Сказки Кляшторного леса
Сказки Кляшторного леса
Как водится среди кладоискателей, прежде всего, я воспроизведу саму пересланную мне кладовую запись, некогда с большими трудностями переведённую со старопольского отцом моего корреспондента.
«Опись клада.
За местечком Глембочки в Пятецком лесу есть треугольная скала (холм, горка, крутой береговой обрыв), которая выходит клином между речками Первая Глембочка со стороны текущая на юг, а другая с полночной стороны. Обе эти речки сближаются в клине той скалы под лесом Кляшторным (монастырским), принадлежащим Прекарию (викарию, священнику). В клине той скалы выдолблены две фрамуги (отверстия, ямы), в тех фрамугах положены два барила (бочонка) кассы военной, которая состоит из 160 000 франков чистого золота в монетах, которые имеют хождение в краю.
Отверстия тех фрамуг замурованы камнем из раствора, а на самом растворе выдавлены буквы “D”, "N". В память двух офицеров французских Декуля — предводителя кавалерии и Норанта — пехотинца, которые, убегая перед неприятелем, сберегли этот клад в попавшемся удобном месте.
А войско их после боя полегло между Коровиными и Малыми Пятками. Опись эта докладно сложена к кляшторе, о чём отцом Захарием так доведено и приложено кляшторией и военной печатями. И без нашего дозволения ни один из нас этот клад открывать не должен.
Норанта, Декуль, Захарноша. 12.10.1812 (ст. стиль).
Сторона скалы на западном севере показывает своим концом на Юго-Восточную сторону на расстоянии 30 метров».
Да, дела! Непростая досталась мне для работы кладовая запись. Мутная, полная скрытых противоречий, недомолвок и совершенно непостижимых глупостей, она тем не менее заставляла напрягать все извилины мозга в попытке привязать её к конкретному району, в котором должна была действовать армия Наполеона. Опорных точек для поиска в «Описи» было дано даже с избытком, и поэтому выявить примерное место действия данной легенды поначалу не представлялось слишком трудным делом. Местечко Глембочки, река одноимённого названия (текущая на юг) и ещё одна речка, сближающаяся с первой таким образом, что между ними возвышается некий угловатый холм, должны были дать ответ на самые главные для кладоискателя вопросы: да был ли этот случай вообще? Где же на самом деле зарыты бочонки?
В том, что они были просто зарыты, а вовсе не замурованы, я был уверен на все 100%. Естественно, несмотря на то, что легенда утверждала, что бочонки с золотыми монетами были именно замурованы в неких «фрамугах» в скале, этому утверждению верить не хотелось совершенно. Посудите сами. Где, в пылу спасительного бегства, двое французов могли обзавестись камнями, строительным раствором и прочими инструментами? Отвечу со всей определённостью. Нигде! Отыскать всё это в тот момент, когда сзади скачет неприятель и надо срочно спасать жизнь... нет, это нереально. Также нереально отыскать и подходящих размеров скалу в российском Нечерноземье. Несомненно, это был просто приметный холм, каким-то боком выходящий к Старой Смоленской дороге. Свернув с дороги, французы скоренько выкопали неглубокую яму (а может быть, и две) и захоронили оба бочонка, использовав в качестве местной приметы особую форму холма, а также вымеренное шагами расстояние от его острого гребня, спускающегося в сторону юго-востока. Ведь не зря же давалась следующая приписка к кладовой описи: «Сторона скалы на западном севере показывает своим концом на юго-восточную сторону на расстоянии 30 метров». Смысла в такой приписке нет совершенно, если только она не напоминает о некоем расстоянии между каким-то природным объектом и местом захоронения. Все же прочие уверения в том, что после завершения работ они-де изобразили на свежем захоронении свои инициалы, — не более чем дешёвый пафос, сочинённый для поднятия морального престижа удирающих со всех ног рыцарей «без страха и упрёка».
Обращало на себя ещё одно упоминание вполне конкретных населённых пунктов, упомянутых в описи. Обратите внимание. Вот они! «А войско их после боя полегло между Коровинцами и Малыми Пятками». Причём каждый из нас должен чётко понимать, что и Коровинцы, и Пятки мало того, что должны были не только располагаться вблизи друг друга и неподалёку от Смоленской дороги, но ещё и таким образом, чтобы находиться несколько далее от Москвы, нежели вышеупомянутые Глембочки. Это естественно. Ведь вначале требовалось закопать клад, а уж потом все действующие лица должны были непременно погибнуть геройской смертью.
