7
7
Система созданной Сталиным единоличной диктатуры была сложной и прочной. Главную роль в ней играли карательные органы, находившиеся под личным контролем Сталина.
Перед Октябрьской революцией Ленин предполагал, что пролетариат сумеет достаточно легко сломить сопротивление буржуазии, и при подавлении контрреволюции можно будет обойтись относительно короткими и ограниченными карательными акциями. Действительность оказалась много сложнее, и Советскому правительству пришлось создавать вскоре после революции специальные карательные органы. Первое заседание Всероссийской Чрезвычайной Комиссии (ВЧК) состоялось в декабре 1917 года. Особый размах деятельность ВЧК приобрела в годы гражданской войны, и прежде всего в прифронтовых районах. Чрезвычайные комиссии мыслились в тот период не как судебные или следственные органы, а именно как военно-административные карательные органы, которые должны находить внутренних врагов и уничтожать или изолировать их. Как солдат убивает своего противника только потому, что видит его по ту сторону линии фронта и с оружием в руках, так и органы ВЧК должны были искать контрреволюционеров и саботажников и уничтожать их на месте преступления.
Советская власть и Красная Армия вряд ли смогли бы победить своих противников без помощи ВЧК, без ее массовых карательных действий и «красного террора». Однако именно «чрезвычайные», но не всегда точно определенные функции ВЧК вели нередко к злоупотреблениям и ошибкам.
Карательные акции ВЧК включали не одни лишь расстрелы, но и создание больших концентрационных лагерей. Заключение в этих лагерях рассматривалось как временное — лишь на период гражданской войны. И действительно, сразу после ее окончания началась разгрузка тюрем и лагерей и изменились формы работы ВЧК. В приказе руководства ВЧК от 8 января 1921 года говорилось:
«Внешних фронтов нет. Опасность буржуазного переворота отпала. Острый период гражданской войны закончился, но он оставил тяжелое наследие — переполненные тюрьмы, где сидят главным образом рабочие и крестьяне, а не буржуи. Надо покончить с этим наследием, разгрузить тюрьмы и зорко смотреть, чтобы в них попадали только те, кто действительно опасен Советской власти. При фронтовой обстановке даже мелкая спекуляция или переход через фронт могли бы представлять опасность для Красной Армии, сейчас же подобные дела нужно ликвидировать. На будущее время с бандитами и злостными рецидивистами разговор должен быть короткий, но держать в тюрьме толпы рабочих и крестьян, попавших туда за мелкие кражи или спекуляцию, недопустимо…»
Дело было не только в изменении стиля и методов работы ВЧК. Еще в 1919 году по предложению Дзержинского были ликвидированы почти все уездные ЧК, так как исчезли чрезвычайные условия, вызвавшие их существование. В мирное время «быстродействующие» карательные органы были уже не нужны. В декабре 1921 года по предложению Ленина очередной съезд Советов поручил ВЦИК «в кратчайший срок пересмотреть положение о Всероссийской Чрезвычайной Комиссии и ее органах в направлении их реорганизации, сужения их компетенции и усилении начал революционной законности». 6 февраля 1922 года был принят декрет о реорганизации ВЧК в ГПУ (Государственное политическое управление), на которое возлагалась борьба лишь с особо опасными государственными преступлениями: политической и экономической контрреволюцией, шпионажем и бандитизмом. При этом ГПУ не имело права выносить окончательные решения о наказании преступников. Органы ГПУ вели следствие: приговор, как правило, должен был выносить суд.
Перестройка органов ВЧК — ГПУ завершилась к середине 20-х годов, но очень скоро началась снова — уже в другом направлении. Под влиянием Сталина ГПУ стало опять превращаться в карательную организацию: получило право заключать в тюрьму или лагерь, высылать в отдаленные районы страны, а позднее даже расстреливать отдельных заключенных.
В. Р. Менжинский, Председатель ОГПУ после смерти Дзержинского, не имел такого влияния и авторитета, как Дзержинский. К тому же Менжинский тяжело болел и мало вмешивался в повседневную работу ОГПУ. Фактическим главой ОГПУ стал его заместитель Г. Ягода, находившийся под большим влиянием Сталина. В начале 30-х годов ОГПУ руководило выселением кулаков. На органы ОГПУ опирался Сталин при проведении репрессий среди «буржуазной» интеллигенции» технических и военных специалистов. Уже тогда достаточно широко применялись фальсификация следственных материалов и пытки заключённых. Когда М. П. Якубович сказал в конце 1930 года своему следователю, что при Дзержинском такие методы следствия были бы невозможны, тот рассмеялся: «Нашли кого вспоминать! Дзержинский — это пройденный этап в развитии нашей революции».
Постепенно увеличивались и штаты ОГПУ, реорганизованного в Наркомат внутренних дел (НКВД), в его состав вошло также управление милицией и пограничной охраной. После смерти Менжинского в 1934 году наркомом внутренних дел назначили Ягоду. Права НКВД были значительно расширены. При наркоме было создано Особое совещание, наделенное правом заключать людей в лагерь, тюрьму или отправлять в ссылку на срок до пяти лет без какого-либо судебного разбирательства. В состав Особого совещания, кроме наркома внутренних дел, входили его заместители, начальник главного управления милиции и Прокурор СССР или его заместитель. Решение Особого совещания мог отменить по протесту Прокуратуры СССР только Президиум ЦИК СССР.
