К востоку от Танаиса
К востоку от Танаиса
Как помнит читатель, к востоку от Танаиса в древности начиналась Азия и там располагалась Азиатская Скифия. По Геродоту, за Доном собственно скифы уже не жили, но на основании типичных скифских вещей, найденных в этих местах, присутствие их отмечается и здесь. Это прежде всего Прикубанье и Центральное Предкавказье. Можно думать, что скифы осели здесь при своем движении в Закавказье, когда они двинулись в поход вслед за киммерийцами. По-видимому, скифы возвращались из своих походов этим же путем. Здесь часть их осела и смешалась с местными племенами меотов, о которых немало интересных сведений сообщают античные авторы.
В науке не существует единой точки зрения по вопросу, какому народу принадлежали курганы Прикубанья. Часть исследователей приписывает их меотам, другие — скифам. Может быть, причина кроется в том, что курганы Прикубанья исследованы давно и довольно плохо. Большинство работ было проведено еще тогда, когда методика раскопок не была разработана, а часть курганов вообще раскопана людьми, не имевшими никакого отношения к археологии.
В Прикубанье известны замечательные памятники, в том числе наиболее ранние скифские, с богатым инвентарем. Здесь прежде всего следует отметить курганы около Ульского аула, Келермесские, погребения у станиц Костромской и Воронежской. Около станицы Келермесской в 1904 году были раскопаны принадлежавшие представителям скифской аристократии курганы. В одном из них[125] под насыпью выше 2 метров была открыта яма 10 метров в поперечнике и глубиной 2,2 метра. Двумя рядами столбов яма разделялась на три части. Предполагают, что центральная часть была покрыта шатром. В этой усыпальнице, разграбленной еще в древности, по-видимому, современниками погребенных, археологи нашли только жалкие остатки погребального инвентаря. За пределами усыпальницы были найдены кости человека, смешанные с лошадиными. Конские останки сопровождались богатыми уздечными наборами. Найдены также навершия в виде прорезных шаров с головой лошади наверху.
Второй курган сходен с первым. Здесь также была деревянная усыпальница, за пределами которой находились останки лошадей с уздечными наборами. Среди вещей, заслуживающих упоминания, следует отметить шлем и наконечник скипетра, украшенный золотом. Эти курганы, несомненно, принадлежали рабовладельцам. В полном соответствии со взглядами того времени останки убитых рабов находились за пределами усыпальницы, вместе с конями, то есть расценивались не выше другого живого и мертвого инвентаря. В Келермесских курганах выявлено много ценного материала. К сожалению, первые раскопки этих погребальных сооружений, как говорилось выше, проводились без соблюдения основных методических требований, и восстановить обряд погребения сейчас невозможно.
Судя по отдельным вещам, поступившим позднее в собрание Государственного Эрмитажа, первые погребения могли принадлежать вождям и представителям рабовладельческой аристократии.
Опишем один из богатых курганов — курган у Ульского аула, достигавший высоты более 15 метров[126]. Насыпь этого необычного кургана, принадлежавшего, по-видимому, выдающемуся представителю рабовладельческой знати, была насыпана, как предполагают, в два приема. При раскопках на высоте 5,35 метра открыта площадка, на которой обнаружены остатки более 50 лошадей. При дальнейшем снятии насыпи до уровня горизонта древней почвы открыт шатер с четырьмя столбами по углам и по шести столбов с каждой стороны. Вокруг этого сооружения находились коновязи и много костей лошадей и двух волов. Над всем этим лежал слой осоки в 10 сантиметров толщиной. Всего вокруг коновязей обнаружено 360 костяков лошадей. При исследовании была найдена золотая бляха от горита с изображением грифонов, нападающих на горного козла.
Заслуживает упоминания курган около станицы Костромской [127] . Под курганной насыпью открыта яма, вниз идут три уступа. В северном конце ямы была устроена катакомба, в которой находился костяк без вещей. На верхних уступах ямы лежало по одному костяку, которые принадлежали, по-видимому, ближайшим слугам погребенного. Над могильной ямой расположена площадка, где находились оружие погребенного, щит с бляхой с изображением оленя, бронзовые и железные чешуйчатые панцири, копья, два колчана и несколько удил. Над площадкой был сооружен шатер, впоследствии, по-видимому, сожженный. Вокруг шатра были обнаружены останки 22 лошадей.
