Глава 13 БЕРИЯ — МУСАВАТИСТСКИЙ ШПИОН
Глава 13
БЕРИЯ — МУСАВАТИСТСКИЙ ШПИОН
Однако есть обвинения, которые заслуживают особого внимания. С ними нужно особо разбираться: до конца вопрос не ясен и до сих пор.
Из приговора:
«Установлено, что тайные связи с иностранными разведками Берия завязал еще в 1919 году, когда, находясь в Баку, он совершил предательство, поступив на секретно-агентурную должность в контрразведку мусаватистского правительства в Азербайджане, действовавшую под контролем английских разведывательных органов. Как агент мусаватистской контрразведки, Берия вел активную борьбу с революционным рабочим движением в Азербайджане. В 1920 г. Берия, находясь в Грузии, вновь совершил изменнический акт, установив тайную связь с охранкой грузинского меньшевистского правительства, так же являвшейся филиалом английской разведки.
Во все последующие годы, вплоть до своего ареста, Берия поддерживал и расширял тайные связи с иностранными разведками.
Суд установил, что начало преступной изменнической деятельности Берия относится еще ко времени гражданской войны. На протяжении многих лет Берия и его соучастники тщательно скрывали свою вражескую деятельность».
Итак, служба 20-летнего Берия в мусаватистской разведке в 1919 году в Баку (куда он, по его показаниям, был заслан Микояном и Гусейновым), а затем в Грузии в «филиале английской разведки».
Необходим небольшой экскурс в историю большевистского движения в Закавказье.
Открываем Большую Советскую Энциклопедию, которая «действовала» в то же время, когда шло следствие над Берия.[174]
Сначала о ситуации в Азербайджане, где Берия начинал свою революционно-политическую карьеру. Читаем:
«В период Великой Октябрьской социалистической революции и в период гражданской войны основной контрреволюционной силой в А. боровшейся против Советской власти и большевистской партии, были националистич. партия буржуазии и помещиков Азербайджана «Мусават» (мусаватисты) и дашнаки. Выполняя указания Ленина и Сталина, бакинские большевики во главе с Шаумяном, Азизбековым, Джапаридзе, Фиолетовым, Микояном неутомимо готовили трудящиеся массы к решительным боям. 30 марта — 1 апреля 1918 г. произошло вооруженное выступление мусаватистов против Советской власти в Баку. Решительная схватка между революционным бакинским пролетариатом и мусаватистской контрреволюцией закончилась полной победой бакинского пролетариата. В результате победоносных мартовских боев власть в Баку была закреплена в руках Бакинского Совета».
…В июне 1918 г. мусаватисты организовали буржуазно-помещичье бекско-ханское правительство с центром в Елизаветполе (ныне Кировабад) и повели ожесточенную борьбу против Советской власти. Мусаватисты и дашнаки призвали на помощь интервентов, вначале турецких, а затем английских. В июне 1918 г. германо-турецкие и английские интервенты и их мусаватистские и меньшевистские наймиты начали наступление на Баку.
…Под натиском турецких и английских интервентов и внутренней контрреволюции 31 июля 1918 г. Советская власть в Баку временно пала. Агентура английского империализма — эсеры, меньшевики, дашнаки сформировали 1 августа контрреволюционное правительство — «диктатуру Центрокаспия». 4 августа английские империалисты оккупировали Баку под видом оказания военной помощи против турок, 14 сентября английские войска поспешно эвакуировались из Баку ввиду начавшегося наступления турок. 26 бакинских комиссаров (см.) были арестованы, увезены английскими интервентами в Закаспие и с помощью эсеров в ночь на 20 сентября 1918 г. зверски убиты ими между станциями Ахча-Куйма и Перевал.
…15 сентября 1918 г. в Баку ворвались германо-турецкие интервенты и их мусаватистские наемники. В течение трех дней интервенты и мусаватисты грабили, разоряли города и убивали мирное население. Турецкие оккупанты установили колониально-полицейский режим, кровавый террор, военно-полевые суды, ввели смертную казнь, телесные наказания. Были разогнаны и разгромлены все революционные рабочие организации
…Мощный подъем революционного движения в А. возглавлялся коммунистической партией большевиков А., непосредственными проводниками указаний Ленина и Сталина об освободительном движении в Закавказье были верные их ученики — Г.К. Орджоникидзе, С.М. Киров, А И. Микоян, Л.П. Берия. В феврале 1920 г. в Баку нелегально состоялся 1 съезд КП(б) А., принявший решение о подготовке вооруженного восстания против контрреволюционного мусаватистского правительства и признавший всех рабочих и крестьян Азербайджана, Грузии, Армении к борьбе за установление во всем Закавказье рабоче-крестьянской Советской власти. Исключительную роль в подготовке сыграли руководящие указания С.М. Кирова, который в то время находился в Астрахани и был тесно связан с бакинской большевистской организацией.
В ночь на 28 апреля 1920 г. бакинский пролетариат и трудящиеся А., под руководством партии Ленина — Сталина подняли вооруженное восстание и обратились за помощью к великому русскому народу. Ставший у власти Военно-революционный комитет Азербайджана предложил правительству РСФСР заключить союз для совместной борьбы и просил прислать на помощь Красную Армию.
А вот что было тогда же в Грузии[175]. Берия и там «отличился».
