Вместо послесловия
Вместо послесловия
Кажется, кому-то из наших сатириков принадлежит эта чудесная фраза: «Информации много, событий — нет».
С того времени, как я закончила эту книгу, информации, связанной с КГБ, была масса:
— Конституционный суд признал Указ Президента России о слиянии госбезопасности с милицией неправомочным и указ отменил. Но, пожалуй, никогда раньше эти две силовые структуры не были так тесно связаны, как сейчас: новый шеф ГБ — Виктор Баранников до того был министром внутренних дел, «внутренние дела» возглавил его первый зам Виктор Ерин, первым замом самого Баранникова стал Анатолий Олейников, в прежние годы трудившийся в управлении «В», курировавшем милицию.
— КГБ вновь — уже в который раз — поменял свое название, став Министерством безопасности России, и тут же прекратились все разговоры о «дезинтеграции КГБ», о расчленении его на разные ведомства: структура снова заработала, как и прежде, хотя, конечно, эффективность пока и не та.
— Агентство федеральной безопасности вместе со своим отцом-основателем генералом Виктором Иваненко в одночасье кануло в небытие, и сладкая надежда, что одно чекистское ведомство будет следить за другим и тем меньше будет заниматься нами, — эта надежда растворилась, как сахар в горячей воде.
— Министерство безопасности России в духе времени продекларировало об отказе от функций политического сыска и какого-либо вмешательства в политическую жизнь страны. Но его глава Виктор Баранников тут же заявил, что оно, это министерство, вкупе с милицией и армией — «единственные реальные силы, которые могут защитить реформы в Российской Федерации».
— Верховный Совет России заявил, что берет деятельность МБР под свой контроль. Но председателем парламентского Комитета по обороне и безопасности, который призван надзирать за тайной полицией, оставил генерал-майора Сергея Степашина — …нынешнего заместителя министра безопасности России.
— Парламент принял Закон о безопасности и Закон об оперативно-розыскной деятельности, запрещающий подглядывание и подслушивание частных лиц. Но когда государственный советник Президента Галина Старовойтова спросила шефа МБР Виктора Баранникова, не прослушиваются ли ее телефоны, тот развел руками: «Не знаю…»
— В Министерстве безопасности провели перестановку первых лиц и переименование управлений: в результате вместо 16 управлений стало 20. Но никто — ни парламентарии, ни правительство, ни Государственно-правовое управление, по-детски наивно обозначившее себя печальной памяти аббревиатурой ГПУ, — никто так и не задался вопросом, что это государство собирается защищать и какими средствами оно для того располагает. (Еще в январе Баранников заявил, что только на зарплату сотрудникам министерства требуется 8,5 миллиардов рублей, — это в старых ценах.) Телегу опять пустили впереди лошади. В результате из КГБ уходят специалисты. Уходят те, кого принуждали к тому в крючковские времена, кто вернулся в ГБ после августа, поверив, что с памятником Дзержинскому с Лубянки собираются вынести и всю остальную грязь и будет создана цивилизованная секретная служба. Уходят те, кому есть куда уйти — создают собственные консультационные фирмы, частные разведки, агентства по защите коммерческих тайн и так далее.
Но тысячам и тысячам других уйти некуда. Ибо их специальность — политический сыск. Ничего другого они делать не умеют. Не научили. И вот теперь их задача доказать, что они нужны, что деньги им платят не зря. И — доказывают. Верю — доказывают. Знаю — доказывают.
Тем более что политический сыск — особенно в виде подглядывания и подсматривания за своими политическими оппонентами — новыми властями уже оказался востребован…
«Функция рождает орган», — говорил великий физиолог Сеченов…
Короче, события — ликвидации политической полиции — так и не произошло. Лубянка, чуть потрепанная в послеавгустовских событиях, выжила. Ну, а свои способности к регенерации, к возрождению система многажды уже доказала. Дождемся?
А тем временем почти каждый день в моем кабинете раздается звонок: помогите, меня преследует КГБ. Почти каждый день ко мне с тем же приходят незнакомые мне люди. Почти каждую неделю я получаю подобного рода письма.
В абсолютном большинстве случаев эти люди преследуемы не КГБ — страхом перед политической полицией, взращенным в них годами, десятилетиями, переданным по наследству.
Кто-то убеждает меня, что КГБ облучает их с помощью СВЧ-облучения. И мне приходится объяснять, что хотя работы в этой области ведутся (правда, по линии Министерства обороны), но успехов, которые позволили бы применять токи высокой частоты против отдельных граждан, — таких успехов пока нет.
Кого-то соседка назвала «агентом ЦРУ», и теперь ему кажется, что чекисты ходят за ним по улицам.
Кто-то просто боится всего на свете — ну, например, отправить письмо в благотворительный фонд на Запад — и пришел узнать, не прицепится ли за то к нему (к ней) Лубянка.
Обилие этих людей сегодня, когда, казалось бы, бояться нечего, — одно из самых сильных моих впечатлений последних месяцев. Я пытаюсь сказать этим людям, что политическая полиция как раз и питает свои жизненные соки их страхом. Что она умеет хорошо функционировать только тогда, когда ей не сопротивляются. Что сама идеология ведомства — труслива, хотя там немало лично мужественных людей. Бояться чекистов нельзя, опасно — это придает им силы…
Я пытаюсь все это сказать, но меня не слышат. Вижу по глазам — не слышат. Боже мой, думаю я, что же это ведомство и это государство сделали со своими согражданами! Кто ответит — и ответит ли когда-нибудь — за изломанную психику десятков тысяч людей?
