемся с Гитлером один на один. Никто не сомневается: мы можем выиграть войну и без второго фронта. Но скольких лишних жертв это будет нам стоить! И какая это будет затяжка всей мировой войны! О, не о наших интересах Англия и США думают! Вся обстановка мировой войны складывается благодаря нашему мужеству и нашей выдержке так, что американцам и англичанам, заботясь об их собственных экономических и политических интересах, пора открывать второй фронт…

Из многих источников доходят до меня сведения, что Гитлер весной этого года готовит наступление на Ленинград, концентрирует вокруг Ленинграда силы, чтобы вновь попытаться взять город штурмом. Есть основания для тревоги. Немецкие войска, осаждающие Ленинград, конечно знают, что у нас ощущается недостаток в боеприпасах, что каждый выпущенный нами снаряд у нас на учете, что нормы расходования боеприпасов жесткие, суровые. Но, думаю, если они рассчитывают на это в своих планах штурма Ленинграда, то просчитаются. Обороноспособность наша в этом отношении так быстро растет, что сунься немец на штурм — туго ему придется… Есть сведения, что немцы стягивают резервы на участок, прилегающий к городам Красное Село — Пушкин, подтягивают сюда свои танки. Есть признаки приготовлений немцев к химической войне, — было два-три случая разрывов химических снарядов… В апреле немцы совершили несколько массированных налетов бомбардировщиков на Ленинград с расчетом уничтожить, в частности, крейсер «Киров» и другие крупные корабли Балтфлота, вывести из строя Ленинградский порт. Немцы усилили в апреле обстрелы города…

Весна идет!.. Только восемь дней в апреле были без обстрелов!

Весна идет!.. Вот-вот на нашем фронте начнутся ожесточенные боевые действия. Будем же бдительны!.. Будем готовы к решительному бою в любой день наступившего сегодня мая!

В полнолуние

Ночь на 2 мая

Тихая, тихая лунная ночь. Пусто и одиноко в моей разбитой снарядом квартире. Маленькая комната цела, но стоит из нее выйти, фантастически освещенные луной обломки, ощеренные в небо, вонзающие в него нагромождения пятого этажа, навевают грусть.

А еще я грущу от печальной вести, по большому секрету сообщенной мне работниками Политуправления: 24 апреля, неделю назад, воспользовавшись ледоходом, прервавшим всякое сообщение между берегами Невы, немцы начали штурм Невского «пятачка» и после шести суток боев овладели им. Защитники «пятачка», изолированные от всего мира, дрались насмерть и погибли все.

Понтонеры, саперы, бойцы, командиры и политработники 86-й стрелковой дивизии НОГ, занимавшие оборону на правом берегу, всматривались через реку в укрепленный последними защитниками «пятачка» плакат «Умираем, но не сдаемся!», слышали последние выстрелы, но ничем не могли помочь. Это было три дня назад, 29 апреля. Шестисотметровой ширины поток шуршащего льда, раздробленного, искромсанного, измельченного, оказался неодолимой преградой. Ни на пароме, ни на лодке, ни пешком, ни ползком, — как было помочь насмерть стоявшим людям? Последнее сообщение с «пятачка» по радио командование дивизии получило еще за два дня до того — 27 апреля. Это были полные мужества и трагизма слова:

«Как один, бойцы и командиры до последней капли крови будут бить врага. Участок возьмут только пройдя через наши трупы. Козлов, Соколов, Красиков…»

24 апреля, в день жестокого налета немецких бомбардировщиков на Ленинград и начала немецкого штурма на «пятачке», прекратила свое существование ладожская ледовая трасса… Нет, немцы с ней ничего не могли поделать! Она выполнила свое назначение, она спасла Ленинград от голодной смерти. Но пришла весна, лед стал таять, уже за неделю до того машины с грузами для Ленинграда и с эвакуированными из Ленинграда шли по воде. Все больше машин проваливалось под лед, многие машины погибали с грузами, с водителями, с пассажирами… Всякий привоз продовольствия в Ленинград из-за озера теперь прекратился до открытия навигации. Что думают по этому поводу немцы, я не знаю, вероятно, радуются, рассчитывают теперь-то измором взять Ленинград… Но я хорошо знаю, что запасы продовольствия, доставленного по ледовой трассе, теперь созданы достаточные, чтобы, не снижая увеличенного пайка, продержаться до открытия навигации и даже — если б понадобилось — дольше. И все-таки общее положение Ленинграда в эти дни, конечно, тревожное…

Немцы бесятся. Еще в марте им удалось захватить Гогланд и, кажется, остров Сескар. Все попытки балтийцев отбить захваченные острова оказались тщетными, — и здесь огромное значение сыграло таянье льда, за время распутицы немцы на островах укрепились, и теперь взять эти острова обратно нам будет нелегко.

Во всяком случае лишние сотни или даже тысячи фугасных бомб, сброшенных в апреле на Ленинград, на судьбу города повлиять не могут, ленинградцы так и говорят: «Немцы бесятся, а все равно ничего не добьются. Могила под Ленинградом так или иначе им обеспечена. Только злее мы будем!»…

Второй майский день

2 мая

Сегодня, 2 мая, в «Ленинградской правде» опубликован первомайский приказ адмирала Кузнецова, в тексте которого есть такие слова: «1942 год должен быть годом полного разгрома врага». Точно такие же слова: «Добьемся полного разгрома фашистско-немецкой армии в 1942 году», — приводятся в отчете о первомайском радиомитинге. А в передовице сказано еще определеннее: «Народный комиссар обороны приказал Красной Армии добиться того, чтобы 1942 год стал годом окончательного разгрома немецко-фашистских войск и освобождения советской земли от гитлеровских мерзавцев».

Добавлю от себя: до конца 1942 года осталось ровно восемь месяцев!

Вчера вечером по радио выступал Александр Фадеев, приехавший в Ленинград. Сегодня я слушал по радио речь вернувшейся из Москвы Ольги Берггольц.

Ольга Берггольц прекрасно работает в Ленинграде с самого начала блокады, ее выступления всегда волнуют всех ленинградцев, я, как и все, бываю взволнован ее стихами и ее мужественными выступлениями, в которых звучит сама душа блокадного Ленинграда.

…Завтра, 3 мая, в Ленинграде приступают к работе школы. Ленинградские дети — школьники и школьницы — сядут за парты! Это — тоже наша победа. Но лучше бы этих измученных, бледных, уцелевших детей совсем не было в Ленинграде. Скорей бы открылась навигация, их будут эвакуировать!

Послезавтра я улетаю обратно, в 8-ю армию.