«…Красная Армия в марте 1920 г. заняла Владикавказ. В апреле 1920 г. Советская власть победила в Азербайджане. Под давлением народных масс грузинское буржуазно-националистическое меньшевистское правительство вынуждено было начать переговоры с Советской Россией о заключении мирного договора, который был написан 7 мая 1920 г. На основе договора большевистская организация в Грузии была легализована. 20 июня 1920 г. в Тифлис приехал С.М. Киров, назначенный полномочным представителем РСФСР. К концу 1920 г. большевистское влияние среди трудящихся масс Грузии стало господствующим. Не имея внутренних сил для подавления революционных рабочих и крестьян, меньшевистское правительство приняло решение о передаче Англии Батума. В Батумский порт были приведены американские, французские и итальянские суда, что по существу обозначало подготовку нового похода иностранных империалистов Антанты во главе с США против Советской России. Договор от 7 мая 1920 г. между РСФСР и Грузией меньшевиками фактически был ликвидирован. Большевистские газеты закрыты, опечатано помещение ЦК компартии Грузии, производились массовые аресты коммунистов. В Тифлисе был арестован и заключен в кутаисскую тюрьму Л.П. Берия, направленный партией большевиков на нелегальную революционную работу в Грузии после установления Советской власти в Азербайджане. В августе 1920 г. за организацию в тюрьме голодовки политич. заключенных Л.П. Берия этапным порядком был выслан за пределы Грузии.
А теперь о партии «Гуммет», согласно разъяснениям все той же Большой Советской Энциклопедии.[176]
«Гуммет» («Энергия») — социал-демократическая группа, организованная по инициативе И.В. Сталина в 1904 г. для политич. работы среди трудящихся Азербайджана. Возглавляли «Г.» ученики и соратники И.В. Сталина — Мешади Азизбеков, Алеша Джапаридзе, Ханлар Сафаралиев, Мамед Мамедьяров и др. «Г.» работала под руководством Бакинского комитета РСДРП на правах районного комитета партии. «Г.» помогала сплачивать вокруг большевистской организации широкие массы азербайджанских рабочих, вела среди них большую агитационную, пропагандистскую и организационную работу, отстаивая принципы пролетарского интернационализма».
Здесь же можно узнать и о мусаватистах[177].
«Мусават» («Равенство») — контрреволюционная буржуазно-помещичья националистич. партия в Азербайджане. Возникла в 1912 г. Выступая с пропагандой пантюркизма, мусаватисты вместе с тем раболепствовали перед царизмом. Проповедуя махровый национализм и разжигая национальную вражду между народами, партия «М.» пыталась отвлечь азербайджанские трудящиеся массы от революционной борьбы. Мусаватисты были врагами братского единения азербайджанского народа с великим русским народом и другими народами России».
Не знаю, как воспринималось все это 20-летним Берия, но запутаться между «белыми» и «красными» можно было не то что тогда — в 20-е годы, но даже и сейчас.
Однако вернемся к материалам уголовного дела.
Допрос Берия Руденко 9.07.1953 г.
«Вопрос: Уточните еще некоторые данные вашей биографии. Вы утверждаете, что являлись членом Коммунистической партии с марта 1917 г.?
Ответ: Да.
Вопрос: Почему же в 1919 г. вы получили задание начать работу в меньшевистской контрразведке не от большевистской организации, а от «Гуммет»?
Ответ: Членом «Гуммет» я не являлся, однако задание сотрудничать в мусаватистской контрразведке я получил от «Гуммет», персонально от Гусейнова. «Гуммет» являлась большевистской организацией.
Вопрос: Вам должно быть ясно, что меньшевистская разведка не могла действовать иначе, как под контролем английской разведки?
Ответ: Я ничего не замечал, чтоб английская контрразведка контролировала мусаватскую контрразведку».
Что-нибудь ясно? Мне, если честно, нет! Точнее, ясно одно. Берия считал партию «Гуммет», созданную Сталиным, большевистской организацией, а Руденко вопреки Большой Советской Энциклопедии к таковой ее не относит и полагает, что она могла действовать не иначе «как под контролем английской разведки». В следующем предложении Берия уже называет английскую разведку английской контрразведкой. Руденко тоже неожиданно начал использовать словосочетание «меньшевистская контрразведка», а чуть позже именует ее опять «меньшевистской разведкой».
Как я понимаю, «разведка» и «контрразведка» — это не одно и то же. Знали ли об этом Берия и Руденко? По-моему, они оба запутались. Причем первым Роман Андреевич, а уже потом Лаврентий Павлович.
Диалог между Берия и Руденко на эту тему получился довольно-таки пространным.
«Вопрос: Вы в автобиографии, написанной 22 октября 1923 г. указываете: «Осенью 1919 г. от партии «Гуммет» поступаю на службу в контрразведку». Правильно ли это?
Ответ: Да, правильно.
Вопрос: Ответьте, от кого именно вы получили задание поступить в контрразведку?
Ответ: Задание получил от одного из руководителей «Гуммет» Гусейнова. Контрразведка эта находилась при мусаватском правительстве и состояла из левых элементов коммунистов — мусаватов и в начале своей деятельности должна была вести борьбу с белогвардейцами. Имела ли отношение к этой контрразведке английская контрразведка — я ничего не могу сообщить.
Вопрос: Расскажите подробно о вашей деятельности в контрразведке.
