3.3. Момент истины (10–15 июля)

3.3. Момент истины

(10–15 июля)

Положение, сложившееся к вечеру 9 июля, позволило командованию 4-й танковой армии сделать вывод: силы русских, обороняющихся на линии от реки Псел и юго-западнее, вплоть до Калиновки, значительно ослаблены в ходе тяжелых боев 6–9 июля. Решение командующего 4-й танковой армии генерала Гота на 10 июля предполагало сосредоточение всех сил 2-го танкового корпуса СС юго-западнее Прохоровки с целью уничтожения находящихся здесь советских резервов и оттеснения их на восток, а также форсирование реки Псел. Для выполнения этой задачи 10 июля была проведена перегруппировка частей соединения генерала Хауссера. В центре боевого построения находилась дивизия «Адольф Гитлер», получившая задачу нанести удар в направлении на Прохоровку. Ее правый фланг обеспечивала дивизия «Рейх». Третья эсэсовская дивизия — «Мертвая голова» получила задачу, наступая западнее Прохоровки, захватить плацдарм на северном берегу реки Псел, который в дальнейшем было необходимо расширять в северо-восточном направлении.

Важной составляющей планировавшегося удара было наступление 3-го танкового корпуса из района Мелехово — Дальняя Игуменка в северо-восточном направлении. Обороняющаяся здесь 69-я армия генерал-лейтенанта В. Д. Крюченкина, ответственная за оборону корочанского направления от Беленихино до Мясоедово, решением командующего Воронежским фронтом была усилена за счет передачи в ее состав левофланговых дивизий 6-й гвардейской армий, а также правофланговых дивизий 7-й гвардейской армии. Отметим, что планировавшиеся удары 2-го танкового корпуса СС й 3-го танкового корпуса приходились почти в точности по флангам 69-й армии, грозя окружением ее основных сил.

Мы уже упоминали, что тяжелое положение, сложившееся на Воронежском фронте к исходу 6 июля, требовало от Ставки переброски в его состав значительных резервов на угрожаемые направления. Одним из таких источников послужил Степной округ, который директивой Ставки от 9 июля был переименован в Степной фронт. Его 27-я, 53-я армии должны были занять Курский укрепленный район, а также фронтовой рубеж по реке Сейм. Наиболее ответственная задача была возложена на переданную в состав Воронежского фронта 5-ю гвардейскую армию генерал-лейтенанта А. С. Жадова. Она должна была занять рубеж обороны на северном берегу реки Псел, не допуская ее форсирования противником.

Основная, ставка делалась советским командованием на 5-ю гвардейскую танковую армию генерал-лейтенанта П. А. Ротмистрова, насчитывавшую в своем составе свыше 800 танков и САУ. Получив еще 6 июля директиву о выдвижении в район Прохоровки, корпуса армии за двое суток марша покрыли около 250 километров. Опасаясь налетов немецкой бомбардировочной авиации, перебазирование частей армии совершалось своим ходом. С воздуха танкистов на марше прикрывали истребители 2-го иак 5-й воздушной армии. Однако вступить в бой им так и не пришлось — немецкая фронтовая авиация как на северном, так и на южном фасе Курской дуги основное внимание уделяла ударам по целям на поле боя, оставляя без внимания фронтовые тылы советских войск. В итоге уже к 10 июля в районе Прохоровки противоборствующие стороны сосредоточили две мощные танковые группировки, которые должны были сыграть решающую роль в ближайшие дни.

Для авиаторов с обеих сторон 10 июля был отмечен плохой погодой, которая в значительной степени ограничила их деятельность в первой половине дня. Согласно дневнику боевых действий 8-го авиакорпуса, было выполнено всего 682 самолето-вылета, что было почти в 2,5 раза меньше, чем в предыдущие дни. Не проявляли особой активности и экипажи 2-й воздушной армии, всего лишь 455 раз поднимавшие свои машины в воздух.

10 июля 2-я воздушная армия получила в свой состав новое соединение — 256-ю иад полковника Н. С. Герасимова, на вооружении которой, из более чем 90 истребителей, 50 составляли новенькие Як-9. Дивизия должна была заменить в составе 5-го иак 205-ю иад. За пять дней боев это соединение понесло чувствительные потери. К вечеру 9 июля в ее боевом составе насчитывалось всего 15 исправных самолетов. Еще 37 самолетов были повреждены и находились на местах вынужденных посадок. Боевая работа дивизии начиная с 10 июля была значительно ограничена. Следующие два-три дня ее летчики лидировали к линии фронта группы вновь прибывшей 256-й иад. Отметим, что экипажи последней в первый же день боевой работы провели 3 воздушных боя, заявив об уничтожении Ju-87, Bf-109 и FW-190, при потере 3 своих истребителей.

Несколько удачных боев было на счету и пилотов 302-й иад. Особенно отличилась группа 193-го иап. Патрулируя в районе Кочетовка, Владимировка, Верхопенье, 10 Ла-5, ведомые штурманом полка старшим лейтенантом Н. В. Павленко, смогли разогнать 35 Ju-87, следовавших под прикрытием 6 Bf-109. Немецкие бомбардировщики, беспорядочно сбрасывая бомбы, стали уходить на свою территорию под защиту зенитной артиллерии. Советскими летчиками было сбито 2 Ju-87. Геройский подвиг в этом бою совершил младший лейтенант М. В. Кубышкин, который, спасая своего командира, пошел на встречный таран «мессершмитта» и погиб.