В курганах у станицы Елисаветинской обнаружены аналогичные могилы. Там найдены остатки погребальных колесниц; одна из них прекрасно сохранилась. У входа в могилу лежали костяки лошадей и людей. Одно из основных захоронений находилось в каменном склепе с деревянным покрытием. В северной стене ямы была катакомба, где лежал костяк в тяжелом железном панцире с мечом с левой стороны. Над ямой был сооружен деревянный навес, покоившийся на столбах.
Все эти курганы принадлежат знати. Глубокая яма с шатром напоминала юрту и воспроизводила быт умершего кочевника.
Иногда для погребения в стене устраивалась катакомба. Кочевника, богатого скотовода сопровождали в загробный мир рабы и наложницы. Под курганной насыпью оставляли и погребальную колесницу. Оружие и украшения в ранних курганах носят восточный облик и сделаны, по-видимому, под влиянием Ассирии или Урарту. К вещам неместного производства относятся также шейные гривны, навершия и пластинки с фигурами зверей, украшенные цветной инкрустацией. В более позднее время господствуют веши, привезенные из малоазийских греческих центров и Афин, откуда шла, в частности, расписная чернолаковая и краснолаковая керамика. Весь материал курганов Прикубанья подчеркивает своеобразие и отличия от погребальных сооружений других областей.
Несколько другую картину мы встречаем на Таманском полуострове, где основным населением были синды, о культуре которых мы знаем по бескурганным могильникам. Там близость античных центров, таких, как Фанагория — столица азиатского Боспора, и других городов, создала ту культурную обстановку, которая сложилась и на Керченском полуострове, и около Ольвии. Смешанная синдская культура вблизи этих центров отличалась большим эллинским влиянием. На Таманском полуострове захоронения скифов и синдов встречаются и в некрополях греческих городов. Но такие погребения по своему характеру отличаются от погребений в курганах Прикубанья.
Скифские курганы в некрополе Фанагории были известны уже на заре русской археологической науки (в 1852 году)[128]. В одном кургане под насыпью была обнаружена гробница, сложенная из сырцовых блоков и покрытая сверху бревнами. В углу гробницы находились две амфоры с золотыми подвесками, рядом лежали стрелы и наконечник копья. Два деревянных гроба на бронзовых ножках содержали останки мужчины и женщины. Мужской костяк был в чешуйчатом панцире, рядом в гробу находились стрелы и слева — железный меч. На женском костяке был чисто греческий убор, в частности наголовник с золотыми бляшками, по бокам черепа лежали золотые серьги и на шее золотое ожерелье. У входа в гробницу стояли две амфоры. Эта могила не выходит из рамок греческого погребального обряда. Но рядом с могилой, под тем же курганом, лежала четверка лошадей с богатым уздечным набором.
В северной части кургана, в насыпи была обнаружена еще одна могила из сырцовых блоков с мужским скелетом, рядом лежали меч, серебряная чашка и бронзовые наконечники стрел[129]. Можно привести и другие примеры, когда в погребении обнаружены кости лошадей. Так, курган № 2 у Фанагории содержал усыпальницу из сырцовых блоков с тремя мужскими костяками и с вооружением. Рядом, в склепе из каменных плит, находилось женское захоронение. В этом же кургане были открыты конские могилы. В одной лежало шесть коней, в другой пять. Аналогичные курганы были известны и близ греческого города Гермонассы.
