24. Японцы нападают на след «Танни»
24. Японцы нападают на след «Танни»
«Танни», головная подводная лодка в стае капитана 3 ранга Джорджа Пирса, успешно форсировала минированный Корейский пролив и 5 июня в 20.55 всплыла в Японском море. С палубы и надстроек ее стекала вода. Когда Пирс поднялся через люк боевой рубки на мостик, увиденное им зрелище заставило его зажмурить глаза. Какая пропасть дичи! Суда! Бесчисленные суда сновали во всех направлениях.
— Хэнк, — крикнул он вниз через люк, — поднимайтесь быстрее! Боб, поглядите, что творится. Это просто невероятно!
Смеясь от радости, он повернулся к поднявшимся через люк капитан-лейтенанту Хэнку Вогану и капитан-лейтенанту Бобу Куинну. Первый был старшим помощником, а второй стажером командира.
— Поглядите, друзья! — кричал он. — Провалиться мне на этом месте, если вам когда-нибудь приходилось видеть нечто подобное!
И командир широко раскинул руки, словно хотел обнять весь горизонт.
— Лучше было бы очистить мостик от лишних людей, командир, предостерег его Воган. — Возможно, нам придется срочно погружаться. Я буду наблюдать по корме.
Получив одобрение, Воган скомандовал:
— Сигнальщики, внимание! — И, наклонившись к люку, приказал передать по трансляции: — Личному составу быть в полной готовности. Стрелять не будем, но, может быть, придется срочно погружаться. Вокруг нас грузовые суда противника.
— А что если объявить боевую тревогу и выпустить несколько торпед в это стадо? — спросил Боб командира.
— Не знаю, командир, — вмешался в разговор Хэнк, — найдется ли во всей северной части Тихого океана местечко, где бы было столько заманчивых целей.
— Если бы сегодня был день начала боевых действий, — с досадой проговорил Пирс, — мы, разумеется, атаковали бы эти суда. О, если бы мы могли приняться за дело до заката солнца 9 июня! От них бы ничего не осталось!
Два небольших катера, вероятно сторожевые, появились на траверзе правого борта. До них было примерно 30 кабельтовых. Вскоре слева по носу подводной лодки, в 50 кабельтовых от нее, появилось большое судно, а затем в 37 кабельтовых на траверзе левого борта — второе. На расстоянии 40 кабельтовых по левому борту было обнаружено еще одно судно.
— Смотрите внимательнее, — предупредил Пирс вахтенного офицера, — мы должны выбраться отсюда незамеченными. Радиометристу, — продолжал командир, — наблюдать за дистанцией до обнаруженных кораблей на траверзе правого борта. Боб, — обратился он к Куинну, — спуститесь, пожалуйста, вниз, взгляните на экран радиолокатора и дайте мне знать, нет ли кого-нибудь впереди по курсу.
В это время «Танни» шла малым ходом, рассчитывая пройти за кормой судна, находившегося по левому борту. Вдруг темноту безлунной звездной ночи прорезали лучи двух прожекторов. Чтобы ускользнуть от них, «Танни» отвернула и, оставив их за кормой, стала отходить на всех четырех дизелях. Прожекторам не удалось нащупать подводную лодку. Впрочем, они и не собирались делать этого. Движение здесь было такое интенсивное, что каждый думал только о своих непосредственных обязанностях и, казалось, никто не замечал мрачного корабля без отличительных огней.
Пока «Танни» следовала в северо-восточном направлении к острову Хонсю, Пирс приказал переключить два дизеля на зарядку аккумуляторной батареи, чтобы зарядить ее как можно быстрее. С самого рассвета «Танни» находилась в подводном положений, ее энергетические ресурсы почти иссякли, а Пирс предчувствовал, что в районе столь оживленного судоходства можно остаться незамеченным японцами в течение целых четырех суток, только проводя большую часть времени под водой.
— Берегите плотность батареи, — предупредил он офицера электромеханической части старшего лейтенанта Джонса. — В этом походе энергия нам будет очень нужна.
В полночь Джордж увидел еще четыре судна. Все они несли огни и шли прямыми курсами. В вахтенном журнале появилась запись: «Какой соблазн!»
