Глава 7. НЕКОТОРЫЕ УСПЕХИ

Глава 7. НЕКОТОРЫЕ УСПЕХИ

Иногда требуется совсем немного, чтобы заставить нас пересмотреть свое отношение к людям и многим событиям. Ранчеро подумал о том, что первое впечатление бывает обманчиво, и, возможно, на эту мысль его навел пример меткой стрельбы сына, но только теперь он твердо решил для себя, что больше ничем не станет выказывать своего уныния. Он будет говорить со своим мальчиком обо всем на свете. А так как в жизни сына были и тяжкие, безрадостные дни, то он решил, что лучше всего завести разговор о тех великих моментах и успехах, сопутствовавших Питеру на футбольном поле.

— Слушай, Питер, — сказал Росс Хейл, — а вот изо всех дней на футбольной площадке, какой был самым удачным, запомнившимся больше всего?

— Для меня каждый такой день был, как праздник, — ответил Питер. — Я был большим, сильным и ловким. Мне нравилась игра. Я знал в ней толк.

Росс Хейл искоса взглянул на сына. Ему вдруг стало не по себе, и он благодарил судьбу за то, что поблизости не было никого из посторонних, кто мог бы услышать подобное откровение. Такая самоуверенность уж точно не нашла бы одобрения у жителей Самнертауна и близлежащих хозяйств и была бы сочтена за высшее проявление нескромности. Однако Питер, похоже, и не думал хвастаться. Он просто констатировал факт.

— Хотя, — продолжал свой рассказ Питер, — был один такой день, который для меня оказался удачнее и значительнее, чем все остальные счастливые дни вместе взятые. Это был день, когда футбольная команда школы Хантли играла тренировочный матч против команды бывших выпускников — перед началом осеннего турнира. И к тому же это был мой последний год в школе — ты, наверное, понимаешь, что это значит.

— Продолжай! — нетерпеливо сказал мистер Хейл, приготавливаясь выслушать историю о сыновней доблести.

— Знаешь, — сказал Питера, — развивался я очень быстро. Мне было восемнадцать. К тому времени у меня был уже и рост, и вес взрослого мужчины, а мускулы были сильными и крепкими, как никогда. Можно сказать, что спортом я занимался всю свою жизнь. Так что я выходил на ту игру, будучи в отличной спортивной форме.

Я был звездой в команде школы Хантли. Конечно, это ещё ни о чем не говорит, потому что сама по себе команда была не очень сильной. Но среди них я был самым лучшим. Меня считали самым грозным нападающим. Я сам принимал решения в зависимости от ситуации, складывающейся на площадке. Команды, с которыми нам приходилось играть, обычно предпочитали не связываться со мной, а поэтому как только ребятам удавалось завладеть мячом, я стремглав летел в сторону заветной линии.

А потом была эта тренировочная игра. Бывшие выпускники выпустили на поле не совсем обычную команду. Там были и не слишком расторопные, уже начинающие лысеть ветераны, и взрослые парни, только что окончившие колледж

— сильные, быстрые и несгибаемые, как стальные гвозди. Они играли, как одержимые и хорошо знали свое дело. Игрока, выставленного против меня, звали Кристиан. Тебе это имя ни о чем не говорит?

— Нет, — сказал Росс Хейл. — Рассказывай дальше!

Питер на секунду мечтательно задумался, а затем продолжил свой рассказ:

— За год до того Кристиан вошел нападающим во «Всеамериканскую сборную» 2 1), не уступал мне по габаритам, и был к тому же старше на целых пять лет. К тому же у него было намного больше практического опыта и пять лет серьезных тренировок за время учебы в колледже. Перед игрой наш тренер сказал мне, что он не надеется на то, что мы выиграем у команды выпускников, но хочет посмотреть, что лично я смогу противопоставить Кристиану. Эта игра должна была стать своего рода экзаменом, проверкой на прочность в глазах выпускников — сколько результативных комбинаций удастся им разыграть на моем крае!

