Глава девятая Солнцестояние на востоке

Глава девятая

Солнцестояние на востоке

Наступление, вошедшее в историю под именем «Барбаросса», началось в сумерках перед самым рассветом. 22 июня 1941 года в 3.15 немецкая армия начала свое продвижение на русскую территорию. Тысячи орудий, направленных на восток, загрохотали этой роковой ночью на пространстве от Финляндии до Черного моря.

В 5.30 гром фанфар на всех немецких радиоканалах возвестил о выступлении министра пропаганды Германии Йозефа Геббельса. Через считаные минуты не только немцы, но и весь мир узнали о кампании Гитлера против России. Блицкриг осуществлялся вермахтом силами танковых полков при поддержке авиации, что позволило уничтожить части Красной Армии, массово сосредоточенные у самой границы. В плане Гитлера основная ставка делалась на скорость продвижения немецких войск и внезапность нападения. И эти расчеты оправдались.

Стало ли неожиданностью для Сталина немецкое наступление? «Да», — отвечает на вопрос Виктор Суворов, историк, потомственный советский военный и бывший агент ГРУ в Швейцарии. Однако надо сказать, что внешнее миролюбие России в тот период было обманчивым. Это было затишьем перед бурей. Бурей, которая неизбежно обрушилась бы на Германию. Сталин сам собирался начать наступление против Гитлера, и для этого было почти все уже готово. Массы войск Красной Армии были сосредоточены на границе вовсе не в целях обороны. В своей книге «Ледокол» Виктор Суворов подтверждает это: «Гитлер считал советское вторжение неизбежным, но он не ожидал его в ближайшие недели. Германские войска отвлекались на проведение второстепенных операций, а начало „Барбароссы“ откладывалось. 22 июня 1941 года операция наконец началась. Сам Гитлер явно не осознал, как крупно ему повезло. Если бы „Барбароссу“ перенесли еще раз, например, с 22 июня на 22 июля, то Гитлеру пришлось бы покончить с собой не в 1945 году, а раньше. Существует немало указаний на то, что срок начала советской операции „Гроза“ был назначен на 6 июля 1941 года… Генерал армии С. П. Иванов прямо указывает на эту дату: „…германским войскам удалось нас упредить буквально на две недели“… Гитлер имел неосторожность поверить Сталину и повернуться к нему спиной, и тогда летом 1940 года набатом загремел призыв к великой освободительной войне, которая сделает все страны мира республиками в составе СССР… Советские коммунисты открыто провозгласили свою цель: освободить весь мир, а Европу — в первую очередь».

В 1989 году в журнале «Шпигель» было опубликовано следующее свидетельство очевидца:

«Наступление Гитлера совпало с развертыванием Красной Армии. Разоблачения Суворова лишь подтверждают то, что было кристально ясно каждому немецкому солдату, перешедшему границу России 22 июня 1941 года. Прямо на границе мы натыкались на воздушные части русских, размещавшиеся на временных аэродромах, бессчетные военные склады, десантные дивизии и огромное количество танков. Будь мы прокляты, если бы мы дожидались, пока Красная Армия сама начнет наступление!»

Безусловно, это не было совпадением, что более двух с половиной миллионов солдат Красной Армии, в том числе и Белорусские части, были сосредоточены у самой границы на Украине в момент, когда Германия нанесла удар. Вермахту удалось захватить огромное количество вооружения уже в первые недели войны. Сотни тысяч русских военнопленных, захваченных только в этот период, служили достаточным доказательством, чтобы убедить каждого немецкого бойца, вплоть до последнего рядового, в том, что операция «Барбаросса» представляла собой превентивные меры против очевидного акта агрессии, направленного против Германии. Начальник немецкого Генерального штаба сухопутных войск Франц Гальдер отмечал: «Россия предприняла все меры для подготовки наступления на Запад, которое могло начаться в любой момент».

Александр Верт, находившийся в Москве во время Второй мировой войны в качестве корреспондента британской газеты, в своей книге «Россия в войне» отмечал:

«В своей речи, произнесенной 5 мая 1941 года, Сталин заявил, что „война с Германией неизбежна в связи с существующей международной обстановкой. Красной Армии остается либо ждать нападения Германии, либо самой перехватить инициативу“»[10].