Согласно немецким данным, за весь день 8-й авиакорпус лишится всего двух Bf-109. Один из «мессершмиттов», принадлежавших отряду 7./JG52, совершил вынужденную посадку и был списан. Кроме того, в воздушном бою с Ла-5 был сбит самолет начинающего аса из 4./JG3 лейтенанта Ганса Райзера (Reiser Hans), успевшего одержать к этому времени 7 побед. Возможно, именно его «сто девятый» стал жертвой тарана младшего лейтенанта М. В. Кубышкина. Отметим, что потери пикирующих бомбардировщиков 10 июля были также относительно невелики — 3 Ju-87 из состава StG2 и StG77 были списаны, а еще три получили повреждения.

В отличие от обояньского направления, ударные самолеты 8-го авиакорпуса нанесли лишь несколько массированных ударов перед боевыми порядками 2-го танкового корпуса СС, который в 14:00 частью сил дивизий «Адольф Гитлер» и «Мертвая голова» перешел в наступление на Прохоровку. Вначале успех сопутствовал подчиненным генерала Хауссера. Последовательными атаками удалось овладеть совхозом «Комсомолец» и населенным пунктом Ивановский Выселок. Однако в дальнейшем продвижение эсэсовских частей было приостановлено контратаками советских войск.

Намного более богатым событиями был следующий день, 11 июля. Уже с рассветом части дивизии «Адольф Гитлер» вновь развернули наступление на Прохоровку, части дивизии «Мертвая голова» предприняли попытку расширить плацдарм на северном берегу реки Псел. Одновременно тяжелые бои развернулись на участке 6-го танкового корпуса 1-й танковой армии. Противник силами 48-го танкового корпуса предпринял наступление на участке Раково — Березовка, пытаясь расширить прорыв в западном направлении. В ходе тяжелого боя части оборонявшейся здесь 90-й гвардейской стрелковой дивизии и 6-го танкового корпуса вынуждены были отойти на новый рубеж обороны Чапаев — Новенькое.

Как и в предыдущие дни, наступление обоих танковых корпусов 4-й танковой армии получило значительную поддержку 8-го авиакорпуса, хотя неблагоприятные метеоусловия продолжали ограничивать активность его экипажей. Вследствие мощных налетов немецкой авиации по боевым порядкам частей 69-й армии, оборонявшихся юго-западнее Прохоровки, советская оборона оказалась прорвана, что позволило немецким танкам, захватив совхоз «Октябрьский», вплотную приблизиться к юго-западным окраинам Прохоровки. За день немецкими авиаторами было совершено 1039 самолето-вылетов, из которых 447 и 197 пришлось на соединения «штук» и двухмоторных бомбардировщиков. 156 самолето-вылетов совершили штурмовики из состава эскадры SchG1, в то время как пилоты одномоторных истребителей 176 раз поднимались в воздух.

Авиация 2-й воздушной армии 11 июля продолжала решать задачу по недопущению подхода резервов противника из района Яковлево и Покровка, а также наносила удары по боевым порядкам наступающих войск противника. Действия обоих штурмовых соединений были равномерно распределены по двум образовавшимся направлениям. Так, экипажи 1-го шак сосредоточили свои действия в районе Грезное, Лучки, Тетеревино, тогда как 291-я шад действовала западнее над боевыми порядками 1-й танковой и 6-й гвардейской армий. Основными объектами атак дивизии А. Н. Витрука стал район Верхопенье, Сырцево, Красная Поляна, Кочетовка.

Силы 1-го шак и 291-й шад к 11 июля оказались сильно подорваны в предыдущих боях. Из 539 дневных самолето-вылетов, совершенных летчиками 2-й воздушной армии в этот день, всего 133 пришлось на ударные машины. Штурмовики вынуждены были вылетать на боевые задания малыми группами — в составе четверок и шестерок. Из-за острого недостатка матчасти об организации массированных ударов не могло быть и речи. Отметим, что даже официальные цифры уничтоженной вражеской техники значительно сократились. Так, например, штабы 291-й и 292-й шад, которая действовала двухполковым составом, доложили «всего лишь» о 18 и 22 уничтоженных танках. Чуть более высокие показатели в боевой работе продемонстрировали экипажи 266-й шад, 17 Ил-2 которой совершили за день 48 самолето-вылетов. Истратив 1272 ПАТБ, экипажи дивизии доложили о 39 уничтоженных и подбитых танках противника.

Зоны ответственности истребительных соединений также были разделены командованием 2-й воздушной армии по двум направлениям. На обояньском направлении действовали пилоты 5-го иак, тогда как прохоровское направление прикрывали истребители 4-го иак. Отметим, что, совершив 160 и 170 боевых вылетов, их экипажи провели практически одинаковое количество воздушных боев — 11 и 13 соответственно. Куда больше различались результаты боевой работы обоих соединений — в воздушных боях пилотами 4-го иак было заявлено 29 побед, против 12 коллег из 5-го иак.