Другой характер имеют скифские погребения, не связанные территориально непосредственно с античными городами. Но и они имеют некоторые черты греческого влияния. Таковы курганы, известные в литературе под названием Семь Братьев. Там, в кургане №2, в насыпи была обнаружена конская сбруя и погребальная колесница. Могила представляла собой большую яму, обложенную по стенам и полу сырцовыми плитами, и, по-видимому, имела деревянное перекрытие. Около трех четвертей всей ямы было занято скелетами лошадей с уздечными бронзовыми наборами. В северо-западном углу на помосте находилось погребение. Костяк лежал головой на восток, на спине, с вытянутыми конечностями. Останки погребенного были покрыты покрывалом, украшенным золотыми бляшками. При скелете находилось вооружение, состоящее из кожаного панциря, покрытого железными и бронзовыми позолоченными пластинками. Центр нагрудной части был украшен крупной бляхой с изображением оленя и олененка, выполненным несколько условно, со схематично переданными рогами. Здесь же фигура орла, головой вниз, с распростертыми крыльями и хвостом. Рядом лежали стрелы и остатки деревянного сосуда с золотыми ручками в виде гусей и уток. На шее погребенного лежали гривна и ожерелье из 126 золотых трубочек. При погребении находились ритон — сосуд в виде рога, — орнаментированный в греческом вкусе, две греческие чернолаковые чашки и много золотых бляшек. Погребение датируется V веком до н. э.[130] Такие курганы на Таманском полуострове нередки. Они близки кубанским. Все они содержали погребения рабовладельцев, воспринявших эллинскую культуру; ведь несмотря на то, что скифы осуждали своих соотечественников, увлекавшихся иноземной культурой, греческая культура широко распространялась в их среде.
На примерах, приведенных выше, мы видели, как под влиянием греков изменился обряд погребений: изменилась отделка деревом могил, характерная для кубанских захоронений, резко сократилось число лошадей, сопровождавших умершего, прекратилось и убийство рабов. Характерный скифский звериный стиль сохранился только в конской сбруе. Погребальный инвентарь в значительной части становится греческим.
Район Кубани являлся областью меотов и синдов, скифы жили здесь, по-видимому, вперемежку с аборигенами. За последние годы археологи открыли несколько поселений и могильников, которые принадлежат меотам. Грунтовые могильники VII—IV веков до н. э. содержали погребения с небольшим числом вещей. Покойников клали на спине или на боку в полускорченном положении, головой на юг. Самые могилы имели прямоугольную форму и незначительную глубину. В могилу ставили корчаги, чарки, кувшины. В мужских могилах встречается оружие: железные мечи, копья, железные наконечники стрел; бронзовые и костяные стрелы встречаются редко. Оружие местного населения было сходно со скифским, но отличалось в ряде деталей. В женские могилы клали пряслица, шила, бронзовые браслеты и ножи. Могильники такого типа распространены по берегам среднего течения Кубани и в Приазовье. Все погребения принадлежат рядовым членам общин. Однородность комплекса вещей, положенных в могилы, как будто свидетельствует об отсутствии имущественной и социальной дифференциации в этом обществе.
Позднее, в III—II веках до н. э., появляются признаки имущественного расслоения; выделяется племенная знать. В это время меняется обряд погребения. В некоторых могилах археологи находят скелеты лошадей. Наряду с простыми ямами появляются могилы с подбоем в одной из стен могильной ямы, куда клали покойника. Весьма вероятно, что это было связано с проникновением на Кубань сарматских племен, появившихся в Предкавказье довольно рано.
Материал, рисующий хозяйственное развитие, был найден при раскопках поселений. По многим признакам можно говорить о пашенном земледелии и развитом скотоводстве, составлявших основу хозяйств[131]. Значительная часть хлеба шла на вывоз в Пантикапей.
Проникновение скифов и сарматов на эту территорию сильно изменило этнический состав местного населения.
К югу и востоку, в предгорьях Кавказа, жили племена, вошедшие в науку под именем племен кобанской, а еще дальше на восток от них — каякентско-хорочаевской культуры[132]. Это исконное население испытало сильное влияние скифов[133]. Через их территорию скифы прошли в Малую Азию.
Влияние скифов сказывается здесь не только в наличии скифского оружия, но и в появлении некоторых деталей погребального обряда, не свойственных кобанским племенам. Покойников стали иногда погребать не скорченно на боку, как это было принято, а на спине в вытянутом положении[134], обычном у скифов. Местное население Северного Кавказа было близко в этническом и культурном отношении населению Горного Крыма, которое являлось потомками киммерийцев, первыми проложивших завоевательные пути в Переднюю Азию.
