4. Конституционный компромисс

4. Конституционный компромисс

Брестский договор уже был подписан. Даже ратифицирован – Чрезвычайным Четвёртым Всероссийским съездом Советов. 15 марта. Однако он так и не принёс умиротворения молодой Советской Республике. Наоборот, привёл к новым напастям и бедам. К вооружённой интервенции ещё вчерашних союзников.

– 9 марта в Мурманске высадились британские войска. По соглашению с местным советом, без возражений Москвы. Для того чтобы защитить доставленные сюда ранее оружие и боеприпасы для русской армии от вполне возможного захвата белофиннами – союзниками Германии.

– 3 апреля немецкие войска высадились в Финляндии и помогли шюцкору Маннергейма свергнуть власть Совета Народных Уполномоченных.

– 5 апреля во Владивостоке высадились японские войска. Под предлогом защиты подданных микадо. Поначалу нехватку солдат с лихвой возместили забайкальскими и уссурийскими казаками атаманов Семёнова и Калмыкова, ставших наёмниками Токио.

И всё же, несмотря на столь неблагополучное, драматическое развитие событий, в Москве, куда 11 марта переехали ВЦИК и СНК, продолжали заниматься наиважнейшим для любого государства делом. Правовым оформлением Российской Республики. Разработкой первой в истории страны Конституции. Того основного закона, по которому жили (безразлично– монархии или республики) достаточно давно. Швеция – с 1719 года, США – с 1787, Польша и Франция – с 1791, Швейцария – с 1798, Португалия – с 1822, Дания – с 1848, Австро-Венгрия – с 1867, Германия – с 1871. Даже Оттоманская Империя получила конституцию еще в 1876 году.

Вопрос о необходимости конституции возник ещё на Третьем съезде Советов. Тогда все согласились: страна должна стать федерацией. Не решили лишь одно – что же образует её. Национальные ли автономии, чего добивались и многие большевики, и правые, центристские партии окраин. Или те областные объединения, о которых не раз писал и говорил Сталин.

Жизнь вроде бы подтверждала правоту Сталина.

Ещё в декабре 1917 года по местной инициативе возникли Западная область (Минская, Могилёвская, Витебская губернии). Украинская ССР (Киевская, Черниговская, Полтавская, Волынская, Подольская губернии), Урало-Волжский штат (Казанская. Уфимская, ряд уездов соседних губерний), Западно-Сибирская (Омская, Семипалатинская, Томская, Тобольская губернии). Дальневосточный край (Амурская, Приморская, Сахалинская. Камчатская области).

В январе 1918 года – Уральская (Пермская, Вятская, Екатеринбургская, Оренбургская губернии), Донецко-Криворожская (Харьковская, Екатеринославская губернии), Одесская Республика (Херсонская, Бессарабская и часть Подольской губернии).

В феврале – Восточно-Сибирская (Енисейская, Иркутская губернии, Забайкальская, Якутская области).

В марте – Московская (Московская, Владимирская, Ярославская, Костромская, Нижегородская, Рязанская, Калужская, Курская, Орловская, Смоленская губернии).

В апреле – Северная коммуна (Петроградская, Псковская. Новгородская, Вологодская, Олонецкая, Архангельская губернии), Бакинская коммуна (Бакинская, Елисаветпольская губернии, часть Дагестанской области), Туркестанская Федеративная Республика (Закаспийская, Самаркандская, Ферганская, Семиреченская области), Кубано-Черноморская Республика (Кубанская область, Черноморская губерния).

Всех их объединяло единство формы власти – советской. И все они провозглашали себя неразрывной частью Российской Республики.

Если же какую-либо территорию создавали и оформляли как мононациональную, то её руководство немедленно ставило вопрос уже не об автономии, а о полной независимости. В соответствии с правом на самоопределение, которое столь по-разному толковали в Москве и Берлине, Вене и Киеве, Стамбуле и Эривани. И только потому та проблема, которую большевики долгие годы обсуждали как «национальный вопрос», стала, наконец, пониматься по-иному. Так, как только и следовало.