Документы 2-й воздушной армии в особенности отмечают феноменальный воздушный бой восьмерки «яков» из состава 183-го иап 294-й иад, которые в воздушном бою против 9 Ju-87 и 6 Bf-109, согласно советским данным, сбили все немецкие бомбардировщики, а также два истребителя. Обстоятельства боя благоприятствовали советским пилотам. Группа Bf-109, пытаясь противодействовать атаке «яков», растерялась в облачности при наборе высоты. В это время экипажи «юнкерсов», заметив находящиеся выше «яки», сбросили свой бомбовый груз и начали разворачиваться для ухода на свою территорию. Советские летчики тут же атаковали врага сверху сбоку. С первой же атаки ведущим группы, а также тремя другими истребителями было сбито 2 Ju-87. В дальнейшем пилоты группы атаковали рассыпавшиеся «восемьдесят седьмые» и «сто десятые», сбив семь бомбардировщиков и два истребителя. Документы 294-й иад свидетельствуют, что, когда «мессершмитты» вышли из облачности и собрались вместе, ни одного Ju-87 в небе уже не было. Еще одним удачным боем стала схватка 7 Ла-5 41-го гв. иап, которые в районе Кочетовки в воздушном бою с 20 Ju-87 сбили пять немецких пикировщиков. Победы одержали закаленные в боях асы старший лейтенант A. C. Куманичкин (Герой Советского Союза с 13.4.44), сбивший два самолета, старший лейтенант А. Г. Павлов, лейтенант Н. М. Наумов и младший лейтенант Н. Д. Баланин.

Хотя немецкие данные признают потерю только шести и повреждение еще одного Ju-87, нельзя не отметить — как минимум четыре бомбардировщика из состава группы III/StG77 были сбиты советскими истребителями в одном и том же квадрате 6287. В числе погибших оказался и командир отряда 9./StG77 гауптман Рудольф Блюменталь (Bl?menthal Rudolf). Вероятно, что тяжелые потери немецкие пикирующие бомбардировщики понесли все же от действий пилотов 41-го гв. иап.

Среди других потерь 8-го авиакорпуса 11 июля отметим два He-111 из II/KG27, сбитые зенитным огнем и атаками истребителей, а также пять FW-190 из состава штурмовой эскадры SchG1. Три «фокке-вульфа» были списаны, а остальные сданы в ремонт. Сравнивая потери 8-го авиакорпуса и 2-й воздушной армии, можно констатировать, что, пожалуй, впервые за весь период оборонительного сражения они стали сопоставимы друг с другом — за день по всем причинам было потеряно 18 советских и 12 немецких машин.

Итоги наземного сражения 11 июля внушали опасения как командованию Воронежского фронта, так и Ставке. Несмотря на относительно небольшой темп продвижения, противнику практически на всех участках удалось добиться тактических успехов. Не вызывало сомнения стремление противника продолжать развивать наступление силами дивизий «Адольф Гитлер» и «Мертвая голова» на северо-восток вдоль железной дороги на Прохоровку, а также параллельно вдоль правого берега реки Псел. Третья дивизия 2-го танкового корпуса СС — «Рейх» значительно активизировала свои действия южнее Прохоровки на участке Сторожевое, Беленихино, имея основной задачей развивать наступление в восточном и юго-восточном направлениях. Навстречу этому эсэсовскому соединению из района Шляхово — Мелехово наступали части 3-го танкового корпуса, продвинувшиеся в ходе наступления 11 июля на корочанском направлении на 12–15 километров в северном направлении и захватившие район севернее Верхний Ольшанец. Очевидно, что действия дивизии «Рейх», а также 3-го танкового корпуса были направлены на окружение значительных сил 69-й армии, оборонявшихся в районе Шахово.

Командованием Воронежского фронта еще в ночь на 11 июля было принято решение о нанесении контрудара по прорвавшемуся противнику. Планом операции предполагалось нанесение нескольких концентрических ударов силами 5-й гвардейской танковой и 5-й гвардейской армий, а также частей 1-й танковой и 6-й гвардейской армий в общем направлении на Яковлево. Памятуя о неудаче операции 8 июля, командующий Воронежским фронтом сосредоточил управление танковыми соединениями, принимающими участие в наступлении, в руках командующих танковыми армиями — М. Е. Катукова и П. А. Ротмистрова. В подчинение 1-й танковой армии были переданы 5-й гвардейский и 10-й танковые корпуса, тогда как оборонявшиеся южнее Прохоровки 2-й гвардейский и 2-й танковые корпуса были подчинены штабу 5-й гвардейской танковой армии.

Отметим, что концентрация значительных сил Красной Армии в районе Прохоровки не являлась секретом для командования 4-й танковой армии. Немецкой авиаразведкой выдвижение советских танковых частей со Старого Оскола было отмечено уже к исходу 9 июля. На 12 июля генерал Хауссер предполагал продолжить развитие наступления в районе плацдарма на правом берегу реки Псел силами дивизии «Мертвая голова», а также предпринять усилия силами дивизий «Адольф Гитлер» и «Рейх» для захвата Сторожевое и Правороть, находящихся южнее Прохоровки. Предполагалось, что только после успеха наступления дивизии «Мертвая голова» вдоль правого берега Псел части дивизии «Адольф Гитлер», до того находящиеся в обороне, займут Прохоровку.

Планирование действий авиации противоборствующими сторонами в основном определялось задачами наземных войск. Так, основные усилия 8-го авиакорпуса должны были быть сосредоточены на поддержке наиболее важного для командования 4-й танковой армии наступления дивизии «Мертвая голова»[160].

Для поддержки предстоящего наступления войск Воронежского фронта командующий 2-й воздушной армией генерал С. А. Красовский решил привлечь все ударные соединения своей армии, включая впервые вводившийся в сражение после событий 5 июля 1-й бак. Задачи корпуса хорошо видны из боевого приказа его командира полковника И. С. Полбина на 12 июля: «1 бак всем составом в период 10.00–10.15 12.7.43 наносит бомбардировочный удар по скоплению танков, огневым средствам и живой силе противника в районе Покровка, Большие Маячки, Яковлево и лес, что в 2–6 км восточнее Покровка. Готовность к последующему вылету через 2 часа после посадки. Прикрытие от 4 иак»[161].

