3. Государственно-монополистическая система грабежа и ее военный аппарат в действии
3. Государственно-монополистическая система грабежа и ее военный аппарат в действии
Ближайшая экономическая цель агрессии фашистского германского империализма по отношению к СССР состояла в жесточайшей эксплуатации советской экономики и населения для целей дальнейшего ведения Германией войны. Одновременно принимались меры по обеспечению окончательного освоения этого громадного потенциала и его вовлечения в фашистский «новый порядок» в соответствии с классовыми целями господствующих кругов Германии. Для осуществления этих целей возникла многоступенчатая государственно-монополистическая система ограбления, в которой господствующие группировки германского финансового капитала обеспечивали себе различными путями руководящее влияние.
Стоявшему во главе этой системы штабу экономического руководства «Восток», директивы которого касались всех областей деятельности аппарата разграбления, в качестве центрального исполнительного органа была непосредственно подчинена военно- экономическая организация «Восток». Этому государственно-монополистическому аппарату предстояло в первую очередь, уже в период ведения боевых действий выполнить задачу по организации грабежа важных экономических ресурсов на оккупированной советской территории и подготовке их дальнейшей эксплуатации. В связи с этим он был сформирован как военная организация и насыщен одновременно соответствующими специалистами из гражданских отраслей.
Деятельность экономических органов, функционировавших преимущественно в тыловых районах оккупированной советской территории, включала в себя фактически все отрасли экономики, в том числе и в районе боевых действий.
Наряду с оперативной группой, которая была компетентна по всем вопросам экономической деятельности, имелись главные группы: главная группа La (продовольствие и сельское хозяйство, использование всех сельскохозяйственных продуктов, осуществление снабжения войск продовольствием), главная группа W (промышленность, включая сырье и предприятия обслуживания, лесное хозяйство, финансовые и банковые дела, имущество противника, торговля и товарооборот), а также главная группа М (потребности войск, военная экономика, служба транспорта). Позже были дополнительно созданы главные группы труда, лесного хозяйства и развития предприятий, профессионального воспитания.
В качестве подчиненных штабу экономического руководства «Восток» на оккупированной советской территории действовали под общим наименованием «Военно-экономическая организация „Восток“» имевшиеся в некоторых армиях экономические отделы (отдел IV экономики). Они имели задачу организовывать снабжение войск ресурсами страны и подготавливать ее экономическое разграбление в крупных масштабах. Для этих целей, между прочим, им были приданы технические батальоны, рекогносцировочные подразделения по сельскохозяйственным продуктам, машинам, ценным видам сырья и производственным средствам всех видов, а также специальные эвакуационные подразделения. Начальники тыла групп армий располагали разветвленными экономическими инспекциями, которые занимались в основном учетом сельскохозяйственных и промышленных изделий в своих тылах, пуском предприятий для обслуживания вермахта и организацией населения на принудительные работы. Для полного проведения этих задач была организована система экономического грабежа вплоть до самых низших ступеней. Так, в полевых комендатурах имелись специальные экономические группы (группы IV экономики). Даже охранным дивизиям были приданы специальные экономические команды, которые располагали эвакуационными подразделениями и, подобно полевым комендатурам, специальными «сельскохозяйственными руководителями», а также техническими специалистами по введению в строй машинно-тракторных станций и т. д.[101]. Всего предусматривалось 5 экономических инспекций, 23 экономические комендатуры и 12 внешних служб, некоторые из которых, однако, в связи с провалом фашистских военных планов не смогли приступить к исполнению своих обязанностей. В обоих рейхскомиссариатах также были созданы соответствующие органы, называвшиеся вначале военными инспекциями, а впоследствии — военно-экономическими инспекциями. Они подчинялись отделу военной экономики и техники и представляли интересы вермахта в этой области, сотрудничая с экономическими отделами рейхскомиссариатов.