Выступая с докладом на Третьем съезде Советов в январе 1918 года, Сталину пришлось напомнить более чем очевидное. Из-за пресловутого права на самоопределение возник «целый ряд конфликтов между Советом Народных Комиссаров и окраинами. Эти конфликты, однако, создавались вокруг вопросов не национального характера, а вопроса о власти».

«Приходится продолжать, – развивал Сталин свою мысль. – так называемую Гражданскую войну, являющуюся, по сути дела, борьбой между течениями, стремящимися утвердить на окраинах власть коалиционную, соглашательскую, и другим течением, борющимся за утверждение власти социалистической, советской… Вот в чём содержание и исторический смысл тех острых конфликтов, которые возникают между Советом Народных Комиссаров – с одной стороны, и окраинными буржуазно-националистическими коалиционными правительствами – с другой».⁶⁴

Сталин был прагматиком. Он не стал цепляться за формулы, цитаты из классиков марксизма, абстрактную теорию, ничего не имевшую общего с реальным положением в стране. Понял, что в жизнь претворить старую идею унитарного государства в данное время ему не под силу. Слишком уж живучим, сильным оказался национализм, ставший неизбежной реакцией на многовековую политику самодержавия. Охвативший все слои общества, заразив даже многих большевиков, особенно на окраинах.

Своё новое предложение – для конституции, Сталин сформулировал иначе. Коли национализм разъединяет людей, ведёт неизбежно к сепаратизму, к распаду страны, то следует, пусть и на время, соединить право на самоопределение с необходимостью непременного установления Советской власти. А она-то и станет тем цементом, который позволит воссоединить страну которая станет «добровольным союзом народов России как федерации советских республик».

Пояснил в заключительном слове: «Пока ещё не кончилась борьба между двумя политическими течениями – националистической контрреволюцией – с одной стороны, и Советской властью – с другой, до тех пор не может быть речи об отчеканенной резолюции, ясно и точно определяющей все детали государственного устройства советских республик. Резолюция содержит лишь общие основы конституции, которые будут переданы для подробной разработки Центральному Исполнительному Комитету и представлены на окончательное утверждение ближайшему съезду Советов».⁶⁵

Вернёмся ещё раз к уже цитированному документу, который и получил ВЦИК как основу будущей конституции. К резолюции, предложенной Сталиным и утверждённой Третьим Всероссийским съездом Советов 15(28) января 1918 года.

«1. Российская Социалистическая Советская Республика учреждается на основе добровольного союза народов России как федерация советских республик этих народов…

5. Способ участия советских республик, отдельных областей в федеральном правительстве, областей, отличающихся особым бытом и национальным составом, равно как разграничение сферы деятельности федеральных и областных учреждений Российской Республики, определяется немедленно по образованию областных советских республик Всероссийским Центральным Исполнительным Комитетом и Центральными Исполнительными Комитетами этих республик».

Итак, уже изначально – предельно компромиссный план. Российскую Федерацию должны образовать советские республики (таковой по сути, а не по названию была только Украинская ССР), отдельные области (их уже насчитывалось шесть) и области, отличающиеся особым бытом и национальным составом, то есть создающийся Урало-Волжский Штат. Словом, Сталин предусматривал все возможные варианты, но общим для всех них оставалось наличие Советской власти.

Кроме того, в тот же день съезд утвердил ещё одну резолюцию, также подготовленную Сталиным – «Об одобрении национальной политики советского правительства. В ней, также, как и в постановлении «Об основных положениях конституции», автору удалось ещё раз провести свою идею. Принцип самоопределения упомянул как вроде бы уже полностью исчерпанный декретами о Финляндии и Турецкой Армении. И, как обязательную для достижения цель, указал следующее:

«Съезд выражает своё глубокое убеждение в том, что дальнейшие шаги Советской власти в этом направлении будут способствовать превращению бывшей Российской Империи, удерживавшей в своих пределах народности угнетением и насилием, в братский союз свободно соединившихся на федеративных началах советских республик России.»⁶⁶

Принципиально важным в данном постановлении стало первое упоминание о границах Советской России – территория бывшей Российской Империи, только без Финляндии, которой была предоставлена независимость.