— Дальше! — выдохнул Росс Хейл. — Скажи, что справился с ним! Сбил спесь с этого нахала! Задал ему жару в первом же периоде, сынок!

Питер сочувственно взглянул на отца, не разделяя, однако, его энтузиазма.

— Когда игра началась, — продолжал он, — я был настроен самым решительным образом и старался изо всех сил. Но ты помнишь, как беспомощен я был, когда река несла меня к водопаду? Так вот, выйдя на поле против Кристиана, я оказался точно в таком же положении. Он, казалось, знал все мои уловки! И, видит Бог, был к тому же силен, как бык! Они начали разыгрывать свои комбинации. А когда я попытался прорваться, то Кристиан стоял намертво, как скала, один играя сразу за шестерых. Короче, я никак не мог справиться с ним. Они же играли в обход меня по моему краю, разыгрывая очень удачные комбинации. Мне было стыдно. Я боролся, старался изо всех сил, но все напрасно. За три периода им удалось забить три гола, и я ничего не смог с этим поделать. Тренер, бледнея, в ужасе глядел на меня, а в конце третьего периода он прислал игрока на замену — кажется, полузащитника — который подошел ко мне и сказал: «Тренер спрашивает, не хочешь ли ты отдохнуть?»

Конечно, это просто-таки взбесило меня. Четвертый период начался при ничейном счете. Это было обыкновенное везение. Сначала нам как-то удалось подобрать оброненный мяч; потом умудрились выбить мяч и удержать его, а после перехватили их пасс форварду. Так, в нашем активе тоже появилось три забитых гола, что и позволило нам сравнять счет! Поэтому, выходя на четвертый период, мы знали, что надо во что бы то ни стало, любой ценой, сдержать команду выпускников и не дать им выиграть больше ни одного очка. Закончить игру вничью, на большее мы и не рассчитывали.

Я обратил внимание на то, что игроки команды выпускников выглядели усталыми. Даже верзила Кристиан, и тот, похоже, основательно выдохся. Разумеется, он обладал всеми качествами хорошего футболиста, но к концу игры был уже далеко не в лучшей форме. В отличие от меня. Он измотал себя, гоняясь по полю за мной, стараясь выставить меня перед всеми в наихудшем свете. И вот нам впервые удалось завладеть мячом, и тогда я попросил защитника помочь мне. До окончания игры оставалось пять минут. И он рискнул. Я сцепился с верзилой Кристианом, и впервые за всю игру вышел из схватки победителем. На этот раз я оказался сильнее его. Кроме того, он уже успел продемонстрировать передо мной весь арсенал своих приемов и уловок. Видимо, уж очень ему хотелось опозорить меня перед всеми.

Во время той комбинации нам удалось продвинуться на три ярда. И, разумеется, это было достойно особого внимания, так как нам удалось потеснить на своем пути верзилу Кристиана. Толпа болельщиков бесновалась, и когда мы снова перешли в нападение, то нам удалось продвинуться ещё немного вперед. Обойдя Кристиана, мы впервые сделали положение «вне игры». Он бесновался, чувствуя собственное бессилие, но остановить нас было невозможно.

Я подумал о том, что если бы наши защитники бросились бы прямо на Кристиана, вместо того, чтобы пытаться его обойти, нам, возможно, удалось бы задержать его, и дело пошло бы вдвое быстрее. Я поделился своими соображениями с защитником, и он велел мне отойти назад. Мы произвели замену, место на моем крае занял другой игрок, а я вернулся назад, чтобы нести мяч — к этому трюку мы прибегали довольно часто.

Мой план состоял в том, чтобы сделать обманный маневр на другой стороне линии, но самолично завладеть мячом и тут же броситься в атаку на Кристиана. Все получилось как нельзя лучше. Продвинулись мы, конечно, не слишком далеко, потому что мне нужно было просто перейти через черту. Я снова и снова прорывал оборону Кристиана, и в конце концов он уже спотыкался и вообще нетвердо стоял на ногах.

