№179 Заключение начальника ГУ РККА В.Н. Левичева в РВС СССР на выводы Военно-морской инспекции НК РКИ СССР по итогам обследования «системы управления НКВМ» и состояния подготовки и переподготовки комсостава РККА и на высказанное Инспекцией предложение о необходимости организации Генерального штаба и

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

№179 Заключение начальника ГУ РККА В.Н. Левичева в РВС СССР на выводы Военно-морской инспекции НК РКИ СССР по итогам обследования «системы управления НКВМ» и состояния подготовки и переподготовки комсостава РККА и на высказанное Инспекцией предложение о необходимости организации Генерального штаба и разработки его структуры

№044530

4 июня 1927 г.

Сов. секретно

Заместителю председателя РВС СССР

Выводы и конкретные предложения основаны на принципиальных положениях, которые в свое время подвергались широкому обсуждению не только в РВС, но и в широких кругах высшего командного состава и были отвергнуты, как положения неприемлемые, а в настоящее время многие из них настолько устарели, что, по моему мнению, не могут вызвать к себе даже достаточного исторического интереса. Разберем их в порядке последовательного изложения ВМИ:

Пункт I. а) Доказано (теоретически и практически), что нормальная сеть военно-учебных заведений по своей емкости должна быть рассчитана на пополнение армии комсоставом по потребностям мирного времени. Ежегодно производить насильственное увольнение из армии начсостава с тем, чтобы освободить места для очередного выпуска, или излишек выпускаемых прямо из школ увольнять в запас – занятие явно неприемлемое. Наличие комсостава запаса удовлетворяет мобилизационную потребность РККА и полугодовую потребность войны. Убыль в нем восполняется ежегодным выпуском 9-10 тысяч института одногодичников, плюс нормальное увольнение в запас из кадра РККА около 4 тысяч человек. Дальнейшее питание армии в военное время – через развернутую сеть военно-учебных заведений.

Следовательно, для нормальной работы УВУЗа мобилизационные расчеты вовсе не могут быть «основой его деятельности», а ежегодный пропуск вузистов 9-10 тысяч и ежегодная переподготовка комсостава запаса являются бесспорным доказательством плана накопления комсостава запаса. Можно спорить о величине цифр потребности, скажем убыль во время войны принимать не в 150 %, а больше или меньше, но упреки в том, что «нет плана накопления комсостава сообразно принятой схемы мобразвертывания», явно неправильны.

б) «Подготовка комсостава не представляет продуманной системы». Мы имеем: 1) военную школу (нормальный тип); 2) курсы усовершенствования по родам войск (совершенствование при переходе на старшие командные должности); 3) академии и военные отделения при гражданских вузах (подготовка квалифицированных специалистов по разным отраслям знаний). В продуманности этой системы отказать нельзя, другой вопрос, идет ли учебное продвижение строго по этой лестнице или скачками. Надо помнить, что в эту систему мы строго начали вкладываться всего 2-3 года [назад] и, естественно, что имеются еще следы периода Гражданской войны, когда строгого стиля не особенно придерживались.

Повторные курсы в счет не должны идти, это пережиток прошлого и из них остаются только Сибирские повторные курсы для округа, который позднее всех перешел на мирное положение.

«Качественные и количественные моменты» емкости ВУЗ учтены. В данном случае допустимо было бы спорить, если бы со стороны ВМИ были бы противопоставлены какие-либо другие цифры и соображения по докладам ГУ РККА, которые всего с месяц тому назад заслушивались в РВС с представителем ВМИ. Иначе – ничего не означающая фраза.

в) «Запросы современной войны к комсоставу, выражающиеся в большой культурности… и т.д. не удовлетворяются ни преподаванием в ВУЗах, ни дальнейшей практикой».

Такая установка, сводящаяся в общем к тому, что культурный уровень нашего комсостава и его специальная подготовка ниже уровня комсостава европейских армий и что запросы современной войны (европейской в противопоставлении Гражданской) требуют какого-то нового контингента комсостава, чем дала армии Гражданская война, упорно культивируется профессорами военного дела. В данном пункте выводов ВМИ нельзя не усмотреть некоторого отражения именно этой точки зрения.

