Некоторые проблемы

Некоторые проблемы

Внезапное появление каменной скульптуры в начале новохеттского царства поставило неизбежный вопрос о причинах, вдохновивших ее создателей. Утверждалось даже, что все хеттское искусство в целом является не хеттским, а хурритским; основанием для такого утверждения было то, что многие характерные черты этого искусства чаще представлены в Сирии, и в особенности в Телль — Халафе, чем на равнинах. Согласно этой теории, хетты будто бы заимствовали основные мотивы хурритского искусства в течение XV в., когда хурриты оказывали глубокое влияние на хеттскую религию и литературу; заслугой самих хеттов было лишь развитие некоторых черт и мотивов в рамках фундаментально чуждого им стиля. Слабость этой теории заключается в том, что пластическое искусство митаннийского и хурритского царств никогда так и не было открыто и остается чисто гипотетическим; все, чем мы располагаем, — это некоторое число цилиндрических печатей, которые относятся к провинциальной ветви месопотамской глиптики, восходящей прямо к шумерскому прототипу.

То, что хетты заимствовали многое из Сирии и тем самым косвенно из месопотамского репертуара, отрицать нельзя. Прежде всего это фигура стоящего на животном бога, имеющая долгую историю, восходящую к шумерским временам. Двойной орел, сказочные чудовища и некоторые картины светского содержания из Аладжа — Хююка также имеют восточное происхождение. Египетское влияние можно усмотреть в человекоголовых сфинксах в Аладжа и Богазкёе, а особенно в крылатом солнечном диске, парящем над головой каждого хеттского царя и составляющем часть его «монограммы». Этот диск был в Египте царственным символом, а для сирийского и анатолийского царств престиж египетской империи XVIII династии был огромным. Этот символ, по-видимому, был впервые принят царями Митанни и соотнесен с концепцией символа неба, поддерживаемого столбом, упоминающейся в Ригведе. Затем хетты снова заимствовали этот символ из Сирии, где он смешался с вавилонским символом солнца; именно по этой причине хеттский символ содержит звездоподобное солнце с лучами вместо египетского диска. Употребление этого символа выделяет Хатти как одну из великих; держав той эпохи.

С другой стороны, культовые сцены, и прежде всего царь в объятиях своего бога — покровителя, являются, бесспорно, хеттскими нововведениями. Тем не менее использование этих мотивов для рельефов, вполне возможно, было вторичным, а исходными были идеи, вдохновлявшие хеттских резчиков печатей, работы которых, как мы видели, относятся к очень ранним временам.

Другая проблема, о которой можно здесь упомянуть, касается типов людей, изображенных на памятниках. Как выглядели хетты? Можно усмотреть резкое различие между «арменоидным» типом с большим крючковатым носом и покатым лбом (как у бегущих фигур в Язылыкая, у стража ворот в Богазкёе или у золотой статуэтки из Британского музея, изображенной на фото 9 б) и более плоскими, прямыми физиономиями сфинксов в Богазкёе и статуэток, найденных там же (фото 7, 9 а). То, что существовало по крайней мере два типа хеттов, видимо, подтверждают египетские, очень тщательно выполненные памятники. На фото 5 (вверху) и 6 мы видим выраженные «арменоидные» типы, в то время как две центральные фигуры на фото 5 (внизу) имеют совершенно отличный тип лица (те, что стоят позади, могут быть и не хеттами). Мы вполне можем предположить, что «арменоидный» тип представляет основную массу населения хеттов (а может быть, даже хатти), тогда как прямые лица относятся к индоевропейскому правящему классу; впрочем, гордая осанка «арменоидного» возничего колесницы на фото 6 говорит, что эти два типа были достаточно смешаны.

Эти гипотезы, однако, не согласуются с данными раскопок. Изучение черепов, найденных в различных поселениях Анатолии, показывает, что в III тыс. преобладал длинноголовый, или долихоцефальный, тип: число брахицефалов было незначительно. Во II тыс. доля брахицефальных черепов возрастает примерно до 50 процентов. Но ни в том, ни в другом тысячелетии брахицефальный элемент не принадлежит к «арменоидному» типу, который является гипербрахицефальным с уплощенным затылком, а может быть квалифицирован скорее как «альпийский». «Арменоидиый» тип появляется лишь в I тыс.

Эти факты не представляется возможным согласовать с изображениями на памятниках. Если бы противоречие было ограничено пределами Анатолии, то его можно было бы обойти, предположив, что сравнительно небольшое число откопанных там черепов не является представительным, однако то же самое противоречие характерно и для находок в Иране и Ираке, где краниологический материал значительно полнее. Эта проблема до сих пор не имеет решения.

Египетские портреты (фото 5, 6) дают нам представление о различных модах причесок. Вообще говоря, волосы оставляли нестрижеными и они, зачесанные назад, свисали с затылка; иногда они схватывались лентой; лоб порой подбривали. У одной из фигур вся голова обрита, за исключением короткой косички сзади. Длинная свисающая полоса позади шлема у привратной фигуры в Богазкёе — не «косица»: этот убор прикреплен к шлему; собственно волосы, однако, также можно различить — они вылезают из-под шлема и рассыпаются по плечам. У более поздней фигуры из Зинджирли ясно видна косичка или пучок волос (фото 20). На египетских памятниках все хетты, кроме их союзников сирийцев, гладко обриты. Хеттские памятники времен империи, в общем, подтверждают эту моду, хотя стоит отметить, что бог Грозы изображен бородатым (фото 20 и рис. 12 а); более поздние памятники говорят о том, что мода носить бороду распространилась из Сирии по всей хеттской Анатолии.