Монахи-воины
Монахи-воины
Термин «ушу» в переводе с китайского означает «боевая техника», или «воинское искусство». Этот термин существует с начала XX века, а раньше использовались термины другие, например «цзицзи» («техника ударов»), «цзи-цяо» («техническое искусство»), «цзиюн» («герой техники»), «цюаныиу» («кулачная техника»), «цюаньюн» («кулачные герои»). Последнее из этих названий (цюаньюн) — самое древнее, оно упоминается в «Книге песен» («Шицзин»), датируемой XI–XII вв. до нашей эры.
Безусловно, самый «раскрученный» монастырь, в котором практиковали ушу, конечно, Шаолинь. Благодаря Голливуду и Брюсу Ли, о нем знают все от мала до велика.
Шаолинь расположен недалеко от города Лояна в живописной горной долине. Само собой разумеется, его посещают толпы туристов. Не чуждый коммерции, монастырь, тем не менее, все-таки скрывает кое-что от посторонних глаз. Так, например, туристов не пускают к статуе Будды, возвышающейся на одной из горных вершин.
Недалеко от монастыря расположена обитель великого китайского поэта Ли Бо, которого другой знаменитый актер, Джеки Чан, считает родоначальником особого стиля кунг-фу под названием «Пьяный дракон».
Еще одна его достопримечательность — Лес пагод. Двести сорок шесть каменных пагод, которые и составляют этот «лес», посвящены самым выдающимся монахам — мастерам кунг-фу, — жившим в монастыре Шаолинь в разное время. На современных пагодах изображены корабль, поезд, автомобиль и ноутбук — монахи Шаолиня отнюдь не дикари и стараются не отставать от жизни.
Кто же придумал шаолиньское ушу?
Сразу за главными воротами туристы могут увидеть золоченую статую под стеклом. Этот добродушный улыбчивый толстяк, позднее обожествленный, был когда-то бродячим монахом из Индии. Китайцы произносили его имя, как Бато, и дали ему прозвище Милэ Фо, то есть Счастливый Будда. Это отец знаменитого монастыря. В 495 г. по приказу императора Вэй Сяовэя он основал на склоне горы Шаошишань небольшую буддийскую обитель, которую назвали Шаолинь, что означает «Стоящая в лесной чаще».
Но шаолиньское ушу по легенде появилось благодаря другому человеку — двадцать восьмому буддийскому патриарху Бодхидхарме, основателю чань-буддизма. Он пришел в Шаолинь в VI в. Здесь Бодхидхарма нашел подходящую пещеру и погрузился в медитацию. Целых девять лет он пребывал в медитации, и его тень осталась на камне, который до сих пор хранится в монастыре. Проведя в неподвижности девять лет, Бодхидхарма больше не мог ходить — его ноги атрофировались. Чтобы восстановить мышцы, он разработал специальные упражнения, подражающие движениям животных. Так и родилось шаолиньское ушу.
От Бодхидхармы ведут свое происхождение многочисленные чаньские военно-прикладные дисциплины, которые составили в конце концов так называемые «72 воинских искусства». В древнем трактате говорится: «В парчовом мешочке хранятся 72 драгоценных искусства. Восемнадцать из них — трактат кулачного боя, в других восемнадцати описываются методы владения оружием. Остальные посвящены овладению ци, упражнениям на твердость и мягкость, приемам захватов…»
Бодхидхарма предписал монахам сочетать физические упражнения с практикой молчаливого созерцания. Медитация считалась необходимой частью занятий, поскольку монах должен был достичь эмоциональной нейтральности. Буддисты полагали, что причина всех человеческих страданий кроется в наличии семи страстей и шести желаний. Под семью страстями они понимали радость, гнев, печаль, страх, любовь, ненависть и вожделение. В желаниях виноваты шесть корней: ими являются глаза, уши, нос, язык, тело и ум. Буддисты воспитывают в себе также состояние отделенности от четырех пустот: земли, воды, огня и ветра. Они верят, что такая практика обеспечит им возможность сохранять независимость духа, а это, в свою очередь, поможет им вырваться из цикла непрерывных перевоплощений.