В соответствии с указанным выше главным назначением штаба экономического руководства «Восток» деятельность его оперативных органов в значительной степени определялась требованиями вермахта. По этому поводу в «Зеленой папке» констатировалось: «Экономические служебные инстанции находятся в распоряжении командных инстанций вермахта, в интересах которых они действуют по удовлетворению срочных потребностей войск. Во время проведения операций эти задачи являются преимущественными перед прочими экономическими задачами». В соответствии с этим особенно ярко проявлялось и влияние военных органов управления на штаб экономического руководства «Восток». В «Зеленой папке» содержалось по этому вопросу положение о том, что все распоряжения штаба экономического руководства, «исполнение которых предваряет вмешательство лица, имеющего исполнительную власть, или требует указаний войскам» — а это имело место в большинстве случаев, — следовало направлять непосредственно по военной командной линии, а именно через начальника тыла сухопутных войск, который отдавал по этому поводу соответствующий приказ[102]. В действительности снабжение вермахта за весь период оккупации являлось основной составной частью грабительской деятельности штаба экономического руководства «Восток». Кроме того, он, как это будет показано далее, представлял собой важный инструмент экономического грабежа и порабощения населения на оккупированной территории.
Выходящая за рамки военной области центральная роль штаба экономического руководства «Восток» характеризуется его далеко идущими личными связями и частично слиянием с другими органами государственно-монополистической системы эксплуатации. Так, начальник главной группы W этого штаба Густав Шлоттерер был одновременно руководителем главного отдела VI (экономические вопросы вновь оккупированных восточных областей) имперского министерства экономики и ведущей группы III Wi (экономическо-политическая кооперация) имперского министерства по вопросам оккупированных восточных областей. Прибывший из министерства продовольствия и сельского хозяйства начальник главной группы Iа Ганс-Иоахим Рике руководил, кроме того, ведущей группой IIIe министерства Розенберга. Созданная в рамках штаба экономического руководства «Восток» центральная горнодобывающая группа «Бергбау» сразу занялась соответствующей деятельностью в имперском министерстве экономики и в сфере деятельности Розенберга.
Германские монополии осуществляли свою ведущую роль по отношению к ранее описанной части системы экономического ограбления в первую очередь при помощи государственно-монополистического дирижирования, путем влияния на центральный руководящий орган, штаб экономического руководства «Восток» и другие центральные имперские учреждения, а также и путем посылки своих уполномоченных в штаб экономического руководства «Восток» и подчиненные ему инстанции. Это видно из документов архивов бывших концернов. Так, руководящий сотрудник имперской группы «индустрия» инженер Ф. Герман получил в качестве советника военной администрации руководящие функции в отделении «наука» штаба экономического руководства «Восток». Адвокат концерна Мансфельда д-р Бирнбаум пришел в 1942 г. в качестве советника военной администрации в ведущую группу Wi, группу «Бергбау», этого штаба. Один из директоров концерна Мансфельда получил в октябре 1942 г. от штаба экономического руководства «Восток» поручение исследовать возобновление добычи цветных металлов на Кавказе. Однако из-за отступления фашистской армии из районов Северного Кавказа он уже не смог приступить к исполнению своих функций.
Характерным при этом было чрезвычайно тесное сотрудничество между военными монополиями и военными руководящими органами. Это со всей ясностью проявилось, между прочим, на совещании, проведенном 30 июня 1941 г. начальником управления артиллерийско-технического снабжения сухопутных войск генералом Леебом совместно с представителями различных концернов, в том числе Круппа и Цейса, где речь шла о первых шагах по эксплуатации советского промышленного потенциала. В результате было решено, что военные монополии со своей стороны предоставят действующим в оккупированных областях военным рекогносцировочным штабам необходимых специалистов-экспертов и назовут представителей, которые были бы в состоянии пустить в ход определенные предприятия и руководить ими, в особенности в узких местах немецкого производства вооружений (например, танки, зенитные орудия, оптика и точная механика, порох и взрывчатые вещества).
Порядок отдачи приказов и распоряжений военным экономическим органам
Наряду с этим некоторые военные концерны привлекли на свою сторону в качестве собственных представителей военных, подвизавшихся в военно-экономической сфере. Так, концерн Флика в 1940 г. за выплачиваемую ежемесячно сумму в тысячу рейхсмарок обязал генерал-лейтенанта Виттинга, ставшего вскоре после нападения на СССР генерал-инспектором по учету сырья в оккупированных областях, учитывать интересы фирмы. Его деятельность, очевидно, способствовала тому, что Флик заполучил предприятия украинской тяжелой промышленности. Подобные «сделки» со своими генералами осуществлял также концерн «ИГ Фарбен».
