Глава 6. Рисорджименто и объединение
Глава 6. Рисорджименто и объединение
Девятнадцатый век оказался весьма знаменательным для итальянского народа, поскольку произошло объединение страны и приблизительно в нынешних границах возникло современное государство Италия. Обычно термином «Рисорджименто» обозначают процесс развития национального самосознания и национального движения в Италии. Ведутся споры о том, когда же именно начался этот процесс и, соответственно, как глубоко нужно копать, чтобы обнаружить его корни. Вероятно, он берет свое начало в наполеоновском периоде или даже в эпохе Просвещения, но здесь мы возьмем за точку отсчета ситуацию по окончании эпохи Наполеона. Еще после Венского конгресса 1815 года шансы на объединение были весьма малы: сама идея итальянской нации казалась далекой и даже не особенно желанной для большинства итальянцев. Италия существовала лишь как географическое понятие, и не более того.
Венские соглашения восстановили у власти в Италии донаполеоновские правящие круги, — это был настоящий поворот истории вспять, в XVIII век. Целью конгресса, как большинства мирных соглашений, было обеспечение вечной безопасности победителей от угрозы со стороны проигравшего, в данном случае Франции. Для Италии это означало, что Австрия становится доминирующей державой на полуострове и продолжает устранять любые проявления патриотизма и либерализма в собрании государств, на которые полуостров снова распался. Поэтому снова явился Фердинанд, сделавшись королем Неаполя и Сицилии, Королевства обеих Сицилий, как его называли. Виктор Эммануил приплыл по морю из своего убежища на Сардинии и принял правление в Пьемонте, включавшем теперь и Геную. Тоскану вернули Фердинанду III Габсбург-Лотарингскому, сыну предыдущего правителя, а герцогство Пармское отдали супруге Наполеона Марии-Луизе, чью идеологическую верность теперь контролировал ее любовник-австриец, одноглазый генерал Нейпперг. Всю Папскую область вернули папам и, наконец, австрийцам пожаловали Ломбардию, Венецию и право держать гарнизоны в Пьяченце, Ферраре и Комаккьо.
Из великих держав этого периода Британия была наименее враждебна чаяниям итальянских патриотов; виги публично выражали недоумение тем, что венский договор игнорирует чаяния итальянцев. Как и следовало ожидать, австрийцы, преследуя собственные интересы в Италии, больше всех противились понятию итальянской независимости и национального самосознания. «Италии не существует», — констатировал австрийский канцлер князь Меттерних, и главная венская газета удалила раздел об Италии, обращаясь только к событиям в отдельных ее государствах. Что до Франции, то она все еще зализывала свои раны, Италия не стояла в ее повестке дня. Поэтому многое должно было измениться, чтобы Италия могла стать независимой политической единицей: международное положение, могущество прочно окопавшихся деспотов и пап и, не в последнюю очередь, сознание самого итальянского народа. То, что все изменилось в сравнительно короткий срок и возникла итальянская нация, во многом замечательно уже само по себе. Однако в Рисорджименто и объединении Италии нельзя видеть, как это делали некоторые патриоты, историческую неизбежность, вызванную неодолимыми силами. Скорее, это была череда не связанных между собой и даже случайных событий, которая счастливо завершилась созданием того исторически и во многом культурно логичного и согласованного единства, какое мы наблюдаем теперь.