После убийства Кирова и особенно после первого «открытого» судебного процесса в 1936 году Сталин и Ежов провели «генеральную чистку» органов НКВД, о которой уже говорилось в этих очерках. Важно отметить, что в 1937 году оклады работников НКВД были увеличены сразу вчетверо и значительно превышали оклады сотрудников других партийных и государственных учреждений. Органам НКВД передавались лучшие квартиры, дома отдыха, больницы. Сотрудники органов за успешно проведенные операции получали правительственные награды. В 1937 году штаты НКВД были еще более расширены, наркомат превратился в огромную армию со своими дивизиями и полками, сотнями тысяч работников охраны, десятками тысяч офицеров. Управления НКВД имелись не только во всех областных, но и во всех районных центрах. Специальные отделы НКВД были на всех крупных предприятиях, в учреждениях, учебных заведениях. Под контролем НКВД находились и все средние предприятия, а также парки, библиотеки, железные дороги, театры и др. По всей стране была создана громадная сеть осведомителей и доносчиков, работавших на «общественных началах». Специальные досье заводились на десятки миллионов людей. Наряду с отделами кадетов и монархистов, меньшевиков и эсеров, а также «прочих контрреволюционных партий» в четвертом управлении НКВД был создан и отдел ВКП(б) для надзора и наблюдения за всеми партийными организациями вплоть до ЦК. Секретари горкомов, райкомов и обкомов утверждались на эти посты только после согласования с органами НКВД. Были в НКВД «особые» отделы, наблюдавшие за самими чекистами, а также «спецотдел», наблюдавший за работой «особых» отделов. Сотрудникам НКВД прививалось убеждение, что чекистская дисциплина выше партийной. В программу подготовки кадров входило изучение истории ремесла, в том числе история инквизиции. Конечно, пыткам и многому другому обучали на практике — в теории такое осуждалось. Даже в районных управлениях на видных местах были вывешены слова Ленина: «Малейшее беззаконие — это дыра, через которую пролезет к нам контрреволюция». Все это было вполне в духе Сталина.
Полномочия и права органов НКВД были необычайно велики и в начале 30-х годов, однако по предложению Сталина летом 1936 года ЦК ВКП(б) принял постановление о предоставлении органам НКВД «чрезвычайных полномочий» сроком на один год — для полного разгрома «врагов народа». На июньском (1937 года) Пленуме ЦК ВКП(б) эти «чрезвычайные полномочия» были на неопределенное время продлены, а также расширены судебно-карательные функция НКВД. После этого Пленума в течение суток было арестовано 18 членов ЦК ВКП(б).
Кроме Особого совещания при наркоме внутренних дел, во всех крупных управлениях НКВД была создана система «троек», которые выносили заочные приговоры, не считаясь ни с какими формальностями и нормами судопроизводства. Карательные органы были выведены из-под контроля партии, а тем более Прокуратуры. Санкция прокурора имела для НКВД чисто формальный характер. Во многих областях прокуроры подписывали не только задним числом любые санкции, но и чистые бланки, в которые следователи НКВД могли затем вносить какие угодно фамилии. Вся эта чудовищная, непомерно разросшаяся карательная система подчинялась приказам и воле только одного человека — Сталина, была прочной опорой сталинского режима. Однако она обладала и определенной собственной инерцией, ибо значительная часть офицеров из привилегированного аппарата НКВД не хотела оставаться без работы, а «работа» эта состояла в том, чтобы искать, судить и изолировать «врагов народа».
Надо отметить в этой связи и «запросы» на рабочую силу, требующуюся огромной сети трудовых лагерей, созданных почти повсюду. В середине 30-х годов заключенные строили в основном каналы, сначала Беломорско-Балтийский, а затем Москва — Волга. К концу 30-х годов положение изменилось, так как стремительное расширение системы ГУЛАГа совпало с расширением в стране промышленного строительства. Работа ГУЛАГа входила в государственные планы и занимала в них все более и более важное место. В конце 30-х годов на долю ГУЛАГа приходилась значительная часть вывозки древесины, добычи медной руды, золота, угля. ГУЛАГ строил не только каналы, но также стратегические дороги и промышленные предприятия в отдаленных районах страны. К началу 50-х годов ГУЛАГ эксплуатировал некоторые шахты в Донбассе, часть швейных фабрик, владел почти всей лесной промышленностью в Архангельской области, строил высотное здание Московского университета и некоторые другие столичные здания, а также санатории в Крыму и Сочи, жилые дома для работников НКВД в Орле и т. д. Планирующие организации нередко оказывали через близкий Сталину аппарат давление на ГУЛАГ, чтобы ускорить те или иные стройки. При этом планировалось не только развитие работ по линии ГУЛАГа, но и прирост лагерной рабочей силы. Перед началом некоторых крупных строек областные органы НКВД получали разнарядку на поставку «рабочей силы». Таким образом, однажды возникнув, широкая система принудительного труда становилась одной из важных причин все новых массовых репрессий.