Также Бодхидхарме приписывают авторство знаменитого трактата «Ицзинь-цзин». По свидетельству автора одного из предисловий к этому трактату — травника Ли Цзина — дело было так:
«Во времена вэйского императора Сяомина в годы Тай Хэ великий учитель Да Мо прибыл в Вэй из Лян и сидел лицом к стене в Шаолиньском монастыре. Однажды он обратился к своим ученикам и сказал: “Почему бы вам не описать то, что вы знаете, а я расскажу вам о том, чего вы достигли”. Тогда каждый из учеников описал, что он практиковал. Учитель сказал: “Вы
овладели моей кожей, вы овладели моим мясом, вы получили мои кости”. Одному Хуэйкэ он сказал: “Ты получил мой костный мозг”».
Через 9 лет постижение было достигнуто, он умер и был похоронен у подножия горы Медвежье Ухо. Как говорится, «оставил свои туфли и ушел». Позднее ветер и дождь разрушили стену, перед которой он сидел. Шаолиньские монахи стали ремонтировать ее и обнаружили металлическую шкатулку. Шкатулка не была запечатана или заперта, но сотни способов не помогли ее открыть. Один из монахов сообразил, в чем дело, и сказал: «Все дело в прочности клея. Нам следует воспользоваться огнем». После этого шкатулка была открыта. Оказалось, что шкатулка была залита воском, из-за которого и не открывалась. Из этой шкатулки и достали монахи «Ицзинь-цзин».
Как явствует из самого названия «Трактат об изменениях в мышцах», основная цель практики, рекомендуемой Бодхидхармой, состоит в активизации, развитии и укреплении слабых и дряблых мышц, а также в улучшении эластичности сухожилий, что при постоянном самоконтроле приводит к слиянию в гармоничном единстве физической силы и духа. А это в свою очередь помогает поддерживать здоровье и замедляет старение физического тела.
Главные врата Шаолиньского храма в Хэнани
Однако есть и другая версия появления трактата: и сам трактат, и предисловия к нему были написаны в 20-х годах XVII в. Его множество раз переписывали от руки и к XIX в. он стал широко известен в Китае. Затем он попал в Шаолинь, где был отредактирован и принял тот вид, в котором известен сейчас.
Как же жили монахи в этом легендарном монастыре?
Жизнь Шаолиня была подчинена строгим правилам. Монахи вставали очень рано — в пять часов утра. После утреннего туалета они приступали к медитации, которая продолжалась обычно два часа и символизировала девятилетнее сидение Бодхидхармы у стены. Медитировали они во дворе монастыря, причем независимо от времени года, борясь как с холодом, так и со сном. Но спать им, конечно, не полагалось, поэтому несколько старших монахов в это время прохаживались между своими отрешенными братьями и бдительно следили за тем, чтобы их отрешенность не перешла в дремоту. Если же кто-то проявлял слабость и все же засыпал, его будили двумя ударами палок по плечам. Ударами палок наказывали и за посторонние мысли во время медитации. Монах, которого таким образом наставили на путь истинный, должен был поклониться и поблагодарить братьев за заботу. (Существовало даже поверье, что встретив человека в одежде шаолиньского монаха, нужно непременно ударить его. Если это настоящий монах, то все равно промахнешься, если попался новичок, то он будет только благодарен за науку, а если это вовсе не монах, то будет ему урок — не следует рядиться в одежды, которые тебе не положены.)
После медитации монахи тренировались. Они выполняли специальные дыхательные и физические упражнения. Некоторые из них были рассчитаны на начинающих, другие же были под силу только хорошо подготовленным. Эти упражнения оздоравливали и закаляли монахов. За упражнениями следовали водные процедуры и массаж. Монахи обливались холодной водой из протекавшей поблизости горной реки. Массаж выполнялся по особым методикам. Иногда, массажируя, использовали различные мази. При этом во время массажа новичкам открывали секреты приготовления и применения этих снадобий. Монахи знали, как можно залечить открытую рану кашицей из луковиц нарцисса и травы «гусиные лапки» или как вылечить ожог с помощью конопляного масла с танином. Шаолиньским монахам, по слухам, были известны не только рецепты лекарств, они прекрасно разбирались и в приготовлении всевозможных ядов.
Только после медитации, тренировки, водных процедур и массажа монахам наконец разрешалось поесть. За завтраком ели монахи немного, но пища была сытной. После завтрака наступало время изучать каноны. Тексты священных книг и комментарии к ним послушники изучали под руководством наставника. Многое следовало выучить наизусть. При этом наук, которые проходили монахи, было великое множество. Они изучали и философию, и ораторское искусство, и основы права и медицины, и многое другое.