Ответ: В основном моя деятельность свелась к ознакомлению с письмами граждан, которые поступали в контрразведку. Эту работу я проводил под руководством Измайлова, который был тогда коммунистом. Работа моя в контрразведке продолжалась месяца два, а может быть больше, сейчас не помню.
Вопрос: Кто такой Муссеви?[178]
Ответ: Муссеви, это левый коммунист. Еще до меня получил задание работать в контрразведке, как это мне было известно от Гусейнова, при чем он был заместителем начальника контрразведки, начальником контрразведки был Шихзаманов. От Гусейнова я имел задание контактировать работу с Муссеви. Он давал задание Измайлову, а через него мне ознакомиться с письмами и при надобности ориентировать его, Муссеви. Муссеви был убит, по моему мнению мусаватами, за его деятельность. Относится это к периоду конца 19 или начала 20 года.
Вопрос: Кто может подтвердить, что по заданию «Гуммет» вы работали в контрразведке и как выполнялось это задание?
Ответ: Назвать лиц, которые могут подтвердить то обстоятельство, что именно по заданию «Гуммет» я работал в контрразведке и как выполнялось это задание мною, — я, кроме Гусейнова и Измайлова, не могу (скрыл Микояна. — Авт.). В 1920 г. в адрес бывшего в то время секретаря ЦК КП(б) Азербайджана Каминского поступило заявление о моем сотрудничестве в контрразведке в пользу мусаватов. Это заявление было предметом специального разбора на Президиуме ЦК КП(б) Азербайджана и я был реабилитирован.
Вопрос: В своей автобиографии вы указываете: «Приблизительно в марте 1920 г. после убийства Муссеви, я оставляю работу в контрразведке и непродолжительное время работаю в бакинской таможне».
Покажите подробно по вопросу оставления работы в контрразведке. По чьему указанию вы оставили эту работу?
Ответ: По совету Гусейнова я подал заявление начальнику контрразведки об увольнении с работы и был уволен беспрепятственно. Истинной причиной моего ухода из контрразведки являлось то, что эта контрразведка стала полностью мусаватской. При помощи Гусейнова я поступил на работу в бакинскую таможню счетным сотрудником. Гусейнов в то время был вроде директора департамента министерства финансов мусаватского правительства, и как мне кажется, таможня находилась в его ведении.
Вопрос: Расскажите о вашем аресте в Тифлисе? Кто Вас допрашивал, о чем?
Ответ: Первый арест был в 20-м году в Тифлисе. Я был задержан вместе с другими на несколько часов и освобожден.
Никто и ни о чем меня тогда не допрашивал. Вторично я был арестован в том же году в Тифлисе и направлен вместе с Коландадзе в кутаисскую тюрьму, где я содержался под арестом месяца два — два с половиной. Никто меня и там не допрашивал».
Такие ответы послужили основанием обвинить Берия и в сотрудничестве с меньшевистским правительством Грузии, хотя, как мне кажется, этих выводов из прочитанного сделать нельзя. Правда, не надо забывать, что в партийной анкете, которую вы уже читали, он был обвинен еще в трусости и отказе участвовать в голодовке в Кутаисской тюрьме.
Подробно Руденко допрашивал Берия о начале большевистской деятельности последнего.
«Вопрос: Уточним некоторые данные вашей деятельности в прошлом. Почему в июне 1917 г. в момент ожесточенной борьбы большевиков в Баку против внутренней и международной контрреволюции вы добровольно поступаете техником-практикантом в гидротехническую организацию армии и уезжаете на румынский фронт?
Ответ: Действительно в июне или в другом месяце 1917 г. я добровольно поступил техником-практикантом в гидротехническую организацию армии вместе с Чекрыжевым, который учился вместе со мной в Баку в техническом училище. Почему я не остался в Баку для участия в подпольной работе — я над этим не задумывался.
Вопрос: Когда вы возвратились в Баку?
Ответ: Возвратился в 1917 г., в октябре месяце и продолжил учебу в техническом училище.
Вопрос: Чем занимались в Баку в период оккупации турками?
Ответ: Продолжал учиться и был в ячейке этого училища и выполнял отдельные небольшие поручения».
В ходе первых допросов Руденко уделил немало внимания событиям 30-летней давности. Вот еще выдержка из первого протокола его допроса от 8 июля 1953 года.
«Вопрос: В вашей биографии, опубликованной в БСЭ, указывается, что в августе 1920 г. в результате организованной вами голодовки политических заключенных вы были высланы меньшевистским правительством из Грузии. Правильно ли это?
Ответ: Да, правильно.
Вопрос: Куда вы были высланы?
Ответ: Был выслан в Советский Азербайджан.
Вопрос: Как могло случиться, что вас, активного политического противника меньшевиков, как это вы утверждаете, организатора голодовки политических заключенных, меньшевики выслали в Азербайджан? Почему такое снисхождение?
Ответ: Выслали не только меня в Советский Азербайджан, а и других, причем это объяснялось, с одной стороны, нашим нажимом — объявлением нами голодовки и, как мне кажется, главным явилось вмешательство представительства РСФСР в Грузии, которое тогда возглавлялось Кировым. В этом представительстве я числился дипломатическим курьером.[179]
Вопрос: Признаете ли вы, что утверждение об организованной вами голодовке есть ложь, что в действительности в кутаисской тюрьме вы проявили себя, как трус, не подчинились решению партийных товарищей и отказались участвовать в голодовке, объявленной коммунистами? Отвечайте.