К разработке проекта Конституции ВЦИК смог обратиться со значительным опозданием. Правда, вполне обоснованном – 14 марта пришлось созвать чрезвычайный, то есть внеочередной. Четвёртый Всероссийский съезд Советов для ратификации Брестского мирного договора. А потому ВЦИК лишь в своём заседании 1 апреля для разработки основного закона образовал специальную комиссию из девяти человек. Пятерых – из своего состава, по одному – от Наркоматов внутренних дел, юстиции, финансов и ВСНХ.

Каждому из них предстояло представить один из разделов Конституции: Декларация прав и обязанностей; Общие положения; Советы (избирательное право); Взаимоотношения ВЦИК и СНК; Бюджетное право; Формирование ВГШК; О декретах; Разграничение полномочий исполкомов и съездов Советов; Правительство; Структура ВЦИК; Предметы ведения Всероссийских съездов Советов и ВЦИК.

Как тут же выяснилось, задержка в два месяца оказалась чисто формальной, ибо, по меньшей мере, три человека уже подготовили свои концепции. Первым – член комиссии от ВЦИК Сталин, скорректировавший проект «Общих положений» под влиянием происшедших с января событий и порождённых ими настроений в стране. Документ выглядел следующим образом:

«1. Российская Республика есть свободное социалистическое общество всех трудящихся России, объединённых в городские и сельские совдепы рабочих и крестьян.

2. Для успешного управления хозяйственными и культурно-национальными делами областей, отличающихся особым бытом и национальным составом, совдепы этих областей объединяются в автономные областные республики, во главе которых стоят областные съезды совдепов и их исполнительные органы.

3. Для окончательной ликвидации капитализма и полного обеспечения социализма областные советские республики объединяются на началах федерации в Российскую Социалистическую Республику, во главе которой стоят Всероссийский съезд Советов или его заместитель, Всероссийский ЦИК и их исполнительный орган, Совет Народных Комиссаров».⁶⁷

Понимая всю значимость широкой пропаганды, Сталин добился и незамедлительной огласки своих предложений. Уже 3 апреля «Правда» и «Известия», самые многотиражные газеты тех лет, опубликовали беседу с ним – «Организация Российской Федеративной Республики».

Беседу с корреспондентом «Правды» Сталин начал с объяснения самого простого. С того, что «выделившиеся в России области /до революции – Ю.Ж./ представляют вполне определённые единицы в смысле быта и национального состава». Тут же перечислил их: Украина, Крым, Польша, Закавказье, Туркестан. Среднее Поволжье, Киргизский край (Казахстан), «отличающиеся от центра не только по своему географическому расположению (окраины!), но и как целостные экономические территории». Последней характеристикой напомнил о своём главном критерии.

Вслед за тем, указал на суть проблемы. Области эти «стремятся получить необходимую свободу действий в виде федеративных отношений или полной независимости». Пояснил: для выхода из весьма непростого положения, угрожающего полным распадом страны, «в России можно и нужно установить федеративный строй на основе свободного союза народов». Тем самым, понятие «целостные экономические территории» преднамеренно подменил другим, «народы», прочно связав таким образом их в нераздельное целое.

А далее Сталин усложнил определение субъектов федерации. Назвал их «определёнными исторически выделившимися территориями, отличающимися как особым бытом, так и национальным составом». Счёл необходимым привести, как наиболее положительный пример, многонациональный Туркестан, где проживали узбеки, туркмены, казахи, киргизы, таджики. И тут же в виде примера отрицательного привёл мононациональную Московскую область. «Что может быть общего, – иронизировал он, – между захудалой Калугой и промышленным Иваново-Вознесенском, и по какому признаку их «объединяет» нынешний областной Совнарком, уму непостижимо».

