ГЛАВА ВТОРАЯ АРМИИ ЗАПАДНОГО ТЕАТРА ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ, АВГУСТ 1914

ГЛАВА ВТОРАЯ

АРМИИ ЗАПАДНОГО ТЕАТРА ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ, АВГУСТ 1914

Когда все, очертя голову, бросались в войну, подобную этой, помнил ли хоть кто-нибудь, что у нас нет армии и не ведется никакой подготовки, чтобы сформировать ее?

Фельдмаршал граф Китченер Хартумский. Из обращения к членам парламента. 2 июня 1916 года

Первый том изданной в Великобритании «Истории Первой мировой войны. Военные действия во Франции и Бельгии» Hystory of the Great War: Military Operations, France and Belgium характеризует Британские экспедиционные силы (БЭС) отправленные в 1914 году во Францию, двумя исполненными похвалы строчками, за которыми внезапно следует важная оговорка. «В любом отношении, — говорится там, — экспедиционные силы 1914 года представляли собою лучше всего подготовленные, организованные и экипированные части британской армии, что когда-либо вступали в войну». Исключая, продолжает эта ссылка, «вопросы взаимодействия между аэропланами и артиллерией, а также использования пулеметов… а также то, что им совершенно не хватало крупнокалиберной артиллерии и гаубиц, артиллерийских фугасных гранат, минометов, ручных гранат и большинства из вспомогательных материалов, необходимых при ведении боевых действий в траншеях. Кроме того, не было предпринято никаких мер по ознакомлению личного состава армии с вероятным театром военных действий и боевыми характеристиками германской армии…»

С учетом вышеприведенных соображений трудно поверить в справедливость первой фразы, не говоря уже о таком заключении, что, если не считать этих мелочей, армия Великобритании могла выдержать сравнение с немецкой армией и уж конечно была не хуже, чем любая другая армия. На самом же деле первая фраза неверна лишь только частично. Армия Великобритании была превосходно подготовлена и представляла собой великолепную армию с учетом ее размеров. Однако она не была соответствующим образом экипирована или же каким-то образом подготовлена для крупномасштабной войны на континенте, не говоря уж о той позиционной войне, что последовала за первыми боевыми столкновениями на бельгийской границе с Францией и в междуречье Самбры и Мааса. Британская армия была очень небольшой, особенно в сравнении с гигантскими армиями, развернутыми на континенте, и само по себе это обстоятельство должно было повлиять на действия Великобритании и на ее отношения с Францией в предстоящие месяцы и годы. Имперские вооруженные силы из Канады, Австралии, Индии, Новой Зеландии и Южной Африки, которые вошли в состав БЭС во Франции, представляли собой очень ожидаемое на фронте и хорошо вышколенное дополнение, но они точно так же были небольшими и плохо подготовленными для условий современной войны. Однако проблемы на этом не кончались. У Великобритании также не существовало военной промышленности и промышленности вооружений в пределах, необходимых для обеспечения большой армии, действующей в условиях войны мирового масштаба. В данном случае требовались годы, чтобы создать военную промышленность, развитую настолько, чтобы справиться и с растущими потребностями передовой, и вооружить и обмундировать свежие дивизии, спешно формируемые в тылу.

Ни одно из этих обстоятельств нельзя было поставить в вину британским генералам или верховному командованию армии. В те дни правительство Великобритании просто не было готово тратить деньги или набирать рекрутов в таких количествах, которые позволили бы сформировать большую армию, вооруженную в соответствии с требованиями большой общеевропейской кампании, а также развивать такую военную промышленность, которая обеспечила бы расход вооружения в количествах, требуемых европейской войной. Проводя такую политику, правительство пользовалось поддержкой избирателей Великобритании, которые, как тогда, так и сейчас, не готовы тратить огромные суммы денег на вооружение армии, флота и военной авиации в мирное время. Кто-нибудь может сказать, что нет причин, по которым любому предвоенному (до 1914 года) правительству Великобритании следовало бы содержать большую армию, подготовленную к военным действиям на континенте, если главная задача вооруженных сил Великобритании есть оборона империи — ведь по этой причине так много сил и внимания уделяется британскому военно-морскому флоту. Подобное заявление не учитывает ни характера политической активности, ни всевозрастающей напряженности в континентальной Европе, ни роста военной угрозы со стороны Германии практически для всех европейских государств, включая Великобританию, а также те «разговоры», которые состоялись между Англией и Францией. Угроза Британской империи больше не исходила со стороны северо-западной границы Индии, она находилась к востоку от Рейна.

Официальная история Первой мировой войны подчеркивает, что, поскольку британская армия была очень небольшой, на первых месяцах войны военное содействие Великобритании было не очень существенным, по крайней мере с точки зрения количественной оценки. В это время БЭС могли выступать на поле боя только в тесном взаимодействии с французской армией. В тексте официального документа лежит сокрытой одна из основных проблем, которые служили помехой британским генералам в первые годы той войны, а именно — нехватка. Не хватало крупнокалиберной артиллерии, боеприпасов для артиллерии всех калибров, и, конечно же, не хватало приказов для обеспечения тесного взаимодействия с французами.