Второй составной частью экономического ограбления оккупированных советских областей являлось образование вскоре после 22 июня 1941 г. так называемых восточных компаний (филиалы акционерных обществ монополий), которые представляли собой дальнейшую форму развития новых государственно-монополистических организаций, при помощи которых германский монополистический капитал стремился к непосредственному осуществлению своих экономических целей. Круг их деятельности включал некоторые экономические области. Они возникли при центральном управлении со стороны государства с активным участием ведущих монополий. Это участие распространялось главным образом на экономические группы и другие государственно-монополистические объединения. Самые всесильные из концернов (например, Фридрих Флик, который был членом административного совета горной и металлургической компании «Восток» с ограниченной ответственностью) или их представители сидели вместе с уполномоченными государственных экономических органов в контрольных учреждениях и советах восточных компаний и управляли их деятельностью, стремясь получить как можно больше прибылей в своих интересах.
В конце концов вскоре после нападения на СССР — частично в рамках восточных компаний, частично наряду с ними — возникла целая система «подшефных фирм» и «опекунов», через которую монополии протянули руки непосредственно к наиболее ценным предприятиям и производственным отраслям советской промышленности.
Центральное государственное управление и его участие в восточных компаниях и в так называемой «опекунской» системе соответствовало, с одной стороны, обусловленным войной требованиям центрального руководства экономическими мерами грабежа, с другой — освобождало в значительной степени монополии от расходов, которые были необходимы для восстановления и пуска производственных сооружений в оккупированных областях, без затрагивания их последующих притязаний на владение. Уже в указаниях Геринга от 27 июля 1941 г. относительно управления экономикой в оккупированных советских областях в связи с образованием восточных компаний говорилось, что первоначальное использование немецких предприятий в качестве отдельных опекунов следует рассматривать лишь как переходную меру. Как можно быстрее следует стремиться к «сдаче восточных объектов в аренду» этим немецким предприятиям.
Деятельность восточных компаний распространялась до тыловых районов армий, следовательно, включала в себя также и большую часть оккупированной территории, находившейся в ведении военного режима. Сотрудничество между ними и военными органами управления осуществлялось частично уже в контрольных советах. Так, при создании континентального нефтяного акционерного общества было установлено, что в его контрольный совет войдут по одному представителю от трех видов вооруженных сил.
Все эти органы и служебные инстанции, к которым в военной области присоединяются специальные штабы по вопросам трофеев и снабжения ВВС, военно-морских сил и СС, образовывали широко разветвленный механизм ограбления, который, подобно громадному пауку, начал высасывать соки из экономики и населения оккупированной территории.
Относительно размеров участия военщины в составе данного аппарата дают представление следующие цифры: на 15 октября 1941 г. общее число сотрудников в военной экономической организации «Восток» составляло около 10 тыс. человек. Одним кварталом позднее ведущая группа Iа штаба экономического руководства «Восток» определила потребное количество персонала в 15 тыс. человек, из которых в наличии имелось 11 тыс.[103].
Данный выше обзор позволяет увидеть, что военной экономической организации отводилась ведущая роль в деле ограбления оккупированных советских областей. Вначале эта деятельность относилась почти полностью к ее компетенции, так как служебные инстанции восточного министерства, а также и восточные общества и «опекуны» могли лишь постепенно начинать свою работу. Томас отметил в своих записях по данному поводу, что «гражданская организация… могла основываться лишь на работе, которая была проделана до этого военными экономическими органами». Томас весьма скромен в своих оценках. Исходящие от него инструкции по переходу военной экономической организации вновь оккупированных восточных областей к гражданским административным учреждениям определяли, что после поэтапного выхода определенных областей из военной администрации начальник экономической организации «Восток» сохранял за собой право отдачи указаний гражданским оккупационным органам по всем военно-экономическим аспектам. Кроме того, и после 1 сентября 1941 г. в рейхскомиссариатах работали отдельные экономические инспекции и соответствующие экономические команды, либо эти комиссариаты предоставляли для экономических отделов соответствующий персонал. Однако замена военных органов по экономическому ограблению оккупированной территории уже с самого начала не ограничивалась военной экономической организацией. Отданный 16 июня 1941 г. Кейтелем приказ по осуществлению инструкций «Зеленой папки» требовал, чтобы войска и все военные инстанции деятельно поддерживали меры по ограблению. Их содействие должно было осуществляться наряду с предоставлением рабочей силы и транспорта также и подключением к этому полевых и городских комендатур.