Насытив разум, можно было приступать к занятиям ушу. Занятия проводили либо в зале, либо во внутреннем дворе монастыря, куда никто из посторонних проникнуть не мог.
Монахи выстраивались рядами, причем место каждого определялось его статусом в иерархии монастырской общины. Занятия ушу начинались с чтения молитв. Тренировкой руководил опытный наставник по боевым искусствам и его помощники. Монахи многократно повторяли каждое движение и каждую серию движений, так как знали, что лишь терпение и упорный труд помогают достичь совершенства.
Обедали монахи в полдень. Питание в монастыре было вегетарианским и строго сбалансированным. Меню варьировалось в зависимости от времени года, но в обязательном порядке включало блюда из злаков, масличных культур и бобовых. Кроме того, монахи ели очень много овощей. Меню составляли опытные монастырские повара. В их обязанность входило следить за тем, чтобы пища была не только питательной, но и вкусной. В рацион монахов включались и «пищевые добавки» — лекарственные травы и коренья. Шаолиньские кулинарные рецепты славились не меньше, чем приемы самого ушу.
После обеда монахам позволяли немного отдохнуть. Восстановив силы, они были готовы снова заниматься ушу. Послеобеденные занятия проходили иначе, чем утренние. Все монахи разбивались на три группы. Новичкам полагалось для начала под руководством опытного наставника изучить основные стойки, удары и блоки.
Монахи, изучившие основы мастерства — их в Шаолине называли «опоясанные веревкой», — занимались в группах по четыре человека. Каждую четверку тренировал отдельный наставник. «Опоясанные веревкой» отрабатывали комбинации приемов, изучали тактику и принципы ведения боя. Они совершенствовались во «внутреннем» и «внешнем» искусствах. «Внешнее искусство» — физические упражнения — развивало силу, ловкость, выносливость, укрепляло мышцы и сухожилия, ударные поверхности рук и ног. «Внутреннее искусство» было направлено на использование внутренней энергии ци.
Опытных мастеров тренировал лично главный наставник по боевым искусствам. Предела совершенству нет, и опытные мастера занимались поиском новых эффективных приемов и связок. Кроме того, они изучали особые, секретные приемы. В Шаолине считали, что удар следует наносить не силой, а энергией. Более того, монахи Шаолиня якобы научились превращать энергию чуть ли не в физическую броню, которая защищала их от оружия, а также наносить удары, не касаясь противника. Как? Об этом знают только в Шаолине.
Через некоторое время все монахи объединялись, чтобы подвести итог, и демонстрировали наставникам то, чему научились за день. Каждому хотелось выглядеть как можно лучше в глазах братьев и наставников. Если кто-то из монахов уж очень хвастался, то наставнику полагалось привести в чувство зарвавшегося ученика парой ударов. Опытные монахи давали «мастер-классы». Иногда в этих схватках участвовал сам патриарх. Конечно, он был лучше всех. Так патриарх Линь Во сразился с тридцатью опытными мастерами и не получил ни одного серьезного повреждения.
После тренировки монахи ужинали и затем, наконец, получали глоток свободы. Но многие использовали это время для дополнительных тренировок. Потом монахи снова медитировали, после чего отходили ко сну. Ночью монастырь охраняла стража. В ее обязанности входило не только следить за тем, чтобы никто посторонний не проник в монастырь, но и приглядывать за самими монахами. Некоторые из них норовили ночью пробраться в поселок слуг, где жили не только мужчины, но и женщины. Конечно, пойманного монаха наказывали. Были и такие, кто продолжал тренировки ночью — ведь они пришли в Шаолинь для того, чтобы научиться мастерству.
По преданию, монах овладевал искусством Шаолиня только через 10–15 лет. Чтобы доказать свое мастерство, он должен был сдать экзамен. Причем проверяли не только знание ушу. Монах должен был продемонстрировать знания по истории монастыря, каноническим книгам, по истории шаолиньского воинского искусства. Затем ему полагалось провести бой с одним противником, потом — с несколькими. Монах должен был уметь биться не только с оружием, но и голыми руками. Иногда экзамен заканчивался травмой, тогда испытуемый попадал в монастырскую больницу, где опытные лекари ставили его на ноги.
