Глава II Правящие классы: феодалы

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава II

Правящие классы: феодалы

Феодальная юстиция: судебный поединок

Происхождение феодализма

Крупные земельные собственники в эпоху Меровингов. — Когда франки основались в римской Галлии, их короли взяли себе часть земель, принадлежавших туземцам; значительные участки этих земель они разделили между высшим сословием или своими приближенными. Эти дарованные земли на латинском языке назывались бенефициями, на языке франков — ленами или феодами (откуда и произошло название феодализм). Вначале лены раздавались во временное пользование, как жалование, при обязательстве помогать королю на войне, принимать участие в его советах и в судебных учреждениях. Галло-римские крупные собственники, пережившие вторжение диких племен и сохранившие свои поместья, удержали их только тем, что дали обязательство платить за эти земли такой же налог, какой они платили римским императорам.

Франкские короли династии Хлодвига (они назывались Меровингами, по имени Меровинга, одного из предков Хлодвига) мечтали о такой же покорности со стороны своих подданных, какую они видели по отношению к римским императорам; по их примеру они окружили себя высшими сановниками и прислугой, составлявшими их двор: тут были виночерпий, разливающий напитки за столом короля, констебль, наблюдающий за королевскими лошадьми, и дворцовый правитель, помогавший королю в администрации его двора или дворца.

В подражание тем же императорам, они назначали в провинции губернаторов, которые назывались герцогами и графами; главная их обязанность состояла в том, что они собирали войска в случае надобности; они же взимали налоги и вели судопроизводство. Чтобы иметь наиболее послушных правителей, король выбирал их из самых богатых провинциальных землевладельцев. Несмотря на все старания, короли из династии Меровингов никогда не могли достигнуть того повиновения, какое внушали императоры древнего мира. Неуспех этот происходил оттого, что сыновья короля, следуя своим старым обычаям, делили отцовские владения так же, как делится наследство частного лица; такой дележ вел за собою неизбежные войны; и действительно, — лишь только братья получали свою часть наследства, каждый из них пытался ограбить другого, желая таким образом достигнуть первенства; пользуясь этой враждой, высшее сословие и вообще все заинтересованные в этих войнах умели заставить королей дорого платить за свою верность.

Одни получали новые поместья в лен, другие освобождались от взноса налогов или же выхлопатывали себе и всему населению своих поместий избавление от суда графа или герцога; те, которые получали бенефиции во временное пользование, окончательно удерживали их за собой и передавали их своим детям; точно также сами князья и графы смотрели на свои должности, как на наследственные бенефиции; наконец, управители дворца, обладавшие тогда такими обширными поместьями, каких не было даже у королей, имели гораздо больше силы и власти при дворе и даже в стране, чем их повелители.

Короли династии Меровингов седьмого и восьмого века пользовались своей королевской властью только для того, чтобы проводить время в праздности и безделье.

Они сохраняли еще, как знак королевского отличия, длинные развевающиеся волосы; сидя на троне, они принимали послов других варварских королей; они отвечали им пространными речами, но речи эти диктовались им первыми министрами. Народу они показывались только в дни церемоний; почти всю свою жизнь они проводили в деревне, на больших фермах, где они жили очень скромно, имея при себе незначительное число слуг. На деле королями они были только по имени. Дворяне тогда уже сделались настоящими повелителями в своих владениях; в это тревожное время, когда признавалось только право сильнейшего, каждый, кто не имел покровителя, рисковал всегда потерять свою землю; таким образом, все свободные люди поручали свою безопасность какому-нибудь дворянину, т. е. отдавали себя под его покровительство и избирали его своим господином.

Крупние земельные собственники в эпоху Каролингов. — В VII веке один знатный французский род, члены семьи которого состояли министрами двора, обладая громадными поместьями и покровительствуя многим свободным людям, стал во главе всех дворянских родов. К этому дому принадлежал Карл Мартел, победивший арабов при Пуатье (732); в истории дом этот известен под именем Каролингов (дом Карла). В 752 году сын его, Пипин Короткий, которому недоставало только титула короля, получил его с согласия всех вельмож страны.