Чем сумели прославиться БЭС, так это своим упорством в любом бою, а также благодаря тому обстоятельству, что в 1914 году их исходное расположение на западном фланге французской Пятой армии поместило их прямо на пути армии генерала Александра фон Клука, стремившейся охватить левый фланг французов. К этому мы могли бы добавить бойцовские качества британского солдата любого рода войск, проявленные им в первых сражениях при Монсе и Ле-Шато. Но какими бы спасительными ни были эти сражения, БЭС на ранних этапах войны играли в них хоть и полезную, но все же только небольшую роль, особенно в Первом и Втором сражении при Ипре в 1914 и 1915 годах, и они были не способны сделать что-либо большее до тех пор, пока не были существенно увеличены численность БЭС и их артиллерия.

Прежде чем перейти к дальнейшему повествованию, было бы неплохо получить представление о четырех основных армиях, что с самого начала воевали на Западном фронте: британской, французской, бельгийской и немецкой, а заодно и о русской армии, — рассмотреть основные составляющие этих армий: пехоту, кавалерию, артиллерию, систему управления, интендантские службы — и понять, насколько эти армии сопоставимы по размерам и по результативности боевых действий. Здесь нет необходимости слишком вдаваться в подробности, поскольку уж очевидны несходства и различия, необходимо только дать оценку ряду глубоко укоренившихся проблем, таких как трудности обеспечения надежной связи, что служило большой помехой в работе полевых командиров.

Чтобы оценка Британских экспедиционных сил была более объективной, необходимо сделать ретроспективный обзор, вернувшись на несколько десятилетий назад, к реформам, проведенным Кардуэллом в 70-е годы XIX века, когда вооруженные силы Великобритании окончательно расстались с той армией, которая была сформирована в годы наполеоновских войн, которая понесла большие потери во время Крымской кампании. Вплоть до 60-х годов XIX века время для армии Великобритании как бы остановилось на эпохе Веллингтона,[9] однако промышленная революция, приняв форму крупнокалиберных пушек и нарезного оружия, стала менять сложившийся порядок вещей. Во время Гражданской войны в Америке в части северян приехал влиятельный и дальновидный английский офицер, генерал сэр Гарнет Уолсили. Он оказался в армии северян во время Энтьитэмской кампании 1862 года, и первое, что его поразило, были размеры фактической численности добровольческих вооруженных сил северян, которые выводили на поле боя более трех миллионов солдат, а также громадная сеть коммуникаций и материально-технического обеспечения, необходимого для таких огромных армий.

Другой английский офицер, которого звали Герберт Китченер, несколькими годами позже, во время франко-прусской войны 1870–1871 годов, оказался в подразделениях французской армии. Во время этой короткой кампании он смог наблюдать за действиями больших европейских армий на поле боя и проследить за тем, с какой большой скоростью Пруссия смогла призвать на службу своих резервистов и за всего одну неделю довести численность своей армии почти до миллиона человек. В том же 1870 году армия Великобритании согласно нормам довольствия имела 200 000 человек личного состава, ни одного резервиста и задачу охранять целую империю.

Однако перемены были не за горами. В 1868 году военным министром Великобритании стал сэр Эдвард Кардуэлл. Несмотря на то что он был либералом и пацифистом, Кардуэлл понимал, что Британия нуждается в современной армии и, более того, в хорошей армии. В своих усилиях достичь поставленной цели Кардуэлл смог найти нескольких союзников, таких как Уолсили, но в большинстве случаев каждый его шаг в данном направлении встречал сопротивление со стороны британской военной элиты, в частности со стороны главнокомандующего армией его королевского высочества фельдмаршала герцога Кембриджского, являвшегося двоюродным братом ее величества королевы Виктории. Не менее сильное противодействие ожидало его и со стороны нижних чинов армии.

Кардуэлл отменил практику продажи офицерских патентов и званий и установил службу по принципу «либо преуспевай, либо проваливай», в соответствии с которым, получив какое-то звание, офицеры могли прослужить в нем только определенное количество лет; после этого они обязаны были либо получать повышение, либо подавать в отставку. Кардуэлл также начал отменять систему непосредственного зачисления в полк и предложил вместо этого концепцию двухбатальонных пехотных полков, сформированных по территориальному признаку. В 1881 году этот принцип был введен в практику Хью Чилдерсом — преемником Кардуэлла на посту военного министра. С тем чтобы создать контингент резервистов, Кардуэлл установил «укороченную службу» — двенадцатилетний период воинского учета, в соответствии с которым большинство мужчин семь лет проводили на действительной службе и после этого еще пять лет в резерве, из которого в случае мобилизации они в кратчайшие сроки могли быть призваны в свои полки. Эта реформа привела к улучшению как количественного, так и качественного состава новобранцев, поскольку теперь добровольцы знали, что им не надо нести службу в армии пожизненно, и она обеспечила страну кое-каким резервом обученных солдат. Кардуэлл позаботился также о повышении жалования, улучшении образования, вооружения, в особенности артиллерии, и условий жизни в казармах. За период с 1868 по 1874 год Кардуэлл, а в 1880-е годы Чилдерс довел регулярную армию Великобритании до того состояния, в каком она оставалась и в 1914 году.