Во время этого перехода у Пирса было достаточно времени, чтобы поразмыслить о том, удалось ли подводным лодкам «Скейт» и «Боунфиш», входившим в его стаю «морских дьяволов», успешно форсировать Корейский пролив. Он был уверен, что «звонки дьявола» вовремя предупредили их о минах и помогли благополучно проникнуть в Японское море.
На следующий день погода испортилась, и количество судов поубавилось. Задул штормовой ветер силой до четырех-пяти баллов. Он не утихал несколько дней. Лодку стало трудно удерживать на перископной глубине, и «Танни» погрузилась на глубину 36 метров, ограничив наблюдение за обстановкой лишь прослушиванием шумов. Пирс не торопился: оставалось еще много времени и для занятия позиции и для отдыха экипажа перед предстоящими беспокойными, напряженными днями. 8 июня в 20.30 «Танни» заняла позицию у мыса Кега. Этот мыс, похожий на обрубок, тянется с юга на север, образуя на западе большую бухту Вакаса, расположенную в южной части острова Хонсю.
Розовые мечты об эффектных торпедных атаках, возникшие у Пирса ночью 5 июня, когда он, прорвавшись в Японское море, обнаружил там множество судов, к 9 июня поблекли.
Не обнаружив за весь этот день ни одного судна, Джордж в 19.58 всплыл у входа в бухту Вакаса. Погода была чудесная, видимость хорошая, и море совсем спокойное. Примерно через час, когда подводная лодка направилась к берегу, радиометрист доложил о получении контакта с целью, находившейся на дистанции 60 кабельтовых. Командир приказал начать преследование. В 21.21 на «Танни» была объявлена первая боевая тревога за время «операции Барни». Оказалось, что контакт установлен с грузовым судном в 2000 тонн. Теперь дистанция до него уменьшилась до 2700 метров. Пока Пирс сближался с целью, собираясь занять более удобную позицию, радиометрист доложил о новом контакте по корме также на дистанции 2700 метров. Опасаясь, как бы подходившее с кормы судно не сорвало атаку, Джордж поспешил дать залп по первой цели.
В 21.36 с дистанции более 2500 метров Пирс выпустил три торпеды с интервалом в десять секунд. Установки их гироскопов были близки к нулю, глубина хода один метр, а угол встречи торпед с целью 85–90°.
Как только из аппарата вышла третья торпеда, Пирс, помня о новом радиолокационном контакте, на полной скорости пошел вперед. Цель осталась за кормой. Но через 30 секунд радиометрист доложил командиру, что контакт был ложный.
В 21.38–45 гидроакустик доложил:
— Сэр, первая торпеда попала в цель, но не взорвалась.
Он внимательно следил за выпущенными торпедами на протяжении всего их хода. Казалось, они идут прямо и точно. Затем через толщу воды дошел резкий звук, похожий на удар тяжелого молота. Этот звук опечалил экипаж, с нетерпением ожидавший взрыва первой торпеды. Торпеда попала в транспорт, но взрыва не последовало.
— Неудача, полнейшая неудача, — с огорчением проговорил офицер минно-торпедной части, совсем еще молодой человек, только второй раз участвовавший в боевом походе. Он выскочил на мостик, чтобы увидеть, как его торпеды пустят ко дну вражеское судно.
Может быть, попадут остальные торпеды? Может быть, невзорвавшаяся торпеда сделала пробоину в борту японского транспорта, как это было с одной из торпед подводной лодки «Сэмон»? Ведь тогда атакованное судно затонуло. Находившиеся на мостике долго не теряли надежды на удачу. Но когда все сроки истекли, надежда сменилась разочарованием — взрывов не было. Цель уходила.
Вдруг они заметили, что на палубе японского судна поднялась какая-то суета. Люди метались с фонарями, стараясь осветить тот борт, в который была направлена торпеда. Взрыв хохота раздался на «Танни», когда здесь представили себе, как японцы с вытаращенными от страха глазами пытаются понять, что же попало им в борт.
— Здорово мы их напугали, — улыбнулся Пирс и приказал офицеру минно-торпедной части: — Корбель, вытащите-ка быстренько одну торпеду из аппарата и проверьте ее взрыватели. Может быть, некоторые из этой партии испорчены.
— Есть, командир, — отчеканил младший лейтенант и побежал вниз.
