В Кермане и Йезде

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

В Кермане и Йезде

Города Керман и Йезд, их окрестности и прилегающие к ним отдельные селения и местечки издавна являлись центрами проживания иранских зороастрийцев.

Город Керман, расположенный в долине, окружен с востока горной системой Кухебенан, пролегающей параллельно западному горному массиву Загросса. Горная система Кухебенан отделяет керманский бассейн от пустыни Деште-Лут. Между хребтами Кухебенан и Кухеруд лежат долины, в том числе Керманская, орошаемая рекою Шураб и ее притоками.

Недостаточное количество осадков слркило серьезным препятствием для развития земледелия и скотоводства в Керманской провинции, которая всегда нуждалась в искусственном орошении. В то же время в период интенсивных дождей вода затопляла керманские селения, разрушала дома.

Зороастрийское население Кермана в XIX в. жило в восточной части города. Фактически зороастрийский квартал представлял своего рода гетто, изолированное от торговой и общественной жизни мусульманской части города.

В 1878 г. губернатор Кермана, производивший перепись населения подчиненной ему провинции, насчитал в Кермане 1341 зороастрийскую семью (в каждой семье в среднем было 5–7 человек) при мусульманском населении в 39 718 человек. Известный немецкий ученый X. Шиндлер, побывавший в Кермане в начале XX в., насчитал 1378 зороастрийских семей в самом городе, 120 семей в его окрестностях и 250 семей в селениях Ганатиасан, Джупар и Исмаилабад.

Юго-восточнее Кермана, примерно в 15–20 км от него, находятся селения Ганатиасан, Исмаилабад, Джупар, являющиеся зороастрийскими центрами Керманской провинции. В окрестностях этих селений расположены реставрированные храмы огня.

Здесь были довольно плодородные земли и небольшой водопад, стекающий со снежных вершин, который обеспечивал население водой. В этих селениях занимались садоводством, выращивали фруктовые деревья, а также цветы, декоративные и лекарственные растения. Поля засевались зерновыми — пшеницей и кукурузой. Имелись пастбища для скота.

Так как вода всегда являлась основой земледелия в Иране, сельскохозяйственный год зороастрийцев делился на три сезона, соответствующие так называемым трем водам. Первый сезон воды охватывал период с мая по сентябрь, второй — с сентября по май. Между ними был средний сезон — зимний, начинавшийся в декабре и заканчивавшийся в феврале.

Поскольку зороастрийцы постоянно ощущали нехватку воды, они избирали человека, который распределял воду между членами общины. Его называли абиар (или авиар). Он работал за плату и получал свою долю урожая натурой: пшеницей или кукурузой.

Другим зороастрийским центром являлся город Йезд и его окрестности. Несмотря на то что Йезд всегда был отделен пустыней и горами от крупных иранских городов, он никогда не был отрезан от остальной части Ирана. Мелководные реки, стекающие по скалистым ущельям в предгорную долину Йезда и теряющиеся в солончаках, тем не менее дают жизнь этому оазису, хотя режим горных рек не является постоянным — весной и осенью часто бывают катастрофические паводки.

Так как постоянного снабжения водой йездский оазис не имел, его жители сооружали подземные водохранилища и колодцы, в которых скапливались подземные грунтовые воды.

Несмотря на то что пустыня вплотную подступает к Йезду, зороастрийцы, издавна поселившиеся в этом районе, постоянно боролись с ее нашествием, устраивая заграждения из кустарников и фруктовых деревьев.

Как писал иранский путешественник Али Аскар Мохаджер, «в сущности, Йезд — столица пустыни… насыпи, рвы, канавы, груды земли, бугры — все это на сотни километров вокруг Йезда подорвало власть пустыни: Йезд взял над ней верх… Молчанием, упорством и трудом многострадальных рук иранцы добились господства над Кевиром».

Согласно иранской традиции, Александр Македонский после завоевания Ирана в IV в. до н. э. использовал г. Йезд как военное поселение и место заточения военнопленных и ссылки своих военачальников. Так, когда один из правителей города Рея, древней столицы Ирана, поднял против Александра Македонского мятеж, он был схвачен и отправлен вместе со своими приближенными и единомышленниками в Йездский район, где была заложена по приказу Македонского крепость, получившая наименование «темницы Зулькарнейна», куда заточили арестованных.