Сын Пипина, Карл Великий (768–814), обладая энергией германца, сумел заставить всех вельмож целой Галлии повиноваться себе; каждый год он созывал их всех на собрания, устраиваемые на Марсовом поле; они являлись туда в сопровождении воинов из своих владений и обыкновенно все шли за Карлом Великим в его победоносных войнах. Он отвоевал север Италии у лангобардов, север Испании у арабов и в Германии земли между Рейном и Эльбой у германских племен, сохранивших язычество в глубине своих лесов. В 800 году он короновался римским императором у римского епископа; он назначил герцогов, графов и инспекторов в провинции, на обязанности которых лежало следить за исполнением закона или Капитуляков (Capitulaire — собрание эдиктов и распоряжений французских королей, относящихся до гражданских и духовных сел); он разделил управление делами в провинции между своими инспекторами и главными провинциальными вельможами.

Но несмотря на все усилия, Карл Великий не мог восстановить администрации времен Римской империи; сам он был только самым могущественным сеньором в своей империи; единственными его доходами были доходы, получаемые с его частных ферм, в которых управление велось в большем порядке и с экономией. Даже в его царствование вельможи были так могущественны, что легко можно было предвидеть, как при менее энергичном властелине, они перестанут повиноваться.

Нашествия норманов и конституция феодализма. — Так это и случилось со смертью Карла Великого (814). В 843 г. три его сына, после более или менее продолжительной борьбы за наследство, разделили его по Верденскому договору: одному досталась Германия, другому Италия с полосой земель между Рейном и Роной; третий, Карл Лысый, получил земли, расположенные между Пиренеями, Атлантическим океаном, Маасом и Роной; эта последняя часть составляла французское королевство. Пользуясь этими новыми междоусобиями, вельможи снова подняли головы.

В это же время датские или норвежские пираты, норманы, прибыли морем и начали грабить берега; затем, плывя вверх по рекам, они стали грабить внутренние провинции. Они не прекращали своих набегов до тех пор, пока один из их главных предводителей не получил в лен от наиболее слабого преемника Карла Великого провинцию, названную с тех пор по их имени Нормандией (911).

Однако расхищения эти продолжались целый век и наследники Карла Великого не могли положить им конец, благодаря ли своей неспособности или по невозможности атаковать такого подвижного и неуловимого врага. По всей стране население ютилось вокруг местных сеньоров, которые строили себе укрепленные замки, и потому защита их была ближе и надежнее королевской. Графы, маркизы и герцоги, управлявшие провинциями в качестве представителей центральной власти, последовали примеру графов и князей при Меровингах, то есть они передавали свои должности, как наследственные, своим детям. То же, что происходило при последних преемниках Хлодвига, повторилось в царствование преемников Карла Великого. При них феодализм был восстановлен еще с большей прочностью, чем в VIII-ом веке.

Феодализм от IX до XIII века

Сюзерены и вассалы. — Феодализм есть собственно такой общественный строй, при котором земли отдаются в лен или в бенефицию с обязательством нести военную службу: вместо того, чтобы оплачивать воинов деньгами, им платили землями. Такой режим формально устанавливается в IX веке, в действительности же он существовал уже со времен Меровингов.

Тот, кто жаловал землю в лен, назывался сюзереном; тот, кто получал ее, назывался вассалом.

Было вполне возможно и в действительности так случалось обыкновенно, что одно и то же лицо было сюзереном по отношению к одним вельможам и вассалом по отношению к другому.

Во Франции главными сюзеренами были: герцог нормандский, французский, бургундский и аквитанский, граф фландрский, шампанский и анжуйский.

В эпоху так называемого феодализма, каждый вассал, при получении земли в лен, становился на колена перед своим сюзереном, вложив руку в руку, давал ему клятву в своей верности. Эта церемония, после которой вассал становился «подданным» сюзерена, называлась «церемонией подданства». Так как в действительности сын наследовал всегда своему отцу и становился господином его лена, то спустя немного времени все лены сделались наследственными.