В своем радиообращении к нации 22 июня 1941 года Адольф Гитлер подчеркивал:

«Германский народ! В этот момент идет наступление — величайшее из тех, что видел мир… От Восточной Пруссии до Карпат развернуты соединения немецкого Восточного фронта. Германские и румынские части, объединенные под командованием генерала Антонеску, от берегов Прута через низины Дуная движутся к Черному морю. Задача этого фронта уже не защита отдельных стран, а обеспечение безопасности Европы и тем самым спасение всех. Поэтому сегодня я решил снова вложить судьбу и будущее Германского рейха и нашего народа в руки наших солдат. Да поможет нам Бог в этой борьбе!»

После того, как венгерские войска соединились с немецкими войсками в Югославии, венгерская армия также приняла участие в наступлении на Восток. Италией в свою очередь был направлен ряд дивизий на Русский фронт, чем Муссолини подтверждал свой союз с Германией.

23 июня Словакия, еще в 1939 году принимавшая участие в Польской кампании на стороне Германии, также направила свои части на Восточный фронт. Испанское правительство, с одной стороны, подчеркнуло свою лояльность к странам Оси (т. е. к Германии и ее союзникам) тем, что позволило своим добровольцам сформировать Голубую дивизию. С другой стороны, Испания формально осталась нейтральной, и ее вооруженные силы не приняли участия в выступлении против России. Зато войска Финляндии, отчетливо помнившие свою зимнюю войну против советских захватчиков в 1939–1940 годах, теперь действовали вместе с немецкими горными войсками в северной части России.

Болгария и Румыния проявили себя по отношению к Германии как настоящие братья по оружию с самого начала взаимоотношений между государствами, которые со временем стали очень тесными. В 1940 году Румыния была вынуждена уступить Советскому Союзу Бессарабию и Буковину, но теперь румынское государство стремилось восстановить права на свои территории.

Военные качества и надежность этих братьев по оружию, находившихся под немецким командованием, конечно, были разными. Леон Дегрелль, воевавший на Валлонском и на Восточном фронте, вспоминал после войны: «У нас были очень шумные соседи, румыны, которые поднимали по-настоящему дьявольский грохот. На нашем левом фланге их было более 20 тысяч. Они стреляли по всему, что могло представлять угрозу и что угрозы не представляло. Бесконечный гвалт румынского оружия сводил русских с ума и заставлял их отплачивать ответными обстрелами. За одну ночь румыны без нужды тратили столько боеприпасов, сколько всему нашему сектору хватило бы на две недели… Однако румыны сумели вернуть себе Бессарабию и захватить Одессу. Они с боями дошли до Крыма и до Донецкого бассейна, завоевав себе имя настоящих воинов».

Из сказанного виден характер румын. К сожалению, в нем было много негативных качеств, присущих и русскому характеру, в том числе очень дикий нрав. В частности, одержимость румын к возмездию простиралась до того, что они устраивали резню среди захваченных ими военнопленных.

Так или иначе, победное наступление Германии позволило войскам вермахта дойти до Смоленска уже в первые три недели войны, а затем выйти на окраины Киева и взять в кольцо Ленинград. Русские были буквально парализованы от шока. Происшедшее порождало в них панику и растерянность.

Многие генералы вермахта ко второй неделе июля были убеждены, что война почти выиграна. Почти… Однако ее еще предстояло довести до конца. Впрочем, многие в мире не сомневались в победе Германии. Американский Генеральный штаб еще 23 июня 1941 года высказал свои предположения относительно ситуации на Востоке: «Германии понадобится от одного до трех месяцев, чтобы захватить Россию». Неделю спустя последовали суждения Британского Генерального штаба: «Возможно, что на „молниеносную“ войну Германии понадобится от шести до восьми недель до достижения окончательной победы».

Эйфория немецких «победителей» передавалась населению аннексированных балтийских стран, Эстонии, Латвии и Литвы, которые совсем недавно пострадали от захватнической политики России. Они восторженно встречали немцев как освободителей. И даже в «старой России», жители которой претерпели немало бед от коммунистической политики, отношение к немецким войскам во многих городах было таким же. После Октябрьской революции значительные массы населения страны пострадали от экспроприации, этнических чисток и массового террора, а также от голода и ущемления личных свобод, не говоря уже о притеснении национальной религии и закрытии церквей.

С приходом немцев в августе 1941 года в Смоленском кафедральном соборе возобновились службы, как и во многих других церквах, которые до этого использовались советской властью в качестве помещений для партийных архивов, складов и кинотеатров. Открывались церкви и на других советских территориях. «Бывшее украинское духовенство снова надело свои рясы и благословляло людей всех возрастов, стекавшихся в церкви» (Эрих Хельмдах, «Нападение?»).