Цели штурмовых соединений 2-й воздушной армии также находились в ближнем фронтовом тылу противника. Так, 1-й шак в период 10:45–11:00 должна была действовать в треугольнике Сухо-Солотино — Покровка — Озеровский, тогда как 291-я шад в то же время наносила удар южнее, между населенными пунктами Верхопенье, Сырцево, Гремучий. Предполагалось, что 1-й шак и 291-я шад будут действовать массированно в полном составе. Согласно оперсводкам дивизия А. Н. Витрука на 12 июля получила усиление в виде 9 Ил-2, перелетевших из Масловки. Вновь прибывшие машины были распределены между 61-м и 241-м шап.

Рассматривая планы командования 2-й воздушной армии на 12 июля, нельзя не удивиться отсутствию постановки боевой задачи штурмовой авиации по непосредственному взаимодействию с частями 18-го и 29-го танковых корпусов 5-й гвардейской танковой армии, игравших основную роль в предстоящем контрударе. По всей видимости, командование фронта, убежденное во всесокрушающей мощи танкового удара объединения П. А. Ротмистрова, а также учитывая сложные метеоусловия последних дней, сочло более рациональным организовать авиационную поддержку танковых соединений уже после их выхода в тыл противника.

Злую шутку с советским командованием сыграло неоднократное перенесение времени перехода в наступление. Изначально планировалось, что контрудар будет нанесен в 10:00 12 июля. Нервозная обстановка, царившая в штабе фронта, подогреваемая тревожными сообщениями, поступающими с корочанского направления, привела к неоднократному смещению часа Ч на более раннее время. Вначале время готовности танковых корпусов было установлено к 3 часам утра. В свете качественного превосходства противника такой подход выглядел более чем предпочтительным. Однако вскоре время атаки было вновь перенесено на 8:30.

Погодные условия утром 12 июля не позволили экипажам штурмовой авиации подняться в воздух. Это еще более усугубило положение танковых корпусов армии П. А. Ротмистрова, которые вынуждены были атаковать не только без поддержки авиаторов, но и при весьма слабой артиллерийской поддержке.

В сложившихся условиях удар 78 Пе-2 1-го бак по району Яковлево, хотя и был признан штабом 2-й воздушной армии удачным, на ход наземного сражения юго-западнее Прохоровки заметного влияния не оказал. Отметим, что из-за погоды 14 Пе-2 не смогли подняться в воздух. Уже после выполнения боевого задания экипажи «пешек» вынуждены, были возвращаться на свой аэродром на высотах около 100 метров при видимости, снижавшейся до 1–2 километров. Тем не менее, используя радиополукомпас, почти все экипажи смогли вернуться на свои аэродромы[162]. Потери корпуса И. С. Полбина составили четыре экипажа, два из которых считались не вернувшимися с боевого задания, а еще два стали жертвами зенитной артиллерии и атак истребителей.

Между тем перешедшие в наступление части 29-го и 18-го танковых корпусов попали под сосредоточенный огонь противотанковой обороны эсэсовского соединения. Согласно документам 29-го танкового корпуса, его боевые порядки уже в самом начале атаки были встречены огнем с места немецких танков, а также подверглись налетам групп немецких самолетов, идентифицированных как Ju-87 и Bf-110. По всей видимости, за «мессершмитты» танкисты приняли двухмоторные «хеншели».

В развернувшемся сражении немецкая авиация не смогла сыграть той роли, которая приходилась на ее долю прежде. За день экипажам 8-го авиакорпуса удалось совершить всего 654 самолето-вылета, против 759 дневных самолето-вылетов 2-й воздушной армии. При этом на долю двухмоторных бомбардировщиков и соединений «штук» пришлось всего 13 и 150 самолето-вылетов соответственно. Как отмечает дневник боевых действий соединения генерала Зайдемана, причиной тому послужили плохие погодные условия. Основная нагрузка 12 июля выпала на долю пилотов штурмовой авиации, совершивших 248 самолето-вылетов. Характерно, что среди отчетов об успехах 8-го авиакорпуса 12 июля нет упоминания о сожженных или подбитых советских танках.

Неблагоприятные метеорологические условия в значительной степени сказались также и на действиях советских штурмовиков. Только около 10:00, по мере улучшения погоды, группы Ил-2 1-го шак и 291-й шад поднялись для выполнения боевых задач.

Наибольший размах носили действия экипажей 1-го шак, совершившего за день 243 самолето-вылета, из которых 142 приходились на долю 72 Ил-2. География действий корпуса была весьма широка. Сосредоточенные удары штурмовиков пришлись, как и предписывал приказ командующего 2-й воздушной армией, по участку Лучки, Покровка, Яковлево, Красная Поляна, Большие и Малые Маячки. Лишь несколько групповых вылетов 292-й шад пришлось по району Веселый, где напряженные бои с частями дивизии «Мертвая голова» вели части 5-й гвардейской армии. В то же время экипажи 266-й шад оказали поддержку 2-му гвардейскому корпусу в районе Озеровский — Калинин. Кроме того, обе дивизии 1-го шак поддержали части 69-й армии, атакуя части 3-го танкового корпуса в районе Мелехово и Шляхово. К сожалению, экипажи Ил-2 в ряде случаев не смогли разобраться в наземной обстановке, дважды за день атаковав район Шахово, занятый частями 69-й армии[163].

