Введение
Введение
В рамках истории советско-германской войны пребывание немецких (а частично и румынских) частей в степных районах, лежащих на границах к Азии западнее Волги и Каспийского моря с августа 1942 года до января 1943 года является кратким эпизодом. Тем не менее это короткое время оккупации исторически интересно, поскольку за это время установилась некая форма сотрудничества между монгольским народом калмыков и им до сих пор неизвестными немцами, возникновению и становлению которого посвящено данное исследование, в той мере, естественно, в которой это разрешают имеющиеся документы.
Тема привлекательна не только потому, что она вскрывает некоторые черты т.н. политической войны, которая часто отсутствовала на немецкой стороне на Востоке.
Работа, которая имеет своей темой немецко-калмыцкие отношения во время войны, может быть одновременно и темой для изучения условий жизни и поведения особой группы национальных меньшинств — имеющей сегодня в исторической науке самое первостепенное значение.
О калмыках действительно можно говорить как о национальном меньшинстве — по своему происхождению они являются представителями жёлтой расы, точнее западными монголами с киргизским влиянием, которые в любом случае не имеют родственных уз с каким-либо другим европейским народом. Калмыки — и это тоже исключение на Европейской земле — исповедуют Буддизм. И, наконец, калмыки были национальностью, которая не только как другие народы Советского Союза стремилaсь к политической свободе и самостоятельности, но и в большой мере мечтала о возвращении к своей старой исконной жизни, основанной на кочевом скотоводстве.
В результате долгих отношений калмыков с Россией и русскими о них возникла научная литература, которая по своему объёму и богатству значительно превышает литературу о всех других монгольских народах.
Что касается исторических аспектов, то они совсем не одинаково подробно рассматривают периоды калмыцкой истории, и как раз события недавнего прошлого и трагедия калмыков в советское время требуют честного освещения.
Правда, в последние годы в Советском Союзе появились различные труды исторического содержания, но особая тема, которой посвящено данное исследование, упоминается в этих публикациях только мимоходом, в искажённом свете или даже вовсе замалчивается.
Это понятно, поскольку отношение калмыков (как и других национальных меньшинств) к столь неожиданно нагрянувшим к ним германским частям является, как принято говорить, «важной проблемой» — что означает — «политической проблемой», с которой надо обращаться очень осторожно, а ещё лучше просто обходить стороной.
Поэтому никто и не ожидает, что советская историография с пылом и усердием непредвзято займётся темой сотрудничества национальных меньшинств с «проклятыми захватчиками».
С другой стороны и эмигрантская калмыцкая публицистика, несмотря на всю свою враждебность к советскому режиму, демонстрирует известную робость, когда речь заходит oб этом болезненном вопросe.
Здесь прежде всего сразу заметно стремление не осложнять неприятными фактами судьбу и без того пострадавших земляков в Советском Союзе.
Такой прекрасный знаток проблемы как Балинов, который сам принимал в тех событиях активное участие, точно так же как Борманжинов или Арбаков, очень кoрoтко останавливаются на принципиальном вопросе немецко-калмыцких отношений во Второй Мировой Войне.
Эта сдержанность понятна — но тем не менее спустя три десятилетия кажется справедливым попытаться вернуться к тем событиям.
По прошествии столь долгого времени, эмоции должны уступить место спокойному анализу, а неудобные истины не должны быть лишь предлогом для «драчливой» ответной реакции — они могут стать и поводом к тому, чтобы критично пересмотреть собственные позиции.
Если тема немецко-калмыцкого сотрудничества, несмотря на её актуальность, едва упоминается и в несоветской литературе, то проблема заключается не в недостатке интереса, а в том, что об этом практически нет убедительных документов.
Решающее значение для представления немецкой оккупации Калмыкии могли бы иметь акты 16-й мотопехотной дивизии, которая самостоятельно решала все вопросы сотрудничества с калмыцким населением.