Но вскоре выпущенные торпеды взорвались в конце заданной им дистанции. Значит, взрыватели в порядке. Подавленный неудачей, Пирс отвернул от цели и вновь направился к берегу. Неудача с взрывателями электрических торпед отмечалась впервые. Неужели нас ждут новые неприятности с торпедами и стычки с управлением снабжения?
На следующий день Джордж погрузился западнее мыса Кега на трассе Пусань (Корея) — залив Вакаса. Однако эта позиция оказалась неудачной для охоты. Правда, суда появлялись здесь, но они проходили или слишком далеко от «Танни», и она все равно не успела бы сблизиться с ними, или слишком близко к берегу. Дело в том, что подводным лодкам было запрещено подходить к берегу ближе 90-метровой изобаты, поскольку прибрежные воды были заминированы самолетами В-29.
В ночь на 12 июня Пирс, войдя в Этомо Ко, находился в 40 кабельтовых от брекватера. Радиолокатор не обнаружил в гавани никаких судов. Примерно через час «Танни» скрытно проникла в бухту Уппуруй поблизости от маяка, расположенного на мысе Хино. Подводная лодка находилась в надводном положении. Свет маяка через секундные интервалы освещал мостик «Танни», а с двух сторон ее прощупывали невидимые лучи радиолокаторов. На берегу кто-то разглядывал подводную лодку на экранах. «Танни» обнаружили, и ей следовало торопиться. Когда подводная лодка находилась в 25 кабельтовых от входа в гавань, японцы перекрыли всю его ширину лучами двух мощных прожекторов. Этот световой барьер невозможно было пройти незамеченными.
— Здесь светло, как днем, — сказал Пирс стоявшему рядом с ним на мостике стройному Хэнку Вогану.
— Да, — согласился Хэнк и со своим приятным южным выговором тактично добавил: — Так светло, что я мог бы пересчитать все волоски в вашей бороде.
Командир понял намек. «Танни» изменила курс и на малых оборотах пошла обратно. Пирс опасался, что при большой скорости лодка будет оставлять за собой предательский след, а здесь он был бы особенно заметен, так как в этих местах вода отличается сильным свечением.
Направляясь на юг к Симоносэки, Пирс отметил значительное усиление работы радиолокационной станции на 10-сантиметровой волне. Радиолокаторами были оснащены также самолеты воздушного дозора и большая часть самолетов, пролетавших над лодкой.
Поздно вечером 14 июня Пирс, как и другие командиры подводных лодок его стаи, был дезориентирован радиолокатором, работавшим на 10-сантиметровой волне. В 00.45 было обнаружено два белых огня по пеленгу 60°. С того же направления были приняты радиолокационные импульсы, которые, как вначале показалось Пирсу, принадлежат американским кораблям. Он подумал, что это работает радиолокатор одной из подводных лодок его стаи. Пирс пошел навстречу, как вдруг замигал один из белых огней, а радиолокатор принял опознательный сигнал, не значившийся в документации, которой располагала «Танни». Пирс быстро отвернул влево и стал уходить на всех четырех дизелях.
Через 24 часа, на рассвете 16 июня, Пирс встретился со «Скейт» и «Боунфиш». Рандеву произошло с некоторым опозданием. Командир «Боунфиш» Ларри Эдж сообщил, что он успешно атаковал большой транспорт противника и потому задержался. Днем «Танни» встретила несколько плотов с японцами, спасшимися, вероятно, с того транспорта, который был потоплен «Боунфиш». Всего было замечено 15 плотов. Никто из находившихся на плотах не захотел ради спасения перейти на борт подводной лодки. Почти все они, увидев «Танни», плашмя легли на свои плоты, закрыли глаза и, казалось, готовы были встретить короткую пулеметную очередь, которая отправит их в восточный рай. Поэтому забавно было видеть, как на следующее утро, целые сутки пробыв в холодной воде, двое из семи японцев, находившихся на одном из плотов, согласились перейти на борт подводной лодки. Один из них был старший унтер-офицер.
После того как «Танни» в первый раз подошла к плотам и ни один человек не пожелал добровольно перейти на борт подводной лодки, чтобы бесплатно выехать в Америку и до конца войны припеваючи жить в лагере для военнопленных, Джордж Пирс стал мишенью для бесконечных острот своих коллег.