К северу от этих племен и к востоку от Дона обитали савроматы. Именно с племенами савроматов связывается знаменитый цикл легенд о женщинах-воительницах — амазонках. Тот же Геродот сохранил нам легенду о происхождении савроматов: «...когда эллины вступили в борьбу с амазонками... то, как гласит предание, эллины, победив их в сражении при Термодонте, отплыли обратно, везя с собою на трех судах амазонок, которых им удалось захватить в плен. Последние в открытом море напали на мужчин и изрубили их, но они не знали судов и не умели обращаться ни с рулем, ни с парусами, ни с веслами и поэтому после избиения мужчин стали носиться по волнам по воле ветра и прибыли к Кремнам на Меотийском озере (Азовское море. — А. С.): эти Кремны лежат в земле свободных скифов. Сойдя здесь с судов, амазонки отправились в обитаемую местность; встретив первый табун лошадей, они захватили его, сели на лошадей и стали грабить владения скифов».
Геродот далее рассказывает, что амазонки вступили в бой со скифами.
В сражении скифы захватили трупы убитых амазонок и узнали, что это женщины. Тогда на совете скифы решили не вступать в бой с амазонками, а отправили к ним молодых людей, приблизительно в том числе, сколько было амазонок. Когда амазонки убедились в отсутствии воинственных настроений у скифов, то постепенно сошлись со скифами.
Геродот подробно рассказывает всю эпопею сближения, создания одного лагеря, отмечает, что амазонки выучились языку скифов. По совету амазонок скифские юноши вернулись домой, взяли часть имущества и ушли к амазонкам, затем все они перешли реку Танаис и стали там жить вместе. «Отсюда савроматские женщины исстари ведут свой образ жизни: они ездят верхом на охоту с мужьями и без них, выходят на войну и носят одинаковую с мужчинами одежду. Савроматы говорят на скифском языке, но издревле искаженном, так как амазонки не вполне его усвоили. Относительно браков соблюдается у них следующее правило: ни одна девушка не выходит замуж, пока не убьет врага; некоторые из них и умирают в старости безбрачными, потому что не могли выполнить этого требования»[135].
Эти сообщения Геродота послужили некоторым античным авторам и позднейшим исследователям основанием утверждать, что у савроматов существовали матриархальные отношения.
Конечно, савроматское общество имеет еще много архаических черт, и основными из них являются: легкость заключения и расторжения брака, выбор мужа девушкой, приход мужа в род жены со своим имуществом[136]. Однако по ряду фактов можно заметить, что перед нами уже не матриархальное общество с его слабо развитыми производительными силами, а общество, в котором выделилась аристократическая прослойка, присущая скорее ранней ступени военной демократии. Ведь то, что мы знаем о свободе савроматских женщин, относится к ранней поре их жизни, пока они девушки. Выйдя замуж, савроматская девушка начинала заниматься домашними делами и принимала участие в ратных делах только в случае военной опасности. Такой архаизм, сказывающийся в свободном поведении девушек и очень часто в выборе мужа, можно было наблюдать у некоторых народов Поволжья и Урала. Однако нет сомнений в существовании у этих народов патриархальных отношений.
Из того факта, что роль женщины весьма значительна в общественных делах, нельзя делать вывод о существовании матриархата. Роль женщины-воительницы велика, в частности, у саков и массагетов, согласно греческим легендам[137], такова же роль царицы Семирамиды и Нитокриды в Вавилоне[138] и библейской царицы Савской[139].
В литературе можно встретить утверждения о привилегированном положении женщин у савроматов. В этом определении есть несомненная условность. Такое почетное положение могли занимать лишь женщины, выполнявшие обязанности жриц, или представительницы племенной аристократии. Но нельзя говорить о привилегированном положении всех женщин. То, что в женских погребениях, кроме украшений, встречаются и предметы вооружения — копья, колчаны со стрелами и другие, не свидетельствует о матриархате[140]. По-видимому, это своеобразие объясняется спецификой савроматского быта или, точнее, кочевнического быта эпохи военной демократии. Такие же обычаи античные источники отмечают у саков и массагетов. Археологам известно, что у скифов были вооруженные женщины.