Как это часто бывало, экипажи корпуса не поскупились на победоносные донесения. Согласно оперсводкам 2-й воздушной армии, за день за экипажами 1-го шак числилось ни много ни мало 120 танков, 200 автомобилей. При потере 8 Ил-2 и 1 Як-1 в 7 воздушных боях было сбито два немецких истребителя.

Второе штурмовое соединение 2-й воздушной армии — 291-я шад совершила 124 самолето-вылета, из которых 78 пришлось на долю 30 исправных Ил-2. Несмотря на то что ряд ударов был нанесен на пересечении с зоной действий 1-го шак — Лучки, Большие Маячки, все же значительная часть вылетов пришлась западнее. Поддерживая наступление 10-го, 6-го и 5-го гвардейского танковых корпусов 1-й танковой армии, штурмовики дивизии полковника А. Н. Витрука атаковали цели в районе Сырцев, Дмитриевка, Верхопенье, а также бомбили лес южнее Красная Дуброва. За день, по данным штаба дивизии, удалось уничтожить и повредить 35 танков и 58 автомобилей при потере 5 Ил-2, три из которых были сбиты немецкими истребителями.

Наступление частей 1-й танковой армии оказалось куда эффективнее, чем действия 5-й гвардейской танковой армии. Сломив сопротивление частей дивизии «Великая Германия», подчиненные генерала М. Е. Катукова к исходу дня смогли продвинуться на 3–4 километра. Противник был выбит из района Чапаев, Завидовка, Раково — Березовка, а также частично Кочетовки. Вероятно, что массирование действий авиации позволило бы добиться еще большего результата.

Потери в воздухе обеих противоборствующих сторон, как и накануне, были вполне сравнимы друг с другом — на 12 потерянных немецких самолетов приходилось 27 погибших советских машин. Наибольшие потери понес 5-й иак, лишившийся за день 9 самолетов, из которых 8 составляли «яки» 256-й иад. Среди немецких авиачастей наибольшие потери пришлись на противотанковые отряды Pz.Jg.St./JG51, 4 и 8.(Pz)/SchG1, недосчитавшиеся от зенитного огня за день 6 Hs-129В. Жертвами зенитной артиллерии, кроме того, числятся и 3 штурмовика FW-190F-3 из состава I и II/SchG1. Еще один «фокке-вульф» получил от огня с земли небольшие повреждения.

Итоги ожесточенного сражения 12 июля можно определить как патовую ситуацию. Несмотря на относительно небольшие потери в бронетехнике, добиться поставленных задач частям 4-й танковой армии и группы «Кемпф» не удалось. Лишь тактическим успехом можно считать некоторое расширение плацдарма силами дивизии «Мертвая голова» на правом берегу реки Псел. Овладение Прохоровкой и окружение частей 69-й армии в районе Шахово становилось делом далекого или, наоборот, близкого будущего.

В то же время в ходе развернувшегося ожесточенного сражения юго-западнее и южнее Прохоровки частям 2-го танкового корпуса удалось нанести тяжелые потери советским танковым соединениям и в первую очередь двум танковым корпусам 5-й гвардейской танковой армии, что окончательно свело на нет планы командования Воронежского фронта. Согласно исследованиям российских историков В. Н. Замулина и Л. Лопуховского, объединение генерала П. А. Ротмистрова потеряло в ходе прохоровского сражения до 350 танков и САУ безвозвратно (учитывая оставленные на поле боя подбитые машины). Общее же число потерянных и поврежденных танков, по некоторым оценкам, могло доходить до 500 машин[164].

Несмотря на крайнее ожесточение боев и несбывшиеся планы и надежды, прохоровское сражение тем не менее не может считаться центральным событием, произошедшим на советско-германском фронте 12 июля. На роль такового по праву претендует развернувшееся наступление войск Брянского и левого крыла Западного фронтов в районе Орла. Стремительный прорыв частями 11-й гвардейской армии немецкой обороны около самого основания Орловской дуги, а также мощное наступление войск 3-й и 63-й армий Брянского фронта недвусмысленно указывали на планы советского командования по окружению значительной части сил 2-й танковой и 9-й армий восточнее Орла и в районе Волхова.

Советское наступление в районе Орловской дуги стало поводом для совещания о судьбе операции «Цитадель», прошедшего 13 июля в ставке Гитлера с участием командующих группами «Центр» и «Юг» фельдмаршалами Клюге и Манштейна. Картина противостояния на Восточном фронте и в Италии к середине июля складывалась явно не в пользу Германии и ее союзников. Предполагая скорый крах сопротивления на Сицилии, Гитлер заявил, что положение еще больше может осложниться, если англо-американские войска предпримут высадку в Италии или на Балканах. Для организации сопротивления на этих участках требовались резервы, источником которых мог стать лишь Восточный фронт. Столь же безнадежно прозвучал и доклад Клюге. 9-я армия Моделя не только завязла в советской обороне, понеся при этом чувствительные потери, но и была вынуждена начать срочную переброску танковых дивизий в район советских вклинений севернее и восточнее Орла.