Тем не менее для разработки и управления стратегическими военными операциями армии еще был нужен Генеральный штаб. Правда, реформе этого рода пришлось ждать иных исполнителей. Следующий большой шаг вперед был сделан после англо-бурской войны 1899–1902 годов. В 1903 году комитет, который возглавлял лорд Эшер, предложил новую структуру военного министерства и создание Генерального штаба. Правда, реализация этих предложений и их дальнейшее развитие потребовали большого количества времени и усилий, работа велась главным образом благодаря усилиям самого Эшера и, начиная с 1905 года, Р. Б. Холдейна (позднее лорда Холдейна) — шотландского юриста, который в декабре 1905 года стал военным министром и который пользовался помощью многообещающего кавалерийского офицера генерал-майора Дугласа Хейга, в ту пору главы отдела военного министерства, занимавшегося военной подготовкой.

Буры преподали британской армии несколько суровых уроков, и некоторые из них, такие как умение метко стрелять, умело приспосабливаться к конкретным полевым условиям и тактика боя малыми силами, тут же были усвоены ею. Проводя очень много времени на стрельбищах, английские солдаты становились прекрасными стрелками, которые могли вести из своих винтовок меткий прицельный огонь с высокой степенью плотности. К сожалению, нельзя сказать, что генералы, воевавшие в Южной Африке, так же справлялись со своими обязанностями. Результаты работы штаба часто были просто плачевными, а система призыва резервистов не обеспечивала необходимое количество войск, чтобы держать под контролем обстановку в велде.[10] Для того чтобы выйти на более высокий уровень, армия нуждалась в полном пересмотре своей структуры, и Холдейн решил сделать это.

В 1904 году в армии Великобритании был упразднен пост главнокомандующего; его заменил Военный совет, в состав которого входили четыре высших армейских офицера и два гражданских лица: член совета по финансовой деятельности и член совета по гражданским правам. Председателем совета было еще одно гражданское лицо — военный министр Великобритании. Для контроля за высокой эффективностью боевых частей, который раньше был прерогативой главнокомандующего, теперь был создан новый пост генерал-инспектора вооруженных сил, и офицер, занимавший этот пост, подчинялся непосредственно Военному совету.

Следующим шагом было создание Генерального штаба. Армия уже имела штабной колледж в Кемберли, где старшие офицеры (от майора и выше) проходили подготовку на должности начальников штабов, изучая организацию штабного дела, транспорта, разведки, материально-технического обеспечения. Однако Генеральный штаб, создаваемый согласно приказу по армии от 12 сентября 1906 года с целью командования и управления подразделениями армии, должен был выполнять иные функции. Холдейн поставил перед Генеральным штабом задачу создания таких формирований сухопутных сил империи, которые могли бы должным образом предупреждать возникновение военных кризисов в любой точке империи, например в Южной Африке, но также в случае необходимости принять участие и в европейской войне. Глава Генерального штаба, а позднее, после того как к защите империи были привлечены и доминионы, то имперского Генерального штаба, становился командующим армии и главным советником при военном министре страны.

Используя схему, предложенную Кардуэллом, Холдейн создал армию Соединенного королевства, в основе которой лежали Экспедиционные силы, состоявшие из шести регулярных пехотных и кавалерийской дивизии. Дивизия включала в себя три бригады, в каждой из них было четыре пехотных батальона, а также артиллерийские батареи, имевшиеся в составе как дивизии, так и бригад. К 1914 году каждый пехотный батальон имел на вооружении также два станковых пулемета «Максим», но постепенно эти пулеметы были заменены на великолепные средние пулеметы MMG производства компании «Викерс». Они останутся на вооружении армии Великобритании в течение следующих 50 лет. Численность каждой пехотной дивизии составляла 18 000 человек: 12 000 стрелков и 4000 артиллеристов, обслуживающих 54 восемнадцатифунтовые полевые орудия, 18 гаубиц калибра 4,5 дюйма (114,3 мм) и 4 шестидесятифунтовые орудия (всего 76 орудий на дивизию). В 1915 году шестидесятифунтовые пушки были выведены из дивизионного подчинения и переданы в состав резерва крупнокалиберных артиллерийских орудий. Остальные 2000 человек из штата дивизии являлись связистами, саперами, врачами и другим персоналом Королевского медицинского армейского корпуса (RAMC), а также ездовыми гужевого транспорта и транспортными работниками, кузнецами, писарями и интендантами. Кавалерийская дивизия имела в своем составе четыре бригады, в каждой из которых было четыре полка (кавалерийский полк по своей численности примерно равен стрелковому батальону), а также транспортные подразделения и части Королевской конной артиллерии (RHA). Кавалерийские дивизии были намного меньше пехотных и имели в своем строю около 9000 человек, вооруженных винтовками, клинками и пиками, а также двумя средними пулеметами из расчета две единицы на каждый полк: батареи КРФ имели на своем вооружении тринадцатифунтовые полевые орудия.

Эти подразделения (и пехотные, и кавалерийские) представляли собой «войска первой линии», и укомплектованные полностью Экспедиционные силы могли иметь в своем составе примерно 100 000 человек. Еще 60 000 человек входили в состав вспомогательных подразделений: связисты, саперы, канониры, медицинская и инженерно-технические службы. В силу этого вся армия Соединенного королевства в 1914 году состояла из 81 батальона. Правда, имелось еще 76 батальонов, размешенных на английских базах за рубежом, и тем не менее в 1914 году вся армия Великобритании со всеми ее подразделениями во всех частях света имела в своем составе не более 11 регулярных дивизий, то есть была почти такой же, как армия Сербии.