— Можно ли винить их в том, что они предпочитают остаться в море, лишь бы не переходить к нам на борт, — ехидничал Куинн. — Уж больно вы похожи на заправского пирата, который привык пробивать дыры в бортах чужих кораблей. Ваше предложение о сдаче слишком смахивало на те, которые делались в свое время кровожадными морскими разбойниками. Взгляните-ка на себя в зеркало, Джордж, если только у вас хватит храбрости подойти к нему. Такие огромные, такие великолепные жгуче-черные бакенбарды, ей-богу, едва ли еще когда-нибудь увидишь. Ваша черная рубашка и черная бейзбольная кепка так гармонично дополняют картину. И в довершение всего — черная повязка на левом глазу! Право же, не удивительно, что японцы отказались покинуть свой чудный спасательный плот!
В шутках Куинна была немалая доля правды. Никто из экипажа «Танни» не забудет тех трех или четырех дней, когда командир был вынужден носить черную повязку, наложенную ему на глаз корабельным врачом. Перископ на «Танни» поднимался гидравлической лебедкой. Как-то раз в одной из его масляных трубок образовалась небольшая течь, масло попало в глаз Пирсу и вызвало сильное воспаление. Джордж скромно сказал мне, что он, должно быть, и в самом деле выглядел несколько устрашающе, но он отнюдь не считал своей заслугой, что японцы остались на плотах.
— Наверное, Куинн был прав, когда говорил, что ни один человек, находящийся в здравом уме и твердой памяти, не согласился бы перейти на «Танни» после того, как увидел меня, — согласился он.
Как ни странно, Пирса не испугался маленький воробушек коричнево-мышиного цвета, который прилетел неизвестно откуда и нашел себе приют на антенне «Танни». Бедная пичужка, очевидно, истощенная длительным перелетом, достигла подводной лодки в тот момент, когда она всплывала, чтобы установить радиолокационный контакт с «Воунфиш». В этот день обе лодки собрались совместно атаковать японский транспорт.
18 июня экипаж «Танни» был ошеломлен появлением большого четырехмоторного немецкого бомбардировщика Хейнкель-177. Незадолго до этого вахтенный офицер обнаружил небольшой самолет, по виду напоминавший спортивный. Неужели этот самолетик, обнаружив лодку в надводном положении, навел на нее своего громадного собрата? Не имея других возможностей для спасения, Пирс в рекордно короткое время погрузился на 45-метровую глубину и изменил курс. В целях большей безопасности он решил оставаться в подводном положении до самого захода солнца.
19 июня капризная судьба целый день дразнила и обманывала «Танни». Два раза подряд подводной лодке не удавалось расправиться со своей целью, и вовсе не по собственной вине. В полдень на горизонте на несколько минут появился огромный танкер новейшего типа грузоподъемностью 10 000 тонн, но «Танни» при скорости в 11 узлов могла сблизиться с ним в лучшем случае на дистанцию 30 кабельтовых при курсовом угле цели 110° правого борта. В подобных условиях не стал бы стрелять и сам Вильгельм Телль.
Едва скрылся этот 10 000-тонный танкер, как показался транспорт грузоподъемностью 4000 тонн. Пирс выстрелил по нему четырьмя торпедами с дистанции 3100 метров. Море было спокойное, и поэтому он решил установить торпеды на глубину хода в один метр.
Это было несколько рискованно, но Пирс боялся, что торпеды пройдут под целью. К несчастью, одна из торпед выскочила из воды на середине дистанции, и это решило исход атаки. Обнаружив торпеды, японское судно немедленно уклонилось от них. И Джорджу оставалось только проводить взглядом корму стремительно уходившего судна и свою собственную торпеду, которая, ярко блестя в лучах солнца, скользила по поверхности моря. В вахтенном журнале появилось всего одно слово: «Промазали!»
Эта запись была сделана почти в самом конце вахтенного журнала, а мы остановимся еще на одном эпизоде. Во второй половине дня подводная лодка приняла на борт гостей — двух японцев с плота и одного воробья, который тоже участвовал в поединке с двумя японскими эскадренными миноносцами радиолокационного дозора. Они ни разу не подходили ближе, чем на 35 кабельтовых. Но и с этой дистанции японцы вели огонь из своих 102-мм орудий. Подводная лодка находилась вне опасности, но в 22.23 Пирс все-таки изменил курс и пошел вперед, запустив все четыре дизеля на полную мощность. Снаряды вздымали фонтаны воды на расстоянии 180–450 метров от «Танни». В 22.27, выпустив около 20 снарядов, эскадренные миноносцы прекратили огонь.
