РУСЬ И ТАТАРЫ

РУСЬ И ТАТАРЫ

Бысть же злогорькая та и великая

власть варварская над Русской землей от

Батыева времени по царство царя Ахмета…

Летопись.

Поставив Александра Невского Великим князем на своей воле, татары прислали на Русь баскаков и численников – «и начали ездить окаянные татары по улицам, переписывая дома христианские». Это была перепись, проводившаяся в то время по всей огромной Монгольской Империи; численники составляли реестры-дефтеры, чтобы взимать налоги, установленные Елюй Чу-цаем: поземельную подать, «калан», подушную подать, «купчур», и налог на торговцев, «тамгу». Новгородцы не хотели «дать число», и сопровождавшему баскаков Александру пришлось применить силу – одним отрезали носы, другим выкалывали глаза. Сами по себе подати были невелики (они составляли десятину урожая) – однако сбор налогов отдавался на откуп мусульманским купцам, «бесерменам», которые ради своей корысти завышали их ставки; тем, кто не мог заплатить, они давали в долг под проценты, а тех, кто не мог уплатить процентов, уводили в рабство. В 1262 году народ Суздальской земли, не вытерпев насилия «бесерменов», поднялся и «изгнал татар из градов своих»; Александр Невский поспешил в Орду, рассказал хану Берке о произволе откупщиков и вымолил пощаду восставшим. На обратном пути Александр умер, и Берке передал великое княжение его брату Ярославу. Хан считал русских князей своими «улусниками» – такими же владельцами улусов, как татарские эмиры и беки; он по своей воле выдавал им ярлыки на управление уделами – мог одарить, мог миловать, мог казнить. Так же, как к другим улусникам, тысячникам и темникам, к князьям были приставлены баскаки, которые собирали подати: часть податей отправляли в ханскую «казну» («хазине») в качестве «выхода» («хараджа»), а часть оставалась в казне князя. Князья, в свою очередь, выделяли в «кормление» своим боярам, небольшие улусы («волости»), часть налогов с которых шла на содержание их дружин. Дружинники бояр состояли по большей части из несвободных, «дворовых» людей; таких воинов на Востоке называли гулямами, а на Руси – отроками. По первому зову хана князья присоединяли свои полки к ханскому войску и шли в поход – на Кавказ, на Литву, на Польшу, или в Венгрию – а в случае нападения Литвы или немцев хан присылал на помощь свою конницу. Русские воины сражались и в рядах ханской гвардии: так же, как в других областях Империи, баскаки набирали на Руси рекрутов, насильно уводили с собой юношей и делали из них ханских гулямов. Китайские летописи рассказывают, что у Великого Хана в Пекине была русская «тысяча», которую он называл «во веки веков верная русская гвардия».

Русь стала частью могущественной восточной Империи – и обычаи, культура, образ жизни русских людей неизбежно должны были подвергнуться модернизации по восточному образцу. Сражаясь вместе с непобедимой степной конницей, русские полки заимствовали ее вооружение и тактику; русские воины сели на быстрых степных коней и научились стрелять из монгольского лука, "саадака"; они носили татарские стеганые доспехи, "тигиляи", и рубились кривыми татарскими саблями. Идя в атаку под пение зурны, русские вместе с татарами кричали "ура!" -"бей!"; они называли друг друга на татарский манер "богатырями", "казаками", "уланами"; в русский язык незаметно вошло множество тюркских слов: караул, колчан, есаул, бунчук, облава, булат, охота, нагайка… Как всегда, сначала перенималось то, что было связано с войной и без чего нельзя было выжить, потом – то, что связано с государственным управлением: казна, ямская служба, книги, служебные чины – слова "книга" и "бумага" пришли в русский язык из китайского как напоминание о мудром министре Елюй Чу-цае. На русских монетах ставили печать хана, "тамгу", – отсюда произошли слова "деньги" и "таможня". На печати-тамге были арабские надписи, поэтому русские деньги по виду мало отличались от восточных монет. Русские князья и бояре подолгу жили в Орде; постепенно они стали подражать ханам и бекам: они носили парчовые халаты, атласные шаровары и сафьяновые сапоги, украшали своих лошадей парчовыми седлами и охотились с прирученными соколами. Так же, как мусульмане, они не позволяли своим женам выходить к гостям и запирали их в "терем"; они запрещали своим подданным пить вино и строили церкви с куполами-луковками, похожими на купола мечетей.

