Пётр I и Иван V ― Иван Грозный

Пётр I и Иван V ? Иван Грозный

Малолетний Пётр и юный Иван, будущий Грозный, были непосредственными свидетелями драматических событий. Историки пишут, что ужас тех дней сильно повлиял на личности будущих царей, во многом определив их склонность к жестокости.

Выше я уже писал, что Василию Блаженному были устроены фактически царские похороны, не соответствующие смерти простого юродивого. Не является ли этот Василий по замыслу авторов матричной истории братом царя Ивана? Если это так, то получается две пары: царь Иван Грозный со слабоумным братом Василием ? вместо слабоумного брата Юрия ? и царь Петр со слабоумным братом Иваном. И Василий, и Иван неспособны к правлению и остаются в тени своих братьев. Между их рождениями 198 лет. К сожалению, мне не удалось найти полную дату рождения Василия. Зато известна дата его смерти ? 2 августа 1552 года. От 29 января 1696 года, даты смерти Ивана, ее отделяет 144 года и 180 дней.

Возможно, аналогом Полтавской битвы во времена Ивана Грозного служит взятие в 1563 году русским войском Полоцка. Этот город являлся одним из крупнейших центров Литвы, и его взятие было громким событием. Царь Иван лично возглавлял войска в полоцком походе и возвратился в Москву с большой славой.

Литовский Полоцк ассоциируется с Полтавой тем, что стоит на реке Полота. Интересно, что Полтава якобы раньше называлась Лтава — почти как Литва. А собственно Полтавой этот город стал в 1430 году, ровно за 279 лет до того, как Петр вписал это название в мировую историю*.

* На самом деле Полтава была вписана в историю не пушками Петра, а чернильными перьями российских скалигеров. Всего скорее ? в эпоху так называемого Просвещения, когда Екатерина решила просветить Запад о силе русского оружия. Нам говорят, что при Петре ежегодно устраивались празднества по случаю полтавской победы. Однако никто из поэтов и писателей тогда в своих трудах это событие не увековечил. Шведы стали «гнуться» значительно позже. У западных историков того времени с достоверной информацией о Полтавском сражении тоже туго. Да и в самой Полтаве ничего не было: все памятники о том событии установлены в XIX веке.

Иностранная историография мало проливает свет на события того времени. Так, например, разбитый под Полтавой шведский король Карл оказывается в Стамбуле. Да притом еще и встреченный там с триумфом, то есть как победитель. Почему ? Стамбул? Ведь от Полтавы относительно Швеции это в противоположном направлении. И кого Карл победил? Турецкий султан снабжал его деньгами для дальнейшего ведения боевых действий. После Полтавы Карл разбил русские войска на Украине, вынудив их уйти. Но командовал Карл не шведами, а турками. Против кого же воевала Россия?

Да и кто такой вообще этот Карл? Считается, что его шведские войска захватили Польшу и дошли чуть ли не до Черного моря. Полтава–то ведь ? это южнее Киева. Что делали шведы на юге Европы и как они туда добрались? В обозримом прошлом, то есть тогда, когда история фиксировалась не в уникальных документах, а в средствах массовой информации, они не проявляли никакой воинственности да и не могли её проявлять: для этого не было ни научно–технической, ни экономической базы, а ведь это ? главное. История о шведских победоносных шествиях в Европе в XVII?XVIII веках ? такая же историческая сказка, как завоевания их предков викингов или, например, татаро–монголов. Поэтому, с кем воевал Петр, с кем он вёл «северную» войну на Украине, ? это вопрос.

Что касается Полтавы, то шведский король в сражении не участвовал, войском руководили немецкие генералы. Да и само это войско было этнически неоднородным, и одних только казаков была его половина. «Стамбульские» же дела станут понятны, если предположить, что вся эта история составлялась при Екатерине Великой, когда основным военным противником России была Турция. Русские армии тогда выбили турок из Северного Причерноморья и вышли к Дунаю. Победными были действия и на западе ? в Польше. И никаких шведов. Нет, с ними после Петра тоже, конечно, воевали, но только там, где этому и должно было быть, ? на Балтике.

