Песнь прощания, песнь смерти

Песнь прощания, песнь смерти

Шли годы, мамонт рос, а его остров становился все меньше. Река наступала и отвоевывала землю. Шире и шире делался водный поток между островом и материковым берегом.

Повзрослевший одинокий зверь страдал.

Он видел, как вдали за рекой бродят его сородичи, но преодолеть водную преграду не мог.

Часто он поднимал хобот и трубил отчаянно и призывно, и мамонты на далеком берегу отзывались ему.

Наконец наступил момент, когда рыжий островитянин не смог сдержать тоску одиночества и ступил на неокрепший речной лед. Едва он сделал несколько шагов, как лед проломился.

Долго бился гигант за свою жизнь. Но остров не отпустил пленника.

Мамонт все больше погружался в ледяное месиво.

Испуганно голосили его сородичи на далеком берегу. Надрывно кричали гагары. Метались в небе растревоженные чайки. Не в силах помочь, а может, и не помышляя об этом, молчаливо наблюдали за гибелью исполина люди.

Слабел его могучий голос, наливались от отчаяния кровью глаза. Обессиленный, протрубил он в последний раз, так громко и обреченно, что, казалось, затрещал от этого звука прибрежный лед.

И люди, и мамонты, и птицы почувствовали: это песнь прощания, песнь смерти…

С годами, под воздействием ветров, остров-гора менял очертания и становился все более похожим на исполинского зверя, припавшего к воде.

Шаманы объявили своим соплеменникам: это дух рыжего мамонта слился с островом. Как и прежде, люди приезжали сюда с дарами, чтобы испросить удачного промысла.

Иногда последние в низовье Лены мамонты приходили на берег напротив острова и подолгу вглядывались в него. Потом немногочисленная стая поднимала хоботы и трубила долго и тревожно. Быть может, мамонты чуяли, что настало время теперь уже и их прощальной песни…