После ухода войск Александра Македонского из этого района крепость перестала охраняться, а поселенцы — бывшие узники начали рыть подземные колодцы, занялись земледелием, ткачеством, строительством домов.

Первым европейцем, посетившим Йезд в 1272 г., был знаменитый путешественник Марко Поло, который отзывался о нем как о «прекрасном и благородном городе Йезде».

Итальянский монах Одорик Порденоне прибыл сюда спустя пятьдесят лет после Марко Поло.

Европейские путешественники прошлого столетия характеризовали Йезд как одну из самых неприступных крепостей на Востоке. Издавна трехметровые земляные насыпи защищали город не только от нашествия врагов, но и от жгучего, раскаленного ветра.

Зороастрийские селения Йездской области делились на четыре территориально-административные зоны, управлявшиеся местными властями небольших городов. Наиболее известными из близлежащих к Йезду селений были Майбод, Тафт, Ардакан, Хасанабад, Шарифабад, Маджра, Калантар.

Благодаря изнурительному труду многих поколений Йезд превратился в один из красивейших оазисов Ирана. Зороастрийский квартал Йезда и его улицы, как и в других городах и селениях, блистали чистотой.

Желая во что бы то ни стало сохранить священный огонь от постоянных набегов мусульман, зороастрийцы пытались укреплять свои дома, превращая их в своего рода крепости, но это не спасало их от разбоя, поскольку самым уязвимым местом их сооружений оставался открытый двор и низкие куполообразные крыши с вентиляционными отверстиями посредине.

Дома йездских зороастрийцев состояли из двух — четырех комнат («до пишгам», «чехар пишгам») или залов. За наружной дверью ступеньки вели вниз в коридор, тянувшийся с севера на юг и объединявший комнаты, расположенные на южной или юго-западной стороне дома, с аркой, выходящей в небольшой двор. В доме имелся специальный зал с домашним алтарем, где хранился священный огонь.

М. Бойс, ознакомившись с некоторыми зороастрийскими постройками XVI–XIX вв. в Шарифабаде, неподалеку от Йезда, обратила внимание на желание ею обитателей сделать свои дома неприступными при нападении. Один из таких домов состоял из двух комнат, в одной из которых находилось небольшое возвышение — алтарь с серебряной или латунной чашей со священным огнем (эта комната называлась «пишгаме мае»). Комнаты в доме расположены на юго-западе; в отличие от мусульман у зороастрийцев жилые помещения никогда не находились на северной стороне.

«Пишгаме мае» не являлась жилым помещением и не использовалась в повседневной жизни; в этом помещении постоянно поддерживалась стерильная чистота и пол ежедневно посыпался чистейшей землей. Никто из домочадцев не имел права находиться в этом зале, который служил для исполнения религиозных обрядов и церемоний. В старинных домах зороастрийцев Йездской провинции были толстые стены, три тяжелые двери. В них было всегда темно из-за отсутствия окон; зимой было сыро и холодно, поскольку там не было печек.

Зороастрийцы провинции Йезд занимались, в основном, земледелием и садоводством. Наиболее процветающим было селение Хасанабад, превратившееся на протяжении столетий из крошечной деревушки в пустыне в изумительной красоты плодородный оазис. Даже в XIX в. оно было окружено земляным валом с караульными башнями для охраны от вторжения кочевых племен Фарса. Планировка этого селения была традиционно иранская. Дом, двор и сад были окружены глухой стеной, выходящей на проезжую часть, благодаря стараниям зороастрийцев, сумевших наладить и усовершенствовать водоснабжение, в селении было достаточно свежей пресной воды, питавшей землю.

Плодородная почва давала хорошие урожаи. В садах Хасанабада росли тутовые, абрикосовые и гранатовые деревья, жимолость, миртовое дерево, розы. В доме обязательно было специальное помещение с каменным полом, расположенное выше уровня двора, с побеленными стенами, где обычно происходили религиозные церемонии.

Поскольку в различных районах Йездской провинции существовали разные климатические условия, это наложило отпечаток на специфику сельского хозяйства селений и деревень. Так, на юго-западе, где имелось довольно много пресной воды и почвы были плодородными, выращивались различные овощи и фрукты. В деревнях, расположенных к северо-востоку от Йезда, было мало пресной воды. Поэтому ее использовали для приготовления пищи и в личных целях, а на полях, орошавшихся солоноватой водой, сеяли зерновые культуры, хлопок, сахарный тростник, красный перец. Другая зороастрийская деревня — Шарифабад — остро нуждалась как в пресной, так и в солоноватой воде, которая текла под землей по каналам. В Шарифабаде, как и в других местностях с недостаточным водоснабжением, поля засевали ячменем, пшеницей, турнепсом.

