Окончание собора 680–681 гг.

Окончание собора 680–681 гг.

Заключительное 18-е заседание было назначено на 16 сентября. K нему заготовлено было и вероопределение. Собрались 174 епископа. И появился снова для председательствования император.

B opoce собора были повторены вероопределения вселенских соборов: Никейского, Константинопольского, главной части Халкидонского, с дополнениями из ороса V Вселенского собора, и, наконец, новое вероопределение:

??? ??о ??????? ???????? ???? ???????? ?? ????, ??? ??о ??????? ????????? ??????????, ????????, ?????????, ?????????, ???? ??? ??? ????? ??????? ???????????. ??????? ?????????? ??? ??о ??? ?????? ????????, ??? ?????????, ?? ???????, ????? ?? ??????? ?????? ?????????, ??? ???????? ?о ?????????? ????? ??????, ??? ?? ??????????, ? ???????????, ?????? ??? ??? ??? ????????????? ?? ???? ????? ??? ????????? ????????.

Проповедуем также, по учению святых отцов, что в Нем и две природные воли, и два природных желания, и два природных действия нераздельны, неизменны, неразлучны, неслиянны. И две природные воли, не противоположные одна другой, как говорили нечестивые еретики, – да не будет! Но Его человеческое желание не противоречит ( = не стоит в противоположности фактически) и не противоборствует ( = не противится преднамеренно), a следует или, лучше сказать, подчиняется Его божественному и всемогущему желанию.

На вопрос императора: все ли согласны провозгласить этот орос? – собор ответил дружными утвердительными восклицаниями. Тогда император произнес перед собором речь (????? ?????????????), повторяя в ней, что, созывая собор, он имел в виду исключительно вопросы чистоты веры и церковного мира. Затем от лица собора была прочитана императору ответная речь, полная византийского красноречия и искренней радости о торжестве православия. В речи очень подчеркнута, выдвинута православная характеристика Рима, по аналогии с IV Вселенским собором. В речи говорилось: «Рим-старец простер тебе (императору) богоначертанное исповедание. Хартия превратила вечер в день, чернила издавали свет, через Агафона говорил Петр, и вместе с Соцарствующим Вседержителем постановлял ты – самодержец – ты – богопоставленный. Симоны, заметные по оперению отступничества, упали с высоты полета. И памятником этого является низложение, a вера восстает, и согласие народов слагается в настоящую красоту. «Воздвижеся солнце и луна ста в чине своем (Авв. 3:11)». Воздвиглось солнце к свету – это значит: ваш ум поднялся к солнцу правды, чисто узрел Чистейшего и принес нам оттуда умиротворение. И луна ста в чине своем – это значит: церковь – невеста Христова одевается в свое благолепие и украшается благочестием и, вполне восстановив чистоту православия, блистает миру твердым спокойствием».

Император скрепил своей подписью все пять экземпляров деяний, предназначенных к отсылке пяти патриаршим престолам.

Особое письмо от собора было направлено к папе Агафону. Оно также полно торжественной радости. Папа называется «врачом настоящей болезни церкви». Ему, сидящему на первом престоле, утвержденном на скале веры, принадлежит забота o том, что надлежит делать. Собор низверг ереси, следуя за постановлением, которое еще ранее принял папа (???? ??? ???? ?????? ???? ????????? ?? ??????) против ересиархов (?????????????? ????????), произнес анафему на Феодора, Сергия, Гонория, Кира… Это, конечно, было золочение пилюли. Делался вид, что Агафон сам implicite осудил и Гонория.

Тотчас по окончании собора император обнародовал свой подтвердительный манифест, которым решение собора по обычаю возводилось в государственный закон.

B третьем атриуме храма св. Софии был вывешен первый экземпляр этого эдикта. B нем, между прочим, очень резко квалифицируется еретическая вина папы Гонория. Он назван «укрепителем ереси, запутавшимся в противоречиях самому себе – о ??? ???????? ?????????, ??? ????? ????? ?????????????». При перечислении еретиков, начиная от Симона Волхва, о папе Гонории говорится, что «он со всеми оными сообщник и спутник и столп ереси (??? ???? ????? ??????? ??????????, ??? ????????? ??? ????????? ??? ?????????)».

Цитируя орос собора, император повелевает, чтобы «никто не смел сочинять другой веры и распространять доктрину об одной воле и одной энергии. Нельзя искать спасения в другой вере, кроме православной».