Ответ: Утверждаю, что я был одним из организаторов голодовки, но по состоянию здоровья был отправлен в числе других в тюремную больницу за несколько часов до общего прекращения голодовки.
Вопрос: Признаете ли вы, что еще в 20-ых годах партийная организация отмечала у вас наличие уклонов к карьеризму, бонапартизму и уклон к левизне.
Ответ: Может быть, что и было, но я не помню».
Надо отдать должное следствию: этот эпизод «раскапывался» глубоко.
Был обнаружен и приобщен к делу «список агентов мусаватистской контрразведки», где под номером 11 числится Лаврентий Берия.
Список, правда, оформлен не по правилам делопроизводства: нет подписи составившего его, нет даты, не указано место составления документа и невозможно понять, о каких «агентах» идет речь. На кого они работают? Каковы их задачи?
Приобщены к делу три агентурные справки, где бывший начальник мусаватистской контрразведки М. Шихзаманов называет Берия своим секретарем. В одной из них он указывает, что Берия говорил ему, Шихзаманову, что «доверять и полагаться на русских нельзя».
Кстати, эти справки хранились в особой папке ЦК, т. е. были известны еще задолго до следствия, начатого в 1953 году.
Был допрошен бывший чекист Милов, который рассказал, что сам видел приказ, в котором было записано, что Берия зачислялся на должность контрразведчика по наружной службе по Апшеронскому полуострову с месячным испытательным сроком и окладом 800 рублей. Приказ был подписан А. Гогоберидзе.
Из агентурного донесения от 15 июля 1953 года видно, что весной 1919 года Берия, будучи помощником начальника мусаватистской контрразведки, арестовал агента по распространению медицинских книг Шебселовича. (В чем мог быть виновен этот бедолага Шебселович со своими медицинскими книгами? Непонятно.)
Был допрошен в ходе следствия и бывший начальник Таджикского погранокруга генерал-лейтенант Лобадзе. Он рассказал, что в 1927 году ему, Лобадзе, докладывал его подчиненный — начальник батумского погранотряда Эджебия, что Берия служил в мусаватистской разведке. (На момент допроса Лобадзе и Эджебия в живых уже не было. — Авт.)
Интересные показания дал свидетель Сумбатов-Топуридзе (он был в свое время начальником погранвойск Закавказья, наркомом внутренних дел Азербайджанской ССР и имел звание генерал-лейтенанта). С его слов еще в 1931 году председатель Аз. ГПУ Фриновский показывал ему архивное дело на Берия, составленное в 1920 году, в котором был ордер на его арест в связи со службой у мусаватистов.
К уголовному делу Берия приобщили «заявление в Верховный суд СССР» бывшего чекиста Квинталиани. В этом «заявлении» он пишет, что от своего отчима ему стало известно о службе Берия в качестве агента-осведомителя у мусаватистов. Отчим рассказывал ему, Квинталиани, что Дзержинский принимал решение вызвать Берия в Москву, арестовать и судить, но не успел, т. к. умер 20 июня 1926 года.
Лично меня эти показания Квинталиани настораживают своей «натяжкой», ссылкой опять-таки на уже не существующих свидетелей — отчима и Ф.Э. Дзержинского. Что-то здесь не то. Слишком «выпирает» ненависть к Берия.
К этим же выводам лично я прихожу и прочитав протокол допроса некоего Якобашвили о том, что ему, Якобашвили, со слов Мусы Мдивани и Левона Гогоберидзе известно, что Берия участвовал в расстреле 26 бакинских комиссаров, а со слов Махарадзе ему еще известно, что в 1918 году к арестованным большевикам в камеру Метехского замка «подсадили» Берия. Берия был разоблачен, и арестованные его из камеры «выбросили». Через некоторое время его опять посадили в этот же замок и в ту же камеру, где он был избит политзаключенными.
Опять какие-то страхи: замок, камеры, «подсаженный» Берия, побои. Опять ссылки на «третьих лиц». Что-то не то?
(В 1918 году Берия активной революционной борьбой не занимался.)
Надо отметить, что использование косвенных доказательств, т. е. производных от не существующих уже очевидцев, в доказывании вины Берия в этом эпизоде было основным способом работы следствия.
Свидетель Мискин рассказал, что со слов Атамаляна ему известно, что Н. Лакоба рассказывал о службе Берия в 1918–1920 годах в английской контрразведке в Баку. Атамалян рассказывал это ему в 1934 году.
Свидетель Доценко поведал, что начальник СПО МВД Аз. ССР Цыльман говорил ему, Доценко, что Берия был провокатором в Баку. Это же ему рассказал капитан госбезопасности Баланюк.
Свидетель Мамедов показал, что в 1932–1933 годах сотрудник НКВД Аз. ССР Григорян рассказал ему, Мамедову, о том. что в 1918 году Берия был командиром взвода охраны арестованных 26 бакинских комиссаров.
Сами «первоисточники» (Агамалян, Лакоба, Цыльман, Баланюк, Григорян) по делу допрошены не были. Их просто не было в живых.