В селениях Йездской провинции, находившихся высоко в горах, зороастрийцы сажали миндаль, фундук, тутовые деревья. Здесь также росли тополь, вяз, ива. Население этих мест выращивало и картофель.

Местность под названием Эламабад имела вполне сносное снабжение пресной водой. Однако в начале XX в. мусульмане, проживавшие в деревне в 6 км от Эламабада, соорудили новые подземные каналы, закрыли доступ для воды в каналы зороастрийцев и тем самым лишили Эламабад пресной воды. Поэтому зороастрийцы этой деревни довольствовались только солоноватой водой, а пресную воду в очень небольшом количестве получали от своих единоверцев из селения Эсматабад.

Для сельскохозяйственных работ использовались волы, быки и даже коровы. Верблюдов было очень мало. Большая нехватка воды не позволяла зороастрийским землевладельцам вторично засевать поля после жатвы.

Следует иметь в виду, что среди зороастрийцев были и такие, которые совсем не имели земли, а жили только за счет аренды, платя фиксированную ренту зерном за каждый обработанный гектар земли. Фиксированная рента зависела от качества почвы и условий ирригации.

Несмотря на то что у зороастрийцев Йездской и Керманской провинций была одна религия и одни религиозные догмы, в силу разных исторических причин, местонахождения вблизи или в отдалении от мусульман между ними существовали некоторые различия, проявлявшиеся в разной трактовке одних и тех же религиозных догм, разной религиозной терминологии, а иногда и отдельных обрядов, обычаев.

Хотя дома зороастрийцев Йезда строились, в основном, так же, как и дома керманских зороастрийцев: из глины, без окон, с куполообразной крышей, в середине которой находилось отверстие для вентиляции, керманские постройки были низкие, чаще всего частично под землей, что объяснялось близостью пустыни, невероятной жарой, а также указаниями мусульман, запрещавшими строить высокие дома. Двух- или четырехкомнатных домов, типичных для Йезда, в Кермане не было; там число комнат было произвольное, в зависимости от материальных возможностей, количества членов семьи и т. п.

В последней четверти XIX в. зороастрийцы Йезда стали возводить купола над всеми помещениями и двором, что превращало их жилища в сплошное замкнутое пространство. Это удивительно, если учесть, какое значение они придавали воздуху, солнцу и луне.

Храмы, построенные зороастрийцами в Кермане и зороастрийских селениях вокруг него в 60–70-х гг. XIX в., были расположены на главной улице, представляли в плане прямоугольник, имели толстые стены из необожженного кирпича Строение венчало куполообразное покрытие. С северной стороны храма низкая дверь открывалась в крытую галерею, которая оканчивалась в узком дворике. Рядом находилась длинная четырехугольная сводчатая комната, где обучались зороастрийские дети. За ней был еще один двор, где находились кухня, амбар и другие помещения. Дверь с западной стороны комнаты для обучения вела в гаханбархане, где происходили торжественные религиозные церемонии. Рядом помещался особый зал, где горел священный огонь.

Зороастрийские священнослужители Йезда во время чтения молитвы всегда поворачивались лицом к солнцу, с какой бы стороны оно ни находилось, в то время как керманские священнослужители во время молитвы всегда стояли, повернувшись лицом к югу. Эти обычаи и сейчас сохраняются во время религиозных церемоний в Кермане и Йезде.

Если в Кермане помещение, где находился алтарь со священным огнем, называли гомбад, а иногда и мусульманским термином — минбар, то в Йезде подобное помещение называлось гянджатеш. В Йезде связанные с ритуальными церемониями гаханбаров помещения, где хранились специальные съестные припасы и ритуальная утварь, назывались гаханбархане, в то время как и Кермане им давали мусульманское название — михраб.

Несмотря на то что, согласно Авесте, зороастрийские женщины могли ходить с открытыми лицами, в Кермане зороастрийки, посещая город или попадая в мусульманское селение, всегда закутывались в чадру, опасаясь оскорблений со стороны мусульман, тогда как зороастрийские женщины Йездской провинции вели себя более смело и могли появляться на улице с открытыми лицами.