Кто не послушает – если он епископ, или клирик, или монах – извергается; чиновник – лишается должности и имущества; рядовой гражданин изгоняется из жителей столицы и других городов.

* * *

He успели папские легаты еще выехать из Константинополя, как была получена весть о смерти папы Агафона. Новому папе – Льву II император написал новое письмо, в котором изложил историю всего дела, и, кроме того, посылал к папе осужденного Макария Антиохийского и нескольких его учеников, чтобы папа произнес над ними суд «мечом своего слова». Этого суда папы просил сам Макарий с его учениками.

Папа Лев II ответил императору письмом, утверждавшим постановление VI Вселенского собора и анафематствовавшим еретиков: Ария… и т. д„ Феодора, Кира… Гонория, qui hanc apostolicam (i. e. Romanam) Sedem non apostolicae traditionis doctrina lustravit, sed profana proditione immaculatam fidem subvertere conatus est (??????????, т.e. допустил извратить).

B своем сопроводительном письме к испанским епископам Лев II также сообщает, что «Вселенский и святой VI собор анафематствовал еретиков «cum Honorio, qui flammam haeretici dogmatis non, ut decuit apostolicam dignitatem, incipientem extinxit, sed negligendo confovit». Почти в тех же словах папа Лев II осуждает Гонория и в письме к испанскому королю Эрвигу.

После того как позднее VII Вселенский собор подтвердил эту анафему на Гонория, папа Адриан II (867–872 гг.) старался деликатно истолковать этот горький для престижа римской кафедры факт, по крайней мере так, что Гонорий хотя и был действительно виноват в ереси и осужден Вселенским собором, но осужден лишь потому, что сама Римская церковь предварительно (в лице папы Агафона) осудила Гонория (т.е. будто бы Римскую церковь никто не вправе судить). Это перетолкование дипломатической неточности самого VI собора.

«Ибо позволительно восточным произнести анафему на Гонория по смерти его. Однако следует знать, что это произошло потому, что он обвинен в ереси. A только из-за нее одной позволяется меньшим противиться приказаниям своих больших. Хотя бы в таком случае и не было прямого дозволения кому-либо произносить осуждение ни со стороны патриархов, ни прочих их заместителей. Если только этому не предшествовал бы авторитет согласия первосвятителя первого седалища» (Licet enim (Honorio) ab orientalibus post mortem anathema sit dictum, sciendum tamen est, quia fuerat super haeresi accusatus, propter quam solam licitum est minoribus majorum suorum motibus resistendi: vel pravos sensus libere respuendi, quamvis et ibi neс Patriarcharum nec ceterorum antistitum cuipiam de eo fas fuerit proferendi sententiam, nisi ejusdem primae sedis Pontificis consensus praecessisset auctoritas).

Аргумент этот фальшивый, ибо и Иоанн IV, и Теодор, и Агафон «покрывали» Гонория, a не осуждали. Факт для ватиканской доктрины убийственный. С восточной точки зрения в нем не должно быть ничего неприемлемого, раз сам Восток на VI Вселенском соборе, и не в первый раз, мужественно и бесстрашно осудил в ереси глав почти всех своих патриархатов: александрийского, антиохийского и целый ряд патриархов Константинопольских. С точки зрения справедливости не могло быть никаких оснований щадить римского патриарха. B этом было даже некоторое утешение.

K числу еретиков, которых следовало бы назвать по именам, относились, конечно, и императоры, в данном случае Ираклий и Конста. Но… императоров принято было не касаться (!). Они на церковь давили (Эктезис, Типос), они ересь вводили, но отвечать заставляли только пастырей. Так было всегда… Когда же императоры, узаконяя оросы собора, карали за непослушание не только пастырей, но и мирян, этим они подчеркивали несправедливость изъятия их самих от суда церкви и малодушие самой иерархии.

Есть еще одна несправедливость императорской власти, наложившая тень и на VI Вселенский собор. Собор щедро ублажал императора комплиментами за поддержку православия. Но он полностью умолчал о двух столпах православия и мучениках, силой и примером коих, конечно, вдохновлялись отцы собора. Ни папа Мартин, ни Максим Исповедник не упомянуты в обширных материалах собора ни одним словом! Это опять в угоду политике, ибо официально считалось, что святые Мартин и Максим пострадали не за веру, a как политические преступники (!!). Так политическое давление тяготело и над вселенскими соборами.