Вассал обязан был нести военную службу у своего сюзерена (в общем приходилось служить около сорока дней в году): это была главная его обязанность. Вассал должен был помогать ему также в судопроизводстве и заседать в суде. Он должен был оказывать своему сюзерену и денежную помощь в некоторых установленных обычаем случаях, например, когда сюзерен выдавал замуж свою дочь — или когда ему приходилось платить выкуп.

Вельможи, как собственники и как властелины. — Вассалы ли, сюзерены, все вообще вельможи на своей земле не ограничивались только правом собственности; они сосредоточили в своих руках все права, какие в наше время принадлежат только государству; их поместья представляли из себя как-бы маленькие государства, в которых они были королями.

Они окружают себя маленькой армией вооруженных: всадников, закованных в латы и панцири, со шлемом на головах, со щитом, копьем и саблей. Эта небольшая армия помещается вблизи них, в их же замке, который представляет из себя настоящую крепость, с центральной башней, редутами; на подобие крепости, он обнесен стеной и рвом; к воротам его нет иного доступа, как через подъемный мост. С помощью этих воинов вельможа должен обеспечивать безопасность жителей своих владений.

Он же разбирает судебные дела своих подданных, иногда лично в присутствии своих вассалов или двора, иногда через посредство господских судей, им назначаемых, которые в некоторых местах назывался прево, в других бальи. Двор сеньора, состоящий из невежественных судей, неспособных отличить правды от лжи при помощи доказательств и свидетельств, полагается во всем на суд Божий: иногда тяжущихся приказывают бить; иногда их подвергают испытаниям, известным под именем суда Божия, которые состоят, например, в том, что судьи погружают руку подсудимого в кипящую воду; в обоих случаях наиболее пострадавший от подобных испытаний признается виновным. В ознаменование своей судебной власти сеньор воздвигает на видном месте позорный столб, у которого выставляются приговоренные, и виселицу, на которой их потом вешают. За простое браконьерство иногда применяется смертная казнь.

В качестве собственника и в качестве властелина сеньор взимает со своих подчиненных налоги и требует от них барщины.

Торговцы платят ему тяжелую дань: за право ездить по дорогам, проходящим по его владениям, за право переходить через его мосты — купцы должны платить сборы на заставах. Площадь, которую они занимают на рынке, принадлежит сеньору, и он заставляет их дорого платить за свои места, входя в соглашение с рыночной полицией, которая произвольно умножает штрафы и конфискации в пользу сеньора. наконец, наиболее богатые вельможи чеканят монету, — право, которым в наше время пользуется только государство; они злоупотребляют этим правом, пуская в обращение монету, не содержащую положенного, веса и требуемого драгоценного материала.

Дворянство прежде всего есть военная каста. — В феодальном обществе война идет беспрерывно; при малейшем поводе прибегают к оружию. Кто первый готов, или кто чувствует себя сильнее других, тот и идет расхищать земли своего противника, а так как этот противник в своем замке почти не доступен для атаки, то сжигаются дома и жатвы его крестьян. Таким образом, главные убытки от войны терпят подданные. Иногда противника осаждают в его замке; иногда два отряда сеньоров, закованные в латы, в открытом поле в галоп наскакивают друг на друга, и горе тому, кто первый упадет с лошади; упавший на землю всадник, обремененный своим тяжелым вооружением, без дальнейшего сопротивления попадает в плен. Обыкновенно дрались между собою соседи; но иногда предпринимались и отдаленные экспедиции. В 1066 году герцог нормандский Вильгельм завоевал Англию. В 1096 году Палестина была отнята у мусульман: это первый крестовый поход.

Так как война считалась самым благородным занятием, то главная цель воспитания состояла в том, чтобы подготовить юношу к войне.

Семи лет, по выходе из рук женщины, сын дворянина отсылается ко двору другого вельможи, где он служит под именем пажа или лакея в качестве слуги. Позже, сделавшись оруженосцем, он состоит при особе какого-нибудь рыцаря, которого он сопровождает на охоту и на войну. Он ухаживает за его лошадью и содержит в порядке его оружие. В замке он слышит разговоры только о войне и охоте; в долгие зимние вечера старые рыцари рассказывают о своих храбрых подвигах; фигляры, несчастные бедняки, ходящие из замка в замок, перед юношей воспевают в песнях и героических поэмах подвиги Карла Великого или какого-нибудь барона, — все это воспламеняет его молодое воображение и с ранних лет внушает ему преклонение перед силой и любовь к сражениям.

Около 21-го года его вооружают, как рыцаря, то есть во время торжественной церемонии ему передают доспехи и оружие, соответствующие его профессии, при чем священник их благословляет. Передавая ему эти доспехи, его восприемник, старый рыцарь, напоминает ему о его обязанностях. «Будь богатырем», говорит он ему. Быть богатырем значит быть храбрым и честным.

С этих пор юноша становится человеком. Он проводит свою жизнь или на войне, или на охоте; охота на волка, на оленей, на кабанов станет его второй излюбленной страстью. Его главным развлечением будут турниры, воинственные игры, в которых рыцари, вооруженные с ног до головы, стараются ударами копья опрокинуть друг друга с лошади в присутствии многочисленного собрания сеньоров и дам.

Достоинства и недостатки феодального класса. — Такое воспитание дает вельможам силу и ловкость; оно развивает в них презрение к опасности, чувство чести и рыцарский дух, по крайней мере, в отношениях с людьми своего круга. Рыцари вменяют также себе в обязанность быть вежливыми относительно дам своего класса; в противоположность женщинам античного мира, которые были заняты исключительно воспитанием детей и рукоделием со служанками, благородные дамы феодального сословия принимают участие в празднествах, турнирах и охотах. На юге, где дворянское сословие было менее невежественно и обладало более живым умом, чем на севере, поэты и трубадуры воспевают грацию и красоту этих дам. Женщина, которая на Востоке выходит всегда скрытая вуалью от взоров посторонних и которая во всем древнем мире живет почти в монастыре, в эту эпоху в первый раз появляется как подруга и как равная мужчине.

К сожалению, это же самое воспитание делает мужчину свирепым, жестоким до дикости, неумолимым по отношению к меньшей братии. Это необузданное влечение к войне отвращает его от полезного труда и вызывает презрение к истинно продуктивной работе земледельца и ремеселенника, как к унизительному и бесчестному занятию. Люди эти живут, не только не принимая никакого участия в работе крестьянина или ремеселенника, но, благодаря своим постоянным сражениям, они способствуют разорению трудящихся классов. Таким образом, военная каста дворян была истинным бичем для народных масс средних веков.

Упадок феодализма и развитие французского королевства (XIII–XV века)

Начало династии Капетингов. — В 987 году короли из династии Каролингов были самыми ничтожными королями; первые вельможи Франции вводят обыкновение выбирать себе короля из дома наиболее энергичных вельмож, герцогов Франции, владения которых находились в самом сердце Франции. Это были Капетинги, получившие свое имя по имени Гуго Капета, первого короля из этого дома.

В продолжении всего XI и XII веков короли из дома Капетингов владели всего только провинцией Иль-де-Франс с Парижем, тогда еще совсем небольшим городом, и провинцией Орлеан. Несмотря на свой королевский титул, по своему образу жизни они ни чем не отличались от других богатейших феодалов, как, напр., герцога нормандского или бургундского; сверх своих поместий, они не имели никаких других доходов, никакого другого материального могущества, также как и те.

Вне их владений большая часть сеньоров считала их своими сюзеренами, но церемония «подданничества» была для этих могущественных вассалов лишь простой формальностью.

Тем не менее, несмотря на свою материальную слабость, короли из династии Капетингов уже с самого начала обладают известным престижем, который впоследствии поможет им приобрести действительную силу: в глазах епископов всей Франции королевское достоинство воплощает в себе высшую власть. Епископы, которые были более образованы, чем дворяне, и которых пугали зверства этих людей и постоянные битвы, мечтают о короле, держащем всех под своей властью, о короле, подобном тем иудейским или восточным царям из Библии, тем христианским императорам, которые во времена Римской империи покровительствовали христианской религии. Поэтому церковь посвящает каждого нового короля в Реймсе с большим торжеством и этой церемонией придает личности короля неприкосновенность, как помазаннику Божию, покровителю церкви и в то же время ее «старшему сыну» и питомцу.

И народ, заимствовавший свои взгляды и суждения непосредственно из уст священников, представляет себе королевскую власть, как покровительственную, способную при более благоприятных условиях положить конец насилию и грабежам сеньоров и их воинов.

Развитие королевской власти в XIII веке. — Эта нравственная поддержка позволяет королевской власти усилить свои материальные средства.

Герцоги нормандские, ставшие королями Англии со времени Вильгельма Завоевателя и, вследствие богатых браков, сделавшиеся графами анжуйскими и герцогами аквитанскими, обладали более обширными владениями, нежели короли Франции. В 1203 году один из них, Иоанн Безземельный, убил одного из своих племянников. В это время королем Франции был честолюбивый Филипп Август (1180–1223). Факт убийства послужил для него предлогом, чтобы разгромить владения короля Англии, могущество которого казалось ему опасным. В качестве сюзерена он вызвал Иоанна Безземельного к своему суду, как своего вассала. Тот отказался явиться. Филипп Август сейчас же объявил конфискацию его французских владений; и при помощи некоторой части подданных Иоанна Безземельного он овладел Нормандией и графством Анжуйским с принадлежащими ему Меном и Туреном. Одна Аквитания не могла быть отнята у короля Англии.

В это же время граф лангедокский отказался преследовать еретиков альбигойцев, в большом количестве населявших его земли; разгневанные епископы восстановили против него все северное дворянство. Филипп Август успел тут получить в свою пользу часть Лангедока; остальная часть провинции была оставлена ее владельцу; но так как единственная дочь этого графа должна была выйти замуж за внука короля, то весь Лангедок по наследству перешел в дом Капетингов в конце ХIII-го века.

Вследствие расширения королевских владений, Филипп Август должен был установить в новых провинциях новые должности бальи или сенешалов и подчиненных им прево; лица эти были представителями королевской власти перед его подданными, которых они судили и с которых взимали налоги. Вместо того, чтобы выбирать на эти должности крупных землевладельцев в этой же провинции и, таким образом, повторять ошибку, которая погубила королей из дома Меровингов и Каролингов, он назначал на эти должности людей посторонних данной местности, из мелкого дворянства, которые сами по себе ничего не представляли и которых всегда легко было удалить; таким образом в них король повсюду имел покорных слуг.

Ко времени смерти Филиппа Августа, король Франции много превосходил в своем могуществе всех других вельмож этой страны: сеньоры королевских владений не могли больше бороться с таким могущественным сюзереном.

Его внук, Людовик IX (1226–1270), был человек справедливый и настолько набожный, что католическая церковь признала его святым. Его значение и его добрая слава подняли королевскую власть в глазах народа и духовенства. В его царствование деятельность короля расширилась в ущерб дворянству. Эдиктом, известным под названием guarantaine-le-roi (сороковой день), Людовик IX запрещает сеньорам воевать в пределах своих владений в продолжении сорока дней с момента ссоры между ними; в продолжении этих сорока дней король старается примирить враждующих вельмож. Это было первое ограничение феодального права частных войн.

Кроме того, был установлен обычай апеллировать к королевскому двору на суд сеньоров, живущих во владениях короля; все вельможи имели право, и даже это им вменялось в обязанность, заседать в суде их сюзерена; но теперь, когда королевские владения очень расширились, для многих из них это присутствие на суде являлось затруднительным, ввиду дальнего путешествия; к тому же апелляции королевский суд разбирал на основании письменных доказательств и свидетельств, а феодальные сеньоры были слишком безграмотны для такой работы; и так постепенно сеньоры перестали ездить на суд и в королевском суде, или парламенте, их место заняли профессиональные судьи или законоведы, которые знали римское право. Римское право, кодифицированное при империи, было основано на всемогуществе императоров; законоведы имели склонность в своих приговорах придерживаться того же принципа, и таким образом снова присвоить своему властелину такую же абсолютную власть.

Филипп Красивый, «король законников». — Внук Людовика Святого Филипп Красивый (1284–1314) присоединил к королевским владениям новую большую провинцию Шампань, которую он получил в приданое за своей женой.

По истине это был «король законников», как его иногда называли.