Ведущее место в фашистских планах ограбления, как уже говорилось, занимал учет сельскохозяйственных продуктов. Они должны были использоваться в первую очередь для покрытия потребностей вермахта, специально для так называемых «восточных войск», а во вторую — для снабжения имперской территории. В соответствии с этим вторгавшиеся в Советский Союз войска немедленно начинали разнузданный грабеж страны. В первую очередь они конфисковывали обнаруженные запасы продовольствия. При этом они овладели большими его запасами, особенно в первые дни и недели войны. Так, например, они захватили в Таураге 40 тыс. т сала, 20 тыс. т шпика, а также много мяса и живого скота. Конфискация распространялась не только на товары, предназначавшиеся советскими государственными экономическими органами для снабжения населения или для экспорта, но и на запасы кооперативных предприятий и учреждений, а также и на те товары снабжения, которые были распределены среди населения при отступлении советских войск. Кроме того, населению строжайше запрещалось запасаться предметами снабжения, особенно продовольствием[104]. Специальные команды учета прочесывали страну и грабили все. Помимо этих официальных акций по ограблению проводились еще произвольные реквизиции воинскими частями.
Общую картину о размахе этих действий дает датированный 28 октября 1941 г. приказ начальника группы абвер II при командующем группы армий «Юг», адресованный подчиненным ему инстанциям. В приказе констатировалось, что у колхозов вблизи от крупных военных дорог и в небольших городах был разграблен племенной скот и посевной фонд. Дословно в отчете говорилось: «Реквизиция последней курицы является… таким же неумным действием, как и забой близкой к опоросу свиньи и последнего теленка… Здесь мы саботируем меры нашей собственной сельскохозяйственной администрации. Никто не думает о том, что и без того сильно разрушенное хозяйство этой страны является нашим хозяйством, которое обязательно нужно восстановить и со вспомогательными средствами и запасами которого необходимо обращаться экономно, если мы хотим, чтобы это хозяйство в следующем году кормило армию и отправляло значительные излишки на нашу родину».
С введением военной администрации в тыловых районах армии и армейских группировках и последующим прибытием первых гражданских инстанций принудительный учет сельскохозяйственных продуктов распространился на всю оккупированную территорию. Особенно активизировалось ограбление крестьян путем реквизиций с использованием системы высоких принудительных поставок. Главную роль при разграблении сельского хозяйства играло наряду с военными органами основанное в конце июля 1941 г. центральное торговое общество «Восток», занимавшееся вопросами сельскохозяйственного сбыта и спроса, с ограниченными правами. Эта грабительская организация, замаскированная под торговое общество, имела задачу вести централизованный учет отнятых различными средствами у населения сельскохозяйственных продуктов, перерабатывать их и распределять. На первом плане было удовлетворение запросов войск, а также снабжение прочих находящихся на советской территории оккупационных органов. Кроме того, она поставляла значительные количества сельскохозяйственной продукции в Германию. Ее структурная и территориальная сфера деятельности, тесно примыкавшая к трем группам армий, включала в первую очередь районы оккупированной территории с гражданской администрацией, причем Украина являлась основным звеном, и, кроме того, она распространяла свое влияние также до тыловых районов групп армий.
Согласно статистическим данным, опубликованным Даллином, совместные грабительские действия военных и гражданских органов удовлетворяли потребность в продуктах трех групп армий в первый год войны следующим образом: хлебом на 80 %, мясом на 83 %, жирами на 77 %, картофелем на 70 %. В этих данных, однако, не отражено количество продуктов, забранных в оккупированных областях в ходе нелегальных реквизиций, а также для снабжения тыловых подразделений и служб. Кроме того, уже в 1941 г. значительные количества сельскохозяйственных продуктов были отправлены в Германию. В сентябре фашистская пресса сообщила о прибытии первых продовольственных эшелонов в Берлин. Примерно через год Розенберг сообщил о прибытии трехтысячного эшелона с продовольствием из оккупированных советских областей, и добавил, что без этих поставок невозможно было бы обеспечить снабжение продуктами питания населения Германии[105].
Вследствие необузданного ограбления на оккупированной территории необычно быстро уменьшились запасы зерна и других аграрных продуктов, а также поголовье скота. 12-я танковая дивизия учредила, например, в своей полосе в начале ноября 1941 г. «изымание» всего скота, включая лошадей и кур, и, кроме того, отдала приказ о конфискации иных предметов обихода, в том числе простыней[106].