Безрадостная картина, нарисованная фюрером и фельдмаршалом Клюге, резко контрастировала с оптимизмом Манштейна, который заявил, что русские части сильно потрепаны, многие из них разбиты и победа близка. По мнению командующего группой армий «Юг», части группы «Кемпф» следовало срочно усилить 24-м танковым корпусом, находившимся в резерве, что создало бы необходимые предпосылки для прорыва к Курску с юга и окружения значительной части войск Воронежского фронта.

Гитлер, не разделяя взглядов своего фельдмаршала, принял половинчатое решение. 24-й танковый корпус передавался в состав группы армий «Юг», но только для использования его против возможного советского наступления в Донбассе. Кроме того, было принято решение об усилении 6-го воздушного флота несколькими группами истребителей и штурмовиков из состава 8-го авиакорпуса. Отметим, что одними из первых на Орловскую дугу перебазировались «мессершмитты» группы III/JG52, где уже вечером 14 июля командиром группы Гюнтером Раллем (Rail G?nther) был сбит советский истребитель. На следующий день покинули район Белгорода и истребители из состава III/JG3. Возглавляемые новым командиром Вальтером Далем (Dahl Walter), они начали совершать свои вылеты в полосе Юго-Западного фронта в районе Изюма.

Перед командованием группы армий «Юг» были поставлены задачи продолжения частных наступательных операций в полосе 4-й танковой армии и группы «Кемпф» в целях нанесения максимально возможного урона действовавшим здесь советским войскам. Этими операциями стала попытка окружения частей советского 48-го стрелкового корпуса, оказавшегося зажатым между двумя немецкими танковыми корпусами в районе Шахово, а также удар по частям 1-й танковой армии на участке Раково и Березовка, проведенные немецкими частями 14 июля.

13 июля обе противоборствующие стороны производили перегруппировку сил. Частям 2-го танкового корпуса СС удалось несколько оттеснить 18-й и 29-й танковые корпуса на рубеж 1 километр западнее Прохоровки — Лутово, высота 245,8. Однако основной центр боев сместился в район Ржавец, где части 3-го танкового корпуса предприняли несколько атак в северо-восточном направлении на Авдеевку и Выползовку. Именно здесь были сосредоточены в течение дня усилия авиаторов 2-й воздушной армии, совершивших в течение дня символическое количество вылетов — 666. Основной целью ударов советских штурмовиков и бомбардировщиков стали скопления войск и техники противника между населенными пунктами Верхний Ольшанец и Шляхово.

Наведению на цель бомбардировщиков 1-го бак способствовали вылеты разведчиков из состава корпуса, которые не только должны были выявлять скопление немецких войск, но и также имели задачу следить за возможным отходом войск противника на Яковлево, Верхопенье и Гостищево.

Основные действия 1-го бак, совершившего 13 июля 67 самолето-вылетов, пришлись на утро, когда в течение двух часов, с 5:30 до 7:30, были нанесены бомбардировочные удары в районах Верхний Ольшанец, Шляхово и Мелехово. Во второй половине дня экипажи самолетов-«охотников» предприняли 13 вылетов в район Большие Маячки, Покровка, Лучки, Дальняя Игуменка, Верхний Ольшанец и Мелехово. В результате за день, по данным экипажей, было уничтожено 5 зданий, 11 танков и около 40 автомобилей. Потери корпуса составили 4 Пе-2, из которых два столкнулись в воздухе, а еще два были подбиты и совершили вынужденные посадки[165].

14 июля экипажи 2-й воздушной армии продолжали выполнение задачи, поставленной накануне перед ее командованием генералом Н. Ф. Ватутиным: «Всеми силами авиации продолжать уничтожение группировки противника, наступающей из района Кураковка, Новослочное, Казачье»[166]. С утра части 1-го бак, 1-го шак и 291-й шад подвергли сосредоточенным ударам войска противника в районах Казачье, Верхний Ольшанец, Ново-Оскочное, Шляхово и Мелехово. Группы 1-го бак общим количеством 99 Пе-2 совершили за день по вышеуказанным целям 155 самолето-вылетов, потеряв четыре свои машины. Кроме того, здесь же действовали и группы 17-й воздушной армии, совершившие 135 самолето-вылетов.

Удары авиаторов помогли частям 69-й армии и 5-го гвардейского механизированного корпуса в отражении атак 6-й танковой дивизии в северо-восточном направлении на Авдеевку. Впрочем, как вскоре оказалось, наибольшую угрозу представляло собой наступление, развернутое западнее, где навстречу друг другу продвигались части 7-й, 19-й танковых дивизий группы «Кемпф» и дивизии СС «Рейх» 4-й танковой армии с целью окружения обороняющихся в районе Шахово частей четырех стрелковых дивизий 48-го стрелкового корпуса. Одновременно части дивизии «Великая Германия» на левом крыле вклинения предприняли наступление против частей 10-го и 5-го гвардейских танковых корпусов, продвинувшись за день всего на 1,5–2 километра.

Наземное наступление 14 июля практически на всех участках фронта получило массированную поддержку авиации 8-го авиакорпуса, экипажи которой впервые с 11 июля с лихвой перекрыли отметку в 1000 самолето-вылетов, 1452 раза подняв свои машины в воздух. При этом 510, 486 и 135 самолето-вылетов приходилось соответственно на соединения «штук», двухмоторных бомбардировщиков и штурмовиков. На это авиаторы 2-й воздушной армии смогли ответить 863 вылетами.

