3.2. Русская история начала XVII века: Марфа, Марина Мнишек и два «Лже»-Дмитрия
3.2. Русская история начала XVII века: Марфа, Марина Мнишек и два «Лже»-Дмитрия
Придя к власти, «Лже»-Дмитрий, — повторим, что, согласно нашей реконструкции, это был подлинный Дмитрий Иванович, — начал серьезные преобразования в государстве. Однако, согласно романовской версии, среди некоторой части знати и народа нарастало подозрение, что страной правит самозванец. Потребовалось его признание со стороны бывшей царицы Марии Нагой, жены Ивана Грозного, матери Дмитрия Ивановича.
Карамзин говорит: «Войско, Синклит, все Чины государственные признали обманщика Димитрием, все, кроме матери, КОТОРОЙ СВИДЕТЕЛЬСТВО БЫЛО ВАЖНО И ЕСТЕСТВЕННО, что народ, без сомнения ожидал его с нетерпением. Уже Самозванец около месяца властвовал в Москве, а народ еще не видел Царицы-Инокини, хотя она жила только в пяти стах верстах оттуда: ибо Лжедмитрий не мог быть уверен в ее согласии на обман…
Вдовствующая супруга Иоаннова (Грозного — Авт.), еще не старая летами, помнила удовольствия света, Двора и пышности…
Лжедмитрий уже гласно послал к ней в Выксинскую пустыню Великого Мечника, Князя Михайла Васильевича Скопина-Шуйскаго, и других людей знатных с убедительным челобитьем нежнаго сына благословить его на Царство — и сам, 18 Июля, выехал встретить ее в селе Тайнинском. — Двор и народ были свидетелями любопытнаго зрелища, в коем лицемерное искусство имело вид искренности и природы. Близ дороги РАЗСТАВИЛИ БОГАТЫЙ ШАТЕР, КУДА ВВЕЛИ ЦАРИЦУ, И ГДЕ ЛЖЕДМИТРИЙ ГОВОРИЛ С НЕЮ НАЕДИНЕ — не знали о чем; но увидели следствие: мнимые сын и мать вышли из шатра, ИЗЪЯВЛЯЯ РАДОСТЬ И ЛЮБОВЬ; НЕЖНО ОБНИМАЛИ ДРУГ ДРУГА, И ПРОИЗВЕЛИ В СЕРДЦАХ МНОГИХ ЗРИТЕЛЕЙ ВОСТОРГ УМИЛЕНИЯ» [39], т. И, гл. 4, столбцы 127–128.
«От Тайнинского до Москвы царь почтительно шел все время пешком рядом с материнской каретой. В Москве инокиня Марфа поместилась в Вознесенском монастыре, где Лжедмитрий ежедневно ее посещал…
Вслед за приездом мнимой матери РАССТРИГА венчался на царство» [53], кн. 2, с. 763.
Встреча «Лже»-Дмитрия с инокиней Марфой считалась очень важной. Ее изображали даже на поздних картинах, см., например, рис. 6.5.
Рис. 6.5. «Свидание Дмитрия-самозванца с царицей инокиней Марфой, матерью царевича Димитрия». Работа К. Лебедева. Взято из [53], кн. 2, с. 760, илл. 302.
Романовские историки подчеркивают, что удостоверение «подлинности Дмитрия», данное инокиней Марфой, было все-таки не совсем полным и не очень четким. Во-первых, в момент первой их публичной встречи оба они стояли вдали от толпы и лишь демонстрировали на публику «нежные чувства». О чем они говорили в шатре — неизвестно. Во-вторых, уже после падения «Лже»-Дмитрия, Марфа якобы созналась, что он был вором и расстригой, и что она пошла против совести «из-за страха». Писали, в частности, следующее: «Впоследствии, перед мощами царевича Димитрия, она сознавалась, что „долго терпела тому вору и расстриге…, а делалось то от бедности; потому что с того времени, как убили сына ея повелением Борисовым, а меня держали в великой нуже, и весь мой род по дальним городам порассылан был… А коли он со мной говорил, И ОН ЗАКЛЯЛ И ПОД СМЕРТИЮ ПРИКАЗАЛ, чтобы никому того не сказывала“» [53], кн. 2, с. 763.
Кстати, во многих романовских текстах «Лже»-Дмитрия постоянно именуют РАССТРИГОЙ. Напомним, что РАССТРИЖЕНИЕ — это способ снятия или лишения духовного сана. Посредством расстрижения извергались из духовного сана лица, виновные в преступлениях. Сущность расстрижения состояла в том, что по прочтении виновному указа о лишении его духовного сана, с него снимают рясу, подрясник, клобук, ОСТРИГАЮТ У НЕГО ВОЛОСЫ НА ГОЛОВЕ И БОРОДУ, облачают в простое мирское платье. Людей, подвергшихся расстрижению, именовали расстригами. Романовская версия настаивала, что «Лже»-Дмитрий был именно расстригой.
