Глава III Вечные ценности

Глава III

Вечные ценности

Советский конкордат

20-30-е гг. были в истории русского Православия годами гонений и исканий. В пламени революции Церковь освободилась от опеки государства, но священники и паства разделились. Сохранять ли церковные порядки в неприкосновенности или идти путем обновления, русской реформации? Бороться ли с новым, атеистическим государством или искать компромисса? Эти вопросы разделили Церковь. Коммунистический режим, видевший в Церкви конкурента в мировоззренческой борьбе, обрушил на нее репрессивный меч и огонь атеистической агитации, используя любой повод для арестов и казней. Это были гонения, подобные римским. Они внесли серьезные разрушения в церковную инфраструктуру, но Тело Христово устояло и стало искать примирения с советским обществом и властью.

Государство тоже менялось, синтезируя коммунистический проект и традицию. Великая война ускорила сближение.

После исторической встречи Сталина с митрополитами Сергием, Алексием и Николаем 4 сентября 1943 г. государство признало право Церкви на легальное существование и ограниченное развитие своей инфраструктуры, включая монастыри и семинарии. РПЦ получила ограниченные права юридического лица. Таким образом, Сталин санкционировал заповедник инакомыслия, хотя и не политического, но мировоззренческого. Для улучшения отношений государства и Церкви создавалось специальное ведомство — Совет по делам РПЦ во главе с Г. Карповым. Государство тут же взяло Церковь под опеку, предоставив государственную материальную поддержку новоизбранному Патриарху Сергию и митрополитам, поспособствовав преодолению раскола с обновленцами. Под государственным давлением большая часть обновленческого клира была интегрирована в РПЦ[192]. Легкость этой интеграции объясняется не только государственным давлением, но и преодолением одной из важнейших причин раскола — разного отношения к советскому государству. Уже заявление патриарха Тихона 1923 г. и Декларация митрополита Сергия 1927 г. означали, что РПЦ отказывается от борьбы с атеистическим режимом. Но советское государство все еще видело в Православии угрозу, и потребовалась длительная эволюция режима к признанию дореволюционных ценностей (связанная и с изменением состава самой партийной касты), чтобы заключить с РПЦ советский «конкордат».

РПЦ стала союзником власти в решении внешнеполитических проблем (поддержкой СССР на международных фронтах занялся возникший в 1946 г. Отдел внешних церковных сношений во главе с митрополитом Николаем), в борьбе с сепаратизмом Западной Украины, где борьба с украинскими националистами сопровождалась разгромом Униатской церкви. В этих вопросах государство и Церковь исходили из совпадения интересов. Если это совпадение не обнаруживалось, Сталин властно воздвигал пределы для религиозной пропаганды. Малейшие попытки выйти со словом Божьим за пределы начерченных государством границ кончались арестом. Однако «за арестами 40-х гг. не стояло умысла об искоренении Церкви, в отличие от 20-30-х гг.»[193]

Одновременно был ослаблен нажим на мусульманство. В 1943 г. в Ташкенте было создано Духовное управление мусульман Средней Азии и Казахстана. В 1945 г. возобновился Хадж. Каждый год по 20–25 человек направлялось в Мекку. После 1943 г. были созданы Духовные управления Закавказья в Баку, Северного Кавказа в Буйнакске. Управления назначали имамов и разрешали споры между ними. В 1948 г. был санкционирован съезд мусульманского духовенства, который прошел в Уфе и создал Духовное управление мусульман Европейской части СССР и Сибири — правопреемник Центрального духовного управления мусульман России, существовавшего в первой половине века (большинство его членов было арестованы в 30-е гг.). К началу Перестройки в его ведении было 142 мусульманские общины.

Делами всех конфессий, кроме Православия, занимался Совет по делам религий и культов при Совете министров СССР во главе с А. Пузиным.

В тоталитарном режиме граница между «положительным» и «отрицательным» определяется и передвигается волей партийно-государственного центра. В авторитарном — соотношением лоббирующих сил. Советы по делам религий и по делам РПЦ сначала развивали дело, признанное полезным, а затем лоббировали свое ведомственное направление, защищая его от дерганий курса партии и сопротивления неуступчивых иерархов.