Вооруженные женщины известны и в более позднее время, например у аланов в Средние века. Однако число женских погребений с оружием у савроматов больше, чем у скифов, и достигает 20 процентов от общего числа могил с оружием[141].
Кочевники савроматы, мужчины, совершали далекие походы, оставляя дома своих жен со всем хозяйством и рабами. В этих условиях дома должна была оставаться вооруженная группа. Маловероятно, чтобы эту военную прослойку составляли одни женщины, но они играли в ней большую роль. Вот почему образ савроматских женщин-воительниц приобрел такую популярность. Амазонки вошли в античную литературу и изобразительное искусство. Амазонки были излюбленным мотивом на греческих расписных вазах. Их изображали на коне с копьем, сражающимися с греками.
Много сделали для решения проблемы скифов археологи, определившие своеобразие савроматской культуры и ее происхождение. Культура савроматов близка скифской, от культуры скифов-кочевников она имеет не больше отличий, чем культура скифов-пахарей, живших в области лесостепи. О происхождении савроматов теперь известно значительно больше. Предки савроматов, известные по письменным источникам I тысячелетия до н. э., жили в этих местах уже в конце эпохи бронзы, когда в Заволжье существовало население племен срубной культуры. Уже в эту эпоху с востока, из-за реки Урал, в Заволжье проникли их соседи, племена андроновской культуры. Это смешанное население и является, по мнению археологов, савроматами.
В настоящее время известно более 500 памятников, достаточно хорошо изученных, которые позволяют проследить развитие культуры савроматов, известных античным авторам под именем сарматов[142]. За последние годы в районе Оренбурга открыты богатые погребения представителей племенной аристократии, содержавшие интересные вещи. Они отличаются от рядовых захоронений большими размерами и тем, что могилы покрыты бревнами, чаще всего в два ряда. Помимо такого наката, устраивались срубы различных типов. Известны могилы жриц, перекрытые настилом, а сама могила окружена своеобразным срубом в виде круга[143]. Бывали и срубы в виде прямоугольника, сложенные из толстых бревен, толщиной около 70 сантиметров. Такие сооружения часто имели крышу. На крыше разводился костер, и по окончании ритуала все покрывалось насыпью. Могилы знати содержали много вещей, сопровождались конскими погребениями или только конским инвентарем. Погребения простых родичей отличались большей простотой. Как правило, савроматские погребения одиночные, но встречаются и парные захоронения. Костяки клались на спину в вытянутом положении, головой в западном направлении. В одном кургане близ села Калиновка Волгоградской области[144] было открыто парное погребение мужчины и женщины, причем мужчина держал руку женщины. В могилах нередки костяки обезглавленных овец.
Как правило, в мужских погребениях обнаруживается оружие, а в женских — украшения. Многие предметы обильно украшены. Интересны богато орнаментированные кабаньи клыки с изображением зверей в манере, родственной скифскому звериному стилю. В некоторых женских могилах встречаются жертвенники в виде небольших каменных столиков прямоугольной или круглой формы. Они нередко украшены орнаментом и изображениями зверей, опять-таки в той же манере скифского искусства.
Обязанности жрецов у многих народов выполняли женщины. По-видимому, в глубокой древности это явление было почти повсеместным. Известно, что у некоторых народов Сибири шаман за неимением специального костюма шаманит в женской одежде; это свидетельствует о том, что первоначально шаманом была женщина. Там, где в быту сохранялись архаические черты, религиозный ритуал могли совершать почти все, но преимущественно женщины. В XVIII веке у ительменов, где не было профессиональных шаманов, жреческие обязанности исполняли старые женщины[145]. У скифов встречаются погребения жриц, курганы которых занимают центральное место в могильнике. Помимо жертвенников, в могилах жриц находят раковины с красками и терочники. Их считают принадлежностями жрицы. Часто встречаются гадательные камни со следами огня, например в могилах скифского времени в Южном Казахстане[146]. Однажды в савроматском погребении на реке Илек был найден пучок ивовых прутьев вместе с лепным сосудом, которые, надо полагать, принадлежали савроматской жрице или гадальщику[147]. Гадание с помощью ивовых прутьев производилось, согласно Геродоту, у скифов[148].
Термин «савроматы» объединил многоплеменное и многочисленное население. Будучи родственными по происхождению, савроматские племена несколько различаются по погребальному обряду. Такие различия особенно четко проявляются в Поволжье и на Южном Урале.
В связи с развитием скотоводства, как мы полагаем, уже с IV—III веков до н. э., савроматские племена становятся более подвижными и воинственными. В это время их походы на запад и северо-запад учащаются. Это в ряде случаев отмечается археологическими памятниками. Так, в Гулькинском могильнике, расположенном близ устья речки Утки (граница Ульяновской области и Татарстана), было найдено погребение с савроматским наконечником стрелы в поясничном позвонке.
Далее на восток, на территории Казахстана, Средней Азии и Алтая, обитали племена, составлявшие многоплеменную этнокультурную общность. Именно эта среда явилась источником и прародиной скифов, именно отсюда они пришли в Восточную Европу. Сведения Геродота об этих областях нельзя назвать достоверными. Гораздо важнее древневосточные источники, ибо Средняя Азия сравнительно рано попала в поле зрения древних восточных держав и стала ареной борьбы между ними.
О саках и массагетах, живших в этих районах, Геродот сообщает не очень много. О массагетах он говорит, что они ничего не сеют, питаются продуктами скотоводства; по одежде и образу жизни они напоминают скифов; в общественных отношениях у них сохранились некоторые черты, свойственные народам, стоящим на более низкой ступени общественного развития. К ним относятся групповой брак и убийство стариков; женщина занимает высокое положение, напоминающее положение савроматских женщин. Известны имена цариц — Томирис у массагетов, Зарины и Спаретры у саков.
Саки известны с раннего времени как участники похода в Переднюю Азию. Страбон (около начала нашей эры) отмечает, что саки владели областью Армении. Он говорит также, что саки разместились в районе среднего течения Куры и именовались Сакасена. Саки из Приаралья, как и скифы, ходили в Переднюю Азию. Эти далекие походы являются косвенным указанием на развитые общественные формы у этих народов[149].
Систематическое изучение саков началось, по существу, только в советский период. Старая русская историография оставила несколько солидных работ, посвященных этой проблеме, однако они касались главным образом письменных, неизбежно отрывочных материалов. Археологические данные в то время были невелики. Разноплеменное население, объединяемое термином «саки», занимало значительную территорию. При общих культурных элементах отдельные племена отличались украшениями и обрядом захоронения.
В настоящее время можно считать установленным, что среднеазиатские скифы (саки) эпохи раннего железного века — потомки местного степного населения, жившего в эпоху бронзы. Исследования Хорезмской экспедиции[150] всесторонне доказали эту преемственность. Сопоставление ранних и поздних погребальных сооружений достаточно ясно свидетельствует, с одной стороны, о своеобразии культуры среднеазиатских саков, и с другой — о преемственности ранних и поздних элементов[151]. Это доказывается материалами из могильника Тагискен с его сложными погребальными сооружениями, круглыми в плане, выполненными из сырцового кирпича и столбов. Такой тип погребальных сооружений существовал в течение всего I тысячелетия до н. э., а обряд погребения путем кремации происходит от погребений эпохи поздней бронзы.
Наряду с трупосожжением в богатых сырцовых гробницах находят также и более простые погребения с трупосожжением на поверхности земли, под курганом, захоронение кремированных останков в ямах с дромосом (коридором), ведущим на поверхность земли. В погребениях находят вещи, сходные со скифскими из Восточной Европы.
Сакские племена пользовались обычным скифским вооружением, типичным конским убором, украшенными в скифском зверином стиле. У них прослеживаются довольно близкие связи с савроматами Поволжья, а позднее с роксоланами, хоронившими своих умерших, диагонально располагая их в широких ямах. Последние погребения в Приаралье датируются V веком до н. э. По-видимому, савроматские племена в какой-то своей части пришли из Восточного Приаралья.