Наряду с инокиней Марфой на сцене здесь появляется и вторая женщина, напрямую связанная с «Лже»-Дмитрием — это известная Марина Мнишек, его жена, см. рис. 6.6, 6.7. Вскоре, 1 мая 1606 года, полячка Марина Мнишек, как невеста «Лже»-Дмитрия, прибывает в Москву, см. рис. 6.8. Ей была оказана торжественная встреча. «Невеста должна была жить в помещении ИНОКИНИ МАРФЫ, мнимой матери царя, в кремлевском Вознесенском монастыре» [53], кн. 2, с. 780. Обручение ранее произошло в Кракове, см. рис. 6.9, а свадьба состоялась 8 мая 1606 года. На рис. 6.10 показана коронация Марины Мнишек.
Рис. 6.6. Старинное изображение Марины Мнишек. Взято из [53], кн. 2, с. 731, илл. 287.
Рис. 6.7. Старинное изображение Марины Мнишек. Гравюра из книги С. Гроховского «Праздничная песнь», 1606 год. Взято из [73], вклейка между с. 224–225.
Рис. 6.8. «Торжественный въезд Марины Мнишек в Кремль. С картины, написанной по приказанию Лжедмитрия» [53], кн. 2, с. 779, илл. 312.
Рис. 6.9. Обручение Марины Мнишек в Кракове. Взято из [53], кн. 2, с. 775, илл. 311.
Рис. 6.10. Коронование Марины Мнишек. Взято из [53], кн. 2, с. 785, илл. 315.
Романовские историки с удивлением отмечают следующее: «Состоялось беспримерное деяние: Марина была венчана патриархом на царство, чего не удостаивалась ни одна из наших благочестивых цариц» [53], кн. 2, с. 786.
После трагической гибели «Лже»-Дмитрия в 1606 году, — о чем мы будем говорить ниже, — Марина Мнишек по-прежнему остается в центре внимания. Дело в том, что через короткое время, а именно уже в 1607 году появился «второй Лжедмитрий», которого романовские историки именуют ТУШИНСКИМ ВОРОМ, см. рис. 6.11.
Рис. 6.11. «Тушинский Вор» или «Лже»-Дмитрий II. Старинный рисунок конца XVII века, а именно, 1698 года. Взято из [53], кн. 2, с. 819, илл. 331. Некоторые историки объявляют этот портрет фальшивым [75], вклейка между с. 256–257.
При этом старались замазать его грязью даже активнее, чем «Лже»-Дмитрия I. Писали, например, так: «А между тем в пределах Московского государства в это время уже находился новый названный царь Димитрий, появления которого так страстно ждали многие.
Он объявился в августе 1607 года, в тюрьме небольшого северного городка, носившего незавидное название Пропойска» [53], кн. 2, с. 818. Отрабатывая заказ Романовых, историки здесь постарались наславу. Вот вам, дескать, вся правдивейшая правда о Лжедмитрии II. Выходец из тюрьмы. Да еще из городка, где было, по-видимому, очень много пьяниц. Недаром же назвали Пропойском. Наверное, мол, и Лжедмитрий II был запойным алкоголиком, см. ниже. Писали еще и так: «Считая свое дело погибшим, самозванец с отчаяния выпил огромнейшее количество водки и чуть было не умер, но затем он отошел» [53], кн. 2, с. 821–822. А кроме того, был груб и развратен [89], «Лжедмитрий II».
Кстати, и по поводу «Лже»-Дмитрия I романовские историки тоже внушают нам, что тот был ужасно развратен. Карамзин витийствует, например, так: «Действуя вопреки нашим обычаям и благоразумию, Лжедимитрий презирал и святейшие законы нравственности: не хотел обуздывать вожделений грубых, и пылая сластолюбием, явно нарушал уставы целомудрия и пристойности… безчестил жен и девиц, Двор, семейства и святыя Обители дерзостию разврата, и не устыдился дела гнуснейшаго из всех его преступлений: убив мать и брата Ксении (дочери Годунова — Авт.), взял ее себе в наложницы» [39], т. 11, гл. 4, столбец 131.
Относиться ко всем этим обвинениям нужно осторожно. Скорее всего, это — напористая романовская пропаганда, направленная на доверчивых слушателей. Согласно же нашей реконструкции, «Лже»-Дмитрий II — это тот же самый «Лже»-Дмитрий I, то есть настоящий ордынский царь-хан Дмитрий Иванович, сын Грозного. Он «раздвоился» на бумаге, под пером романовских редакторов на «двух Лжедмитриев». См. детали в книге «Новая хронология Руси». В то же время, даже в отредактированных Романовыми документах сохранилось достаточно следов того, что очень многие современники считали «Лже»-Дмитрия II настоящим сыном Ивана Грозного, подлинным Дмитрием Ивановичем [53], кн. 2, с. 819–820. Но сейчас нас интересуют не столько романовские искажения в жизнеописании «Лже»-Дмитрия II, сколько судьба Марины Мнишек. Оказывается, ОНА ПРИЗНАЕТ В «ЛЖЕ»-ДМИТРИИ II СВОЕГО ПЕРВОГО МУЖА И СТАНОВИТСЯ ЕГО ЖЕНОЙ. Вот что сообщается.
В 1608 году «Лже»-Дмитрий II создал свою ставку в селе ТУШИНЕ в 13 верстах к северо-востоку от Москвы.
В «1608 г… Марина Мнишек, уговоренная Рожинским и Сапегою, признала Лжедмитрия II своим мужем и для заглушения укоров совести была с ним тайно обвенчана» [89], «Лжедмитрий II».
Пишут еще и так: «16 сентября состоялась в присутствии всего ВОРОВСКОГО войска (видно, что терминологию романовские историки тоже старались подбирать весьма грамотно — Авт.) НЕЖНАЯ ВСТРЕЧА МНИМЫХ СУПРУГОВ — Марины и Вора, а через четыре дня ксендз-иезуит тайно обвенчал их…
Брак Марины с новым царем окрылил также надежды высшего католического духовенства о введении унии в Московском государстве…
ТУШИНО стало быстро обстраиваться… Вору и Марине были выстроены большие хоромы посреди стана» [53], кн. 2, с. 827, 829. Показывали даже дом в Калуге, где некоторое время будто бы жили «Лже»-Дмитрий Второй и Марина Мнишек, см. рис. 6.12.
Рис. 6.12. «Дом, где жил Вор с Мариной Мнишек в городе Калуге» [53], кн. 2, с. 873, илл. 352.
Многие люди стекались к «Лже»-Дмитрию Второму, в том числе и представители высшей знати. Ему удавалось несколько раз побеждать войска Василия Шуйского.
«Сапега и Лисовский присоединились к Лжедмитрию II; КАЗАКИ ВСЕ ЕЩЕ СТЕКАЛИСЬ К НЕМУ МАССАМИ, так что у него было до 100 000 человек войска; в столице и окрестных городах влияние его все росло» [89], «Лжедмитрий II».
Борьба длилась долго. «Он погиб вследствие мести крещенного татарина Урусова, которого подверг телесному наказанию. 11 дек. 1610 г., когда Лжедмитрий II ПОЛУПЬЯНЫЙ, под конвоем толпы татар выехал на охоту, Урусов рассек ему саблей плечо, а младший брат Урусова отрубил ему голову» [89], «Лжедмитрий II».
Итак, оба «Лже»-Дмитрия были убиты. Марина Мнишек была женой обоих, причем выходя замуж за «Лже»-Дмитрия Второго она, тем самым, публично объявила, что признает в нем своего первого мужа — «Лже»-Дмитрия Первого.
В 1611–1612 годах появился еще «Лже»-Дмитрий III, но о нем романовские источники сообщают очень мало и глухо [89].
На рис. 6.13 приведена якобы подпись «Лже»-Дмитрия по-латински. Обратите внимание, что вместо «Imperator» написано «In Perator». Мы уже неоднократно отмечали, что раньше латинские буквы N и М могли подменять друг друга.
Рис. 6.13. Якобы это подпись «Лже»-Дмитрия на латинском языке. Было бы интересно выяснить, на каком документе она поставлена. Подлинный ли он? Кстати, видно, что буквы N и M могли путаться: вместо «император» написано «ин ператор». Взято из [53], кн. 2, с. 763, илл. 304.
На рис. 6.14 показана еще одна подпись «Лже»-Дмитрия на грамоте 1604 года. Эти подписи явно различны. Почему? Не исключено, что оба документа — поздние подлоги Романовых.
Рис. 6.14. Грамота «Лже»-Дмитрия от 1 августа 1604 года. АГАД. Между прочим, никакой тугры — сложного защитного узора — здесь нет. Как мы говорили в книге «Новая хронология Руси», гл. 14:42, для настоящих официальных документов тугра раньше была абсолютно обязательна. А вот романовские копии-подделки туграми уже не снабжали, поскольку рисовать их было долго и сложно. Фальсификаторы полагали, что «сойдет и так». Благодаря такой их небрежности сегодня мы получаем иногда возможность отличать оригиналы от подделок. Взято из [35], т. 1, с. 200.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.