Раз наступить и умереть!

Раз наступить и умереть!

В 1893 году Толль отмечал в дневнике: «Мой проводник Джегерли, семь раз проводивший лето на о-вах и видевший несколько раз подряд загадочную землю, на вопрос мой «Хочешь ли достигнуть этой далекой цели?» дал мне следующий ответ: «Раз наступить — и умереть!..»

А 21 июня 1900 года Эдуард Толль сделал в своем дневнике восторженную запись: «Экспедиция, которую я так долго готовил, началась!»

Петербургская академия наук поставила перед ним обширную задачу: исследовать все Новосибирские острова, найти и описать Землю Санникова, пройти Северным морским путем в Тихий океан.

На борту экспедиционного судна «Заря» находилось снаряжение, рассчитанное на дальние ледовые переходы, и продовольственные запасы для участников экспедиции примерно на три года.

И все же Толль до конца еще не мог поверить в такую удачу. На страницах дневника он размышлял о том, что явилось счастливым началом его экспедиции к заветной Земле Санникова.

«Было ли оно в 1886 году, когда я видел З.С., или в 1893 г., когда я на Новосибирском о-ве Котельном мечтал о З.С., собирался отдаться своему желанию и достичь этой земли на собачьих упряжках?

Было ли начало после опубликования моего плана в 1896 г. или когда я с судна «Ермак» подал рапорт Великому кн. Константину?..»

Толль понимал, что без поддержки таких корифеев русской науки, как Федор Шмидт, Александр Карпинский, Федор Чернышев, Дмитрий Менделеев, адмирал Степан Макаров и, конечно же, великий князь Константин Константинович, его экспедиция не состоялась бы.

Константин Константинович Романов был единственным из царской фамилии президентом Российской академии наук. Драматург, поэт, переводчик, музыкант, любитель истории, он, по отзывам современников, оказался как нельзя кстати на высоком посту науки.

Благодаря его влиянию в Петербурге был открыт Зоологический музей и новые лаборатории и обсерватории академии наук. Он активно содействовал организации русских научно-исследовательских экспедиций на Шпицберген и в район Новосибирских островов. Сам мечтал о путешествиях к морям и землям студеным. Но эту мечту осуществить не смог.

Пожалуй, жизненное кредо великого князя Константина отражалось в строках его стихотворения:

Но пусть не тем, что знатного я рода, Что царская во мне струится кровь, Родного православного народа Я заслужу доверье и любовь, Но тем, что песни русские, родные Я буду петь немолчно до конца И что во славу матушки России Священный подвиг совершу певца.

Для того, кто не знаком с жизнью великого князя Константина, эти строки могут показаться всего лишь напыщенными фразами. Но он верил в то, что говорил, и всегда выполнял свои обещания.

Не случайно Эдуард Толль, как и многие другие ученые, относились к нему с почтением не только из-за его знатного происхождения. «Меценат, не требующий ничего взамен: ни славы, ни почестей» — так говорили о нем современники.

С великим князем, президентом академии наук у Тол-ля установились доверительные отношения в первые же дни знакомства.

По слухам, Константин даже рекомендовал ученому-путешественнику перед выходом «Зари» в дальний путь побывать у петербургской ясновидящей Марфы, которая считалась лучшей предсказательницей морских бед и катастроф.

Может быть, это был шутливый совет.

Великий князь с улыбкой на грустном лице сказал Толлю:

— Я тоже стыжусь разных суеверий, но все же сходите на Мойку, где за зеленым домом без двора и ворот — флигелек морской предсказательницы Марфы.

За несколько дней до выхода «Зари» в плавание старуха-прорицательница предупредила Толля: «Остерегайся шестипалого шамана и перечитай свои записи, сделанные семь лет назад».

Эдуард Васильевич сразу понял, о каком конкретном случае в его записках идет речь, и очень удивился: откуда старуха знает об этом? Но расспрашивать ее не стал.