«КГБ не организация, которую можно улучшить или ухудшить, — писал в январе 1992 года известный правозащитник и сиделец Лев Тимофеев. — КГБ — это состояние общества, болезнь общественной совести. Общество выздоровеет только тогда, когда КГБ будет уничтожен». Не услышали. Не слышат.
И я спрашиваю вновь, как спрашивала два года назад: Лубянка — будет ли этому когда-нибудь конец?
26 апреля 1992 года.
P.S. Уже была готова верстка этой книги, когда стало известно: в МБР возвращен Комитет по пограничным войскам, то есть более 200 тысяч вооруженных людей, чей устав позволяет использовать их не только на границе, но и для подавления волнений внутри страны. В августе в лоно Лубянки должно вернуться и Федеральное агентство правительственной связи и информации — в прошлом Восьмой главк, 16 управление и Управление правительственной связи КГБ СССР. Ну а там — где-нибудь в сентябре-октябре — дотянутся руки и до разведки… Так «государство в государстве» воссоздается вновь. Что ждет нас дальше?..
Более 800 000 книг и аудиокниг! 📚
Получи 2 месяца Литрес Подписки в подарок и наслаждайся неограниченным чтением
ПОЛУЧИТЬ ПОДАРОКЧитайте также
Вместо послесловия
Вместо послесловия Последнее «прости» красной свите от черного мушкетера Нарцисс Ахилл де Сальванди Пройдет еще несколько дней, и военная свита прекратит свое существование, а дело революции свершится до конца, ибо от нашей старой Франции останутся лишь обрывочные
Вместо послесловия
Вместо послесловия Операции Дунайской флотилии в период с 22 июня по 19 июля 1941 г. явились самыми удачными действиями советских войск в начальный период войны. В то время, когда на протяжении всего огромного фронта происходили непрерывные катастрофы разного масштаба,
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн о будущем Русского народа[798]БРАТЬЯ И СЕСТРЫ, СООТЕЧЕСТВЕННИКИ, ЛЮДИ РУССКИЕ!В нынешнее смутное время нет для Руси задачи важнее, чем обретение здорового национально-религиозного самосознания. А это
Вместо послесловия
Вместо послесловия Надо бы сделать в конце какие-то выводы по теме книги, но если читатель их до сих пор не сделал без меня, то я ему уже ничем не помогу. И вместо послесловия я хочу дать материал Валерия Морозова на тему качества советской элиты. Материал прекрасно
Вместо послесловия
Вместо послесловия Кажется, кому-то из наших сатириков принадлежит эта чудесная фраза: «Информации много, событий — нет».С того времени, как я закончила эту книгу, информации, связанной с КГБ, была масса:— Конституционный суд признал Указ Президента России о слиянии
Вместо послесловия
Вместо послесловия Посетивший российскую Украину галицкий украинофил В. Барвинский в 1882 году писал: «На 15 миллионов нет и 50 человек, которые б дорожили своим родным языком» {642}. Другой «национально сознательный» деятель уже в XX веке вспоминал о дореволюционном
Вместо послесловия
Вместо послесловия Меж юных жен, увенчанных цветами, Шел разговор веселый обо мне. М.Ю. Лермонтов. «Сон», 1841 г. Минуло два века со дня рождения Михаила Юрьевича Лермонтова. Яркой вспышкой была и его жизнь, и его вседневное творчество, озаряющее и нашу сегодняшнюю жизнь.
Вместо послесловия
Вместо послесловия И в заключение хотелось бы сказать вот о чем. Когда-то Тургенев писал: «Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей Родины только я и живу». Вот и я пишу эти строки, размышляя о судьбе великой России, униженной ловкими проходимцами. И хочется
Вместо послесловия
Вместо послесловия Каждый раз перед своим матчем, четырежды: на поле, во время разминки; в судейской, перед выходом на поле; перед начальными ударами (1-й и 2-й тайм) – я совершал свой, обязательный молитвенный ритуал. В своих молитвах, я благодарил Господа за поддержку
Вместо послесловия
Вместо послесловия В этих заключительных замечаниях мы попытаемся просто перечислить и прокомментировать основные тенденции общественного развития Украины, наиболее четко обозначившиеся в период с начала 1990-х до начала 2000-х гг. Мы сделаем это исходя из ряда простых
Вместо послесловия
Вместо послесловия Дело Саблина, поступок Саблина, преступление Саблина, подвиг Саблина…Та, теперь уже такая далекая драма, разыгравшаяся на морском параде в Риге, с непреуменынившейся остротой продолжает волновать умы моряков и юристов, политиков и журналистов, всех
Вместо послесловия
Вместо послесловия Когда я заканчивал работу над этой книгой (если она вправе называться таковой), 27 января 1994 года, на 91-м году жизни скончалась моя сестра Алла Васильевна Севастьянова – мамина «любимушка № 1».Если считать поколение дедушки Сережи и бабушки Лизы
Вместо послесловия
Вместо послесловия Годы, проведенные русскими солдатами во Франции, явились большой революционной школой для тех, кто выжил в этой длительной и неравной борьбе. Здесь выковывались и стойкость, и мужество, и революционное сознание. Навсегда останется в памяти у