Бывший работник ВЧК — ГПУ — ОГПУ Грузии Предит показал, что со слов большевика Канделаки, ему, Предиту, известно о том, что Канделаки в августе 1919 года был задержан Берия в Баку, но за крупную взятку Берия его отпустил. (Так, все-таки отпустил большевика. Хотя и за взятку! — Авт.) О получении Берия взятки от Канделаки последний рассказал ему, Предиту, в 1921 году (Канделаки умер в 1922 году. Предит допрошен об этом в 1953 году. — Авт.)
Однако есть и прямые доказательства. Например, свидетель Медиков пояснил, что вместе с Берия служил в 1919 году у мусаватистов. Берия в то время по его, Меликова, показаниям отрицал принадлежность к большевикам (интересно, а что — были или могли быть противоположные примеры? — Авт.)
В деле находится распоряжение пристава 5-го участка бакинского полицмейстерства:
«Прошу произвести обыск совместно с агентами вверенной мне организации М.А. Фаталеевым и Л.П. Берия по Карантинной улице № 84, где печатается газета «Искра»».
Такое же распоряжение выдано Берия еще на один обыск в этой редакции.
К материалам дела приобщено четыре особые папки из архива ЦК; в одной из них бывший сотрудник ЦК КП(б) Аз. ССР Лознер 14 сентября 1953 года пишет, что ему известно о проведении Берия арестов в центральном рабочем клубе г. Баку в 1919 году.
Свидетель Тер-Саркисов показал, что в 1919 году, будучи на подпольной работе в Баку, был задержан Берия, который допрашивал его, при этом называл себя заместителем начальника контрразведки. Берия был одет в форму мусаватистского контрразведчика. (Что это за «форма у контрразведчика», в протоколе допроса Тер-Саркисова не выяснено.)
А теперь самое интересное. В томе 4 на листах 19–26 есть показания бывшего грузинского чекиста Гвинцадзе, который рассказал, что о «предательстве» Берия он лично докладывал Серго Орджоникидзе, который ответил, что ему об этом известно.
Немного истории. Серго Орджоникидзе застрелился в 1937 году. Значит, еще тогда, до 1937 года, если верить показаниям Гвинцадзе, о «предательстве» Берия уже было известно руководству страны. Об этом же говорил на июньском (1937 г.) Пленуме ЦК ВКП(б) нарком здравохранения СССР Каминский (в 1920–1921 гг. секретарь ЦК КП(б) Азербайджана и председатель Бакинского совета). И мер к Берия тогда почему-то принято не было.
Показания Гвинцадзе согласуются с показаниями Берия на допросе у Руденко 9 июля 1953 года, которые вы уже читали. Речь там идет о том, что Берия рассказал о проверке, проводимой ЦК КП Азербайджана по его работе у мусаватистов, после чего, как записано в том протоколе, он был «реабилитирован». Сюда же надо отнести и тот факт, что с начала 20-х годов во многих документах на Берия этот период его жизни, в том числе и служба у мусаватистов, отражен, записан и подробно проанализирован, был известен большому числу людей, включая Орджоникидзе и Сталина.
Дополнительное обвинение Берия от 10.09.1953 г.
До сих пор подлинники материалов, из которых следует, что председатель ГПУ Закавказья Павлуновский письменно сообщает Сталину и Орджоникидзе о своем заместителе Берия, и в частности о том, что Берия был заслан к мусаватистам и выполнял у них задания большевиков, хранятся в архиве Президента Российской Федерации.
«Секретарю ЦК ВКП(б) т. Сталину.
От Берия.
В 1936[180] г. я был назначен в Закавказье Председателем Зак ГПУ.
Перед отъездом в Тифлис меня вызвал к себе Пред. ОГПУ т. Дзержинский и подробно ознакомил меня с обстановкой в Закавказье. Тут же т. Дзержинский сообщил мне, что один из моих помощников по Закавказью т. Берия, при муссоватистах работал в муссоватской контрразведке. Пусть это обстоятельство меня ни в какой мере не смущает и не настораживает против Т. Берия, так как т. Берия работал в контр-разведке с ведома ответственных тт. закавказцев и что об этом знает он, Дзержинский и т. Серго Орджоникидзе.
По приезде в Тифлис, месяца через два я зашел к т Серго и передал ему все, что сообщил мне т. Дзержинский о т. Берия.
Т. Серго Орджоникидзе сообщил мне, что действительно т. Берия работал в муссоватской контр-разведке, что эту работу он вел по поручению работников партии и что об этом хорошо известно ему, т. Орджоникидзе,т. Кирову, т. Микояну и т. Назаретяну. Поэтому я должен относится к т. Берия с полным доверием, и что он. Серго Орджоникидзе, полностью т Берия доверяет.
В течении двух лет работы в Закавказье т. Орджоникидзе несколько раз говорил мне, что он очень высоко ценит т. Берия, как растущего работника, что из т. Берия выработается крупный работник и что такую характеристику т. Берия он, Серго, сообщил и т. Сталину.
В течении двух лет моей работы в Закавказье я знал, что т. Серго ценит т. Берия и поддерживает его.
Года два тому назад т. Серго как-то в разговоре сказал мне, а знаешь, что правые уклонисты и прочая шушера пытается использовать в борьбе с Т. Берия тот факт, что он работал в муссоватской контр-разведке, но из этого у них ничего не выйдет.
(В ходе следствия и суда это письмо не исследовали, а оно фактически оправдывает Берия по эпизоду службы у мусаватистов).