5 октября 1941 года православный архимандрит Борис Якубовский поблагодарил командира немецкого инженерного батальона за «воскрешение» русских церквей и соборов, говоря при этом: «Наш долг сердечно благодарить вас, ваших инженеров и Адольфа Гитлера, мы никогда не забудем о том, чем вам обязаны».

Когда оказывалось возможным, колхозные земли и имущество колхозов возвращались к их первоначальным владельцам, чтобы они могли самостоятельно вести сельское хозяйство. Однако хорошие взаимоотношения, установившиеся между немецкими войсками и местным населением, впоследствии, к сожалению, были разрушены Восточной политикой национал-социализма.

Рассказывая обо всем этом, не лишним будет отметить, что церкви Германии вообще очень увлеклись «решительным курсом военных действий против смертельного врага западной христианской культуры» (цитируется по постановлению немецких евангелистских церквей от 9 июля 1941 года). Там же были и такие слова: «Христиане Рейха дают тебе, наш фюрер, гарантию нашей непоколебимой веры в тебя и готовности идти за тобой». А в газете группы евангелистских церквей «Кирхлихе Рундшау» («Церковное обозрение») от 10 августа 1941 года даже заявлялось, что они молятся за победу в битве на Востоке, после чего было написано: «Дорогой Бог, мы восхваляем и благодарим тебя за нашего лидера и за бойцов, которых ты дал нам, чтобы привести нашу армию к победе».

В сегодняшней политической обстановке представители немецких христианских церквей яростно отрицают, что благословляли национал-социализм, и даже настаивают на том, что выступали против него. Хотя, как мы видим, в действительности все было совершенно иначе. Николаус фон Прерадович и Йозеф Стингл в своей книге «Бог благословлял фюрера» отмечают: «Это правда, что были исключения, но в основном многие влиятельные лица церкви… явно поддерживали Третий рейх. Министр пропаганды Йозеф Геббельс распространял по всему миру тексты каждой письменной декларации поддержки, появлявшейся в церковных публикациях».

Нейтральные государства, наряду с церковью, также поддерживали «справедливую войну» Германии. Турция, к примеру, написала об этом, что называется, черным по белому в своей дипломатической ноте, которая была отправлена в Министерство иностранных дел Германии 22 июня. И вскоре после этого сложился немецко-турецкий союз. Даже в Великобритании и Америке были группы населения, которые приветствовали немецкое наступление на Восток, восхищаясь мужеством и дерзостью Германии, захватившей врасплох Сталина.

Правительства в Лондоне и Вашингтоне, однако, смотрели на вещи совершенно иначе. Под давлением обстоятельств Великобритания согласилась на альянс со Сталиным, не предвидя его последствий. О чем Черчилль бы вынужден сказать после войны: «Не ту свинью мы зарезали»[11] Однако в годы конфликта Сталин получал от западных союзников огромное количество военных поставок, которые переправлялись через Персидский залив и полярными морскими путями. Согласно отчетам Военного министерства США, за время Второй мировой войны Сталин получил вооружение и боеприпасы в количестве, достаточном для оснащения 200 полноценных дивизий Красной Армии, в том числе 400000 грузовиков и 1500 самолетов. Однако альянс капитализма и коммунизма был противоестественным по своей природе и закончился вместе с окончанием Второй мировой, вылившись в длившуюся еще десятилетия «холодную войну».

В 1941 году, решив бороться против коммунизма, полные энтузиазма относительно новой Европы тысячи иностранных добровольцев вступали в ряды войск СС. За четыре года, которые продолжалась Русская кампания, в ней приняли участие 135000 таких молодых людей из Западной Европы. Больше всего среди них было голландцев — 55000, а также 23000 фламандцев, 20000 французов и столько же валлонцев. В числе этих добровольцев оказались даже сыновья норвежского лауреата Нобелевской премии по литературе Кнута Гамсуна и президента Исландии Свейна Бьернссона.

Более того, до конца войны в немецком вермахте, согласно данным Ганса Вернера Нойлена, отслужили 1123700 представителей негерманских национальностей. Согласитесь, эта статистика впечатляет, хотя она и замалчивается.

Мысль о новом «крестовом походе» воодушевляла не только национал-социалистов, но даже консервативные и ультраклерикальные круги на оккупированных территориях. Их представители приглашали воинов врага в свои дома и ощущали с ними гораздо большую духовную близость, нежели со своими антихристиански настроенными соотечественниками, жившими в Советском Союзе.