Наконец, самым серьезным испытанием считалось прохождение легендарного «коридора смерти». По некоторым сведениям, монах брал с собой оружие. По другим — он не был вооружен. Коридор смерти был специально затемнен, чтобы сложнее было преодолевать все препятствия. В этой страшной галерее были установлены 108 манекенов. Манекены приводились в движение тайными механизмами, которые соединялись с половицами в коридоре. Как только монах наступал на такую половицу, скрытый в темноте манекен тут же наносил удар. Чтобы пройти по галерее, испытуемый должен был отразить направленные в голову и в грудь острия мечей или увернуться от них, что было еще опасней, поскольку неверный шаг приводил в действие новый манекен, а иногда сразу два или три. Каждый пропущенный удар грозил смертью или увечьем. Конечно, далеко не всем удавалось пройти этот путь. Кроме того, двигаться по коридору надо было очень быстро: согласно правилам, испытуемый должен был достичь конца коридора раньше, чем догорит свеча. Миновав манекены, монах приближался к овальной двери в конце коридора. Здесь выход во двор преграждало последнее препятствие — огромный треножник весом около 200 килограммов с раскаленными углями внутри. Чтобы покинуть эту «пещеру неожиданностей», надо было поднять и переставить его (по другим источникам — отодвинуть, нажав предплечьями, после чего на руках оставались выжженные изображения дракона и тигра — своеобразное клеймо. В китайской классической литературе «битва дракона с тигром» — это метафора смертельной схватки. Клеймо Шаолиня было доказательством мастерства монаха.
О шаолиньских монахах слагали легенды. Как же еще можно воспринять рассказ автора еще одного предисловия к «Ицзинь-цзин» — путешественника Чжан Юэфэня, который повествует о встрече с удивительным человеком, познакомившим его с «Ицзинь-цзин»:
«Я спросил: “Куда идете?” Он сказал: “Цзяо Лао собирается проведать учителя своего учителя». Я опять задал вопрос: “Что он умеет делать?” Он ответил: “Духовная смелость”. Я спросил: “Что такое духовная смелость?» Он сказал: “Сложенные пальцы могут проникнуть в желудок коровы, ребро ладони может отсечь корове голову, кулак способен разрубить грудь тигра. Если вы не верите, попробуйте, пожалуйста, на моем животе”. Тогда я предложил одному более сильному человеку нанести чужестранцу удары деревянным, каменным и металлическим стержнями. Казалось, ничего не произошло. Тогда я воспользовался длинной веревкой, чтобы связать его яички и привязать их к колесу телеги. Он потащил телегу и пошел, будто побежал. Тогда я связал его ноги и попросил, чтобы пять или шесть сильных человек потащили его, но они не смогли сдвинуть его. Все были потрясены и сказали: “Вот это да! Вы получили это от Неба или научились у человека?” Он сказал: “От человека, не от Неба”.
Я спросил, какая от этого (т. е. от духовной силы) польза? Он сказал: “Способность отгонять болезни — раз. Никогда не болеть — два. Всю жизнь быть сильным — три. Не бояться голода и холода — четыре. Больше мужских качеств, ума и красоты — пять. Сотни побед в постельных боях — шесть. Умение достать жемчужину из мутной воды — семь. Умение без страха встречать любое нападение — восемь. Успех в работе без задержки — это девять. Но это все малые выгоды. Использовать это как основание для вхождения в Дао буддовости — вот конечная цель”. Я спросил, кто его учитель. Он сказал: “Мой учитель — монах, а его учитель — бессмертный. Они передали науку со всеми ее правилами”. После этого он достал книгу и дал нам ее прочесть».
Здравомыслящему современному человеку трудно поверить в подобные сказки. И тем не менее отрицать, что монахи Шаолиня многое умеют, не может никто. Но всё же, зачем монахам — представителям мирной, казалось бы «профессии», владеть боевыми искусствами?
В отличие от других монастырей, Шаолинь принимал самых разных людей, например, монахов, не прижившихся в других местах. В его стенах находили приют даже разбойники и бандиты. И Шаолинь не прогадал — многие из них овладевали боевыми искусствами на высочайшем уровне.
Даже императоры были кое-чем обязаны шаолиньским монахам. Так в 620 г. Ли Шиминь, второй император династии Тан, спасаясь от мятежника Ван Шичуня, упал в реку, протекавшую неподалеку от монастыря. Монахи не просто спасли его. Отряд, состоящий из тринадцати монахов, разгромил мятежников, а самого Ван Шичуня взял в плен. Император не забыл монахов. Монастырю были подарены земли и дано позволение содержать собственные войска. Также Ли Шиминь разрешил монахам отныне пить вино и есть мясо. (Именно эта история легла в основу знаменитого китайского фильма «Шаолиньский монастырь».) Шаолиньские монахи участвовали во множестве войн на территории Китая, и всегда тот, кому они помогали, становился победителем.