Почему все военно-учебные заведения (а их 60) не удовлетворяют в должной мере подготовке комсостава требований современной войны*. Потому, очевидно, что рабоче-крестьянская молодежь, наполняющая ВУЗы имеет довольно низкий образовательный уровень. Известно, что процент оканчивающих школу 2 ступени из молодежи рабочих и крестьян (а крестьян набираем из бедняков и середняков) – невысок.

* Так в тексте.

Можем ли мы заменить этот контингент укомплектования школ советскими разночинцами и прочими, общеобразовательный ценз которых выше и тяга имеется налицо? Не можем. Следовательно, приходится сетовать в данном случае только на то, что наш класс недостаточно культурен. Или предположить другое, что преподавательский состав не на высоте требований, но этого нельзя допустить ко всей сети ВУЗ. Заявления, что «навыки в распоряжении техникой, гибкостью тактической мысли, специальная выучка для технических категорий комсостава не удовлетворяются ни преподаванием в ВУЗах, ни дальнейшей практикой», можно расшифровать только так, что как будто после окончания ВУЗ командиры получают назначение в части совершенно другой специальности. Если не это имеется в виду, то, конечно, в дальнейшем командиры получают практику и навыки в распоряжении техникой боевых средств постольку, поскольку позволяет степень обеспеченности наших частей техническими средствами борьбы.

г) По этому вопросу возражать не приходится. Разработать этот вопрос ближайшая задача НКВМ и ВСНХ, причем обязанность последнего не меньше, а больше, чем НКВМора.

д) «Система управления НКВМ, не заключающая органов (ведомств), ответственных за определенный род войск, не способствует правильному пониманию и постановке целей и т.д.». В результате широкого обследования Красной Армии, произведенного НК РКИ в [19]23 году под руководством т. Гусева, было признано, что система управления НКВМора с его главкизмом, ведомственностью, не отвечала требованиям боевой подготовки Красной Армии и подготовки страны к обороне. Бюрократизм, ведомственный консерватизм, отрыв от войск центральных органов были признаны главной причиной такой системы построения центрального аппарата управления. Ныне ВМИ заявляет, что «система управления НКВМ, не заключающая органов (ведомств), не способствует правильному пониманию и постановке целей, увязке практики обучения и прохождения службы…, создавая многочисленные помехи, бюрократизм». Значит, произведенная в [19]24 году реорганизация была ошибкой. Между тем, широкое общественное мнение Красной Армии, и в первую очередь общее войсковое командование, в многочисленных документах выражает вполне положительное отношение к произведенной реорганизации и, в частности, к реализации центрального аппарата. Изжитие именно узковедомственной ограниченности (артиллерийского, инженерного ведомства) дает возможность идти по пути уже довольно значительных результатов в общевойсковой подготовке. На войне будут действовать не ведомства, а самые тесные, органические соединения родов войск.

Совершенно наверно утверждение, что УВУЗ руководит военно-учебными заведениями вне прямого влияния заинтересованных управлений, в абсолютности для настоящего времени. УВУЗ входит в состав Главного управления РККА, где инспекции представляют интересы родов войск и оказывают непосредственное влияние на постановку дела военно-учебных заведений по своему роду войск.

Все остальные утверждения и предположения ВМИ НК РКИ вытекают из отмеченных выше неверных принципиальных установок и поэтому на деталях не останавливаюсь.

Отдельно следует остановиться на вопросе о Генеральном штабе, в отсутствии которого ВМИ видит один из недостатков системы управления НКВМ (пункт «а») и предлагает разработать вопрос о необходимости и формах организации Генерального штаба в наших условиях (пункт 5).

Что такое Генеральный штаб в буржуазно-демократических и монархических государствах (других примеров нет)?

Генштаб большинства армий состоит из особой категории офицеров, несущих специальную службу, которая заключается (по положению о русском ГШ): 1) в составлении дислокаций, маршрутов и диспозиций для боя и для движения; 2) производстве военных обозрений, съемок, рекогносцировок; 3) вождении колонн на театре войны вообще и на поле сражения в особенности; 4) избрание совместно с военным инженером позиций и пунктов для крепостей и укреплений; 5) выполнение военно-статистических, военно-исторических и военно-административных работ (Военная энциклопедия «Центральный штаб» стр. 235-237).

Высшие органы генеральных штабов (управление русского Генерального штаба, большой Генеральный штаб), в большинстве стран подчинялись и подчиняются (Польша, Италия) непосредственно монарху или президенту, т.е. пользуются полной независимостью от парламента в осуществлении милитаризма и империализма.