В 22.40 эскадренные миноносцы начали сбрасывать глубинные бомбы над местом, где 17 минут назад, уклоняясь от артиллерийского огня, на предельной скорости прошла «Танни». К тому времени подводная лодка находилась уже почти в 40 кабельтовых от этого места. Глубинные бомбы для «устрашения» или для «самоуспокоения» — так назвали эту атаку наши парни.
— Теперь, — протяжно заговорил Хэнк Воган, зажигая сигарету, — япошки будут докладывать, что ими пущена на дно еще одна американская подводная лодка. Во всяком случае, слышать взрывы глубинных бомб на таком удалении гораздо приятнее, чем принимать их на себя.
— Вы правы, Хэнк, — согласился Пирс, — но все бывает.
И он рассказал своему молодому помощнику, только второй раз вышедшему на боевое патрулирование, удивительную, прямо-таки рождественскую историю, которая приключилась с подводной лодкой «Гэтоу». Было это в середине июня, а вовсе не в канун нового года. Но чудо есть чудо, и разве не все равно, когда оно произошло? Хотя ничего подобного не случилось ни с одной из подводных лодок из группы «морских дьяволов», я не могу удержаться, чтобы не рассказать об этом происшествии.
Как показывает статистика, средний процент глубинных бомб, попадающих на палубу подводных лодок и не взрывающихся, микроскопически мал. Поэтому случай с подводной лодкой «Гэтоу» нельзя назвать иначе, как из ряда вон выходящим.
20 декабря 1943 года подводная лодка «Гэтоу» под командованием капитан-лейтенанта Фоли, находившаяся в своем седьмом боевом походе, всплыла милях в 200 севернее островов Адмиралтейства. Считалось, что здесь проходит большинство судов, следующих с Сайпана на Рабаул и обратно. Вскоре после полудня на горизонте был обнаружен дым, и «Гэтоу» погрузилась там, где, по ее расчетам, должна была пройти цель. Цель оказалась групповой — два грузовых судна под охраной двух эскортных кораблей нового типа.
«Гэтоу» пыталась занять наиболее выгодную позицию, чтобы с малой дистанции атаковать большое судно, но небольшой транспорт оказался более удобной мишенью, и «Гэтоу» выпустила свои торпеды по нему. В момент залпа большее судно осталось позади атакованного подводной лодкой транспорта и частично прикрывалось им. Первая торпеда попала в транспорт «Цунэсима Мару» грузоподъемностью около 3000 тонн, который, тотчас же затонул. «Гэтоу» не стала дожидаться результатов попадания остальных торпед и быстро ушла на глубину. Ее экипаж услышал два новых взрыва и принял их за взрывы торпед. Затем вдали прогремел звук, подобный удару гонга. И вдруг одна за другой на «Гэтоу» обрушились 19 глубинных бомб. Такой атаки ее экипажу еще не приходилось переносить. Как рассказывал Фоли, все глубинные бомбы разрывались, очевидно, прямо над лодкой, и она содрогалась при каждом взрыве.
Через два часа, когда на море свирепствовал сильнейший дождевой шквал, «Гэтоу» всплыла и начала уходить от непрерывно фиксировавшихся гидроакустических посылок эскортных кораблей противника. Прошло еще десять минут. Изучив обстановку, Фоли решил вернуться к месту только что проведенной атаки. Кстати сказать, с этого направления и прослушивалась работа акустической станции. Видимость была плохая, и «Гэтоу» медленно выходила в точку залпа. Позади подводной лодки, совсем рядом с ней, послышался сильный взрыв. Через пять минут на расстоянии 1360 метров был обнаружен один из эскортных кораблей, а спустя еще минуту с другого борта показался второй.
Вначале экран радиолокатора на «Гэтоу» был чист, но когда она повернула и на полной скорости стала выходить из опасного района, ее радиолокатор начал давать дистанции до противника и пеленг на него. С расстояния около 20 кабельтовых один из эскортных кораблей выстрелил по подводной лодке фугасным снарядом, который разорвался справа по траверзу поблизости от подводной лодки. «Гэтоу» легла на курс, который давал ей возможность перехватить большое грузовое судно.