Кстати сказать, такого рода положения почти всегда встречаются в текстах старых «кладовых записей». Этим как бы делается своеобразный, прозрачный намёк будущим кладоискателям. Мол, поскольку владельцев заветного клада всё равно не осталось, то давай, друг, ищи смело. Деньги всё ещё там, под грушей, в колодце, между большим камнем и дубом, или вот, как в данном случае, — во «фрамуге» замурованы. И тут я вспомнил ещё об одной прелюбопытнейшей приписке, сделанной в конце «описи». В данном абзаце утверждалось, что записка с указанием местоположения клада была передана некоему Захарию, служащему в некоем «кляштории», иными словами, монастыре. И даже указывалось на то, что записка была скреплена и монастырской, и военной печатями, чтобы, мол, никто без дозволения тот клад не отрыл.
Наивность такой фразы вполне очевидна каждому, но для определения географической составляющей в нашем поиске данная приписка могла быть очень даже полезна. На основании её можно было предположить, что в данной местности имелись не только уже упомянутые населённые пункты, реки и холмы, но и какой-то монастырь. И монастырь этот должен был располагаться совсем недалеко от пресловутых «Глембочек».
Таким образом, перед тем как произвести географическую привязку клада в кладовой описи, в её тексте было выявлена целая куча ориентиров, вполне определимых на картах двухсотлетней давности. И горе сей записке, если хоть один такой ориентир будет отсутствовать совершенно или располагаться в другом месте. В таком случае данную «Опись» можно было смело спускать в мусорное ведро и никогда более о ней не вспоминать.
Начали изучать картографический материал. Вначале данные населённые пункты мы попытались отыскать в Смоленской, Минской и Гродненской губерниях (т.е. там, где пролегал основной маршрут отступления французов), но таковых там не обнаружилось. Тогда район поиска был расширен и на Украину, в северной части которой в 1812 году тоже вроде бы велись боевые действия. Заодно начали искать сёла и деревни со сходными по произношению названиями. Ведь там, где было написано «Коровинцы», вполне могли оказаться «Коровницы» или «Кровяницы». Почему нет? А «Малые Пятки» за прошедшее время могли легко преобразоваться просто в «Пятки», «Большие Пятки», или какие-нибудь «Красные Потки». Но особенно нас интересовали именно Глембочки, ибо основные события разворачивались именно вблизи них. Глубочки, Голубченки, Голубочки, Голубчики и прочее, прочее и прочее. Вариантов написания столь заковыристого словечка было хоть пруд пруди, но требовалось отыскать только один из них — единственный!
И вот именно на Украине, в удивительной близости друг от друга, и в самом деле обнаружились все три искомых населённых пункта. Правда, сами Глембочки из «описи» назывались теперь селением Глубочок, но Великие Коровинцы и Пятки наличествовали почти в своём первозданном виде. Кроме того, здесь присутствовал весьма обширный лесной массив, сливающиеся в одно русло ручьи, и даже прибрежная возвышенность, которую в первом приближении легко можно было принять за крутую скалу, располагавшуюся как раз между речкой Глубочок (заметьте, данная речка одноимённа с селом) и её притоком.
Вот только район, где отыскались населённые пункты из «Описи» располагались вовсе не вдоль Старой Смоленской дороги, как я первоначально предполагал, а в Житомирской области, вблизи украинского городка Бердичева! Это было для меня настолько странно, что невольно возникало сомнение в точности описываемых в легенде событий. С одной стороны, в ней вроде бы говорится именно про золотые франки (луидоры или наполеондоры), а с другой стороны... какой-то заштатный Бердичев. Всё это так не вязалось друг с другом, что пришлось вновь засесть за изучение истории Первой Отечественной войны. И вот тут-то и всплыла информация о ныне почти забытых подвигах генерал-майора А.П. Тормасова.
Постепенно удалось выяснить, что данный генерал воевал и широко маневрировал именно в Житомирской области, т.е. достаточно близко от Бердичева. Можно даже предположить, что после крупного сражения вблизи Городечно (совр. Городец) некоторые подразделения французских войск начали отступление в общем направлении на юго-восток. За ними вдогонку двинулся наш конный полк. И на подходе к Бердичеву, уже миновав Коровницы (совр. Великие Коровницы) он настиг спешивших на соединение с основной массой своих войск французов. Завязалось яростное сражение. Воспользовавшись неразберихой, двое французских офицеров, прихватив по бочонку с монетами, что было сил помчались на северо-восток, к единственному в округе обширному лесу. После Малых Пяток (совр. Пятки) они очень скоро доскакали до деревни Глубочок. Но останавливаться там они вовсе не собирались и продолжали движение на север, двигаясь по единственной дороге, проложенной вдоль левого берега реки Глубочок. Вскоре путь им преградил левый приток Глубочка, и они остановились на обрывистом высоком берегу при слиянии двух речек.