По укоренившейся привычке многократно, но каждый раз по-иному, растолковывал Сталин главную мысль: «субъектами федерации должны быть… лишь определённые области, естественно сочетающие в себе особенности быта, своеобразие национального состава и некоторую минимальную целостность экономической территории. Таковы Польша, Украина, Финляндия, Крым, Закавказье (причём не исключена возможность, что Закавказье разобьётся на ряд определённых национально-территориальных единиц вроде грузинской, армянской, азербайджано-татарской и проч.), Туркестан, Киргизский край. Татаро-Башкирская территория, Сибирь и т. п.»

Какими же должны стать взаимоотношения центральной власти и областей? Не уточняя их в деталях, Сталин ограничился самым важным. «Военное и военно-морское дело, внешние дела, железные дороги, почта и телеграф, монета /денежная система – Ю.Ж./ торговые договоры /внешняя торговля – Ю.Ж./, общая экономическая, финансовая и бюджетная политика – всё это, должно быть, будет составлять деятельность Центрального Совета Народных Комиссаров. Все остальные дела… школы, судопроизводство, администрация и т. д., отойдут к областным совнаркомам». Но тут же сделал весьма примечательную оговорку, ставшую для него предельной уступкой большевикам-националистам – «никакого обязательного «государственного» языка ни в судопроизводстве, ни в школах!» Пошёл на то Сталин только потому, что страна была сверх многонациональной, да, к тому же, большая часть населения всё ещё оставалась азбучно неграмотной.

И всё же, Сталин остался верен своим убеждениям до конца. Завершая беседу, выразил твёрдую надежду: «В России… принудительный царистский унитаризм сменяется федерализмом добровольным для того, чтобы с течением времени федерализм уступил место… социалистическому унитаризму».⁶⁸

Вторым (но слишком уж общё) высказал своё видение Конституции член ВЦИК комиссии от него же, главный редактор «Известий» с октября 1917 года, Ю.М. Стеклов (позднее признавший, что проект подготовил совместно с ещё одним членом комиссии от ВЦИК, Я.С. Шейкманом ⁶⁹). Его (их) позиция была изложена в статье «Конституция Советской России» как выражение иных, нежели у Сталина, взглядов.

«Основные принципы устройства Российской Республики. – говорилось в ней, – созданной Октябрьской революцией, в общих и основных чертах установлены решениями Второго и Третьего съездов Советов, но только в общих, принципиальных очертаниях. Признаю, что Россия представляет республику советскую и федеративную, т. е. что верховным органом власти в Российской Республике является Всероссийский съезд крестьянских, рабочих, солдатских и казачьих депутатов /подлинная титулатура 1918 года – Ю.Ж./…

За всеми народами, населяющими территорию Советской Республики, признаю право на самоопределение и образование местных национально-территориальных штатов /выделено мной – Ю.Ж./, входящих в состав Советской Республики. Но… как должно понимать практическое осуществление федеративного устройства республики, и какой принцип надлежит класть в его основание… все эти вопросы до сих пор разрешались в отдельных местах и по отдельным поводам в зависимости от условий времени и места».

Как же должна быть построена федерация, какой принцип следует положить в её «основание»? На эти вопросы читатели при всём своём желании ответы найти не могли. Единственное, что он мог предложить – уповать на разрешение проблем в скором будущем. «Советский режим, – писал Стеклов, – опирающийся на трудящиеся массы и ими созданный, должен показать миру пример непосредственного участия масс в создании нового государства и в непосредственном управлении им».⁷⁰

Судя по статье, Стеклов и, вполне возможно, ещё двое членов комиссии – её председатель Я.М. Свердлов и его заместитель М.Н. Покровский, председатель СНК Московской области – твёрдо знали лишь одно: субъектами федерации будут «национально-территориальные штаты». Иными словами, главным принципом станет только национальный. Вот и всё, что смог предложить, как проект основного закона, Стеклов. Человек, не только закончивший юридический факультет Петербургского университета, но даже поработавший адвокатом.

Разительно отличались от игнорирования экономических оснований предложения профессора М.А. Рейснера – члена комиссии от Наркомюста, заведующего отделом законодательных предложений этого же Наркомата. Почти полностью солидаризируясь со Сталиным и выступая оппонентом Стеклова, он писал:

«Нельзя строить федерацию на национальных принципах. Национальное начало исторически всегда господствовало лишь в начальной стадии образования современных либерально-конституционных государств, но с развитием даже буржуазной демократии оно отходило на второй план как начало государственное и возрождалось – как культурное.