Я спросил у т. Серго, а известно-ли об этом т. Сталину. Т. Серго Орджоникидзе ответил, что об этом т. Сталину известно и что об этом и он т. Сталину говорил.
Кандидат ЦК ВКП(б) Павлуновский.
25 июня 1937 г.»[181]
Письмо Павлуновского Сталину о Берия.
В совокупности с тем, что Берия показывает о его «реабилитации» в этом, неоднократные и нескрываемые сведения о службе у мусаватистов из его личных дел, известные большому кругу лиц, категорических выводов о предательстве Берия сделать нельзя.
К недостаткам следствия по этому эпизоду, на мой взгляд, надо отнести тот факт, что, несмотря на большие противоречия в показаниях Берия, с одной стороны, и в показаниях его некоторых «оппонентов» — с другой, ни одной очной ставки по этому эпизоду не проведено. А их надо было проводить обязательно. И ни с одним свидетелем, а со многими, в том числе и с А.И. Микояном.
Но давайте поговорим о другом.
Что установлено следствием? Отвечаю — служба Берия в Баку в мусаватистской разведке. А этого он никогда и не отрицал. Да, служил. Но по заданию партии «Гуммет». А вот это осталось за пределами следствия. Какое было задание и кто его давал? Что он выполнил, а что не выполнил. До сих пор не известно. Руденко работу не закончил. Это все равно что Штирлица обвинить в том, что он служил у Шеленберга.
Довольно странным было обсуждение этой проблемы и на июльском (1953 г.) Пленуме ЦК КПСС. М. Багиров, первый секретарь ЦК Компартии Азербайджана и председатель Совета Министров Азербайджанской ССР, а в 20-е годы начальник Берия по работе в Азербайджанской ЧК, указал на Микояна, который, как сказал Багиров, тогда руководил подпольной работой и «без него никто никуда не мог пойти или быть направленным партийной организацией, тем паче в мусаватистскую разведку…». Но Анастас Иванович и здесь был в своем амплуа. С одной стороны, ему, Микояну, ничего не известно о направлении Берия партийной организацией на подпольную работу в мусаватистскую контрразведку, а с другой стороны, как он сам говорил, «нами было послано два-три десятка товарищей; верхушку руководящих работников направлял я, остальных — другие товарищи. Мог еще послать Саркис, затем Виктор Нанейшвили». (Ни того, ни другого уже давно не было в живых. — Авт.)
Интересен вывод, в котором Микоян окончательно запутывает этот вопрос и притягивает сюда даже Хрущева: «Товарищ Хрущев совершенно прав, когда заявил: «Был он (Берия. — Авт.) или не был послан партийной организацией, это не увеличивает доверия, когда он раскрыт в наших глазах»». Далее Микоян говорит: «Теперь, когда все дело раскрыто (следствие только началось. — Авт.), такая постановка вопроса товарищем Хрущевым вполне законна». (Странное представление о законности. А главное — ничего не понятно. — Авт.)
Вообще-то, надо сказать, что Микоян мог быть самым хорошим свидетелем по эпизоду о службе Берия у мусаватистов. В 1919–1920 годах он действительно активно участвовал в борьбе за советскую власть в Закавказье и многое знал. Более того, сам направил Берия в 1920 году из Баку для выполнения секретных акций в Грузию. (Берия об этом пишет в своих письмах). На июльском Пленуме ЦК, где громили Берия, Микоян долго и во всех подробностях рассказывал о ситуации в Баку в те годы. Но из выступления Микояна сделать какой-то вывод в отношении Берия невозможно: Берия вроде бы и служил у мусаватистов в составе засланных туда большевиков, но чем там занимался — не известно.
В стенограмме пленума запись выступления Микояна об этом выглядит так:
«Я раньше допускал возможность, что может быть Берия в качестве рядового работника среди других и был послан. Но теперь, перебрав в памяти факты, я сильно в этом сомневаюсь».
Здорово, не правда ли?
Здесь же можно еще раз вспомнить ситуацию, предшествующую аресту Меркулова. Напомню, что по делу Берия Меркулов был допрошен в первый раз в качестве свидетеля 21 июля 1953 года. Допрос проводил Руденко. Меркулову была предъявлена обложка упаковки из обнаруженного в ходе обыска личного архива Берия, на которой рукой Меркулова было написано «Личный архив товарища Берии № 2 (дела по Баку). Вскрыть только по личному распоряжению товарища Берии».
Ничего интересного в этом архиве Берия тогда обнаружено не было. Несколько документов относились к 1919–1920 годам. Об этом Меркулов сразу же написал два новых заявления Маленкову и Хрущеву. Интересно, что первое письмо он написал 21 июля 1953 года у себя на даче после допроса в качестве свидетеля и предъявления ему указанного архива Берия. Видимо, Меркулов уже тогда понял, что дни его сочтены. Часть этих писем вы уже читали, когда речь шла о личности Берия. В этих же письмах Меркулов писал и о известных ему фактах, связанных с подозрениями в отношении Берия, относящимися к 1919–1920 годам.
Вот выдержка из письма Меркулова от 21 июля 1953 г.