Место для захоронения крайне отягощавших их бочонков было просто идеальным. Клинообразный обрыв своим острым треугольным гребнем будто специально указывал им на уединённое и уникальное место, удивительно подходящее для захоронения обоих бочек. Скатив поклажу с холма, французы тесаками выкопали неглубокую ямку в тридцати шагах от конца земельного клина и, поместив туда небольшие, но увесистые бочечки, прикрыли их заранее снятым дёрном.
Куда отправилась эта парочка далее, история умалчивает, но ясно, что они на какое-то время укрылись в католическом монастыре, настоятель которого, как истинно западный человек, наверняка в душе поддерживал очередной поход армии католиков на Россию. Где конкретно располагался данный монастырь, не столь важно, он мог быть как в Житомире, так и в Бердичеве. Важно то, что оба офицера, счастливо избегнув смертельной опасности, какое-то время провели в нём, наверняка обсудив с настоятелем свои недавние приключения. Ясно, что вернуться и забрать бочонки немедленно они опасались.
Что могли сделать два человека против крупной кавалерийской части? Скорее всего, они постарались продвинуться в совершенно противоположном направлении. Их путь лежал на Гомель и далее на Смоленск, т.е. туда, куда в тот момент и направлялась Великая армия Наполеона. Рисковать жизнью ради золота им не было никакого резона. Вот после окончательной победы над российской армией... тогда конечно. После победы они вполне могли вернуться и выкопать спрятанное золото. Но, как известно, такой победы не произошло, и, честно говоря, у Декуля и Норанта было слишком мало шансов остаться в живых после ужасных событий, почти полностью уничтоживших столь неудачно отступавшее коалиционное воинство. Так что и с исторической точки зрения данная легенда, а следовательно, и наша кладовая запись, вполне имеют право на жизнь.
Правда, теперь выявилось ещё одно странное место в документе — дата составления «Описи». Смотрите, Тормасов гонял французов по Житомирщине где-то в середине — конце июля, а «Опись» датирована 12 октября. Это странно и не очень понятно. Ведь оба офицера никак не могли датировать сей документ октябрём, даже если бы и остались живы и каким-то образом вновь попали в окрестности Бердичева. Ведь тогда, когда была поставлена подпись на бумаге, основная масса отходящих от Москвы французов ещё пребывала в районе современной подмосковной Кубинки! Остаётся лишь предположить, что сию легенду перенесли на бумагу вовсе не они, а тот самый священник Захарий, который стал каким-то образом невольным участником тех событий. Это объясняет и то, что финальная приписка (та, о таинственных 30 метрах) была сделана после постановки финальной даты. Скорее всего, он основной текст «Описи» составил со слов французов ранее, а дату и приписочку к тексту сделал осенью, когда стало известно, что французская армия с позором отступает от Москвы. Он резонно посчитал, что те два офицера теперь-то уже точно не явятся за своим кладом, и составил памятную бумагу лично для себя.
Священник вскоре умер, и вся документация из его храма неизбежно попала в архивы вышестоящей церковной структуры. Интересно отметить ещё и то, что данная «Опись» была впервые обнаружена именно в городе Виннице, которая находится от Бердичева всего в 80 километрах. Её откопали на чердаке дома, в котором некогда жил городской чиновник, работавший с делами городских архивов. Об этом было прямо написано в присланном мне письме.
Также можно несколько слов сказать по поводу названия того самого леса, в центре которого и произошло данное приключение. Помните: «За местечком Глембочки в Пятецком лесу...» Почему лес назван именно Пятецким? Если внимательно присмотреться к современной карте данной местности, то легко понять этимологию данного названия. Смотрите. Хотя селение Пятки ныне расположено в нескольких километрах от данного лесного массива, но в XIX веке лесная опушка его была много южнее, т.е. ближе к Малым Пяткам. Есть и ещё ряд веских аргументов в пользу данного соображения. Во-первых, селение Пятки многократно крупнее того же Глубочка, и, скорее всего, данный лес был административно приписан именно к данному пункту. А во-вторых, по юго-восточной окраине бора протекает река Гнилопять. Слово это однокоренное со словом «Пятецкий». Везде присутствует сочетание букв, означающих либо цифру «пять», либо слово «пятка», или «пяток». Неблагозвучное «Гнило» постепенно ушло, а «Пятецкий» осталось.
И что же в конце концов получилось с нашей сказкой из «Кляшторного леса» в результате предварительного расследования? А получилась совершенно удивительная вещь. Та кладовая запись, которая вначале, кроме обоснованного недоверия, не вызывала никаких иных чувств, на проверку подтвердилась по всем своим основным параметрам. Так что всем любителям поисков очень советую обратить на данный район самое пристальное внимание.
***
Каждая из описанных в данной части книги легенд, согласитесь, по-своему весьма интересна и привлекательна. Однако подлинным лидером в длинном списке загадочных кладоискательских историй является история, которую я постараюсь подробнейше осветить в главе со скромным названием: