Глава третья Политическая революция

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава третья

Политическая революция

Страны Антанты были убеждены, что после их успеха 1918 года западная модель демократии окончательно установилась. Когда истина всплыла наружу, последовали правительственные реформы, которые стали причиной грандиозного кризиса. В результате от западной модели демократии начало отворачиваться все большее число людей по всему миру.

Так было и в случае Италии. Хотя она и оказалась в числе «победителей», страна слишком страдала от коммерческих трудностей. Неожиданный переход на сторону Антанты и объявление войны Германии ей не помогли. И именно бедность повернула ее население к коммунизму. Большевицкое восстание на севере Италии угрожало перерасти в гражданскую войну. Эта угроза исчезла только в 1922 году, когда Бенито Муссолини пришел к власти и положил конец неразберихе в стране.

Значительная часть мира была полна энтузиазма насчет этого человека. В те времена экономической нестабильности «сильные люди» редко находились у власти. Те, кто посещал Италию, обнаруживали, что поезда там снова ходят по расписанию, что бедность исчезла и, прежде всего, в стране не стало безработных.

Британский премьер-министр Рамсей Мак-Дональд посетил Муссолини в 1933 году и тожё оказался а числе тех, кто воспринимал с энтузиазмом политику нового итальянского лидера, как, впрочем, и Уинстон Черчилль. Махатма Ганди, глава Индийского национального конгресса, в тот период охарактеризовал Муссолини как «спасителя Италии». В Голландии у Муссолини также было немало поклонников, включая многих выдающихся людей. Опубликованные в ведущей голландской газете «Алльгемайне Ханделсблатт» результаты опроса показали, что Муссолини, как создатель итальянского фашистского государства[4], воспринимался общественностью как второй величайший человек эпохи после изобретателя Эдисона.

Однако и Германия не могла оставаться в прежнем состоянии. Немецкий кайзер, бежав в Голландию, отрекся от престола и положил конец своей династии. В Голландии он обосновался в имении Дорн в провинции Утрехт, а некогда принадлежавшая ему Германская земля превратилась в медленно умирающее королевство. После двадцати лет, в течение которых Германией, сменяя друг друга, управляли тринадцать канцлеров, страна оказалась на грани банкротства, в ней было около 7 миллионов безработных. Немецкое население созрело для радикальных перемен в политике. Человеком, который после долгих лет борьбы, после сотен партийных заседаний в 1930 году все-таки вошел в немецкий парламент (рейхстаг) вместе со 107 другими демократически избранными политиками, был не кто иной, как Адольф Гитлер. Не прошло и трех лет, как 30 января 1933 года президент Германии Пауль фон Гинденбург назначил этого человека, австрийца по рождению, рейхсканцлером.

К тому моменту лидеру Национал-социалистической немецкой рабочей партии (оригинальное название: Nationalsozialistischen Deutschen Arbeiterpartei, сокращенно: NSDAP) было 44 года. Подобно Наполеону, он был одержим своими идеями и стремлением к немедленным переменам. И ему удавалось добиться того, о чем он говорил. Спорам и раздорам высших государственных чинов, из-за которых Германия оказалась на грани банкротства, был положен конец. 23 марта 1933 года рейхстагом был принят «Закон о ликвидации нищеты народа и рейха», предоставивший: правительству чрезвычайные полномочия. Таким образом, Гитлер обрел право осуществлять регулирование политики государства без согласования с парламентом. Среди депутатов, проголосовавших за этот закон, был и будущий президент ФРГ Теодор Хойс.

Скептики внутри страны и за ее пределами ждали дальнейшего развития событий, чутко улавливая каждую новость. Но миллионы идеалистов, а также те, кто стремился сделать карьеру, приспособленцы и желающие выехать на смене политического курса, стали стекаться под новое знамя в таких количествах, что невозможно было даже сразу принять всех желающих. Среди приспособленцев оказался и прусский принц Бернард фон Липпе, позднее ставший мужем голландской королевы. Сначала он оказался в числе кандидатов в штурмовые отряды Гитлера, СА (нем. SA, сокращение от Sturmabteilung), но вступил в СС (нем. SS, сокращение от Schutzstaffeln — охранные отряды), что более соответствовало его социальному статусу. Членство в нацистской организации дало фон Липпе многие преимущества. При этом свои обязанности в организации он должен был выполнять наравне со всеми. В те годы принц Бернард производил впечатление убежденного эсэсовца, однако в течение дальнейшей жизни он неоднократно менял свои взгляды.

Люди видели в Гитлере «мессию», поскольку он решил проблему с безработицей, остановил распространение коммунизма в Германии и освободил государство от цепей Версальского договора. Уже в первые дни 1935 года, а точнее 13 января, страна через референдум вновь обрела территорию Саары. 98 процентов населения Саарской области проголосовало за ее возвращение в состав Германии. В марте следующего года батальоны вермахта перешли Рейн и разместили на занятой территории свои гарнизоны. Таким образом германская армия вернула себе земли, которые прежние «победители» объявили демилитаризованной зоной.

Немецкое население, подавленное поражением 1918 года и на долгие годы ставшее апатичным, вдруг снова активно включилось в социальную и коммерческую деятельность. 1936 год стал для немцев годом больших событий. Успехи страны отмечались выступлениями духовых оркестров и церемониями, на которых можно было увидеть и людей в униформе. Все чаще немцы праздновали «рихтфест» — древний немецкий праздник по случаю возведения кровли нового дома. При этом, согласно традиции, на крышу дома, перед тем как покрыть ее черепицей, водружали небольшое деревце, обвязанное разноцветными лентами. Более того, впервые за время существования германского государства рядовые люди получили возможность проводить отпуск за границей. Это стало возможным благодаря деятельности организации «Сила через радость» (нем. Kraft durch Freude), занимавшейся организацией досуга рабочих. Простой немец на борту комфортабельного современного лайнера мог совершить круиз к берегам Мадейры, Скандинавии или Италии. Для большинства населения такие поездки стали первыми в их жизни. Тем самым «богемский рядовой», как уничижительно называли Гитлера завистники, дал своему народу то, что не давали даже короли и богатые колониальные власти.

Приезжавшие в Германию иностранцы со всего мира были впечатлены. Гитлера посетили многие дипломаты и министры, в том числе бывший британский премьер-министр, один из «победителей», Ллойд Джордж. Его встреча с новым рейхсканцлером проходила в Оберзальцберге. Среди других людей, встречавшихся с Гитлером, как французской, так и британской стороны, были и те, кто воевал на передовой в годы Первой мировой войны. С визитом у Гитлера побывали и знаменитый американский пилот Чарльз Линдберг, и отрекшийся от престола король Великобритании, герцог Виндзорский Эдуард VIII. Французский посол Андре Франсуа-Понсе приезжал в Нюрнберг на встречу с Гитлером на начищенном до блеска черном государственном «мерседесе».

Уинстон Черчилль в 1938 году в послании к Гитлеру написал: «Если Англии будет суждено пережить такое же национальное бедствие, как пережила Германия в 1918 году, мы станем молить Бога, чтобы он послал нам человека, обладающего Вашей силой, волей и интеллектом».

Значительная часть зарубежной прессы в тот период также не удержалась от комплиментов в адрес Адольфа Гитлера. Британская «Дейли Экспресс», к примеру, восторгалась: «Этот человек проделал удивительную работу». Голландская газета «Телеграф» отмечала, что Гитлер покончил с угрозой коммунизма в Германии даже еще до того, как стал канцлером. Католическая газета Голландии «Тейд» выражала свое согласие с Гитлером в том, «что борьба против марксизма представляла собой борьбу на стороне жизни в поединке со смертью». Антиреволюционная голландская газета «Стандад» выразила свое мнение в следующей формулировке: «Свобода в Веймарской республике привела к крайностям, там стало не хватать набожности». А еврейская газета Голландии в 1938 году еще соглашалась с тем, что «нельзя отвергать все, что несет национал-социализм».