Для социалистического государства национальное начало может иметь ещё меньшее значение в политическом смысле, нежели в буржуазно-демократическом, ибо здесь основанием являются формы экономического устройства республики на принципах социалистического хозяйственного производства, обмена и потребления, и, следовательно, на первый план выдвигается даже не государственное установление, а экономическая организация».

Разделавшись, таким образом, с идеей «национально-территориальных штатов», правовед перешёл к собственно построению федерации. Предложил взять за основу конструкцию таких стран, как Швейцария, США, Австралийский союз, хотя тут же сговорился. Их форма, писал Рейснер, «может быть использована для социалистической республики с некоторыми весьма существенными изменениями». Почему? Да потому, что «до настоящего времени у нас ещё не закрепилось преобладание крупных областных центров. Только поэтому предложил своеобразную систему «пирамиды» или «матрёшки». «Каждая область, – продолжал Рейснер, – может быть, где это требуется, экономической структурой, малой федерацией ещё более меньших федеративно образованных коммун».

На том сходство конкретных проектов Сталина и Рейснера завершалось. Далее юрист с четверть вековой практикой устремлялся в беспредельные выси старой, но не потерявшей для марксистов очарования утопии Роберта Оуэна. «Мы, – писал Рейснер, – смотрим на Российскую Социалистическую Республику лишь как на часть другой, грядущей республики – великого интернационального Союза трудящихся всего мира. И в нашей Конституции должны быть намечены пути и должен быть сделан призыв к этой великой федерации будущего: от федерации коммун к федерации Вселенной».

Именно такие представления (как о настоящем, так и о будущем) заставили профессора М.А. Рейснера предложить следующий проект:

«1. Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика есть свободное социалистическое сообщество рабочих, крестьян, батраков, казаков и всех трудящихся, объединённых в классовые трудовые, профессиональные, хозяйственные и политические союзы.

2. Указанные союзы и организации рабочих, крестьян, казаков и вообще трудящихся составляют на местах федеративные общины для ведения социалистического хозяйства, для организации государственной жизни и культурной деятельности…

7. Областные республики, в свою очередь, для осуществлении целей, общих всему рабочему, крестьянскому, казачьему и трудовому населению областей, расположенных на территории бывшей Российской Империи, образуют союз под наименованием Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика.

8. В случае образования в других странах социалистических федеративных советских республик, Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика в целях всеобщего торжества социализма, преуспеяния, мира и братства народов входит как полноправный член на началах равенства и свободы в их высший федеративный Союз соединённых социалистических федеративных республик».⁷¹

Ещё до публикации проекта Рейснера, явно стремясь отмежеваться от Стеклова, Сталин более тщательно, чем прежде, обосновал свою вынужденную уступку – признание необходимости создания национальных автономий. В «Обращении Наркомнаца к Советам Казани, Уфы, Оренбурга, Екатеринбурга, Совнаркому Туркестана» («Одна из очередных задач») 9 апреля писал:

«Власть в центре уже стала действительно народной, вышедшей из недр трудовых масс… Но на окраинах, населённых отсталыми в культурном отношении элементами, Советская власть ещё не успела стать в такой же степени народной… Для того, чтобы власть там стала народной, необходимо поднять массы до Советской власти, а их лучших представителей слить с последней. Но это невозможно без автономии этих окраин, т. е. без организации местной школы, местного суда, местной администрации, местных органов власти, местных общественно-политических и просветительных учреждений с гарантией полноты прав местного, родного для трудовых масс языка во всех сферах общественно-политической работы».

В пылу полемики Сталину пришлось стать откровенным до конца. Прямо заявить, что те самые «особенности быта» национальных окраин, которые он не раз поминал как причину, с которой приходится считаться, отнюдь не достоинство. Не какой-то абсолют, не «священная корова». Всего лишь отсталость в культурном, да и не только в культурном, отношении. А вместе с тем, и то самое опасное, весьма грозное оружие, которое используют националисты в собственных корыстных целях– для борьбы за свою власть.