Далее будет показано, что после всех реформ и усовершенствований, проведенных в конце XIX и в начале XX века, армия Великобритании, хотя бы в силу своей численности, не была готова участвовать в европейской войне, но это обстоятельство скрывает от нас другую проблему. Вековой конфликт между клыками армии — ее непосредственно воюющими подразделениями — и ее хвостом — подразделениями обеспечения и материально-технического снабжения — никогда не находил своего разрешения, и в годы, предшествующие 1914, он не меньше, чем обычно, служил источником раздоров. Любая армия не сможет ни вести боевые действия, ни просто существовать в течение долгого времени, если она не имеет постоянного обеспечения амуницией, продуктами питания, вооружением и если она вовремя не пополняется. Если говорить об этих вспомогательных службах британской армии 1914 года, то она имела их в масштабах, отвечающих ее размеру в это время.

Приходится снова подчеркивать, что армия Великобритании была небольшой. В 1914 году численность французской и немецкой армий могла измеряться миллионами, поскольку каждая из армий имела более четырех миллионов солдат, будь то действительной службы или резервистов, но обученных, хорошо вооруженных и готовых к бою. Когда началась война, регулярная армия Великобритании имела в своем составе 247 432 военнослужащих всех рангов, из которых 79 000 человек несли службу в Индии. Число резервистов, уволенных с действительной службы, составляло 145 350 человек. Войска «второй линии» — территориальные войска и части Специального резерва — составляли 270 859 человек. Территориальные войска (TF), куда кроме пехоты входило 14 бригад территориальной конницы, не имели в достаточном количестве современного оружия, а промышленность вооружений в 1914 году не имела тех производственных мощностей, которые в течение короткого промежутка времени позволили бы перевооружить эти части и при этом снабдить оружием сотни тысяч гражданских лиц, стекающихся к призывным пунктам. Недостаточное обеспечение относилось к любой статье и любому уровню материально-технического снабжения, будь то сапоги, одежда, обмотки, места в казармах и даже пуговицы, так же как винтовки и штыки к ним. Средств борьбы с таким положением дел — конечно же, имеются в виду фабрики и заводы — просто не существовало. В сентябре 1914 года мужчины, которые имели возможность выйти на учения в собственных сапогах и шинелях, получали 10 шиллингов от благодарного правительства.

Высокий уровень подготовки, а не количественные показатели был отличительным признаком армии Великобритании. Все ее солдаты были добровольцами, поскольку, в отличие от континентальных государств, в Англии не было всеобщей воинской повинности; основная масса населения Великобритании не умела обращаться с оружием и не испытывала желания учиться этому. Армией могли восхищаться, однако служба в ней не считалась престижной. Рядовые солдаты поступали на военную службу, длившуюся 12 лет. Хотя многие из них продлевали контракт, большая часть переходила через семь лет в резервисты и жила в надежде, что ее не призовут. Примерно 60 процентов солдат, что в 1914 году отправились во Францию в составе БЭС, были резервистами, призванными на воинскую службу из запаса. Когда прозвучал приказ о мобилизации, они не замедлили явиться на призывные пункты.

Организовав Экспедиционные силы, Холдейн перенес свое внимание на формирование резерва «второй линии» — Территориальных сил, в состав которых входили подразделения пехоты, кавалерии и артиллерии, объединенные в 14 дивизий, каждой из которых командовал генерал регулярной армии. Подобная Территориальная армия создавалась для обороны страны, однако при условии добровольно выраженного пожелания ее солдат и после примерно шести месяцев обучения ее можно было бы развернуть и вне границ Великобритании в качестве поддерживающих частей Экспедиционных сил. Холдейн рассматривал использование своих Экспедиционных сил применительно к условиям не только европейской войны; его желанием было создать высокопрофессиональную армию, которую можно было бы направить не просто через Ла-Манш, а в любую часть света, где существует угроза интересам Великобритании.

Итак, мы подошли к 1914 году. Перед Первой мировой войной цветом армии Великобритании была ее пехота — хорошо обученные, должным образом экипированные солдаты, люди, знающие, как пользоваться их горячо обожаемым карабином Ли-Энфилд (SMLE) калибра 0,303 дюйма (7,69 мм). Еще в каждом батальоне было отделение, вооруженное двумя средними пулеметами «Максим» или «Виккерс» (в 1914 году большинство из них имело на вооружении «Максимы»). Однако нужно сказать, что состоять в расчете станкового пулемета было делом непрестижным. Пулемет был тяжелым, одна его тренога весила 50 фунтов (9 кг), перед стрельбой очень много времени уходило на установку ствола внутри кожуха водяного охлаждения, а чистка оружия после стрельбы была совсем не той работой, которую хотели бы подыскать себе нормальные люди. (Автор вспоминает, сколько утомительных часов провел он, обслуживая и чистя «Виккерс».) В военных кругах существовали разные точки зрения на применение пулеметов. Значительное число офицеров полагало, что на вооружении батальона достаточно иметь два пулемета, и в то же время многие из них видели, насколько полезным может быть пулемет. Однако только с началом войны армия смогла по-настоящему понять, насколько смертоносным может быть это сложное оружие в условиях обороны. Британским войскам не хватало ручных гранат, а также мортир и минометов для стрельбы по навесным траекториям и для стрельбы по ближним рубежам огневого вала. Мортиры и минометы оказались эффективными при ведении боевых действий в траншеях и при атаке на подготовленную оборону противника; и в том и в другом случае английской армии не приходилось вести боевые действия в подобных условиях настолько часто, чтобы вооружаться такими орудиями.