«…Депо было так. Как-то Берия, будучи еще в Тбилиси, (дату не помню) вызвал меня и сказал, что враждебно настроенные к нему люди распускают слухи о том, что он, Берия якобы, работал в 1919 году в Баку в муссаватской разведке. На самом деле это — де не так. В муссаватской разведке он, Берия, никогда не работал, а работал по заданию партии в молодежной азербайджанской организации ГУММЕТ и что об этом имеются документы в партийном архиве в Баку и что мне необходимо съездить и Баку разыскать эти документы и привезти их к нему, а то, мол, его враги могут сами разыскать эти документы и уничтожить их и тогда он, Берия, ничем не сможет доказать свою правоту.
Я верил тогда Берия, зная с его слов, что у него врагов не мало, и, разумеется, никаких сомнений в правоте его рассказа у меня не было На другой же день я выехал в Баку.
В Баку в партийном архиве я без особого труда нашел одну или две папки (сейчас точно не помню). В них имелось два или три документа за 1919 г., в которых упоминалась фамилия Берия. Это были очень короткие протоколы Бакинского комитета партии, а может быть, ЦК, написанные на четвертушка писчей бумаги. Помню, что на протоколах фигурировала подпись Каминского.
Как я ни напрягаю память, я не могу сейчас точно вспомнить содержание этих протоколов. У меня осталось только в памяти, что записи в них носили незначительный характер. В них не было прямого доказательства правоты слов Берия о его работе в организации ГУММЕТ. Но косвенно они подтверждали это обстоятельство, по крайней мере у меня в памяти сохранилось именно такое представление об этих документах.
Я перелистал в архиве еще немало папок, но больше никаких документов с упоминанием фамилии Берия не нашел. Через день я вернулся в Тбилиси, захватив с собой папки.
Когда Берия ознакомился с документами, он, по-моему, остался ими доволен. Очевидно, ничего другого он и не ожидал найти Он взял их у меня и положил в свой сейф.
Когда в 1938 г. Берия уезжал в Москву на работу в НКВД СССР, он поручил мне отправить в Москву его бумаги и документы. Я разобрал ящики его стола и его сейф и нашел упомянутые выше папки. Все бумаги Берия я зашил в несколько мешков из бязи, запечатал и, насколько помнится, отравил их в Москву фельдсвязью.
В Москве в конце 1938 года или в начале 1939 г. как-то вечером Берия спросил меня, где находятся упомянутые папки. Я ответил, что они у меня в сейфе зашиты в мешках. Он предложил принести их к нему в кабинет, что я и сделал. Когда я пришел к нему с папками, он мне сказал, что вопрос о его, якобы, службе в муссаватской разведке снова поднимается и что товарищ Сталин потребовал от него объяснение и что он должен это объяснение написать сейчас же.
С его слов я сделал набросок его объяснения но этому вопросу на имя товарища Сталина. В это объяснение были полностью переписаны указанные документы из папок, касающиеся Берия. Текст объяснения состоял из комментариев к этим документам и, насколько я припоминаю, заканчивался утверждением, что он, Берия, никогда в муссаватской разведке не работал. В этом был смысл всего объяснения.
Берия внимательно пересмотрел текст, внес некоторые уточняющие поправки, затем собственноручно переписал его начисто. При этом он торопился и посматривал на часы. Видимо, ему надо было ехать на «ближнюю». Затем он взял беловик вместе с черновиком, положил их в папку с документами и уехал, сказав, что он должен эти папки показать товарищу Сталину. С тех пор я этих папок или папку не видел.
О результатах своего доклада товарищу Сталину Берия мне ничего не говорил и я его, конечно, не спрашивал, как никогда не спрашивал о его разговорах с товарищем Сталиным. Так как после этого ничего не случилось, надо полагать, что товарищ Сталин удовлетворился объяснениями Берия.
Папки должны храниться, по-моему, или в личном архиве Берия или среди бумаг товарища Сталина. Вряд ли папки могли пропасть, так как Берия ими дорожил. Возможно, об этих папках что-нибудь знают Мамулов или Людвигов, но я этого не могу утверждать наверное.
У меня не осталось в памяти заслуживающих внимание воспоминаний о рассказах Берия о своем прошлом, о работе его в Баку. Помню, что эти рассказы были краткими и случайными. Кроме того, что написано в его биографии в Большой Советской Энциклопедии у меня сохранилась в памяти одна деталь, что Берия работал в Комиссии по экспроприации буржуазии в Баку.
Вот, примерно, что я ныне припомнил и что я счел нужным в первую очередь сказать о Берия.
Более подробные данные о Берия и моей работе с ним изложены в другом, более обширном письме, которое мною подготовлено, перепечатывается и будет представлено дополнительно.
«21» июля 1953 г.
В. Меркулов».
А вот выдержка из этого «более обширного» письма от 23 июля 1953 года. В нем уже эмоций намного больше, чем политики.
«…Хотя Вы, тов. Хрущев, сказали мне 11 июля т.г., что мне не инкриминируется моя близость в прошлом к Берия, я все же счел необходимым рассказать здесь, когда и как эта близость возникла, в чем она заключалась и как развивалась на различных этапах моих отношений с Берия.
Отрицательные черты характера Берия, о которых я выше говорил, были мне, конечно, известны, но я никогда не подозревал Берия в политической нечестности и не думал о том, что он может оказаться врагом Партии и народа, авантюристом худшего пошиба, буржуазным перерожденцем и агентом международного империализма. И однако это теперь непреложный факт, убедительно доказанный в докладе товарища Маленкова на Пленуме ЦК КПСС и в выступлениях членов Президиума ЦК.