Особенно катастрофически развивались события в прифронтовых районах. Подробные данные об этом содержатся в отчете о совещании отдела военной экономики и вооружений с участием офицеров для связи от восточных армий, которое проходило 29–30 декабря 1941 г. Например, офицер для связи от 16-й армии заявил, что полоса армии представляет собою «абсолютную пустыню без каких-либо тылов». В районе 18-й армии поголовье скота сократилось до 300 штук. В районе 9-й армии также находилось лишь 2–3 тыс. голов крупного рогатого скота и примерно 22 тыс. т зерна. Офицер для связи от 6-й армии сообщал, что армейская полоса «опустошена» примерно на глубину 100 км. Лишь в местах расположения армий, находившихся в особенно плодородных сельскохозяйственных областях или там, куда войска продвинулись поздней осенью, запасы были несколько выше[107]. Снабжение населения вообще не принималось во внимание.
Эти действия полностью согласовывались с планами, разработанными при подготовке грабительской войны против Советского Союза, где уже с самого начала была запрограммирована голодная смерть миллионов советских граждан. В сохранении жизни советского населения оккупанты были заинтересованы лишь в том смысле, чтобы использовать его для обеспечения потребностей войны и для осуществления последующих планов колонизации. Поэтому из страны выжимали все возможное. Как бесцеремонно при этом действовали войска, свидетельствует, между прочим, отчет, отправленный 2 декабря 1941 г. военным инспектором по Украине генералу Томасу. Из него видно, что для обеспечения грабежа сельскохозяйственных продуктов с целью налаживания снабжения Германии использовались следующие средства:
«1. Ликвидация излишних ртов (евреи, население крупных украинских городов, подобных Киеву, которые вообще не получали продовольствия).
2. Чрезвычайное уменьшение предоставляемых норм продовольствия местному населению.
3. Сокращение потребления среди крестьянского населения»[108].
Одновременно оккупационные органы пытались всеми средствами подавить любое сопротивление политике «голодной смерти» при помощи средств террора. Так, штаб II армейского корпуса приказал в качестве «отмщения» за нападение на одно из подразделений по реквизиции сжечь расположенные в округе населенные пункты и расстрелять все мужское население в возрасте от 16 до 50 лет[109].
Следствием мер по ограблению явилось то, что уже поздней осенью 1941 г. на значительных частях оккупированных областей начался голод. В особенности это коснулось населения крупных городов и областей, потребляющих сельскохозяйственную продукцию, так как оккупационные органы воспретили любые виды подвоза из областей-поставщиков и лишили население возможности пользоваться железными дорогами, а также другими важнейшими транспортными средствами. 13 ноября 1941 г. генерал-квартирмейстер (начальник тыла) сухопутных войск генерал Вагнер констатировал на совещании с Гальдером в Орше: «Вопрос о снабжении гражданского населения продуктами питания является катастрофическим… Население может получать лишь жалкий минимум для поддержания существования. При этом более или менее сносным является положение в сельских местностях. В противоположность этому совершенно неразрешим вопрос о снабжении продовольствием крупных городов».
Но население лишали во многих местах и этого минимума. Лишь зимой 1941/42 г. от голода и эпидемий погибли сотни тысяч советских людей. В одном лишь Харькове с января по март 1942 г. умерли более 23 тыс. человек.
Геббельс в начале марта писал в своем дневнике: «Положение с продовольствием в оккупированных восточных областях чрезвычайно затруднительно. Там умирают от голода тысячи и десятки тысяч людей, что совершенно никого не интересует».
Верховное командование вермахта пыталось специальными пропагандистскими мерами сделать немецких солдат невосприимчивыми к этим ужасным событиям. В информационном бюллетене для войск от ноября 1941 г. сообщалось, что советские органы при своем отступлении якобы захватили или уничтожили все наличные запасы продовольствия, что немецкие солдаты, в первую очередь в крупных городах на Востоке, станут свидетелями ужасных картин. Поэтому они должны взять на вооружение чувство жестокости и сказать себе, что любой кусок хлеба, который они отдают населению из сострадания, это тот кусок, который они отнимают у вермахта и германского народа.