«Автономно-буржуазные группы, возникшие в ноябре – декабре прошлого года на окраинах, у поволжских татар и башкир, киргизов Туркестанского края, – пояснил Сталин, имея в виду прежде всего, Всеказахский Народный Совет с его правительством Алаш-Орда, Башкирский Областной Совет и созданную им Автономную Башкирскую Республику, Туркестанский Временный Народный Совет и образованное им правительство Кокандская автономия, – постепенно разоблачаются ходом революции.

Для того, чтобы окончательно оторвать от них «их же собственные массы» и сплотить последние вокруг Советов, необходимо «взять» у них автономию, предварительно очистив её от буржуазной скверны, и превратить её из буржуазной в советскую. Не отрицание автономии, а признание её является очередной задачей Советской власти. Необходимо только автономию эту построить на базисе Советской власти на местах».

Сталин не только обосновал свою позицию, но и предложил план конкретных действий. «Необходимо, – указывал он, – создать комиссию по созыву Учредительных съездов Советов и советских органов данных народов, которые (съезды) должны наметить географические границы этих автономий. Нужно провести эти съезды. Эту необходимую подготовительную работу нужно проделать теперь же, чтобы будущий Всероссийский съезд Советов мог выработать Конституцию Российской Советской Федерации». Тут же подчеркнул: «Никакого деления на национальные курии с представительством от национальных меньшинств и большинства, как это предлагали некоторые буржуазные группы, не должно быть допущено. Такое деление только обострит национальную вражду, укрепляя перегородки».

И наметил первое такого рода действие: «К десятому – пятнадцатому апреля созывается в Москве совещание представителей Советов и мусульманских комиссариатов Казани, Уфы. Оренбурга, Екатеринбурга для создания комиссии по созыву Учредительного съезда Советов Татаро-Башкирии».⁷²

При всей несхожести представленных во ВЦИК двух проектов «Общих положений Конституции», у них имелась одна общая черта. Отсутствие какого бы то ни было упоминания о границах Российской Республики. Да, Рейснер указал – «на территории бывшей Российской Империи». Но всё же «на территории», а не «в границах», не «в пределах». Сталин же, лишь комментируя собственный проект в интервью, упомянул, как вполне возможные, ибо отвечали его критериям, субъекты федерации, перечислил, помимо советских Крыма и Туркестана, ещё Польшу и Финляндию, которым совсем недавно СНК предоставил независимость, Украину, чью суверенность обусловил Брестский договор, Закавказье, заявившее о своём отделении от России. Да, именно так сделал Сталин, хотя невозможно представить, что он не знал о происшедшем.

Случайно ли всё это? Вряд ли. Скорее всего, авторы проектов преднамеренно уклонились от любого упоминания границ, дабы государство получило свободу рук для действий в случае любого изменения политической ситуации. Действий, направленных на восстановление в прежних пределах страны, включая не только Украину и Закавказье, но и Финляндию, Польшу.

19 апреля Конституционная комиссия ВЦИК завершила свою работу. Несмотря на импонирующую всем устремлённость в светлое будущее, к победе мировой революции проекта профессорам А. Рейснера, избрала как официальный документ для представления ближайшему Всероссийскому съезду Советов вариант, подготовленный Сталиным.

На то, несомненно, имелись достаточно веские причины. И то, что оба проекта по своей сути – образование федерации– были очень схожи, хотя сталинский оказался более ёмким и чётким, скорее отвечающим требованиям, предъявляемым к такого рода материалам. И то, что вариант Сталина всё же пошёл на уступку будущим делегатам от национальных окраин, обеспечив, тем самым, значительное число голосов в его поддержку. Возможно, сыграло роль и то, что Сталин был членом не только ВЦИК, но и ЦК РКП(б), а также и правительства.

Несмотря на такую готовность, и руководству страны в целом, и Сталину в частности пришлось неожиданно решать чисто территориальные проблемы. Те, от которых в немалой степени зависело будущее Российской Республики.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.