Исследователи эпохи Ивана Грозного теряются, когда речь заходит об опричнине. Кровавый террор, развязанный царем против своих подданных, ничего не говорит о его целях и причинах. Отсутствие мотивов, соответствующих масштабу этого террора, породило много гипотез, одна из которых говорит о страхе Ивана перед тайным, но законным претендентом на престол. Им мог оказаться его сводный брат, чье рождение или выживание от царя было скрыто. Например, сын Василия III и Соломонии Сабуровой, которого она якобы родила уже будучи в ссылке. В общем, некий пересказ истории с Лжедмитрием. Только здесь царь не знал, кого точно искать, и потому обрушил слепые репрессии на всех хоть сколько–нибудь похожих на заговорщиков: перебить всех, авось и братишка попадется. Ирод, в общем.

Так как источники ничего не говорят точно и определенно о тайных родственниках Ивана, то исследователи пытаются развивать другие версии. Самая распространенная следующая. Иван Грозный был сумасшедшим, и это все объясняет. Ничего не скажешь, та еще гипотеза! Но как же он таким стал? И как потом выздоровел? Историки с полной серьезностью расписывают, что когда Иван уезжал из Москвы, это был статный высокий молодец с ясным и острым взглядом, а когда он той же зимой вернулся в столицу с указом об учреждении опричнины, то все были поражены ? перед ними предстал сморщенный старик с выпавшими волосами и мрачным потухшим взором. Как это понимать? Ведь прошло всего два месяца, да и самому Ивану было каких–то 35 лет. А вот так и понимать ? обезумел и преобразился.

Тайная канцелярия была учреждена Петром для расследования так называемого дела царевича Алексея. Якобы тот организовал заговор с целью свержения отца и установления новых порядков. Нити заговора вели далеко за пределы царского окружения и объединяли многих противников существующего режима. Петр развернул грандиозный политический сыск и устроил террор похлеще ивановского. Царь лично принимал участие в пытках и жестоких казнях. Не пощадил он и сына. На следующий день после его смерти Петр закатил пирушку по случаю годовщины полтавской победы.

Смерть Алексея мало что изменила. Он еще долго оставался символом и знаменем тех, кто выступал против петровских порядков и реформ. Поэтому кровавые репрессии продолжались до самой кончины Петра. За свои душегубства народ прозвал Петра Антихристом, а историки ? Великим.

Хорошо известно, что Иван Грозный устроил центр опричнины в Александровской слободе, местечке в ста километрах севернее Москвы. Туда же он перебрался и сам. Там жил и оттуда управлял страной.

Пётр учредил Тайную канцелярию на основе Преображенского приказа в Москве и сразу же перенес её в Санкт–Петербург, новоиспеченную столицу. Когда Пётр закладывал город, он создавал его как город памяти Александра Невского, на месте, где тот одержал победу над шведами. Одним из первых начинаний Петра в области каменного строительства была закладка Александро–Невской лавры, куда Петр намеревался перенести прах святого князя Александра, что и было сделано уже после смерти Петра. Старейший проспект, Невский, создавался как раз как дорога к этому месту.

Александровская слобода, в которой жил Иван, в народе называлась Неволею. Якобы оттого, что она имела каменные стены и башни и хорошо охранялась. Неужели Московский кремль, когда там жил царь, в этом плане уступал какой–то крепостенке в глуши Клязьменских болот? Не есть ли эта Неволя просто искажением названия реки Невы, на которой находилась новая резиденция Петра?

Царевич Алексей был убит в Петербурге, а в Александровской слободе Иван Грозный во время ссоры убил сына Ивана. По сообщению П. Петрея, отец обвинил наследника в организации заговора.

О том, как Иван Грозный якобы уступил престол бывшему татарину Саин–Булату, я уже писал. Кстати, а где жил Иван, когда в Кремле сидел царь Симеон? А жил он на улице, которая хорошо соответствует теме данной таблицы, ? Петровка. В 1576 году Иван, «уволив» Симеона, воцаряется снова.

В честь заключения победного договора о мире со Швецией, послужившего концом Северной войны, правительство пожаловало Петру титулы императора и Великого. Из Петербурга празднование перешло в Москву, в которой для встречи государя были специально возведены триумфальные ворота. На них было два изображения: Ивана Васильевича и Петра Великого. Считается, что последний завершил балтийскую эпопею, начатую Иваном Грозным более чем за полтора столетия до этого. Невозможно поверить в то, что к торжеству привлекли столь отдаленную по времени фигуру, да к тому же еще и проигравшую свою «северную» войну. Поэтому делить свою победу Петр с Иваном никак не мог.