К сожалению все дела, касающиеся того времени, пропали уже во время войны, то же самое касается и документов, по которым можно было бы непосредственно проследить боевой путь Калмыцкого Кавалерийского Корпуса: aкты служб, которым он в разное время непосредственно подчинялся: Полевая комендатура 397, Комендант тыла 531, Полевая комендатура 372, Комендант тыла 585 и связанные с ними учреждения и части.
Тщательное изучение военного и федерального архивов позволило найти ряд документов, которые непосредственно касались калмыцких проблем, или таких, из которых можно было бы сделать косвенные выводы об обсуждаемых здесь вопросах.
К сожалению, улов в целом оказался не слишком большим.
И поэтому исследование оказалось в сильной зависимости от случайности этих материалов.
Одни темы, которые заслуживают подробного изложения, можно было поэтому представить лишь в самом общем виде, другие, достаточно косвенные темы, изложены более подробно в силу наличия соответствующих источников.
Более чем скромное наличие актов сделало неизбежным то, что автор был вынужден использовать и малозначащие свидетельства и самым внимательным образом учесть их содержание.
Только так оказалось возможным сформировать единую линию событий.
Представление о калмыках и их отношении к немцам, которое сформировалось на основе официальных немецких архивов, было существенно дополнено воспоминаниями людей, имевших к тем событиям прямое отношение, и изложенные в устных беседах.
С начала 60-х годов, после официальной реабилитации попавших в немилость народов, в Советском Союзе появились отдельные публикации, задачей которых стало запоздалое вовлечение калмыков в единый фронт народов СССР в годы «Великой Отечественной Войны».
Эти публикации имеют, естественно, лишь самое небольшое отношение к этой работе, но тем не менее и советские интерпретации могут служить важным фоном для описываемых событий. Из них можно часто подчерпнуть много фактической информации, которая иногда обогащает немецкие источники, делая возможным сравнение и расширение темы.
Прежде всего следует упомянуть появившийся в Элисте в 1966 году документальный сборник «Калмыкия в Великой Отечественной Войне 1941–1945 г.г.», включающий и комментирующий важные советские документы.
Поэтому в отличие от многих других исследований по истории советско-германской войны в данном случае представилась возможность подтвердить данное исследование, пусть даже и весьма скромном объёме, документами с обеих сторон.
Дальнейшее обращение к этим событиям, несомненно, было бы весьма желательно с точки зрения исторического исследования калмыцкой истории. Но вероятность обнаружения новых документов невелика.
Это тоже одна из причин издания этой книги, которая оставляет открытыми многo вопросoв.
В издании книги мне была оказана самая большая помощь.
В первую очередь я хотел бы поблагодарить тех, кто сами были участниками тех событий, и которые мне помогли своими советами, это: майор Арбаков, адвокат д-р Хольтерманн, профессор фон Рихтгофен, генерал граф фон Шверин. Далее мне хотелось бы поблагодарить подполковника Брауша, полковника д-ра Херманна, подполковника д-ра Керига, полковника РОА Кромиади, директора Меммингера, д-ра фон Мюлена, профессора д-ра Оберлендера, полковника РОА Позднякова, директора Унгерманна, некоторых граждан из Калмыкии, которые по понятным причинам не хотят быть названными.
Калмыцкий научно-исследовательский институт языка, литературы и истории в Элисте предоставил в моё распоряжение ряд ценных советских публикаций о Калмыцком Кавалерийском Корпусе, особую благодарность я хотел бы выразить доценту Орехову.
Я благодарю за поддержку Федеральный Военный архив во Фрайбурге, Федеральный архив в Кобленце, Центр документов Федерального архива в Корнелимюнстере, Службу информации по делам Вермахта в Берлине, прокуратуру города Мюнхена-1 и Центральное управление земельных юридических служб в Людвигсбурге.
За редакционные советы и помощь я благодарю сотрудников военно-исторического исследовательского Центра г-жу Грампе и г-на Шиндлера за подготовку эскизов.