В то же время у зороастрийцев Керманской и Йездской провинций было много общего. Зороастрийцы и Кермана и Йезда были прекрасными садоводами. Садоводство для зороастрийцев было не только профессией, но и настоящим искусством. При умелом уходе, в неустанной заботе их сады давали хотя и небольшой, но хороший урожай, который, в основном, шел на нужды семьи. В их садах росли тутовые, гранатовые и фисташковые деревья, яблони, финиковые пальмы, лекарственные и декоративные травы, много цветов разных сортов.

Среди зороастрийцев издавна существовало разделение труда между мужчинами и женщинами. Тяжелые сельскохозяйственные работы, связанные с ирригацией, выполнялись мужчинами. Но в некоторых селениях, где были особенно тяжелыми условия обработки почвы, женщины-зороастрийки трудились наравне с мужчинами. Так, за плугом шла женщина, которой помогали дети. Боронование также часто проводилось женщинами. Зороастрийские женщины работали на сенокосе, участвовали в сборе хлопка, жатве зерновых.

Местом проживания элитарной прослойки зороастрийцев были не столько города Керман и Йезд, сколько небольшие зороастрийские городки и селения Керманской и Йездской провинций. Многие известные зороастрийцы происходили из селений Ганатиасан, Исмаилабад, Джупар Керманской провинции, а также из Хасанабада и других мест Йездской провинции. Эти селения были родиной высшего зороастрийского духовенства.

Всеми делами зороастрийцев ведали зороастрийские общины Кермана и Йезда, возглавлявшиеся представителями духовенства и наиболее авторитетных зороастрийцев (главным образом зажиточных). Так, руководство зороастрийской общины Кермана уже более era лет находится в руках членов семьи Сорушьянов. Все спорные вопросы общины, касающиеся жилья, земли, воды, решали руководители общества зороастрийцев Кермана и Йезда. Эти общества и их руководство несли ответственность за храмы огня и религиозные школы, в которых обучались будущие служители культа — мобеды и дастуры.

Традиционное образование являлось монополией элиты зороастрийских священнослужителей, их детей и внуков, в то время как рядовые члены общины были поголовно неграмотными. Накопленные знания зороастрийское духовенство передавало своим потомкам, которые, в свою очередь, становились мобедами и дастурами. При обучении сохранялись особые, традиционные дисциплины: заучивание наизусть текстов Авесты, знакомство с основами языка пехлеви, астрономией, геометрией, арабским языком. Основательно обучались и персидскому языку. Несмотря на то что образование было доступно единицам, бывали случаи, когда мобеды набирали себе учеников из числа наиболее одаренных подростков, не принадлежавших к роду священнослужителей.

Однако, когда в середине XIX в. прибывший в Иран индийский парс Манекджи Хатариа пытался направить иранских подростков на учебу в Бомбей, зороастрийские служители культа решительно воспротивились этому, считая подобные действия нарушением их незыблемой традиционной монополии на образование.

Рядовые зороастрийцы в тот период считали более надежным обучать своих детей торговле и ремеслу. Тем не менее после посещения Ирана М. Хатариа, несмотря на оппозицию духовенства, некоторые зороастрийцы начали отправлять своих детей в Индию, в Бомбей, для получения образования, чему способствовало усиление интенсивных связей между зороастрийцами Ирана и парсами Индии.

Выше нами подробно говорилось о зороастрийцах Ирана, бежавших в Индию и поселившихся в индийском штате Гуджерат, которых стали называть парсами. Со временем они забыли свой родной язык, но, не испытывая притеснений со стороны индийских правителей, сохранили древнюю религию и обычаи, носили белую одежду, а служители культа надевали на голову тюрбаны белого цвета. Женщины и мужчины носили традиционные блузы, рубахи и пояса кушти. И внешне парсы Индии перестали походить на своих сородичей в Иране. Женщины-парсиянки не закрывали своих лиц и могли свободно появляться на людях.

Не подвергаясь преследованию со стороны коренного населения Индии и используя ряд благоприятных обстоятельств, парсы при покровительстве Англии начали заниматься торговлей и ростовщичеством; в XVIII в. они стали посредниками в торговле Индии с Англией и Китаем, которые наводнили Индию своими товарами.