Он любил окружать себя юристами, изучившими римское право, и, находясь в их обществе, под влиянием принципов римского закона, Филипп пришел к убеждению, что он. подобно римским императорам, есть представитель общественных интересов, интересов государства.

По его мнению, также как по мнению его советников, все должно уступать перед интересами государства.

В царствование властелина, придерживавшегося подобных принципов, феодальному могуществу были нанесены новые удары: королевское судопроизводство постепенно упраздняет суды при дворах сеньоров; далее, они должны уступить королю взимание сборов с их собственных крестьян: у 73-х из них отнято право чеканить монету.

Столетняя война на некоторое время останавливает развитие королевской власти. — В 1328 году один из сыновей Филиппа Красивого умер бездетным; самыми близкими его наследниками были два двоюродных брата: Филипп Валуа, французский герцог, и Эдуард III, герцог аквитанский и король Англии. Эдуард III был более близким родственником, но он был не француз и находился в отсутствии. Юристы указали на мнимый салический закон, лишающий женщин нрава престолонаследия; а так как Эдуард III имел право на французский престол по женской линии, его мать была дочерью Филиппа Красивого, то Филипп де Валуа сделался королем. Эдуард III объявил ему войну. Она продолжалась более ста лет и известна под названием Столетней войны.

В 1346 году Эдуард III явился в Нормандию с небольшой армией, в которой было много стрелков, и разгромил страну. Филипп VI де Валуа, блестящий рыцарь, стал преследовать его с многочисленной феодальной кавалерией, привыкшей к турнирам и единоличным сражениям, но совершенно неспособной к массовым движениям; кавалерия эта смешалась и была разбита на голову при Креси.

В 1356 году новая небольшая английская армия, вышедшая из Аквитании, появилась в долине Луары и разграбила страну. Сын Филиппа VI, Иоанн Добрый, блестящий рыцарь, подобно своему отцу, хотел отрезать им отступление и окружил их на горных вершинах около Пуатье; но феодальная кавалерия маневрировала так плохо, что кучка англичан обратила ее в бегство, захватив в плен короля Иоанна. Этот последний получил свободу только под условием уступить Эдуарду III некоторые свои провинции на Западе. По договору, заключенному в Бретиньи (1360), провинции эти были отданы, как выкуп.

По счастью для королевства, Карл V (1364–1380), сын Иоанна Доброго, был очень даровитым королем. Будучи слабого здоровья, он не мог сам предводительствовать войском и назначил главнокомандующим начальника одной из многочисленных шаек, шатающихся по дорогам и грабящих солдат, которые размножились всюду, благодаря общим неурядицам и нищете; это был бретонский вельможа, по имени Дюгеклен. Когда война началась снова с королем Англии, Дюгеклен, вместо того, чтобы со своей блестящей кавалерией гнаться за англичанами, как того требовала феодальная тактика, ограничивался тем, что водил свои маленькие отряды вслед за бандами англичан, наводнявшими Францию, и истреблял их каждую в отдельности. После смерти Карла VI, английский король потерял все свои французские провинции.

В царствование Карла VI (1380–1422) произошли новые бедствия: сам Карл VI лишился рассудка; его брат, герцог орлеанский, женившийся на дочери графа арманьякского, и дядя его герцог бургундский оспаривали власть друг у друга; герцог бургундский приказал убить герцога орлеанского. Тотчас же все дворянство разделилось на две партии: бургундцы и арманьяки сражались с ожесточением. Король английский воспользовался этим обстоятельством, чтобы возобновить свои притязания, на этот раз соединившись с герцогом бургундским. В 1415 году при Азинкуре феодальное рыцарство под предводительством графа Арманьяка понесло новое поражение. Пять лет спустя, по труанскому договору вся Франция отдана была в приданое дочери Карла VI, которая вышла замуж за короля английского. Сын Карла VI, дофин Карл VII, был лишен наследства; он был принужден бежать на юг за Луару.