По мнению т. Фрунзе (о русском ГШ), «это была узко-кастовая группа, тщательно подбиравшегося из среды дворянства офицерства и благодаря своему диплому претендовавшая на руководство во всем военном деле» (Фрунзе, том 2, стр. 160).

Вот социальная и военная сущность генеральных штабов в прошлом и по сути дела в настоящем. Конечно, совершенно иного мнения держится А. Свечин и многие профессора «военного дела». В его представлении, командиры искони век это – «Гинденбурги, не внесшие в течение четырех с половиной лет командования ни одной поправки в предложения и планы начальника штаба Людендорфа» (Стратегия, 2 издание, стр. 237).

Необходимость ГШ как института особых специалистов в наших условиях А. Свечин обосновывает необходимостью: «согласовать, гармонизировать столь емкую, столь разнообразную, направляющуюся по стольким отдельным линиям (работу по подготовке к войне) может только Генеральный штаб, собрание лиц, выковавших и проверивших свои военные взгляды в одних и тех же условиях, под одним и тем же руководством, отобранных тщательным образом, связавших себя круговой ответственностью, дружными выступлениями, достигающих переломов в военном строительстве». Вот какова концепция мыслей о ГШ А. Свечина, которая находит приличное количество сторонников не только среди профессуры, но и среди ее питомцев.

Тут возникает много вопросов и, прежде всего, – почему для руководства военным делом требуется «особое собрание лиц» (надклассовое), «перед кем дружными выступлениями достигать перелом в военном строительстве» и т.п. Само собой разумеется, что не может быть никаких споров и сомнений относительно того, что в Красной Армии должно быть возможно большее количество [людей] с высшим военным образованием, что высший командный состав должен подготовляться в едином понимании целей, способов разрешения военных задач, но «собрания лиц, связавших себя круговой ответственностью и дружными выступлениями, достигающими переломов в военном строительстве» вне ВКП(б), истинного ГШ Красной Армии, нам не нужно. Не случайно Свечин в своей статье «Военное искусство в будущей войне» (Правда, 1 мая с.г.) обрушился на «злоупотребление революционным лозунгом в кампании [19]20 года», он жалеет о том, что тогда не было «особого собрания лиц», которые бы могли противостоять неправильному руководству со стороны политики по отношению к стратегии.

В отношении ГШ как органа центрального управления по руководству оборонной страны я совершено согласен с П.П. Лебедевым, что «руководить войной (в самом широком смысле) может только государственная власть, а не узковедомственный орган», таковым он называет СТО (при нем – моб. комитет).

Свечин же полагает: «Нужно не подобие парламента ведомств, отражающих все центробежные стремления, каким намечается мобкомитет, а Ген[еральный] штаб». (Стратегия, 2 издание). На это совершенно справедливо замечает Б.М. Шапошников, что «без парламента ведомству не обойтись ныне и во всяком случае ни ГШ, ни доверенные агенты не могут его заменить и быть цементом всей подготовки страны к обороне» (Мозг армии, стр. 198).

Непонятно, что понимает под Генеральным штабом ВМИ, но поскольку наряду с просвещенными профессорами ВМИ поднимает вопрос о Генеральном штабе, я бы считал необходимым, чтобы этому вопросу было дано правильное политическое освещение, полагая, что проводимая по этому вопросу точка зрения нашей академии вредна и политически безграмотна.

Я считаю, что всякие разговоры о каком-то особом институте командного состава (Генштабе) у нас, в Красной Армии не может быть разговоров. Что касается структуры центрального аппарата, то в составе его мы имеем два штаба – собственно штаб, ведающий вопросами подготовки армии к войне и оперативным использованием войск, и Главное управление, ведающее всеми вопросами личного состава РККА и обучением сухопутных войск. Превалирующее, объединяющее значение собственно Штаба РККА среди других органов управления НКВМ определяется его функциями. Но не только Штаб РККА ведет работу по подготовке страны к обороне, он главным образом разрабатывает требования, предъявляемые со стороны вооруженного фронта; работу ведут и должны вести ВСНХ и другие наркоматы. Военная комиссия СТО, Штаб РККА и мобилизационный отдел ВСНХ – вот военный Генеральный штаб в наших условиях.

Начальник Главного управления РККА Левичев

РГВА. Ф. 33987. Оп. 1. Д. 591. Л. 264-269. Подлинник.