Катастрофическое положение с продовольственным снабжением было одновременно использовано оккупационными властями как дополнительное средство для принуждения населения за голодный паек работать на оккупантов. Так, трудящиеся Горловки, индустриального города Донецкого бассейна, получали в апреле 1942 г. сто граммов хлеба в день. Не выше были пайки в Киеве и других городах. В отдельных городах и промышленных областях неработающее население в отдельных случаях получало небольшое количество зерна, но это не оказывало существенного влияния на общее положение. Поэтому заявление бывшего статс-секретаря Рике, что в оккупированных советских областях благодаря продовольственным пайкам и наличию черного рынка не было голода, следует рассматривать как еще одно издевательство над жертвами фашизма.
Разбойничья политика нацистов распространилась с первого же дня на все остальные области экономики. В уже цитировавшемся приказе о введении в силу «Зеленой папки» Кейтель наряду с заготовкой продовольствия и уборкой урожая в качестве неотложной задачи указывал на захват вермахтом сырьевых ресурсов и запасов горючего. Фашистские войска и прибывшие вместе с ними в Советский Союз органы снабжения армии, управления заготовок и учета трофеев действовали в соответствии с этим приказом. В большинстве случаев их отряды находились в непосредственной близости от передовых частей для конфискации ценного сырья, важных заводов и агрегатов и предотвращения их стихийного разграбления войсками. Кроме этого, для охраны особо важных в стратегическом отношении материальных средств и производственных объектов выделялись специальные части. Одним из первых мероприятий оккупационных властей был общий запрет производства различных товаров для населения, таких, как мыло, обувь, кожевенные изделия, одежда и т. д., чтобы использовать соответствующее сырье для Германии. Дополнительно ОКВ осенью 1941 г. издало приказ через органы снабжения армии о проведении заготовок сырья в оккупированных странах, в основном в оккупированных районах СССР, для проведения которых были созданы особые заготовительные роты. Известно, что как раз во время этой акции именно на советской территории были изъяты многие культурные ценности.
Широкую деятельность развила далее организация по сбору трофейной техники, возглавлявшаяся майором Шу, которая имела наряду с учреждениями в других оккупированных странах и филиалы в оккупированных районах СССР. Сюда относится также грабеж специальных машин и агрегатов для так называемых дефицитных отраслей германской военной промышленности. Оккупанты учитывали, что в основном в двадцатые, а также в тридцатые годы германские фирмы поставили в Советский Союз много машин и оборудования. Их-то и старались захватить гитлеровцы, чтобы затем без всяких трудностей использовать на германских военных заводах.
Основной задачей военных, а также гражданских экономических оккупационных органов являлось с первых месяцев войны восстановление ряда промышленных предприятий и мастерских в оккупированных районах. При этом для управления военной экономикой «Восток» основным являлось снабжение армии. Так, в первую очередь были пущены в ход многие, в большинстве своем мелкие, заводы, которые могли изготовлять для фашистских войск различные виды изделий. Вермахт, и в первую очередь сухопутные войска, использовал в большом количестве такие производственные мощности, а также предприятия сельского и лесного хозяйства.
В этой связи следует указать на то, что наряду с вермахтом войска СС создавали при своих «фабриках смерти» в Германии, Польше и оккупированных советских областях новые предприятия, которыми они руководили совместно с германскими военными концернами и банками, особенно по производству строительных материалов и в области сельского хозяйства. Так, СС в конце 1941 г. прибрали к рукам в районе Белостока несколько заводов по производству строительных материалов. В 1942 г. СС были переданы новые предприятия, преимущественно сельского хозяйства. В конце 1942 г. СС имели уже около 100 крупных сельскохозяйственных предприятий с сотнями тысяч гектаров.
Мероприятия оккупационных органов по снабжению армии все в большей степени отражали трудности, с которыми столкнулись фашистские войска благодаря героической борьбе Советской армии. Известно, что особую озабоченность немецкого военного командования уже в 1941 г. наряду с большими потерями в живой силе в армии вызывали большие потери в боевых машинах, моторах и других технических средствах. Поэтому ОКВ приказало экономическим инспекциям незамедлительно создать в тылу действующей армии дополнительные ремонтные парки и для этого доставить туда как можно больше трофейных машин. С началом зимы возникли дополнительные трудности в снабжении войск. Германская армия в соответствии с авантюристическими планами блицкрига оказалась недостаточно подготовленной к войне в зимних условиях. Поэтому была предпринята попытка наладить производство саней, лыж и саперного имущества для строительства блиндажей, окопных печей и т. д.