Столетняя война укрепляет королевскую власть во Франции; постоянная армия и постоянный налог. — Казалось бы, для французского народа было безразлично, кто угнетает его налогами и работой, — король ли, дворянство ли английского или французского происхождения, ибо те и другие грабили и разоряли его, проносясь военными отрядами по стране. Однако, это было не так. Во Франции с давних пор народ усвоил себе какую-то мистическую привязанность к своим королям; несчастья, постигшие Карла VI, внушили ему сострадание; и вместе с тем, благодаря тому, что эта война с давних пор велась с англичанами, народ стал считать их виновниками всех своих несчастий и ненавидел их от всего сердца; новое чувство зародилось в его душе: чувство это — патриотизм, воспитанный на любви к королю и на ненависти к иностранцам.

Молодая крестьянка из Домреми, Жанна Д’Арк, была героическим воплощением этого народного чувства. В видениях или галлюцинациях ей являлись ангелы, которые посылали ее идти и освободить французское королевство; повинуясь своему вдохновению, она явилась в Бурж к дофину Карлу и сообщила ему о воле провидения, как она думала, пославшего ее к нему. Англичане осаждали Орлеан. Она вышла на площадь; осажденные смотрели на нее, как на посланницу Бога. Ее присутствие среди них удвоило их мужество: под ее предводительством они снова перешли в наступление и прогнали англичан (1429). Затем она повела короля короноваться в Реймс. Но в Компьеньи она попалась в плен, и англичане, выдавая ее за колдунью, предали ее суду французских епископов, которые приговорили ее к сожжению на костре. Она встретила свою смерть с геройским мужеством.

Толчок был дан. Карл VII, настолько же ловкий и способный, как и Карл V, сумел отвоевать остальную часть своего королевства, остерегаясь повторять ошибки, погубившей французов при Креси, Пуатье и Азинкуре; так как шайки французских и английских бродячих солдат опустошали страну, то король, желая искоренить их и окончательно удалить англичан из Франции, создал постоянную армию, на содержание которой был установлен специальный сбор; это была постоянная подать, из которой были изъяты дворянство и духовенство. Эта армия состояла из 15 отдельных рот, в общей сложности 9000 всадников, вооруженных копьем или самострелом, — лук, из которого тетева, натягиваемая посредством особого механизма, выбрасывала смертоносные стрелы. Кроме того, Карл VII завел пушки, заимствуя их от англичан, которые в свою очередь воспользовались изобретением арабов. С такой новой армией Карл VII положил конец Столетней войне, выгнав англичан, которые принуждены были очистить даже Аквитанию.

Организация сильной постоянной армии, для содержания которой феодалы были недостаточно богаты, имела еще другой результат: она обеспечивала преимущества королевской власти над феодальным дворянством и нанесла последний удар феодализму, которому при Креси, Пуатье, Азинкуре был сыгран похоронный марш.

Людовик XI (1461–1483) уничтожает последних феодалов. — Сын Карла VII Людовик XI относился очень ревниво к своему королевскому авторитету, был очень подозрителен и любил окружать себя незначительными людьми; мало разборчивый в выборе средств, он предпочитал интригу и хитрость грубой силе; впрочем, он не останавливался перед насилием и жестокостью. Он окончательно сокрушил последнюю опору феодализма, представлявшую действительную опасность для королевской власти, а именно Бургундский дом, представителем которого тогда являлся блестящий и горячий вельможа Карл Смелый.

Этот последний был потомком младшего сына Иоанна Доброго, который получил Бургундию в лен. Его потомки присоединили к Бургундии посредством браков и завоеваний Фландрию, Франшконте, Пикардию и Артуа.

Так как Людовик XI всегда старался дать почувствовать свой авторитет, дворянство образовало лигу, во главе которой стал герцог бургундский; одних король отстранил от союза своею властью, других сумел заставить отойти своими обещаниями и уступками, и когда, в 1475 году, Карл Смелый умер без наследников мужеского пола, Людовик XI завладел Бургундией и Пикардией.

Освободившись от самого могущественного из своих противников, он не пощадил других: некоторых из наиболее крупных вельмож королевства, которые попали к нему в плен, он велел обезглавить. Другие феодалы, напуганные и бессильные, были принуждены покориться королю.

Господство феодализма кончилось: начиналось господство неограниченной королевской власти.