Думая о том, что произошло, хочется проклясть день и час моего знакомства с Берия, с этим авантюристом, врагом Партии и народа, своим преступлением запятнавшим биографии десятков и сотен честных людей, которые волею сложившейся обстановки были когда-то в какой-то степени близки к нему.
Я хочу одновременно сказать Президиуму ЦК нашей партии, что на протяжении всей моей сознательной жизни я был чист перед Партией, Родиной, перед товарищем Сталиным и теперь также чист перед нынешним руководством Центрального Комитета нашей Партии.
«23» июля 1953 г.
В Меркулов».
Во всей этой истории есть один «подводный камень». И вот он. Если на протяжении 30 лет и во время следствия Берия отрицал свою измену в период Гражданской войны, то на суде он неожиданно заявил, что полностью признает себя виновным в этом. Члены судебного присутствия «на радостях» не стали глубоко вникать в этот вопрос. Хотя надо было подробно разбираться: где, что, когда, куда, зачем и почему? Судьи пошли другим путем. Признался — вот и хорошо! Остальное есть в материалах следствия. Почему Берия начал признавать свою вину в этой части? На этот вопрос уже никто не ответит. Сам он об этом, во всяком случае, не спрошен. Но не думаю, что он осознал свою вину. Берия не был настолько глуп. Что-что, а уж куда ведет обычное признание — он хорошо знал.
Думаю, дело в другом.
Действия Берия в этом эпизоде были квалифицированы по статье 58–13 УК РСФСР (ред. 1926 г.)
«Активные действия или активная борьба против рабочего класса и революционного движения, проявленные на ответственной или секретной (агентура) должности при царском строе или у контрреволюционных правительств в период гражданской войны».
За эти действия согласно закону при смягчающих обстоятельствах допускалось снижение наказания на срок «не ниже трех лет». (Казаков вообще за это амнистировали. Помните возвращение домой Григория Мелехова из «Тихого Дона»? Он тоже был то за «белых», то за «красных».) Смягчающие вину Берия обстоятельства имелись: звание Героя Социалистического труда, пять орденов Ленина, атомный проект — это, согласитесь, немало. Да и срок прошел большой — 30 лет. По закону суд мог учесть и давность совершенного деяния. Вот Берия и пошел на эту хитрость. Признаюсь, мол, хоть в этом, остальное не устоит или простят. Дадут три года. Нормально. Во всяком случае — лучше, чем «вышка».
Кстати, признательные монологи Берия зафиксированы в протоколе довольно часто.
Так, Берия охотно разоблачает себя и клеймит позором свои действия, которые вообще не подлежат правовой оценке. Это тоже своеобразный маневр, его цель — отвлечь суд от своей главной вины — нарушений законности, преступного преследования и уничтожения невинных людей. Вот как записаны, например, в протоколе слова Берия в суде по «аморалке»: «…Самым тяжким позором для меня, как гражданина, члена партии и одного из руководителей является мое бытовое разложение, безобразная и неразборчивая связь с женщинами. Трудно представить себе все это. Пал я мерзко и низко… Я настолько падший человек, что вам трудно теперь мне верить, а мне что-либо опровергать…» (Чувствуется опять литературная обработка показаний.)
Судьи были счастливы от подобных признаний и самобичеваний и не стали всесторонне вникать в фигурирующие в обвинительном заключении такие «мелочи», как измена родине, заговор с целью захвата власти, подготовка государственного переворота в целях изменения существующего строя, реставрации капитализма и «установления в стране фашистских порядков» (именно так в 1953 г. на июльском Пленуме ЦК КПСС высказался Л. Каганович). Не говоря уже о должностных преступлениях. Зачем? Раз признался в распутстве, то все остальное само собой разумеется: изменил жене — значит, и в остальном негодяй. Как в той шутке:
«Сегодня ты не пьешь с друзьями,
А завтра Родину продашь».
Интересно, как могли поверить в это и согласиться входившие в состав специального судебного присутствия такие опытные юристы, как первый заместитель председателя Верховного суда СССР Е. Зейдин и председатель Московского городского суда Л. Громов? Хотя ответ ясен: над ними тоже довлело всемогущее «есть мнение».
Это мои предположения. А вы решайте сами. Вывод один — Берия признался в том, что был мусаватистским шпионом. Но вопросы остаются.
Что же касается второго эпизода, включенного в обвинение Берия по этой статье (ст. 58–13 УК РСФСР) — «служба в охранке меньшевистского правительства Грузии», — то надо сказать, что ничего конкретного по этому вопросу ни на следствии, ни в суде получено не было. Более того, в суде этот вопрос практически вообще не исследовался. Судьи о нем просто забыли (если не считать одного короткого вопроса Москаленко), но в приговор записали, расценив, наверное, как преступление неучастие Берия в голодовке политзаключенных в Кутаисской тюрьме и его плохое поведение в камере Метехского замка в 1920 году, о чем на следствии говорили некоторые свидетели, ссылаясь, правда, на уже ушедших или расстрелянных очевидцев.
Ну а насчет того, что «все последующие годы, вплоть до своего ареста, Берия поддерживал и расширял тайные связи с иностранными разведками», надо сказать одно: глупость — она и есть глупость.