Для характеристики сакской знати большую ценность представляют курганы, исследованные за последние годы в долине среднего течения реки Или. Здесь богатый материал обнаружен в Бесшатырском могильнике, состоящем из курганов со сложными архитектурными сооружениями из каменных стен и подземных ходов. Курганы были окружены оградой из камней, поставленных на ребро. Один из раскопанных курганов имел диаметр 52 метра, высоту около 9 метров.
В ходе исследования были открыты три каменных покрытия, под которыми на уровне земли стояло деревянное сооружение — царская усыпальница. Эта погребальная камера, в виде прямоугольника 3,6 на 3,3 метра, высотой 4 метра, имела стены, сложенные из бревен, удерживаемых деревянными столбами. Потолком камеры является накат из нескольких рядов бревен. В эту камеру вел довольно узкий коридор. После захоронения коридор был завален камнями, а над усыпальницей возведена насыпь из земли и каменных покрытий.
Несмотря на тщательную защиту царских останков, грабители сумели пробраться в камеру и ограбить ее. Археологи нашли только разрозненные кости мужского и женского костяков, кости животных и разбитые предметы.
Наряду с наземными захоронениями под насыпью встречаются захоронения и в могильных ямах. Так, в кургане № 52 того же могильника, под насыпью из земли и камней находилась яма 3,5 на 2 метра, на дне которой лежали два костяка вытянуто на спине, головой на запад. Возле каждого костяка найдено оружие. Раскопанный могильник близ Бесшатыра, по-видимому, являлся местом погребения вождей одного из сакских племен[152].
Рядовых членов общины хоронили проще. В некоторых местах их погребали в простых каменных ящиках, сложенных из плит, поставленных на ребро. Иногда костяки лежали в простых грунтовых ямах, перекрытых деревом. Покойников клали на спине, вытянуто, головой на запад. Иногда в одних и тех же могилах хоронили по нескольку человек[153]. И каменные ящики, и грунтовые могилы во всех случаях находились под небольшими курганными насыпями. С покойником клали оружие, игравшее при его жизни большую роль, и останки коней. Кости овцы, найденные в могилах, подкрепляют сведения древних авторов, отмечавших большую роль овцеводства в жизни саков.
Однако считать саков чистыми скотоводами нет оснований. В могилах нередко находят зернотерки. Существует обоснованное предположение, что бронзовые серпы, находимые в большом числе на территории Приаралья, относятся к сакскому времени, а не к предшествующей эпохе бронзы[154].
Из раскопок, произведенных в советское время, можно сделать заключение, что саки были не только скотоводами, но и земледельцами, применяли орошение полей и жили оседло. Их города, правда довольно примитивные, были ремесленными центрами.
Для характеристики последних большой интерес представляют раскопки городища Чирик-Рабат в бассейне Сырдарьи, проведенные Хорезмской экспедицией. Это укрепленный поселок диаметром более 600 метров, опоясанный двумя рядами стен, с полукруглыми башнями и рвом. Площадка городища густо застроена домами. На территории поселения находились и погребальные сооружения. В некоторых случаях погребальные сооружения группируются вокруг городища. Интересен целый комплекс Бабий-Мулла, состоящий из небольшой укрепленной цитадели, 100 метров в поперечнике, окруженной стеной с бойницами и с башнями по углам. Близ нее находилось много неукрепленных поселений сельского типа с глинобитными домиками. В нескольких километрах от этого укрепления исследованы остатки гончарных печей. Однако наряду с такими памятниками оседлого образа жизни археологи встречаются с доказательствами сильно развитого скотоводства, по-видимому отгонного, игравшего огромную роль в экономике населения. На всех поселках обычно находят кости крупного и мелкого рогатого скота, лошадей и верблюдов.
Область распространения сакских племен продолжается далее на восток. Весь характер памятников, оставленных сакскими племенами, особенно погребальных сооружений, не оставляет сомнения, что перед нами общество, стоящее на грани сложения государства или, вернее, раннее рабовладельческое. Именно эти племена саков были известны на Востоке и совершали походы в Переднюю Азию. Они играли большую роль в политической жизни Средней Азии, особенно в борьбе местного населения против ленинградского владычества.