Традиционно с монастырем Шаолинь связывают так называемые Звериные стили, в частности, стили Тигра, Дракона, Леопарда (Барса), Змеи иЖуравля.
В основе Звериных стилей лежали движения животных. Каждое из пяти животных обладало какими-то полезными качествами, которые монахи использовали. Четыре из этих животных были абсолютно реальными. Но как же копировать движения дракона, которого никто никогда не видел? Чтобы ответить на этот вопрос, обратимся к притче.
Настоятель одного буддийского монастыря велел монаху нарисовать дракона для украшения храма. «Но как же я смогу сделать это, если я никогда не видел драконов?» — спросил монах. Однако делать нечего — сам настоятель приказал. Но монах никак не мог взяться за кисть. Он все время удивленно повторял: «Ну как же мне нарисовать дракона, если я не видел его?» Так он ничего и не изобразил, пока на окно его комнаты не сел дракон. Дракон сказал: «Вот я, рисуй». Но бедняга монах настолько испугался, что упал в обморок. А когда он пришел в себя, дракон уже улетел. А как он выглядел, монах от страха не запомнил. Так и не смог монах нарисовать дракона, ведь он не видел дракона сердцем. А то, чего мы не видим сердцем, мы, даже встретив, не сумеем разглядеть. Доверять надо не своим глазам, а авторитету наставника, который от своего наставника точно знает, как ведет себя дракон.
Все стили были направлены на использование не только физической силы, но и энергии ци. Надо использовать не силу, а энергию — так учили в Шаолине.
Сегодня при Шаолиньском монастыре действует множество школ ушу. Древнее боевое искусство изучают несколько тысяч студентов. Кроме того, вокруг монастыря есть частные школы, куда принимают иностранцев. Знающие люди утверждают, что учиться в них абсолютно бесполезно. И дело не в том, что их хозяева непременно окажутся шарлатанами. Просто ушу нельзя изучить за короткий срок. Это не только боевое искусство. Ушу — образ жизни, требующий истинно монашеского смирения.
А что же даосы? Неужели они отстают от своих собратьев-буддистов?
Самый известный центр даосского ушу находится в овеянных легендами горах Удан-Шань в северо-западной части центральной провинции Китая Хубэй. Издревле в горах Удан-Шань было много даосских монастырей, в которых практиковали не только боевые искусства и цигун, но и алхимию. Название Удан-Шань переводится как «Гора великой гармонии».
Горы Удан-Шань славятся красотой. Разнообразные по форме, 72 их вершины завершаются дворцами и даосскими храмами, гармонично вписанными в природный ландшафт. Главный пик Удан-Шань — гора Тяньчжуфэн — вздымается ввысь на 1600 м. На ней находится главная достопримечательность этих гор — Золотой павильон. Это уникальное сооружение высотой более 5 м на самом деле сделано из позолоченной бронзы и покоится на нефритовом фундаменте. Золотому павильону более 600 лет. На его постройку ушло 20 т меди и 300 кг золота. Это самое большое здание из бронзы в Китае — излюбленное место не только туристов, но и паломников, приходящих сюда испросить себе счастья и благополучия.
По приказу одного из императоров династии Мин 600 лет тому назад в горах Удан-Шань начались строительные работы, невиданные по своему размаху. По преданию, каждый день на работу выходило по 300 тыс. местных жителей, мастеров и строителей. За десять лет было построено более 30 архитектурных ансамблей. В 1994 г. они были включены в Список всемирного культурного наследия ЮНЕСКО.
Монахи, населяющие Удан-Шань, полны спокойствия и умиротворения, как и подобает истинным даосам. Но их миролюбивый вид отнюдь не свидетельствует о беззащитности. Многие из них — прекрасные бойцы. Создатель удан-шаньской ветви ушу — Чжан Саньфэн — жил во времена династии Северная Сун. По легенде, собственный стиль борьбы он придумал, наблюдая однажды за поединком птицы и змеи. Чжан Саньфэн пришел к парадоксальному выводу: оказывается, статическое состояние имеет преимущество над динамическим, а мягкость способна преодолеть твердость.
