В память об учителе

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

В память об учителе

Конечно, рассудительный студент Эдуард Толль не очень-то поверил бывшему охотнику из Заполярья. Но все же подумал, что крупица правды в его истории есть, и эта крупица правды — существование земли за Новосибирскими островами. Тем более что предположение о загадочной земле высказывал известный русский ученый и путешественник Александр Федорович Миддендорф.

Он сыграл большую роль в жизни Толля. Хоть и в разные годы, они заканчивали один и тот же Дерптский университет. Будучи студентом, Эдуард Васильевич внимательно изучал отчеты экспедиций Миддендорфа. А впоследствии маршруты их северных путешествий не раз пересекались, пусть не во времени, но в пространстве.

«Скала представляла собой огромную глыбу кварца, — записывал в 1901 году Толль. — Не подлежит никакому сомнению, что это тот самый глинт, который Миддендорф видел на острове Бэра, что это и есть описанная им глыба…

Пройдя несколько шагов на восток, я увидел в бинокль нечто похожее на остатки избушки. Я поспешил туда и действительно увидел перед собой полуразрушенный домишко… От него остались лишь нижние венцы…

Я сел отдохнуть на бревна, чувствуя себя счастливым оттого, что нашел самые северные следы пребывания Миддендорфа и что, заполнив пробелы, оставшиеся на географической карте, я получил возможность хоть в какой-то мере выразить этим благодарность своему учителю…»

Во время своей последней северной экспедиции Эдуард Толль открыл залив, который в память об учителе назвал фьордом Миддендорфа. Он не только нанес залив на карту, но и красочно описал это событие в своем дневнике:

«С южной стороны на горизонте, на фоне розово-красного неба, резко выделялись волнистые темно-синие контуры гор материка, над их вершинами плыли красноватые и золотистые перистые облака, похожие на колеблемые ветром столбы пламени. На переднем плане сверкали, освещенные пробивающимся сквозь тучи солнцем, узкие бурые полоски тундры, окрашенные местами в светло-фиолетовые тона.

У подножия скалистого мыса, представляющего собой хаотическую груду нагроможденных одна на другую глыб серовато-бурого выветренного гнейса, неподвижным покровом лежал пригнанный ветром лед, а но другую сторону мыса принесенные течением льдины, сталкиваясь, издавали певуче-жалобный звук. Слегка волнующееся огромное море отражало на своей поверхности низко нависшие свинцово-серые облака, которые по мере приближения к бухте становились фиолетовыми. В холодных серо-стальных водах неподвижно стоит на якоре «Заря», солнечный диск медленно исчезает за пламенеющим на горизонте огненным морем — там, где далеко-далеко находится моя родина!»

Снова возвращаясь мыслями к своему учителю, к его подвигу и научным заслугам, Эдуард Толль отмечал в своих записях: «Фьорд, который мы открыли и в котором стоим уже одиннадцать дней, я назвал именем Миддендорфа.

Полагаю, что я имел право это сделать: во-первых, потому что мы определили координаты этого места; во-вторых, потому что изучение окрестностей и фауны фьорда проходит успешно и, следовательно, наименование фьорда вполне обоснованно. Чье же имя более других заслуживает того, чтобы быть увековеченным здесь, если не имя Миддендорфа — первого ученого-исследователя Таймырской земли, авторитетного исследователя Сибири?»