В III—II веках до н. э. саки совершили походы на юг, в Бактерию и даже в Индию[155]. Материальная культура саков имеет много общего с культурой европейских скифов. Общее, вероятно, у них и происхождение. Савроматы и саки, очевидно, происходят от носителей андроновской культуры. По-видимому, все племена эпохи поздней бронзы с их культурами: андроновской, срубной, тазабагъябской — были основой скифских племен в широком понимании этого термина. Антропологический тип всех скифских племен в большинстве случаев европеоидный.
Севернее, в пределах Алтая, жили племена с близкой по характеру культурой. Вероятно, это население также входило в этнокультурную общность скифов, в широком понимании этого термина. Но в культуре древних алтайцев, кроме общих элементов, сближающих их со скифами, были и особенности.
Важный материал дали раскопки курганов. Особенно интересными и богатыми оказались курганы племенной аристократии, содержащие вещи, всесторонне характеризующие культуру местного населения. Из курганов, изученных на Алтае, в науке широко известны Катандинский курган, с его замечательными деревянными фигурками зверей и кожаными халатами, а также Пазырыкские курганы, Шибе, Берель и некоторые другие. Под насыпями находились глубокие большие ямы, где помещались двухкомнатные срубы, с деревянным полом, двойными стенами и двойным потолком. За стенами камер обычно лежали трупы лошадей. Особая ценность курганов заключается в том, что погребальная камера находится под курганной насыпью из камней, в условиях вечной мерзлоты, и органические остатки сохранились хорошо. Найдены изделия из дерева, срубы, колодцы-саркофаги, трупы лошадей и мумии погребенных. Почти все курганы оказались разграбленными. Ценные вещи большей частью унесены грабителями, и только очень немного золотых вещей попало в руки археологов.
Большую ценность имеют произведения прикладного искусства, останки лошадей и самих людей. Как правило, трупы мумифицировались. В 1926 году в урочище Шибе на реке Урсуле открыта могильная камера, в которой лежали трупы взрослого и ребенка. Череп был трепанирован для извлечения мозга, глаза были зашиты, внутренности и мышцы заменены какой-то растительной массой. Все разрезы по окончании операции были защиты[156].
Помимо богатых курганов, немало изучено и курганов с захоронениями рядовых членов общины. Примером может служить погребение, открытое А. В. Андриановым под Солнечным Белком. Там, в кургане № 3, на дне могильной ямы находился скелет мужчины, положенный вытянуто на спине, головой на запад. При костяке найдено несколько вещей: точило, зеркало, костяные пронизки, пластинка с изображением животного и несколько бусин[157].
Изучение погребальных сооружений не оставляет сомнения в том, что перед нами не родовое общество, где отсутствуют признаки дифференциации, а общество с далеко зашедшим политическим и социальным неравенством. Богатые курганы дали возможность судить об одежде населения того времени. Найдены богатые халаты, кожаные сапоги на мягкой подошве. Верхнюю одежду шили из шерсти разного плетения и кожи.
Интересен и богато оформлен седельный и уздечный набор лошади, в украшениях которого большую роль играла орнаментация, выполненная в зверином стиле. В настоящее время накоплен достаточный материал, позволяющий восстановить кочевое скотоводство алтайцев в I тысячелетии до н. э., с его стадами лошадей, крупного и мелкого рогатого скота. Палеозоологи определили породу низкорослых, монгольского типа лошадей и лошадей высокопородных, легкоаллюрного типа[158]. Овцы у алтайцев были грубошерстные. Найденные кости диких животных, и в том числе кабана, северного и благородного оленя, горного козла, барана, косули и леопарда, свидетельствуют о развитой охоте.
Кочевое хозяйство, игравшее основную роль в экономике края, сопровождалось оседанием на земле обедневшей части скотоводов. По-видимому, скот и продукты скотоводства являлись предметами обмена с юго-востоком и югом Азии. Обнаруженные в курганах изделия, завезенные с Востока, в частности предметы искусства, свидетельствуют об оживленном торговом обмене.