Вполне естественно, что были и другие мнения. Голландская коммунистическая газета охарактеризовала Гитлера как «нового канцлера, являющегося подручным крупных немецких промышленников и деревенским мужланом из Восточной Пруссии». Дальше в статье высказывалось предположение, что национал-социализму вскоре придет конец, после чего коммунизм начнет свой победный марш, освобождая рабочий класс и ведя его к социалистической «Советской Германии».

Голландское население с интересом следило за происходящим и ждало дальнейшего развития событий. Большинство соглашалось с тем, что Германия поступила правильно, освободившись от цепей Версальского договора. Голландские правящие круги, однако, вскоре увидели и определенные невыгодные стороны в успехе Гитлера и Муссолини. А если говорить откровенно, власти просто испугались, что население начнет сомневаться в их собственных действиях по преодолению кризиса, об эффективности которых они громко заявляли везде, где только могли.

Для борьбы с ростом авторитета Гитлера в Голландии была развернута целая кампания. Распространялись слухи о том, что Германия приближается к банкротству, а Гитлер на грани смерти, поскольку он неизлечимо болен. Жившие в приграничных районах не верили таким рассказам. Многие из них подрабатывали на немецкой территории и видели происходящее там своими глазами. Правительство невольно способствовало этому. Если, будучи безработным, ты отказывался от предложенной тебе работы в Германии, голландские власти прекращали выдавать тебе пособие по безработице. Видимо, они полагали, что по-настоящему нуждающийся человек пойдет работать куда угодно. Подобные действия вредили престижу голландского правительства, но, действительно, позволили частично решить проблему безработицы. При этом голландская пресса неизменно была готова печатать негативные статьи о Германии и публиковать соответствующие опросы общественного мнения. Успехи нового германского руководства умышленно замалчивались.

Впрочем, совсем иным было отношение голландских бизнесменов и коммерческих представителей. Впечатленные ростом немецкой промышленности, они стремились к плотному сотрудничеству с Германией, в чем видели обширные перспективы для Голландии. Через Бюро Риббентропа, называвшееся так по имени министра иностранных дел Германии Иоахима фон Риббентропа, была основана Германо-Голландская ассоциация. Эта организация сосредотачивала свое внимание на деловых отношениях не только между двумя вышеназванными странами, но также и с остальными государствами Западной Европы.

Мой отец не раз посещал Германию, когда закупал машины в Менхенгладбахе, а также ведя переговоры с немецким синдикатом корпораций красильных материалов «И. Г Фарбен».[5] Он был восхищен современными технологиями, представленными на выставках в Ганновере и Лейпциге. Будучи директором завода по производству резины, отец в дальнейшем нанял к себе на предприятие двух немцев: одного мастером, а другого инженером. Они оба были усердными рабочими «старой школы». Постоянное общение между моим отцом и этими крайне ценными сотрудниками, каждый из которых был образцом немецкой дисциплины и энтузиазма, склонило моего отца на сторону приверженцев Гитлера и «нового режима», установившегося в Германии.

Для нас, молодежи, Германия была, прежде всего, огромной и далекой страной. Она тянулась далеко на восток, где находились плодородные сельские угодья с пологими холмами, которые чередовались с дремучими лесами и высокими горами, а также простиралась на юг. Так нам описывали Германию в школе, но ни один из нас не видел ее собственными глазами. Однако, что казалось важным нам тогда, именно Германия была родиной игрушечных железных дорог и металлических машинок фирмы «Мэрклин». Для нас, мальчишек, эта страна была «землей Мэрклин». Нас завораживали игрушечные солдатики с маркировкой «сделано в Германии» в раскрашенной униформе, которая полностью повторяла настоящую. Благодаря этому форма вермахта была для нас гораздо ближе, чем даже униформа нашей собственной армии.