Всего скорее, речь идет об одном человеке в двух образах ? вчерашнего царя и нынешнего императора. А то, что у них при этом разные имена, так у нас к этому не привыкать ? все русские цари имели не одно имя. Например, отца Ивана Грозного звали Гавриил Тимофеевич, он же — Варлаам. В историю он вошел как Василий III Иванович. Тимофеевичем он, естественно, был потому, что Тимофеем звали его отца, более известного как Иван III Васильевич. И так далее*.

* О том, что у одного и того же правителя имя могло меняться в зависимости от его статуса, говорят некоторые письменные источники. Так, например, в «Истории о Великом княжестве Московском» можно прочитать следующее: «Гавриил силой захватил правление и назывался правителем и блюстителем государства при жизни своего двоюродного брата, по смерти же его он взял себе другой титул, велел короновать себя и назывался уж не Гавриилом, а Василием».

Кстати, понять, о ком здесь ведет речь автор, шведский дипломат начала XVII века Петр Петрей, можно в контексте им написанного, где он называет Гавриила сыном Ивана Васильевича Грозного. Если бы не знать, что Петрей под Иваном Грозным всюду имеет в виду не Ивана IV, а Ивана III, можно посчитать все это полной несуразицей. Но и понимая, что речь идет о сыне Ивана III Василии III, невозможно совместить описываемую историю с традиционной.

Так же трудно соотнести с общепринятой версией русской истории и его слова о том, что Москву сделал столицей Даниил Михайлович. Почему же Михайлович, если нас учат, что он был сыном Александра Невского? Далее, правда, автор «исправляется», но тут же пишет, что после Даниила «вступил на княжение сын его, Григорий Данилович Калита». Такого деятеля мы тоже не знаем, как не знаем и Димитрия Мономаха, который, по словам Петрея, известную одноименную шапку попросту отнял у крымских татар. О византийском императоре Константине Мономахе при этом ? ни слова.

Петрею вторит и его современник французский наемник Жак Маржерет, в чьем трактате «Состояние Российской империи и Великого княжества Московии» тоже достаточно нестыковок. Маржерет был начальником охраны русского царя и должен был знать, о чем пишет.

Не доверять иностранным источникам лишь на основе подобных, мягко говоря, неточностей мы не можем. Потому что с русскими документами ситуация нисколько не лучше, а ввиду их большего количества, можно сказать, ? и хуже. Все эти неувязки носят системный характер и указывают на то, что ни русской письменной истории, ни достоверных источников, на основе которых она могла быть написана позже, во времена Смуты просто не существовало. То, что в нашей истории есть Владимир Мономах или Иван Калита, является результатом лишь некоего соглашения, консенсуса, к которому пришли исследователи, работающие с противоречивым материалом.

История создавалась, и вместе с ней создавались её источники. Показательна в этом плане литературная деятельность еще одного иностранного автора, голландца Исаака Массы. Он тоже во время Смуты был в Москве, вернулся на родину и написал «Краткое известие о начале и происхождении современных войн и смут в Московии, случившихся до 1610 года». Умер он в 1635 году, а первое издание вышло в свет лишь в 1866 г. Никаких данных об авторе, кроме тех, что он написал о себе сам, издателю найти не удалось. Масса пишет, что преподнес свою рукопись в дар голландскому правителю Морицу Оранскому, но последний об этом нигде не упоминает. Известно несколько последующих вариантов издания этой книги, отличающихся не только названиями, но и содержанием. Дело в том, что издатели и переводчики столкнулись с трудностью понимания написанного, так как голландский язык автора оставлял желать лучшего. Это касается построения фраз, орфографии и прочего, из–за чего подчас было просто невозможно понять, что голландец Масса в конкретном случае имеет в виду. Остается лишь догадываться, где и кем на самом деле был сотворен данный трактат.

Разобраться, где в подобных книгах правда, а где ложь, не представляется возможным. Скорее всего, свидетельства иностранцев типа названных выше такие же «липовые», как и русские документы, на которых выстроена вся каноническая версия допетровской истории. А возникающие разночтения ? это следствие того, что в них просто отражены ее различные черновые варианты, предшествующие окончательной редакции.

До сих пор никто толком не объяснил, для чего понадобилась вторичная коронация Ивана Грозного.