Многие солдаты приобрели боевой опыт, воюя в Южной Африке или на Северо-Западной границе,[11] там они стали обстрелянными бойцами и привыкли к орудийной канонаде. Пехотные части были разбиты на полки территориального базирования, носившие громкие имена, такие как «Королевский Сассекский», «Хайлендерский Камерона», «Дублинский королевский фузилерный», подразделения, собранные со всех уголков и графств королевства. В соответствии с реформой Холдейна многие из этих полков имели в своем составе два батальона регулярной армии и закрепленный за ними батальон Территориальных сил, укомплектованный добровольцами, не находящимися на казарменном положении. Даже в кавалерии, хотя наименования ее полков не ставили целью отражать их связь с той или иной территорией, они тоже, как правило, были привязаны к тем или иным областям Великобритании, так же обстояло дело с территориальной конницей — подразделениями Территориальной кавалерии.

Личный состав артиллерии был хорошо подготовлен и эффективно действовал в бою, однако артиллерийский парк был небольшим, он испытывал недостаток боеприпасов, и в его составе не хватало крупнокалиберных гаубиц и пушек. Артиллерийские полки армии Великобритании подразделялись на полевую артиллерию, которая придавалась пехоте, конную артиллерию, которая оказывала огневую поддержку кавалерийским подразделениям, и крепостную, имевшую на вооружении тяжелые крупнокалиберные орудия. В мирное время эти установленные в фортах пушки служили для целей береговой обороны. Однако вскоре после начала войны их доставили во Францию и установили там для артиллерийской дуэли с еще более крупнокалиберными пушками и гаубицами. В армии Великобритании батареи полевой артиллерии являлись неотъемлемой частью каждой пехотной дивизии, и хотя пулемет как основное оружие на полях сражений Западного фронта в наибольшей степени поразил общественное воображение, тем не менее Первая мировая война была главным образом войной артиллерии. Как говорят факты, наибольшее число потерь на этом фронте было вызвано артиллерийским огнем.

Хотя многие высшие офицеры, особенно те, кто прослужил в кавалерии, и не хотели мириться с этим фактом, к 1914 году роль кавалерии как рода войск стала снижаться. Целых девять веков она решала исход боя на полях сражений, но теперь ее дни прошли. При проведении разведывательных действий роль конницы быстро перехватили аэропланы, а многозарядная винтовка и пулемет, способные создать на большом удалении от своих позиций высокую плотность огня, вынудят захлебнуться любую кавалерийскую атаку arme blanche (то есть «атаку с холодным оружием»), проводимую в добром старом стиле — в строю колено к колену и по команде «пики в руку, сабли вон!». Истина заключается в том, что, начиная с 50-х годов XIX века, когда на вооружение пехотинцев поступило надежное ударно-капсюльное нарезное оружие, роль кавалерии была сведена до выполнения боевых задач пехоты, посаженной на лошадей, и других перспектив у нее не было и не будет, пока какой-нибудь ученый-генетик не создаст пуленепробиваемый вид лошадей.

Британские кавалеристы были вооружены стандартными карабинами Ли-Энфилд калибра 0,303 дюйма (7,69 мм), они хорошо знали свое дело, но вместе с тем были готовы сойти с коней и вести боевые действия в пешем строю. Это умение они приобрели главным образом, хотя и не всецело, благодаря генералу сэру Орасу Смит-Дорриену. Когда последний был командующим войсками в Олдершоте, он, основываясь на опыте боевых действий во время англо-бурской войны в Южной Африке, настоял на том, чтобы подразделения кавалерии осваивали тактику пехоты. Однако нельзя сказать, что к 1914 году кавалерийские части совсем уж устарели. Они использовались для разведки, при преследовании отступающего противника, и, кроме того, лошади в то время все еще являлись единственным средством быстрого развертывания войска при отсутствии дорог. Кавалерия оказалась полезной в период ведения «ближнего боя», характерного для начального и конечного этапов войны, и она также пережила краткий период возрождения на других фронтах этой войны. Кавалерийские подразделения, такие как Австралийский полк легкой кавалерии, успешно использовались во время проводившейся под командой генерала Алленби военной кампании 1917–1918 годов против Турции. Однако, говоря о Западном фронте, справедливо считать, что большую часть войны кавалерия здесь играла «ограниченную» роль.

Вооружение кавалеристов составляли пика, сабля и стандартная пехотная винтовка, а также пулеметы «Виккерс», по два на кавалерийский полк — столько же, как и в пехотном батальоне, поскольку по численности кавалерийский полк был эквивалентен пехотному батальону. В то же время поддерживающие силы, обеспечиваемые конной артиллерией Великобритании, представляли собой 24 полевых орудия калибром 13 фунтов на каждую кавалерийскую дивизию. Крепостная артиллерия имела на вооружении гораздо более крупные пушки калибром 60 фунтов и выше. Вскоре после начала войны эти орудия стали нести свою службу во Франции. Их разрывные гранаты, обладающие большой силой, а также способность самих орудий вести огонь при крутых углах возвышения оказались гораздо более эффективными при действиях против подготовленной обороны противника с системой траншей и укрытий, нежели шрапнельные гранаты и огонь прямой наводкой более легких пушек полевой и конной артиллерии. Батарея орудий калибром 60 фунтов придавалась каждой пехотной дивизии. Вскоре, однако, стало ясно, что артиллерии Великобритании нужно больше пушек большего калибра и с более надежными зарядными трубками гранат. Выяснилось также, что как минимум первые восемнадцать месяцев войны артиллерии Великобритании постоянно не хватало боеприпасов.