Наряду с мероприятиями по непосредственному снабжению армии усилия оккупационных органов в области промышленности были сосредоточены на разработке в оккупированных районах имеющихся там месторождений нефти, марганца, цветных металлов, угля и других полезных ископаемых. Так, для разработки западноукраинских месторождений нефти и эстонских горючих сланцев были использованы специальные отряды. Дальнейшие усилия были направлены на восстановление добычи руды и угля в тех промышленных районах Украины, которые были захвачены немцами во время осенней кампании 1941 г., в особенности в Никополе и Кривом Роге. При этом военно-хозяйственные органы, по словам Томаса, всеми средствами поддерживали организованное монополиями с помощью горнорудного общества с ограниченным капиталом «Ост» расхищение полезных ископаемых в этих районах и оказывали ему необходимую помощь рабочей силой, машинами и транспортом.
Но эти мероприятия не имели большого успеха в первую очередь благодаря сопротивлению советских трудящихся, которые любыми средствами препятствовали восстановлению рудников и других промышленных объектов. Там, где производство оккупационными органами наконец налаживалось, результаты в большинстве случаев были ничтожными. Так, например, Никопольское марганцевое месторождение, где были восстановлены очень небольшие мощности, в связи с частыми перебоями в производстве давало в конце 1941 г. лишь небольшое количество продукции по сравнению с его прежней добычей. Такая же ситуация наблюдалась и в угольной промышленности. В связи с этими фактами заявление Томаса о том, что якобы удалось «в непосредственной близости от линии фронта наладить в короткий срок производство продукции в русских промышленных районах», следует рассматривать по меньшей мере как сильное преувеличение.
Разграбление экономики происходило не только путем прямого грабежа, но также и с помощью беззастенчивых финансовых и налоговых мероприятий. Так, одна марка была приравнена к десяти рублям или карбованцам (денежные знаки, введенные оккупационными властями на Украине в 1942 г.). Одновременно войска получили в качестве платежных средств так называемые имперские кредитные банковские билеты, для того чтобы избежать накопления немецких марок в руках населения. Это было двойным обманом, так как, во-первых, этот обменный курс не соответствовал официальным советским ценам, во-вторых, деньги в руках населения были фактически обесценены, так как покупать было нечего.
Другим средством расхищения явилось установление чрезвычайно низких цен на подлежащие обязательной сдаче сельскохозяйственные продукты[110]. С помощью соответствующей наценки для дальнейшей продажи в Германию общество торговли с Востоком создавало особую категорию цен — «шлюзовые цены» — еще один путь для того, чтобы свалить на советское население часть военных и особенно оккупационных расходов.
Оккупационные власти использовали недостаток предметов первой необходимости и продавали населению бросовые товары за высокую цену.
Эти мероприятия были дополнены целой системой налогов. В конце октября 1941 г. главнокомандующий сухопутными войсками издал «Временное распоряжение о взимании налогов и сборов», согласованное с гражданскими оккупационными органами, которое явилось для населения тяжелым финансовым бременем. Кроме этого, оккупационный режим осуществлял взимание различных дополнительных налогов. Так, в некоторых тыловых районах все взрослое население ежемесячно облагалось налогом «за обеспечение безопасности». В районе Фатежа, который находился в ведении полевой комендатуры 668, все трудоспособное население в возрасте от 16 до 50 лет облагалось подушной податью в размере 200 руб. в год. Оккупационные власти взимали в ряде случаев даже особые налоги за окна, двери и «излишнюю» мебель.
Если рассматривать экономические мероприятия оккупационного режима в целом, то становится ясным, что уже в первые месяцы после начала войны в оккупированных советских областях была создана жесткая иерархическая система для ограбления экономики и населения, что полностью соответствовало политическим и экономическим целям немецко-фашистского империализма по отношению к Советскому Союзу. Переданные большей частью фашистской армии или доставленные в Германию продукты сельского хозяйства и другие товары способствовали улучшению снабжения продуктами населения Германии и в определенной степени улучшению системы снабжения германской военной промышленности. Если даже результаты этих мероприятий по расхищению не полностью отвечали запланированным цифрам в связи с нарастающим сопротивлением населения, то все же они были достаточно эффективными, чтобы ввергнуть население оккупированных областей в глубокую нищету.