Татары не притесняли русскую православную церковь – наоборот, они освободили монахов от всех налогов, и большинство священников призывало верующих молиться за хана. Так же, как константинопольского цесаря, ордынского хана именовали на Руси царем – Белым царем, потому что это был хан Белой, или Золотой Орды. Белый царь правил железной рукой и сурово расправлялся с теми князьями, которые проявляли непокорность или, по старому обычаю, заводили усобицы. Чтоб разбирать споры, царь присылал на Русь своего посла – и Великий князь должен был выйти навстречу этому послу; он брал под узды его лошадь, вел ее ко двору, усаживал посла на свой трон и, встав на колени, выслушивал "царское слово". Русские князья верно служили Белому царю: они еще помнили про ужас нашествия и хорошо знали о страшной силе татарских ратей – сопротивление означало верную гибель, и Александр Невский был первым, кто сказал, что надо смириться.

История Руси после нашествия была историей жизни среди развалин, большая часть городов погибла, повсюду виднелись зарастающие лесом пепелища, и лишь изредка среди лесов можно было встретить деревню или боярский двор. Как ни сильны были потрясения, они мало изменили жизнь простых "черносошных" крестьян; крестьяне по-прежнему сохраняли свободу, жили общинами, помогали друг другу, платили подати и много пахали – благо земли хватало для всех. Если князь увеличивал подати, то можно было перейти к другому князю: потомство Рюрика было столь многочисленно, а уделы так малы, что за пару дней можно было добраться до другого княжества. Князья и бояре жили в укрепленных частоколом дворах, где вместе с ними обитали сотни вольных слуг и рабов-холопов; одни из них пахали для боярина землю, другие составляли его дружину. Несколько боярских подворий вокруг княжеского двора – это был уже "город", "столица" княжества. Единственным городом с населением больше десяти тысяч был чудом уцелевший во время нашествия Новгород – здесь сохранились каменные церкви, и сюда приезжали из-за моря купцы, не умевшие по-русски "не бе, не ме", – поэтому их всех называли "немцами". В Новгороде сохранялись обычаи Киевской Руси: здесь по-прежнему правили бояре, которые собирались на вече и выбирали князей "на своей воле". Бояре со своими отроками, как раньше, ходили собирать дань в земли, населенные чудью, и продавали "немцам" меха, кожи, воск. Богатства новгородских бояр вызывали зависть правивших во Владимире великих князей, но князья были слишком слабы, чтобы подчинить Новгород, – и к тому же Белый царь не позволял им устраивать усобицы.

Пока в Орде правил сильный хан, русские князья не смели воевать между собой, но в 1280-х годах Орда временно разделилась: на востоке правил хан Тудай-Менгу, а на западе – темник Ногай. Ногай поддерживал старшего сына Александра Дмитрия переяславльского, а Тудай-Менгу – его младшего брата, Андрея городецкого; два князя вступили в борьбу за великокняжеский престол и несколько лет воевали друг с другом, наводя на Русь татар то из одной, то из другой Орды. Степняки, воспользовавшись смутой, грабили русские города и уводили в полон население; в 1293 году "Дюденева рать" разорила 14 городов и посадила на престол во Владимире князя Андрея. После смерти Андрея в 1304 году тверской князь Михаил и московский князь Юрий устроили торг в Орде, обещая платить дань один больше другого, – и хан отдал Михаилу престол вместе с правом на откуп налогов.

С этого времени великие князья сами собирали подати и отправляли "выход" хану. Великие князья получили возможность требовать с других князей деньги – и часть этих денег оседала в их казне. Юрий московский не хотел уступить это право Михаилу тверскому и сделал все, чтобы заслужить милость хана Узбека: он снова приехал в Орду и несколько лет жил в ставке, усердно кланялся и подносил подарки. В конце концов, хан дал ему великокняжеский ярлык и в жены – свою сестру Кончаку; в 1318 году Юрий вернулся на Русь в сопровождении татарского отряда во главе с эмиром Кавдыгаем. Михаил тверской согласился передать Юрию великое княжение – но Юрию показалось мало; собрав войска, он вместе с татарами напал на Тверь – и был разбит. Кончака и Кавдыгай попали в плен; Михаил с почестями отпустил татарского эмира и обещал освободить ханскую сестру – но она внезапно скончалась. Юрий тотчас же закричал, что Кончаку отравили, и поскакал в Орду жаловаться; татарский посол потребовал от Михаила предстать на суд хана. Бояре говорили, что ехать опасно, что хан в гневе. "Не поеду – так вотчина моя будет опустошена и множество христиан избито, – отвечал Михаил. – После когда-нибудь придется умирать, так лучше теперь положу душу мою за многие души". Михаил предстал перед ханским судом; его раздели, связали и наложили на шею тяжелую колоду. Суд был нескорым; Узбек откладывал решение, и Михаила вели вслед за кочующим по степи ханским двором; по ночам, согнувшись под тяжестью колоды, князь читал Библию; молодой слуга держал перед ним книгу и переворачивал страницы. Через месяц хан утвердил приговор и послал к Михаилу палачей – Юрия с Кавдыгаем; их слуги ворвались в юрту и долго избивали пленника пятками; потом юрьев холоп Романец взял большой нож и вырезал князю сердце. Тело мученика бросили нагое; Юрий и Кавдыгай подъехали верхом – и, как говорит летопись, даже татарский эмир не вытерпел этого зрелища: "Старший брат тебе вместо отца, – гневно сказал он Юрию, – чего же ты смотришь, как он нагой лежит?"