Позиция Советов и его структур (особенно — по делам РПЦ) вызывала недовольство других звеньев номенклатуры. Так, в письме в ЦК КПСС от 5 марта 1959 г. партийный лидер Молдавии Д. Ткач писал, что, действуя в соответствии с установленными в 1945–1946 гг. правилами, уполномоченный по делам РПЦ при правительстве Молдавии закрыл «доступ финансовым органам к документам, учитывающим доходы церковных организаций», что «дает возможность последним уклоняться от обложения налогами», а также «стал оказывать активную помощь церквам, монастырям в приобретении ими различных транспортных средств, сельскохозяйственных машин, электростанций, строительных материалов, тем самым способствовать расширению экономической деятельности религиозных организаций, обогащению духовенства, усилению влияния церквей и монастырей на население»[194]. Ситуация в Молдавии была лишь частным случаем процессов, происходивших во многих регионах СССР. Как жаловался на совещании в ЦК завотделом агитации и пропаганды ЦК КП Украины, есть уполномоченные, «которые просто забывают, кому служат: то ли партии служат, то ли Богу»[195].

Совет по делам РПЦ лоббировал в вышестоящих партийно-государственных структурах снижение налогов с духовенства[196]. В этом была своя логика — с молчаливого согласия властей при Сталине священники платили налоги не со всех доходов — часть средств считалась представительскими расходами. В условиях тоталитаризма все держалось на доброй воле властей. Но в середине 50-х гг. рамки «можно-нельзя» становились более определенными, и Совет стремился упорядочить сбор налогов без ущерба и для Церкви, и для государства.

В новых условиях, когда партийно-государственному центру предстояло ослабить контроль над обществом, Церковь стала вызывать нешуточное беспокойство. В теле советского общества существует мощная корпорация со своим хозяйством, идеологией и воинской дисциплиной. Одно дело, когда была железная рука Сталина — не забалуешь. А теперь перед властью встала задача сдерживания влияния Церкви.

7 июля 1954 г. вышло постановление ЦК КПСС «О крупных недостатках в научно-атеистической пропаганде и мерах ее улучшения», где было раскритиковано примиренчество в отношении религии.

Постановление вызвало панику среди верующих (преследования 20-30-х гг. были свежи в памяти) и протесты со стороны видных иерархов, включая публичные проповеди[197]. Стало ясно, что может начаться новый 1922 год — со столкновениями вокруг храмов.

Консервативные соратники Сталина Молотов, Маленков и Булганин отнеслись к антирелигиозной кампании без энтузиазма[198]. Уже в ноябре 1954 г. был дан «отбой». Постановление, вызвавшее волнение в среде духовенства, не вылилось в широкую кампанию против РПЦ. В 1954 г., когда машина тоталитарного режима еще могла нанести по РПЦ удар, подобный гонениям 20-30-х гг., в советском руководстве не было единства мнений о том, нужно ли отказываться от сталинской политики в отношении религии. А когда Хрущев победил своих консервативных оппонентов, уже изменились правила игры, и Церковь как институт стала неуязвимой.

В 1952–1954 гг. число церквей с регулярной службой возросло на 354. 17 февраля 1955 г. было облегчена регистрация реально существующих религиозных общин. В 1956 г. Патриархии были переданы права на здания Троице-Сергиевой Лавры (десять лет монастырь существовал «на птичьих правах»). В 1957 г. количество храмов достигло 13478, численность духовенства 12288.

Часть священников демонстративно игнорировала указания уполномоченных по делам РПЦ, как, например, архиепископ ленинградский Григорий. Власть ощущала нарастающее давление со стороны верующих. Количество просителей за открытие новых храмов выросло в 1955–1956 гг. с 1700 до 2299.

Для авторитарного режима было неприемлемо расширение одной из влиятельных субкультур. Это могло «перекосить» всю социальную конструкцию. Соответственно, государство стало готовиться к контрудару, к действиям, которые должны были указать «церковникам» на место. Действия против РПЦ начинались как оборонительные, сдерживающие.