Принцип призыва в армию и размер самой армии — вот два коренных отличия, существовавшие между БЭС и армиями Франции и Германии. В 1871 году после разгрома, учиненного ей во франко-прусской войне, Франция ввела всеобщую воинскую повинность. К 1914 году там действовала система, по которой молодые люди призывного возраста призывались на три года для прохождения воинской подготовки, после чего они в течение двадцати лет состояли в резерве различных классов. Только за счет мобилизации резервистов из запаса первой категории Франция в течение очень короткого времени могла сформировать армию, численность которой превысила 1 миллион человек. Привлечение резервистов из запаса других категорий давало армии еще 3,5 миллиона солдат или более. В 1914 году войска первой линии Французской республики и ее колоний могли выставить 62 пехотных и 10 кавалерийских дивизий — примерно в семь раз больше, чем вся британская армия Соединенного королевства.

Однако у такой огромной армии был ряд своих недостатков, и в первую очередь ее военная доктрина. После поражения 1871 года военные теоретики французской армии долго и упорно думали над тем, чтобы, когда снова начнется война с Германией, найти способ обеспечения гарантированного успеха на поле боя. Теоретические проработки длились много лет. И в результате оказались забытыми всякие мысли об обороне и всякая подготовка к ведению боя в обороне. Как и в славные времена императора Наполеона Бонапарта, главным видом боевых действий признавалось наступление, и в годы, предшествовавшие 1914 году, идея атаки массированными силами и средствами, l’attaque a outrance, была главной составляющей военного мышления всего офицерского корпуса Франции. Основным апологетом подобной атаки l’attaque a outrance был полковник де Гранмезон, глава Третьего бюро (Отдел оперативных разработок) Генерального штаба Франции, в союзе с руководителем Военной академии полковником Фердинандом Фошем.

И форма, которую в 1914 году носили солдаты французской армии, выражала настроения этой военной доктрины Первой империи, начиная с красных штанов, в которые были одеты большинство пехотинцев, до шлемов, кирас и плюмажей кавалеристов, имевших на вооружении короткоствольный карабин, а также саблю и пику. Хуже обстояли дела в артиллерии. За исключением знаменитых полевых пушек «Суаксан-Кинз» калибром 75 мм, в большинстве своем французский артиллерийский парк был устаревшим, и так же, как и в случае с БЭС, у него не хватало крупнокалиберных орудий и боеприпаса повышенного могущества. Но, с другой стороны, у французов было много их пушек «Суаксан-Кинз», достаточное количество шрапнельных гранат и такое полезное средство поражения противника при бое в траншеях, как ручные гранаты. Имея большую армию, Франция также располагала большой военной промышленностью, но во всех остальных отношениях ее интендантское и военно-транспортное обеспечение было развито плохо. Большую часть войны все военные перевозки осуществлялись гужевым транспортом, и при этом лошади гибли в огромных количествах. Однако уже широко применялся двигатель внутреннего сгорания, и в течение войны автомобильный транспорт становился все более эффективным, приобретая все более важное значение. И все же в 1914 году французская армия, подобно всем другим армиям, передвигалась в пешем строю и на конной тяге, была медлительной и неуклюжей при маневрировании.

Бельгийская армия была, конечно же, очень небольшой — в 1914 году она имела в своем составе не более шести пехотных и одну кавалерийскую дивизию. После храброй защиты пограничных фортов и Антверпена большую часть войны она провела на крайнем левом фланге линии фронта союзников, защищая ту небольшую часть Бельгии, которая не была захвачена немцами.

Еще имелась русская армия, самая большая из всех — в 1914 году в ее составе было 114 пехотных и 36 кавалерийских дивизий, это была армия, личный состав которой измерялся миллионами. Если не считать того, что она истощала и без того скудные запасы артиллерийского боепитания, действия русской армии никоим заметным образом не влияли на военные действия БЭС вплоть до марта 1918 года. В силу этого обстоятельства, если не считать ее огромных размеров, имперскую армию царя Николая II можно здесь не рассматривать хотя бы в данный момент.[12] Русская армия воевала на Восточном фронте против как германских войск, так и австрийских. Здесь, в отличие от Западного фронта, война не отличалась позиционным характером, здесь для нее были характерны прорывы и отступления глубиною в сотни миль. На востоке никогда не было недостатка в маневренной войне, поэтому германские армии, которым пришлось воевать здесь, получили хороший опыт по тактике войны на открытых пространствах, который они принесли на Западный фронт, после того как в 1918 году Россия была вынуждена выйти из войны.

Теперь перейдем к противнику. Германская армия образца 1914 года представляла собой хорошо подготовленную и страшную военную машину, которая оставалась таковой почти до самого конца войны. В своем стремлении приписать все неудачи наступательных боевых действий союзников безграмотности британского верховного командования многие критики забывают о том, что эти генералы сражались с германской армией, которая была создана государством, возведшим милитаризм в символ веры.