Что же это может означать? Оказывается, в природе существует некая сила, обозначаемая в даосской литературе иероглифом «цзин». Это понятие не переводится с достаточной точностью на европейские языки. Речь идет о силе, которая является результатом. расслабления. Даосы различают несколько разновидностей силы цзин: «сила наступательная», «сила защитная», «сила прилипания», «сила скручивания», «сила растяжения» и др. Основная тактика при поединке — избегать урона, следуя за противником. В таком случае сила противника станет твоей собственной. Действия противника надо либо повторять, либо предотвращать. «Он не двигается — я не двигаюсь; он двигается — я двигаюсь прежде него», — говорится в одной из старинных формул. Тренировка монаха, практикующего этот специфический вид борьбы, включает медитацию и овладение методиками дыхания. Закаляется не только тело, но и дух. Как и в любом виде восточных единоборств, сколь бы ни была важна победа над противником, значительно важней победа над самим собой.
Откуда же черпали душевные силы терпеливые и храбрые китайские монахи? Как удавалось им годами жить, побеждая самого себя? Что же позволяло им творить чудеса, слухи о которых, пусть даже сильно преувеличенные, разошлись по всему миру? Ответ на этот вопрос, возможно, дает одна притча.
Жил однажды отшельник по имени Кай. Был он уже немолод и не отличался крепким здоровьем. Как-то раз остановились в его хижине на ночлег два путника. Ночью Кай нечаянно подслушал их разговор. Речь шла о правителе по имени Фань. По словам гостей выходило, что Фань владеет жизнью и смертью каждого жителя Поднебесной и даже звери, птицы и растения подвластны ему. Кай поддался искушению — ему очень захотелось увидеть такого необычайно могущественного человека. Он мечтал чем-нибудь ему пригодиться. Не думая о том, что всё сказанное о Фане может оказаться ложью, Кай отправился его искать. На дороге Кай увидел множество колесниц, в которых сидели важные вельможи — это Фань путешествовал со своими приближенными. Богачи посмеялись над Каем — ведь он был беден и плохо одет, однако взяли его с собой.
Вскоре они подъехали к высокой башне, и Фань приказал остановиться. Когда все поднялись наверх, одному вельможе пришла на ум дурная шутка. Он спросил, не решится ли кто-нибудь ради Фаня прыгнуть с башни. В награду смельчаку была обещана сотня золотых. Неискушенный в придворных забавах Кай не понял шутки. Он бросился вниз, и тут произошло чудо — неведомая сила сохранила Кая. Он остался цел и невредим.
А придворные продолжали развлекаться. Когда свита правителя подъехала к реке, приближенный Фаня предложил кому-нибудь достать со дна омута жемчужину. Конечно же, правитель щедро вознаградит верного слугу! Нырнувший в омут Кай вновь остался жив — он нашел жемчужину и отдал ее Фаню.
Изумленный Фань приказал одеть Кая в лучшие одежды и обращаться с ним, как с вельможей. Кай поселился во дворце Фаня. Тот был добр к нему, но приближенные, помня о лохмотьях, в которых Кай предстал перед ними в первый раз, посмеивались над ним.
Через некоторое время случилась беда — в сокровищнице правителя вспыхнул пожар. Теперь уже сам Фань предложил Каю спасти из огня драгоценный шелк. Как ни странно, Каю и это удалось. Правитель пожаловал ему весь шелк в награду, а придворным стало не по себе, они решили, что Кай — великий маг. Наперебой просили они прощения у Кая не только за насмешки и оскорбления, но и за глупые шутки, из-за которых он рисковал жизнью. Вельможи умоляли Кая открыть секрет его дивного везения.
Один лишь Кай понял, что секрет прост — он был всемогущ потому, что верил им буквально! Всё, чего он хотел — это преданно служить Фаню и исполнять все его повеления. Теперь Кай чувствовал себя старым и больным, каким и был на самом деле. Он навсегда покинул дворец Фаня и вернулся в свою хижину.
Модные «штучки» и древние практики: астрология, гадание по «Книге перемен», даосский секс, восточные единоборства, чайная церемония. Монахи смеются над наивностью европейцев, пытающихся освоить всё и сразу. Восток — дело неспешное. Нужны годы, прежде чем что-нибудь поймешь (или почувствуешь?). Восток никогда никуда не спешит. Да и вообще, на Востоке нужно родиться. Признавая этот факт, авторы тем не менее считают, что порой даже легкого прикосновения к таинственной культуре Востока достаточно, дабы измениться к лучшему, наполнить новым смыслом судьбу человека, дерзнувшего приподнять покрывало неведения