Отметим, что если группы Ju-87 эскадр StG2 и StG77 одновременно поддерживали наступление как в районе Шахово, так и на участке Раково — Березовка, то соединения двухмоторных бомбардировщиков лишь до обеда содействовали 48-му танковому корпусу и только во второй половине дня переключились на действия по району Шахово.

Активизация действий немецкой авиации весьма заметно отразилась на воздушной обстановке. Количество зарегистрированных воздушных боев 14 июля, поданным штаба 2-й воздушной армии, выросло до 44, что почти в два раза превосходило показатели 12 и 13 июля. Важно отметить, что значительное число воздушных боев пришлось 14 июля на долю экипажей штурмовой авиации. Например, летчики 291-й шад 11 раз вступали в воздушное противоборство с противником, тогда как экипажи 4-го иак всего 9. Еще 7 воздушных боев приходилось на долю 1-го шак. Наибольшую же активность в воздушных боях проявили экипажи 5-го иак, которые в 17 воздушных боях сбили 48 самолетов противника, причем 42 из них пришлись на долю пилотов 256-й иад. Особенно много заявок поступило на уничтожение одномоторных Ju-87 и Bf-109. Штаб 256-й иад отметил уничтожение по 17 машин каждого из этих типов!

Согласно немецким данным, из 21 потерянной машины пришлось списать 12 (4 Ju-87, 1 Ju-88, 1 He-111, 1 Hs-129, 1 FW-190 и 4 Bf-109). Среди не вернувшихся экипажей пикирующих бомбардировщиков было два командира отрядов. От взрыва в воздухе погиб командир 5./StG2, кавалер Рыцарского креста Гюнтер Шмид (Schmid G?nther), имевший на своем счету около 700 боевых вылетов. Еще одной жертвой, на сей раз зенитного огня, стал «штаффельфюрер» отряда 8./StG77, гауптман Ганс Вернер (Werner Hans), не отмеченный столь высокими наградами, как его товарищ по несчастью из эскадры «Иммельман». Однако самой чувствительной потерей, понесенной 8-м авиакорпусом 14 июля, стал командир III/JG3 майор Вольфганг Эвальд (Ewald Wolfgang). Его Bf-109G-6, по немецким данным, стал жертвой зениток. Ас, имевший на своем боевом счету 78 побед, смог покинуть свою обреченную машину на парашюте в 20 километрах северо-восточнее Белгорода, однако приземлился на территории, контролируемой советскими войсками, и был пленен.

Судя, по протоколу допроса, немецкий «эксперт» не особенно упорствовал в ответах на задаваемые ему вопросы. Сообщив основные этапы своей биографии, Эвальд подчеркнул, что его группа все время наступления в районе Белгорода действовала с большим напряжением, совершая не менее 3–4 вылетов на одного пилота. На счету военнопленного было 200 вылетов на Восточном фронте (из 350 всего) и 76 сбитых советских самолетов. За время битвы под Курском (по всей видимости, 5–14 июля. — Прим. авт.) III/ JG3 потеряла 12 самолетов, из которых 8 было сбито и 4 повреждено. Интересно отметить, что эти данные практически полностью совпадают с данными генерал-квартирмейстера. По показаниям пленного, 12 июля 12 экипажей были отправлены за новой матчастью. Достаточно откровенно высказался Эвальд и о недостатках в подготовке советских авиаторов: «По моему мнению, недостатков очень много, но основным недостатком я считаю плохую подготовку летного состава советской авиации, в силу чего летчики применяют неправильные методы ведения воздушного боя, что дает возможность немецким летчикам выходить победителями»[167].

Похожие оценки действиям своих советских оппонентов на допросах давали многие немецкие пилоты, попавшие в плен. Так, сбитый в один день с Эвальдом технический офицер, обер-лейтенант Рудольф Маргграф (Marggraf Rudolf) из 4./KG27, на допросе отметил, что за девять дней боев потери его группы II/KG 27 составили 11 самолетов, из которых 5 были повреждены. Из этого числа, по мнению пленного, только один самолет был сбит истребителями и еще два подбиты. Говоря об эффективности истребителей и зенитной артиллерии, военнопленный подчеркнул: «Русскую артиллерию не только я, но и другие офицеры оценивают высоко. Офицеры говорят, что русская авиация по сравнению с 1942 годом значительно улучшилась, и особенно высоко отзываются о самолетах ЛаГГ-5. За все время боевых вылетов мне приходилось встречаться в воздухе несколько раз с русской авиацией, но в связи с тем, что самолеты Хе-111 имеют сильное вооружение, летают, как правило, девятками, русские отваливают и не принимают боя»[168].

Справедливости ради отметим, что некоторые советские архивные документы содержат весьма нелицеприятные отзывы о действиях истребителей их непосредственных начальников. Подобный случай был отмечен, в частности, командиром 8-й гв. иад полковником И. П. Ларюшкиным, ставшим на исходе дня 14 июля свидетелем воздушного боя, в котором два ведущих пилота одного из гвардейских полков заявили об уничтожении двух «мессершмиттов». Разгневанный комдив отметил в своем приказе: «Этот бой я наблюдал лично сам, и никто из группы никаких самолетов противника не сбивал»[169]. Только высокое звание Героя, присвоенное незадолго до этого одному из пилотов, позволило обоим авиаторам избежать наказания. Интересно, что оба сбитых Bf-109 присутствуют в оперсводках дивизии, причем особо отмечено, что пилот одного из сбитых «сто девятых» спасся на парашюте.