В донесении Фоли об этом патрулировании есть такое место:
«20.33. Обстановка напоминала цирк с пятью аренами, на которых «Гэтоу» одновременно давала пять представлений:
1) уклонялась от преследования двух эскортных кораблей;
2) пыталась перехватить грузовое судно;
3) перезаряжала носовые торпедные аппараты;
4) производила необходимые ремонтные работы;
5) пыталась сбросить с палубы невзорвавшуюся глубинную бомбу, стараясь не повредить своих рулей».
Здесь первый раз упоминается о глубинной бомбе, попавшей на палубу подводной лодки. Капитан-лейтенант Фоли, занятый неотложными делами, по-видимому, не придал ей большого значения. Прошел почти целый час с того момента, как «Гэтоу» всплыла, и можно только догадываться, что переживал тот, кто в вечернем полумраке обнаружил на палубе глубинную бомбу. Выкрикнул ли он сразу: «Глубинная бомба на палубе!» или же не сразу пришел в себя, когда понял, что на лодке находится смертоносная игрушка, ежесекундно грозящая кораблю гибелью, — неизвестно.
Фоли ограничился несколькими словами в вахтенном журнале:
«21.00. Пленный и знаток японского языка лейтенант Мак-Гивен списали имевшиеся на глубинной бомбе отметки, прикрепили ее к резиновой надувной шлюпке и пустили в дрейф, предварительно установив шлюпку на постепенное затопление. Шлюпка поплыла в сторону наших преследователей».
На других подводных лодках тоже слышали, как глубинные бомбы падали на палубы и скатывались с них. Иногда на подводных лодках обнаруживали осколки глубинных бомб, но «Гэтоу», насколько это известно, единственная подводная лодка, на палубе которой была обнаружена невзорвавшаяся бомба.
Итак, экипаж «Танни» от души смеялся, когда японские эскортные корабли, теперь уже совсем не опасные, бомбили морские глубины в 6000 метрах от подводной лодки. Эта атака напоминает мне следующий случай с подводной лодкой «Хардер», которую траулер противника атаковал глубинными бомбами. Глубинные бомбы рвались рядом с «Хардер», но еще ближе к ним находился сам траулер. Неопытность личного состава траулера стоила жизни его команде.
Случилось это после того, как «Хардер», которой командовал капитан 3 ранга Сэмюэль Дили, потопила грузовое судно под самым носом у вооруженного траулера. Быстро погрузившись, Дили сумел уклониться от нескольких близко сброшенных глубинных бомб. Затем он услышал сильный, но довольно далекий взрыв, и все стихло. Когда через некоторое время «Хардер» всплыла, чтобы выяснить обстановку, несчастный сторожевой корабль противника медленно погружался в воду. Корма траулера была повреждена одной из его же собственных глубинных бомб.
В свое время «Хардер» была известна всему миру. Свой славный боевой путь она прошла с одним командиром — Сэмюэлем Дили из Далласа, штат Техас. С ним она и погибла в августе 1944 года. «Хардер» имела на своем счету 6 боевых походов и 16 потопленных судов общей грузоподъемностью 54 000 тонн. В истории военно-морского флота подводная лодка «Хардер» и ее командир Дили известны как гроза эскадренных миноносцев. «Хардер» специализировалась на потоплении кораблей, угрожавших ей артиллерией, торпедами и глубинными бомбами. Сэмюэль Дили потопил четыре таких корабля и, кроме того, два эскортных корабля, основным назначением которых являлось уничтожение подводных лодок.
Как и на «Уоху» Мортона, на «Хардер» во время атаки у перископа находился не командир, а старший помощник. Чтобы вызвать на себя эскадренный миноносец противника, подводная лодка должна была ходить под перископом, значительно выдвинутым над поверхностью. Когда эта соблазнительная приманка привлекала внимание вражеского корабля и он начинал преследование, Дили уничтожал его из носовых или кормовых торпедных аппаратов — в зависимости от обстановки. Подобно Мортону, Дили был мастером труднейшего выстрела «прямо в глотку». Дили промахнулся всего один раз, и этот промах оказался роковым.