Кроме того, нашими кумирами были выдающиеся немецкие спортсмены. К примеру, гонщик-мотоциклист «БМВ» Георг «Шорш» Майер, которого в те годы в прессе называли «чугунным Майером». В 1938 году он даже выиграл чемпионат Европы. Или чемпион мира боксер Макс Шмелинг. Или наш любимый гонщик Немецкого автомобильного союза Бернд Роземайер, о котором говорили, что он «буквально не знает страха». Мы с радостью переключали свои преемники на «Радио Бремен», чтобы слушать военную музыку или песни Марики Рекк, такие как «Однажды майской ночью». Именно они и олицетворяли для нас Германию. С другой стороны, альтернативой им были англо-саксонские песни Луи Армстронга, которые часами крутили по радио «Хилверсюм».

Успешное развитие государства, возглавляемого Гитлером, имело политическое влияние на Голландию, в которой в 1931 году была основана партия «Национал-социалистическое движение» (НСД). Эта партия была независимым союзником НСДАП, и число членов в ней росло с поразительной быстротой. Программа НСД была очень сходной с программой партии Бенито Муссолини и основывалась на поддержке королевской власти, социальных прав и противостоянии марксизму. Изначально в идеологии «Национал-социалистического движения» не было признаков антисемитизма.

Надо сказать, что в середине 30-х годов XX века в Голландии всего было 56 партий, и почти каждая из них находилась в состоянии конфронтации друг с другом. Лидер НСД, прежде работавший инженером, Антон Мюссерт на сто процентов был типичным голландцем, обладавшим нерушимыми идеалами. Его партия была допущена в «высшие круги» благодаря ее радикальному антилевому характеру. В нее стекались бизнесмены, офицеры, ушедшие в отставку представители колониальных властей, представители среднего класса и люди, прежде не принадлежавшие к какой-либо партии. Голландский генерал-губернатор, в прошлом представитель колониальных властей, барон де Хорхе также не отверг «Национал-социалистического движения». Поддержали НСД и лишившиеся иллюзий безработные. Партия завоевала 8 процентов голосов населения на непрямых парламентских выборах в 1935 году, получив поддержку 300000 избирателей, чем Мюссерт был более чем удовлетворен. В таких городах, как Амстердам, Гаага и Утрехт, за партию проголосовали 10 процентов жителей, а в соседних с Германией регионах на восточной границе страны — даже 39 процентов.

Успех НСД шокировал правительство в Гааге, и оно тут же предприняло меры, противодействующие партии. С этого момента офицерам и официальным лицам запретили быть членами «Национал-социалистического движения». Было немало тех, кто подчинился этому постановлению. Следует заметить, что такое же давление было оказано и на безработных, получавших государственные пособия. Остальные сторонники Мюссерта остались приверженными НСД, и таким образом движение обрело своих первых «мучеников», имена которых потом активно использовались в пропагандистских целях.

30-е годы в Голландии были относительно спокойными, если судить с точки зрения коммерческой ситуации. Расцветал мелкобуржуазный консерватизм. Мы, мальчишки, хотели, чтобы судьба бросила нам вызов. Петь песни вокруг костра в бойскаутском лагере или играть в игры было весело, но это не могло удовлетворить наших амбиций. Мы видели фотографии немецкой молодежи в униформе — наших ровесников, которые в шортах сидели в планерах организации «Гитлерюгенд»[6] или на мотоциклах ДКВ, о которых мы могли только мечтать. Немецкое молодежное движение было модным, активным, поддерживалось государством и вызывало наше восхищение. Кто в Голландии мог позволить себе в нашем возрасте летать на планере или оказаться за рулем мотоцикла?