Вернемся к рассмотрению наземной обстановки, сложившейся в ходе 14 июля. Тяжелые бои 2-го гвардейского танкового корпуса с частями наступавшей дивизии СС «Рейх» продолжались в течение целого дня. Только к полудню эсэсовцам удалось овладеть Беленихино, а уже ближе к концу — Ивановкой, завязав бои за расположенное восточнее Жимолостное. Танковые бригады 2-го гвардейского танкового корпуса, несмотря на непрекращающиеся атаки и налеты авиации, тем не менее смогли задержать продвижение противника, создав необходимые условия для вывода из намечавшегося «котла» частей 48-го стрелкового корпуса. Штаб соединения по опыту боев особенно отметил высокую степень взаимодействия между разведывательной и бомбардировочной авиацией противника. Строки доклада корпуса свидетельствуют: «Корректировочная авиация, производя разведку, немедленно сообщает бомбардировщикам и артиллерии о результатах разведки, после чего боевые порядки, огневые точки подвергаются артиллерийско-минометным налетам и бомбежке авиацией противника»[170].

К утру 15 июля противнику удалось занять населенные пункты Виноградовка, Лески и Шахово, фактически сомкнув «клещи» за спиной советских войск. Однако благодаря принятому еще ночью решению командира 48-го стрелкового корпуса о выходе из окружения основная часть войск соединения в составе четырех дивизий смогла выйти на рубеж Правороть, Жимолостное, Новоселовка, Гнездиловка.

В прошедших боях корпус тем не менее понес чувствительные потери.

Действия авиации 15 июля вновь были сильно ограничены неблагоприятной погодой. Так, если части 8-го авиакорпуса произвели за день всего 706 вылетов, то для 2-й воздушной армии этот показатель составил 328 дневных вылетов, т. е. менее половины от активности противника. В частности, были отменены все вылеты 1-го бак, который должен был оказать массированную поддержку обороняющимся частям 1-й танковой армии в районе Новоселовка — Чапаев. В то же время действия штурмовой авиации 15 июля составили вовсе незначительную величину — соединения А. Г. Рязанова и А. Н. Витрука выполнили всего 122 самолето-вылета.

Активность ударной авиации 8-го авиакорпуса была значительно выше, составив 541 самолето-вылет. Основные усилия экипажей бомбардировщиков и штурмовиков, согласно дневнику боевых действий, были сосредоточены перед фронтом 3-го и 2-го танковых корпусов, продолжавших наносить удары по боевым порядкам вышедшего из окружения 48-го стрелкового корпуса. Документы 4-го иак отмечают массированные действия соединений бомбардировщиков Ju-87, Ju-88 и He-111, которые подвергли почти четырехчасовой бомбежке позиции частей 69-й армии, совершив за это время, по оценкам советских наблюдателей, до 400 самолето-вылетов. В 16:03 50 Ju-87 и Ju-88 с высоты 1600–1800 метров бомбили с пикирования передний край советской обороны в районе Ямки и артиллерийские позиции в районе Правороть — Жимолостная. В этот же период здесь отбомбилось и около 40 He-111, действовавших под прикрытием 12 истребителей. В 16:16 50 He-111 в колонне звеньев с разных направлений с высот 1000 и 2000 метров тремя заходами бомбили район Ямки, Прохоровка. В 16:20 их сменили 50 Ju-88, которые, пикируя с 1500 метров по 200 метров, двумя заходами вновь подавляли артиллерию в районе Ямки и Правороть. Через пять минут 28 Ju-87, шедшие без прикрытия, с индивидуальным прицеливанием, обрушили свой груз на район Правороть. Как отмечают советские документы, бомбежка силами 10–20 самолетов продолжалась до 20:00 с интервалом 10–15 минут[171].

Кроме ударов в полосе 4-й танковой армии и группы генерала Кемпфа, 8-й авиакорпус 15 июля силами одной бомбардировочной группы и двух групп пикирующих бомбардировщиков совершил налеты по железнодорожным станциям и населенным пунктам в районе Изюма. Как отмечал в своих мемуарах Манштейн: «Мы просили 4 воздушный флот, который не смог в эти дни действовать в районе „Цитадель“ в связи с плохими условиями погоды, перенести свои действия в район фронта на Миусе и Донце, чтобы он мог сорвать замеченные там приготовления противника к наступлению. К сожалению, из этих планов ничего не получилось»[172].

Обстановка, сложившаяся к 17 июля, внушала немецким генералам мало оптимизма. В районе Орловской дуги два советских танковых корпуса неожиданно вышли в район Хотынец, грозя перерезать стратегически важную дорогу Орел — Брянск. К новому крупному наступлению вели подготовку восточнее Орла части Брянского фронта. Кроме того, 17 июля началось наступление советских войск на Миус-фронте и в Донбассе. В одночасье вынашиваемые командованием группы армий «Юг» планы о нанесении потерь войскам Воронежского фронта были преданы забвению. Еще не начавший трещать по швам Восточный фронт тем не менее уже все настойчивее начинал требовать одного — резервов, резервов и еще раз резервов. Одним из их источников без сомнения могла стать столь тщательно созданная ударная группировка 4-й танковой армии, дальнейшее наступление которой потеряло всякий смысл. Однако, прежде чем производить переброску танковых и моторизованных дивизий на другие участки фронта, командованию группы армий «Юг» требовалось с наименьшими потерями эвакуировать свои войска из образовавшегося плацдарма севернее Белгорода. О завершающих боях над южным фасом Курской дуги наша следующая глава.