Хорошо подобранное сочетание численности личного состава, профессионализма, вооружения, опыта высшего и среднего командного состава, умения унтер-офицерского состава армии и боевые качества обычного немецкого солдата обеспечивали этой военной машине громадные преимущества на поле боя. Справедливо будет сказать, что почти на всем протяжении войны немецкая армия превосходила любую другую армию на Западном фронте по всем характеристикам, если не считать ее цены. Потому что это был тот тип армии, которую может породить только общество, воспитанное в духе милитаризма и стремления к завоеванию. Такие страны, как Великобритания, которые содержат небольшие армии, вступают в войну, не будучи подготовленными, и несут в результате этого большие потери, оказываются более привлекательными с точки зрения жизни в них и представляют больший интерес в силу своих демократических институтов и ценностей своей культуры. В силу этих же причин они представляют меньшую угрозу для своих соседей. Ни общественное мнение, ни современные критики не могут не признавать этой альтернативы, и далеко не в последнюю очередь именно эта недостаточная готовность к европейской войне стоила Британской империи такого количества жизней. Как это отметил в 1922 году писатель Редьярд Киплинг, который потерял своего единственного сына в сражении при Лоосе в 1915 году, недостаточная готовность к войне британской армии образца 1914 года «должна превозноситься как свидетельство чистоты идеалов нашей страны, и это должно служить утешением всем пострадавшим от войны». И как раз наоборот, продвижение германской армии через Бельгию с первого же дня было отмечено жестокостью, начиная от расстрела гражданских лиц, а также уничтожения городов и деревень и до наказания и обложения данью жителей городов. Подобное поведение разрушает многие из доводов, высказанных против решимости союзников вступить в эту войну. Германская военная машина и та политическая воля, что приводила ее в движение, представляли собой несомненную угрозу демократии и системе цивилизованного правления в Западной Европе.

Армия Германии была огромной, ее полная численность составляла более четырех миллионов человек, собранных в 25 регулярных корпусов, в каждом из которых было две дивизии, и каждый корпус и дивизия обладали всем объемом необходимой артиллерии. Призвав резервистов, немцы могли выставить еще 16 корпусов, и еще 10 резервных корпусов были сформированы ими позже, в ходе войны. В 1914 году Германия имела 3500 тяжелых орудий, Франция — 300 тяжелых орудий, а в распоряжении БЭС было всего 480 пушек всех калибров. Не считая полуторамиллионной полевой армии, готовой к немедленному введению в действие, Германия имела массу хорошо подготовленных, готовых тотчас же встать в строй резервистов. Основой немецкой армии являлась пехота, и солдат этой пехоты по своим боевым характеристикам не уступал ни одному пехотинцу любой армии Европы, за исключением, может быть, солдата БЭС.

По состоянию на 1914 год эта огромная сила, которая была сформирована на базе армий Пруссии, Баварии, Саксонии и других государств вслед за созданием Германской империи в 1871 году, имела на вооружении 4500 пулеметов «Максим», тогда как у французской армии было всего 2500 устаревших пулеметов «Сен-Этьенн», а британская армия была вооружена 1963 пулеметами системы «Виккерс» и «Максим». В силу того что численность немецкой армии была такой большой, данное количество пулеметов позволяло вооружать пехоту на передовой только в том же соотношении вооружений, что и у британской пехоты, а именно — из расчета два пулемета на батальон. Однако стремительно растущее производство этого вида оружия делало его более доступным, и пулеметный огонь германских частей существенно увеличивал прочность их обороны. Хотя она и была любимым родом войск кайзера, действия немецкой кавалерии на Западном фронте были не более эффективными, чем действия кавалерии государств-союзников, но в составе кавалерийских дивизий Германии имелись также батальоны легкой пехоты, действия которых часто были весьма эффективными. Германская кавалерия, так же как кавалерия Великобритании и Франции, имела собственные артиллерийские и пулеметные подразделения.

Во всех книгах, посвященных Первой мировой войне, об артиллерии Германии говорится буквально со священным трепетом. Правда, при этом в центре внимания всегда оказывается осадная артиллерия немцев — те крупнокалиберные 210-мм и 150-мм, а также сверхтяжелые 280-мм и 420-мм орудия, которые вдребезги разносили оборонительные системы французов у Льежа и Намюра и разрушали французские укрепления вокруг Вердена. За исключением своей многочисленности полевая и конная артиллерия немцев чем-либо особенным не выделялась, а немецкой 150-мм гаубице суждено было стать самой страшной пушкой той войны. Артиллерийский парк Германии существовал под постоянной опекой промышленности вооружений, которая была подготовлена к тому, чтобы поддерживать гигантскую мощь артиллерии, и которая могла без особого труда увеличивать объемы производства, удовлетворяя потребности Западного фронта.

Еще со времен франко-прусской войны у немцев был Генеральный штаб, некоторое подобие этой организации существовало у них еще с 1817 года. Однако эффективность работы Генерального штаба в 1914 году до некоторой степени была подпорчена в течение ряда предшествующих лет действиями кайзера, или «Верховного вершителя войны», как он любил, чтобы его называли, и его отношением к этому штабу. Кайзер постоянно вмешивался в работу высшего командного состава, и перед войной, во время маневров, ему нужно было не позволять командовать частями, потому что по его настоянию и независимо ни от чего побеждать должна была только та сторона, которой он командовал. Справедливо будет добавить, что с началом войны кайзер оставил командование армиями своим генералам, и только приказы отдавались от его имени.