Мы отбрасывали его назад, в дальний конец поля. Для меня это было очень радостное событие. Такова была моя месть Кристиану за то, как он обходился со мной в первой половине игры. Теперь же у него был растерянный вид новичка из школьной команды, которого по ошибке выпустили на поле и заставили играть.

Положение «вне игры» застало нас на тридцатиярдовой отметке, и я подал сигнал о начале последнего прохода. Я знал, что могу поймать мяч и броситься напролом, миновать преграду в лице верзилы Кристиана и забить гол. Оглянувшись, я взглянул на трибуны, и видел, что зрители встали. Бросив взгляд в сторону наших боковых линий, я увидел там своего тренера, того самого, который ещё совсем недавно интересовался, не собираюсь ли я пойти «отдохнуть». Он танцевал от счастья и был самым счастливым человеком на свете. Разумеется, ведь успехи команды и её техника игры, позволившая оттеснить назад Кристиана, будут признаны его заслугой, результатом его хорошей работы.

Затем, обернувшись, я взглянул на Кристиана и кивнул ему, давая понять, что стараюсь специально для него. Он неуверенно стоял, опустившись на одно колено и был очень бледным. Но даже хорошо понимая, что это конец, он и не думал сдаваться. Он был готов бороться до конца. Я подумал о том, что за все четыре года его учебы в колледже ещё никому не удавалось обойти его и забить гол. И затем мне в голову пришла другая мысль. Я видел, как центровой подхватил мяч и сделал пасс в мою сторону. Я подхватил его и бросился к Кристиану — а затем просто выпустил мяч из рук…

Питер мечтательно замолчал.

— Но зачем? Зачем ты это сделал? — мучительно простонал его отец.

— После игры Кристиан подошел ко мне и задал этот же самый вопрос. Разумеется, они тут же подхватили мяч. И игра закончилась вничью. Тогда я сказал Кристиану, что стоя с мячом в руках и собираясь забить гол, я вдруг вспомнил о том, что, в конце концов, это была всего лишь игра, а вовсе не смертельная схватка гладиаторов.

— Не понимаю, к чему ты клонишь! — воскликнул Росс Хейл. — У тебя была такая возможность прославиться, а ты добровольно упустил её.

— Кристиан тоже этого не понял, — сказал Питер. — Мне кажется, он подумал, что меня подвели нервы, будто бы я испугался предоставившейся возможности сделать что-то стоящее. Когда я сказал ему, что это только игра, он почему-то как будто смутился. А потом развернулся и отошел. Но для меня этот день был самым знаменательным, самым величайшим, хотя команда, очевидно, считала совсем наоборот. Все говорили, что я потерял форму. Да ладно, что было, то было!

— И это твой величайший день? Самый запомнившийся? — воскликнул Росс Хейл. — А как же тот матч, когда, ты забил три гола в…

Но Питер, казалось, не слушал его, мысленно предавшись воспоминаниям о былых временах, и отцу показалось, что в какой-то момент взгляд сына был исполнен отчаяния. Он не был уверен. Через мгновение от печали уже не осталось и следа. А затем их разговор был прерван приездом Энди Хейла.

Он порывисто вошел в дом, пребывая в подчеркнуто бодром и приподнятом настроении, словно боясь расслабиться и помимо своей воли чем-нибудь выказать свою жалость к теперешнему состоянию Питера. Он приехал, чтобы поздравить Питера с возвращением домой; пригласить их с отцом на обед в любое удобное для них время. И кроме того, чтобы извиниться за отсутствие Чарли, у которого не было никакой возможности принять участие в этом родственном визите.

— У Чарли сегодня собственное торжество! — сказал Энди. — Ведь Рут МакНэр согласилась выйти за него замуж!

Данный текст является ознакомительным фрагментом.