Таков был мученический конец Михаила тверского, положившего душу свою за многие души. Юрий сел на великокняжеский престол во Владимире и стал собирать дань для хана – однако часть "выхода" оставлял у себя, и сын Михаила Дмитрий, желая отомстить, доложил об этом Узбеку. Разгневанный хан вызвал Юрия в Орду; Юрий и Дмитрий встретились в ставке Узбека, схватились за мечи, и Дмитрий убил московского князя – за что и сам был казнен ханом. Узбек передал великое княжение брату Дмитрия Александру – но не дал ему права на откуп дани и прислал в Тверь баскака Чол-хана. Так же, как прежние "бесермены", Чол-хан беззастенчиво грабил население, уже забывшее было про вымогательства баскаков:

У кого денег нет,

У того дитя возьмет;

У кого дитя нет,

У того жену возьмет;

У кого жены-то нет,

Того самого головой возьмет,

– говорится в народной песне. В 1327 году тверичи восстали, и Александр встал во главе народа; после битвы на улицах города татар загнали в старый терем князя Михаила и подожгли его, никто из людей Чол-хана не уцелел. Брат Юрия, московский князь Иван, тотчас же поехал в Орду и доложил обо всем хану; разгневанный Узбек дал Ивану 50 тысяч татар и послал на Русь. По выражению летописца, "татары положили пусту всю землю Русскую", сожгли города и увели людей в плен – уцелели только Москва и Новгород. Покорная хану церковь предала князя Александра проклятию, и он нигде не мог найти убежища; он бежал в Литву, но потом, обманутый надеждой на ханскую милость, явился в Орду – и вместе с сыном был "рознят по составам".

Узбек передал Ивану московскому ярлык на великое княжение и право на откуп налогов; Иван стал собирать для хана дань с других княжеств – не забывая при этом о себе. У князей, которые не могли платить, он забирал в счет долгов города и волости; князья беднели, а Москва богатела; князя Ивана за глаза прозвали "калитой", "денежным мешком". Летописцы утверждают, что в правление Ивана Калиты "наступила тишина великая по всей Русской земле" – и действительно, после нашествия 1328 года князья не осмеливались нарушать установленный порядок и затевать усобицы; деревни стали снова возрождаться из пепла, и крестьяне распахивали заброшенные поля. "Тишина" царила и при сыне Калиты, Симеоне Гордом (1341-53), народ не терпел ни от татар, ни от усобиц – но в 1353 году пришла Великая Чума, унесшая множество жизней. Симеон и двое его сыновей скончались в чумной горячке, и князем стал брат Симеона, Иван по прозвищу Красный. Иван правил недолго, он умер в 1359 году, оставив 9-летнего сына Дмитрия, позднее прозванного Донским. Бояре привезли мальчика в Орду, чтобы просить хана дать Дмитрию ярлык, – и удивились, увидев, что происходит в Сарае. В Орде было много ханов, и они убивали друг друга – там не было власти, не от кого было получать ярлыки и некому платить дань. С запада приходили удивительные известия о том, что непобедимые татары разбиты литовским князем Ольгердом, что литовцы пришли на русские земли и овладели Киевом, что народ приветствует их как освободителей. Наконец, прошел слух, что Русь освобождена и Ольгерд именует себя Великим князем Литовским и Русским. Бояре поспешили назад, – и вовремя: литовские полки стояли уже в Твери, и тверцы призывали "освободителей" идти на Москву. Здесь, однако, нам придется прервать повествование и вернуться назад, чтобы посмотреть, кто же были эти "освободители" – и кто такой был Ольгерд, Великий князь Литовский и Русский.