Генералы немецкой армии и ее Генеральный штаб обладали высокой квалификацией, однако это не означает, что они никогда не совершали ошибок, постоянно оказывались быстрее и проворнее своих противников из Франции и Англии или же всегда так ставили задачи перед своими солдатами, чтобы свести потери до минимума. Германская доктрина 1914 года предписывала любой ценой добиваться захвата намеченной цели и удержания ее. В случае вынужденного отхода от занятой позиции последняя должна быть возвращена немедленной контратакой. Их основной боевой устав, изданный в 1906 году, говорит об этом прямо: «Действия пехоты должны подчиняться этой единственной мысли — вперед на врага… любой ценой обеспечить непрерывное движение вперед, и во время атаки желание опередить своих соседей должно стать движущей силой всех атакующих подразделений» (Полевой устав, 1906 год, параграфы 265–327).

Позже будет приведено большое количество примеров, опровергающих расхожий вымысел, будто бы немецкие командиры берегли свою пехоту, однако мнение, что в общем и целом немецкие генералы были и умными, и непобедимыми, можно опровергнуть уже сейчас. В военных действиях 1914 и 1915 годов кайзеровские генералы бросали своих солдат в точно такие же лобовые атаки, за которые столь сурово критикуются своими потомками британские командующие тех времен. Германская армия оказалась в одной упряжке с армией Австро-Венгрии — ситуация, которую один из немецких генералов уподобил «состоянию человека, прикованного цепью к трупу». Однако последняя армия не оказывала никакого влияния на положение дел в британском секторе театра военных действий на Западном фронте; в силу этого обстоятельства она, подобно русской армии, может не упоминаться в большей части настоящей книги.

Хотя между армиями воюющих сторон существовало много различий, военачальники армий, воевавших на Западном фронте, сталкивались с множеством похожих проблем, и решали они их подобными, хотя и не одинаковыми способами. У немецких генералов было то преимущество, что большую часть войны они вели, находясь в обороне и на постоянных позициях. Это обстоятельство обеспечивало им преимущество надежной связи — преимущество, которое трудно переоценить. Однако нужно отметить, что Первая мировая война поставила перед командующими всех армий ряд абсолютно новых задач, в особенности в части ведения боевых действий в траншеях, настойчиво требуя от них быстрых и эффективных решений.

Сказанное в наибольшей степени справедливо в отношении армии Великобритании; однако в 1914 году, когда БЭС приняли участие в военных действиях, ни один человек, не говоря о генералах или политиках, не представлял себе, насколько эта война будет отличаться от всех предыдущих. Хотя как минимум в самом начале все шло так, как планировалось, так, как предполагалось предшествующими приготовлениями. За несколько лет до 1914 года правительство Великобритании подготовило подробную Военную книгу — тщательно проработанный план, касающийся каждого аспекта деятельности страны в случае европейской войны. В Военной книге рассматривались такие вопросы, как реквизиция морского транспорта, организация движения железнодорожного транспорта и передвижение БЭС с их запасами продовольствия, тяжелого вооружения, боепитания, транспорта и связи, фуража и оборудования от казарм в Соединенном королевстве до пунктов сбора во Франции. Были подготовлены соответствующие телеграммы, ждавшие только подписи короля; поездам и морским судам было велено находиться в состоянии готовности. Каждый, кто принимал участие в мобилизации, знал, кому и что нужно делать.

Подобная подготовка оправдала себя. Страна вступила в войну 1914 года со значительным энтузиазмом, а поскольку все шло в соответствии с планами и решениями Военной книги, то и без особых трудностей. Одним из наиболее эффективных мероприятий оказалось управление системой армейского транспорта. Хотя автотранспорт уже нашел довольно широкое применение, на вооружении британской армии состояло всего 60 автомобилей. В 1914 году это все еще была армия с преимущественным использованием конной тяги, и таковой она оставалась большую часть той войны. Срочно потребовалось большое количество лошадей, и в первую неделю войны для нужд армии у населения было реквизировано около 120 000 лошадей. Была также проведена реквизиция автотранспорта, а вскоре железные дороги Британии и Франции почти всецело были заняты перевозкой войск и боеприпасов от портов выгрузки к пунктам сбора. Как показали дальнейшие события, прогресс, достигнутый в развитии железных дорог и в разработках двигателей внутреннего сгорания, оказался бесценным с точки зрения решения проблем материально-технического обеспечения армии.

Все припасы, начиная от носков и сапог и вплоть до продуктов питания и боеприпасов, отправлялись из Англии по железной дороге и морским путем, а во французских портах были устроены склады и железнодорожные терминалы, откуда должна была производиться доставка припасов британским дивизиям на фронте. Оценивая работу, связанную с отправкой БЭС на фронт, трудно найти, к чему можно было бы придраться, во всяком случае с точки зрения организации отправки и материально-технического снабжения. В данном случае и генералы, и штабные офицеры с полным основанием заслуживают похвалы за организаторский талант, проявленный ими при выполнении этой неожиданной и сложной задачи. Вместе с тем на долю командования не пришлось никаких дополнительных преимуществ от последних технических достижений в области коммуникации и связи.